— Его величество объявляет перерыв, ваше высочество.
— Прекрасно! Благодарю, — ответила богиня и поплыла к двери в рабочий кабинет короля, ожидая, что отец будет ждать ее там, перенесясь из зала заседаний.
Так оно и получилось. Лимбер восседал в кресле, умудряясь при этом с истинно-королевским величием возвышаться над всей обстановкой и любым из стоящих в его присутствии посетителей. Немалая заслуга в том, разумеется, имелась дизайнера помещения и мебельщика, изготовившего кресло-трон, но и природного дарования короля отметать было никак нельзя. Грозно сдвинув густые брови и помахивая в воздухе визиткой дочери, дабы у нее не осталось сомнений в причине хмурого чела, Лимбер приветствовал Элию кивком и, не опускаясь до размена любезностями, мрачно процитировал:
— 'Папа, ты снова стал отцом, но на сей раз совершенно необычным образом. Поздравляю. Элия'. Шутишь, доченька, или как?
— Или как, папа, — призналась принцесса, нисколько не испуганная мрачным видом родителя. Это с ее братьями он обычно был строгим тираном, ее же, единственную и, быть может, только от того и любимую, никогда не третировал, даже если принцесса на самом деле того заслуживала. Элия подошла к отцу, нежно поцеловала его и, улыбнувшись, заявила: — Не далее как час назад я увиделась со своим новым братом и, можно сказать, даже способствовала его появлению на свет.
— Ты принимала роды? — не понял король, и нарочито-суровая гримаса на его лице сменилась выражением искреннего недоумения. Если бы Элия призналась ему в убийстве, Лимбер поверил бы сразу, но вот в искусстве родовспоможения навыки дочери считал весьма сомнительными. Хотя, именно богиня когда-то помогла рождению кузины Мирабэль, так что сходу отметать подобную версию не стоило.
— Упаси Творец, — заразительно расхохоталась принцесса, зайдя за кресло отца и обвив руками его широкие плечи, на которых лежала толстая серебряная цепь — один из символов государственной власти. — И тем не менее, все, что я сказала, правда, у меня теперь есть новый брат, а у тебя сын, явившийся на свет не из чрева матери, а при содействии Сил Двадцати и Одной. Очаровательный, поистине сиятельный лорд! Хочешь познакомиться?
— Не вижу другого выхода, — кисло буркнул государь, стараясь разобраться, в чем шутница дочь его разыгрывает, а где говорит правду. В конце концов, за неимением лишнего времени, бог решил прекратить игру в вопросы и ответы и просто увидеть то, что так настойчиво пыталась продемонстрировать дочь. — Показывай!
— Вот так бы сразу, папа, — торжествующе улыбнулась Элия и, сотворив заклятье связи, позвала:— Мальчики, папа вас ждет!
— Кажется, ты говорила об одном сыне, — насторожился король, чье богатое испуганное воображение нарисовало ему ужасающую возможность получить сразу двойню, или, того хуже, тройню отпрысков.
— Со вторым ты уже знаком, — успокаивающе похлопала родителя по плечу невыносимая принцесса, пока Клайд и Рик, оставив бокалы, телепортировались из грота Источника в кабинет.
— Как ты там сказала, детка, сиятельный? — невольно ухмыльнулся король, окидывая оценивающим взглядом никогда прежде не виданного, но какого-то знакомого мужчину, разряженного в драгоценности и яркие ткани, переливающиеся в свете магических ламп кабинета.
— Да, твой сын Клайд, — представила принцесса брата, спрятав за торжественными интонациями усмешку.
— Здравствуйте, ваше величество, папа, — в свою очередь поклонился монарху Клайд и, не смотря на важность момента, все-таки не удержался от ухмылки.
Богу казалось чудным приветствовать отца так, как будто они виделись впервые. Слегка поднабравшийся Рик тоже прыснул, оценив комичность ситуации.
— А теперь вы трое прекратите ухмыляться и объясните, каким образом я оказался отцом этого детины! — рявкнул Лимбер.
Король, будучи ввиду божественного призвания, любвеобильной натуры и по воле Сил Источника многодетным папашей, несколько нервно реагировал на очередное объявление о своем отцовстве. Кроме действительно честно приживших от него ребенка дамочек, регулярно появлялись жаждущие власти и денег или просто влюбленные прохиндейки, выдающие неизвестно чье дите за королевское отродье. Но сегодня в кабинете короля была Элия. И Лимбер начал подозревать недоброе: его дочери нравится разыскивать своих братцев и притаскивать их пред очи отца. Этот рыжий был уже вторым после Кэлберта, а где два, там может в скором времени запахнуть и третьим. Выхватив из воздуха один из любимых кубков с крепким вином, государь осушил его до дна и, откинувшись на спинку кресла, вопросил:
— НУ?
— О, все очень просто, папочка! — защебетала богиня, утешительно погладив отца по голове. — Рик некоторое время жаловался на головную боль, не снимаемую заклятьями, а мы грешили на похмелье. Оказалось же, что в его тело загнали две души, переплетшиеся между собой. Поскольку сие является нарушением Законов Равновесия, нам удалось убедить Совет Сил предоставить второй душе собственное тело со всеми причитающимися божественными структурами. Так что перед тобой сейчас стоит Клайд, Бог Магии, Информации (подраздел 'сплетни') и Пирушек (подраздел 'выпивка и девочки'). Прошу любить и жаловать. А так же признать формально, поскольку Рик свою суть Бога Магии утратил, Клайд нам совершенно необходим!
— Ясно, — звучно и емко, как удар кувалдой по голове, прозвучало слово короля. — У меня остался только один вопрос, дочь.
— Да, папочка? — Элии совсем не понравился предупредительно-холодный тон короля и та маска бесстрастия, которой он отгородился от нее. Собиралась буря.
— Почему я обо всем узнаю последним, демоны вас побери! — грохнул кулаком об стол так, что задрожали стекла в шкафах Лимбер. — Мой сын мог умереть, не врите, я знаю, чем чревато двоедушие, а ни дочь, ни Источник не обмолвились и словом! С каких это пор король обо всем должен узнавать последним?
— Я понимаю твое возмущение, отец, — сделав братьям знак помолчать, признала богиня. — Мы таились от тебя не из нежелания делиться информацией, не из ложной гордости или пустого упрямства. Ты не только наш родитель, но и король Лоуленда, Хранитель Мира Узла, на тебе тройной груз обязанностей, тройной долг и каждое из предназначений надлежит исполнять. Но что если одно будет противоречить другому? Ради спасения жизни Рика, его души и души того бога, что стоит сейчас рядом, мы, твои дети, были готовы прибегнуть к таким способам, что не соответствуют ни духу, ни букве законов. Если бы ты знал о нашей затее, то оказался бы между трех огней: Служить Семье, Силам или Миру. Мы не хотели загонять тебя в угол и заставлять выбирать. Твои дети выросли настолько, чтобы иметь право хотя бы попытаться справиться с проблемой самим. И, как видишь, мы справились.
Лимбер долго молчал, потом склонил массивную голову с львиной гривой волос, признавая безупречную логику дочери:
— Хорошо. Ты права. Но имеет ли король право узнать правду теперь? Говорите, Элия, Рик! Вы не отделаетесь общими словами.
— А как же заседание, папа? — напомнила королю Элия.
— Подождет. Я сделал свой выбор в пользу семьи, — коротко и почему-то мрачно усмехнулся король, махнул в сторону кресел, разрешая детям садиться. — Я хочу услышать ваш рассказ, настолько полный, насколько возможно, доченька. Впрочем, сначала покончим с формальностями.
Лимбер протянул руку, и на ладонь ему скользнул плотный лист гербовой бумаги, исписанный размашистым королевским почерком. Мужчина вынул из подставки ручку, черкнул что-то в конце документа, поставил на подпись печать, на секунду возникшую в его руке и вновь скрывшуюся за дверцей магического сейфа, приложил оттиск перстня-печатки к документу и телепортировал готовый свиток Клайду, бросив с хитрой небрежностью:
— Ну что ж, добро пожаловать в семью, сынок. Эту бумажку, подтверждающую твои наследственные права, передашь в приемной секретарю, он займется улаживанием проблемы. А уж как вы с Риком будете делить имущество — не знаю, ну да вы находчивые, что-нибудь придумаете.
Принцы ошалело переглянулись, сраженные наповал последней шпилькой отца. За всеми метафизическими проблемами у обоих из головы совершенно вылетел материальный аспект происходящего. Впрочем, вслед за мгновенным шоком, одновременно им на ум пришла светлая мысль, что между собой они, знающие один другого как самого себя, действительно сумеют разобраться. А сейчас нужно было рассказать отцу о том, как из одного у него получилось два сына и доказать ему, что поступить иначе, чем так, как поступили его дети, было нельзя.
— Серьезный приступ боли скрутил Рика в таверне одного из миров, довольно далекого от Лоуленда, папа, после чего брат уже не приходил в себя. Домой его приволок перепуганный Джей, и мы бросились за советом к Источнику, — поудобнее расположившись на диване, начала Элия с молчаливого благословения братьев.
Рассказ принцессы был достаточно подробным. Единственное, о чем умолчала богиня, это о своем подозрении насчет причины болезни — карты из Колоды Джокеров, отражающей обличье лишь одной души Рикардо-торговца, взгляд на которую и спровоцировал процесс разделения. Но Лимбер узнал о запросе в Совет Сил, о демоне расплетателе и Повелителе Межуровнья, о Силах Двадцати и Одной и наглом шантаже Волей Творца, на который решилась богиня. Принцы слушали рассказ богини не менее увлеченно, чем король, ведь одному из них была ведома только половина информации, второй же не знал ничего.
— Спасибо, дочка, — кивнул король, когда принцесса завершила рассказ и, как-то странно глянув на сыновей, хмыкнул: — Выходит, вы, охламоны, Элии теперь и жизнью и душами оба обязаны. За вас она просила ТЕХ, к кому бы, пожалуй, и я не рискнул обратиться, а если б и посмел, вряд ли добился исполнения просьбы.
— Выходит что так, — пожав плечами, запросто признали братья, почему-то не испытывая от сознания этого факта никакого стеснения. Долг любому из родичей их беспокоил бы, как чирей на заднице, но быть обязанными Элии почему-то казалось принцам совершенно естественным. А вот выражение лица Лимбера и его интонации вогнали мужчин в состояние легкого замешательства. Они привыкли получать нагоняи, оплеухи, зуботычины и ворох поручений, привыкли к веселому панибратству на пирушках или в играх, но мысль о том, что отец может их любить и волноваться за их жизнь и здоровье, показалась принцам почти шокирующей. И, тем не менее, именно это чувство светилось сейчас в глазах Лимбера, именно оно заставило чуть дрогнуть его властный голос.
— Но теперь-то все в порядке, осталось только рассказать остальным об очередном пополнении нашего славного семейства, — изрекла принцесса.
— Если никто из твоих помощников не потребует дополнительной платы за услуги, — мрачно предрек Лимбер, просчитывая худший из вариантов.
— Не должны. Но если подступит нужда, всегда можно заложить в ломбард Клайда, — эдак раздумчиво, словно уже прикидывала, в какой именно, намекнула Элия.
— О, я бесценный, за меня много дадут, — самодовольно ухмыльнулся рыжебородый принц, взмахнув рукой с сияющими кольцами и запястьями, каждое из которых стоило целое состояние.
— Так мы идем готовить пирушку? — поерзал в кресле Рик, решив, что 'разбор полетов' окончен.
— Пожалуй, ее стоит организовать где-нибудь подальше от Лоуленда, — наставительно посоветовала богиня. — Уж больно повод значительный.
— С этим вы разберетесь и без меня, не маленькие, — король кивнул в сторону двери, показывая, что разговор завершен, и компания может убираться из кабинета.
Принцы не заставили себя упрашивать. Отсалютовав отцу, они исчезли так стремительно, что если б не вмятины на мягких сидениях, возникло бы сомнение, а были ли боги вообще удостоены аудиенции монарха. Элия же задержалась.
— Что, у тебя в рукаве еще пара-тройка тайн, детка? — устало поинтересовался Лимбер, потирая подбородок.
— Не без этого, конечно, папочка, — загадочно улыбнулась принцесса, — ты ведь понимаешь, что не во все тайны я могу тебя посвятить. Нынче я хотела только продемонстрировать тебе нашего библиотекаря.
— Тащи, — обреченно согласился Лимбер, готовый смотреть уже на что угодно: от танцующих ежей до факиров.
Элия повернула запястье, завершая заклинание обратной телепортации, притянувшее Оскара Хоу в кабинет короля. Так и не сомкнувший глаз и нервно меривший коридоры особняка в ожидании 'угрожаемой' принцессой аудиенции, библиотекарь подавился нервным кашлем и поспешно преклонил перед королем колено. Попутно барон изо всех сил сжал руки в кулаки, чтобы они не потянулись поправить очки или галстук.
Мечтая о трансформации в бога, Оскар думал, что это придаст ему большей уверенности в себе, силы и спокойствия, но все обернулось совсем не так. Нет, кое на какой счет он действительно слегка успокоился, но попутно, так сказать, в качестве закона компенсации, обнаружил тысячу других, прежде не замечаемых из-за узости человеческого мышления, поводов понервничать всласть. Успевший за человеческую инкарнацию подзабыть, каково оно — быть богом, Хоу только диву давался, как ухитряются они, эти самые боги, к числу которых он стал принадлежать, контролировать неистовую бурю чувств и эмоций, кипящую в душе, и осмысливать тысячи мгновенно возникающих в сознании идей. Сам Оскар ощущал, что почти не справляется, утрачивает контроль над рассудком и действует по первому же побуждению, посетившему его. Впрочем, что-то в глубине души уже начинало подсказывать барону, что это не так плохо, как казалось на первый взгляд, и, возможно, именно так и следует жить, стоит только научиться отделять мгновенные прихоти, не стоящие внимания, от истинных порывов, спровоцированных божественной интуицией, куда более рациональной, чем самое логичное человеческое мышление.
Вот, например, сейчас, оказавшись перед монархом Лоуленда, прежний Оскар совершил бы глубокий поклон, предусмотренный придворным этикетом, а барон Хоу нынешний почувствовал настоятельную потребность преклонить перед Лимбером колено, как сделал на первой аудиенции после получения должности библиотекаря. И только склонившись перед королем, мужчина понял, что поступил правильно, поддавшись порыву. В некотором роде он снова присутствовал на первом представлении.
— Встаньте, барон, — глубокий голос короля накрыл библиотекаря, даруя ощущение причастности к тому, что олицетворял собой Лимбер. — Надеемся, вы понимаете, сколь велика честь, оказанная вам короной. Принцесса Элия просила Совет Сил удостоить вас преобразования, о котором до сей поры в Лоуленде ходили лишь легенды.
— Я понимаю, ваше величество, — смиренно согласился Оскар, неловко поднимаясь на ноги и бросая несмелый взгляд на Лимбера, восседающего в кресле, как на троне. По правую руку от монарха стояла принцесса и ободряюще улыбалась. Раньше барон никогда не отваживался встречаться с королем глазами, но сегодня это получилось словно само собой.
— Мы довольны вашим служением. Трудитесь и впредь столь же усердно на благо государства, оправдайте доверие Советницы короля, — повелел государь.
— Моя жизнь, мой труд, все мои силы — для Лоуленда, ибо душа моя, ваше величество, принадлежит ему с той поры, как я впервые узрел наш великий мир, — склонив голову, необычайно искренне, без обычного сарказма, за стенами из которого он привык прятаться от жизненных невзгод, ответил библиотекарь.
