'Если бы Алисия могла стрелять...' — подумал он, стонущими руками отводя в сторону очередной удар.
Если бы Алисия могла стрелять, бой бы закончился в считанные секунды. Но персональное силовое поле, которым обладал Ангел Экстаза, полностью поглощало дистанционные атаки. Произведенный в упор, выстрел мог бы пройти сквозь защиту, но ты сначала подойди с хеллганом достаточно близко.
'Заманить его в этот пруд? Бесполезно, мне вода будет мешать больше, чем ему, — Вертер лихорадочно перебирал идеи, даже самые бредовые. — Заманить в заросли? Тоже нет, за счет брони у него будет преимущество. Был бы плазменный пистолет... душу продам за плазменный пистолет, только дайте мне его сейчас! Что, нет желающих? Черт... Залепить ему чем-нибудь глаза? Это можно'.
Он подбросил один из мечей в воздух, резко нагнулся к земле и нагреб горсть грязи, оставшейся после дождя. И из этой же позиции швырнул ее во врага, целясь в визоры шлема. И попал. Вероятно, последнее чего ожидал трансчеловек, генетически модифицированный для войны, оснащенный лучшим вооружением и с ног до головы обмазавшийся варпом — это комка грязи в лицо.
Ободренный, Вертер взял меч из воздуха и ринулся в атаку. Пусть не удастся убить врага сразу, но хоть немного развить успех, отсечь конечность, повредить сустав — уже сделает шансы на победу реальными! Он сделал подкат по земле, как до этого с десантником-мутантом. Атака из такого положения неочевидна, ее вектор направлен мимо противника. Но десантник-хаосопоклонник словно обладал дополнительными чувствами вдобавок к обычным, и в последний момент сумел сместиться в сторону. Немного, но достаточно, чтобы сияющее голубым лезвие не отсекло ему ногу в колене, а лишь задело.
О дальнейшем контакте речи не шло. Вертер тут же перекатился через бок, но не успел занять устойчивую позицию, как пришлось тут же парировать очередной удар, намного более яростный, чем все предыдущие. Он выставил мечи перед собой и с леденящей ясностью осознал, что не успевает.
Клинок чемпиона прошел через его защиту так, будто ее и не было. Один меч и вовсе вывернулся из хватки и упал на землю. Видя летящее на него сверху лезвие, Вертер настолько отчетливо ощутил приближающуюся смерть, что на миг чувство огромных крыльев за спиной стало полностью реальным. Неведомым усилием, какого точно не могли выдать перегруженные электромышцы, он отпрянул назад ровно настолько, чтобы ужасающей силы удар не развалил его надвое.
В следующий миг пришла боль, словно раскаленный бич хлестнул его по лицу наискосок.
'Рассечены лобные кости... переносица... мышцы лица, — машинная часть сознания безучастно подсчитывала ущерб, а живая слишком сосредоточилась на выживании, чтобы ужасаться. — Уничтожен тактический визор'.
Вертер отбежал еще на несколько шагов назад и сорвал с лица бесполезное теперь устройство. К его удивлению, Ангел Экстаза не продолжал атаку, а тоже неторопливо снимал заляпанный грязью шлем. Он аккуратно повесил его на пояс и продемонстрировал свое лицо. Почти не тронутое изменениями, кроме мертвенно-бледной кожи, заостренных зубов и полностью черных глаз, без склеры и радужной оболочки. Астартес сделал шаг вперед и Вертер, хотя и морщился от боли, а его левый глаз заливала кровь из глубокой раны, с удивлением отметил, что тот прихрамывает. Несильно, но заметно. Похоже, он все же смог его достать последней атакой, пусть это и вряд ли поможет.
— А я уже начал бояться, что среди слуг Трупа-на-троне не осталось достойных противников, — не искаженный динамиками шлема, голос космического десантника оказался на удивление звучным и глубоким. — Но игры кончились. Можешь даже помолиться своему дохлому Императору перед смертью, маленький глупый герой.
— Хочешь верь, хочешь нет, — выдавил Вертер через боль, — но мне на Императора насрать еще больше, чем тебе. Я сражаюсь не за него, я сражаюсь против тебя. Но ты мне тоже нравишься, твоя техника просто загляденье. Когда я убью тебя, то отрежу тебе голову и сделаю из черепа пепельницу.
— Тогда сейчас ты умрешь, — Ангел Экстаза жутко улыбнулся.
— Герои не умирают.
Новая волна видений захватила его внезапно и полностью. Собственные воспоминания и личность остались где-то далеко-далеко, подавленные титанической мощью эха, оставленного агонией полубога. Отчаяние и гнев сплелись в единое целое, когда обреченный воин уже не помышляет о победе, а жаждет лишь забрать врага с собой.
— Умри, Хорус!
Крылья несли его вперед. Обагренный Клинок пел в его руках последнюю песню. Срывающийся с его уст клич заставил даже Архипредателя пошатнуться в неуверенности. Он рубил, и рубил, и рубил, не особо заботясь о защите, но она и не требовалась, потому что настолько яростный напор просто не оставлял бывшему брату времени на контратаку. И казалось, что победа близка, что дар предвидения подвел его на этот раз, и он не погибнет от руки Воителя, а повергнет его сам...
...но спину пронзила боль. Где-то на краю сознания возникла странная мысль, что порвалась от дикой перегрузки искусственная мышца, которую лишь частично восстановили несколько недель назад. Но это была полная чушь, просто кто-то из воинов Архипредателя помог своему господину, нанеся подлый удар в спину.
Его темп сбился, и Воитель не преминул этим воспользоваться. Поднятый для защиты Обагренный Клинок переломился под мощью булавы, Сокрушителя Миров. Исполинский молниевый коготь схватил его и...
Видения покинули Вертера в последний миг. Он задыхался, потому что левая рука Ангела Экстаза мертвой хваткой стискивала его шею, а большой палец, оканчивающийся острым когтем, разорвал гортань. Правой рукой космический десантник отводил меч для завершающего удара. А еще у врага почему-то больше не было нижней челюсти, и окровавленный язык болтался по его груди, будто толстое щупальце.
Время словно остановилось.
Он почти лениво наблюдал за мягким сиянием силового клинка, потом взглянул в черные глаза своего врага. Раньше в них плескалась насмешка, сейчас только неизбывная ненависть и ярость. А в небе мерцали звезды.
Такие далекие. Такие красивые...
Вот они, рядом, только протяни к ним руку.
Только ты уверен, что они того стоили?
Вертер не знал, что ответить, и посмотрел в сторону. Там занимался рассвет. Тоже очень красивый, почти как на Земле... Почти как на Земле, где люди еще не растеряли свой пыл и энтузиазм. Где вера в свои силы, в могущество и безграничный потенциал человека еще не сменилась космическим ужасом и спасительным невежеством.
Всегда борись до победного конца.
Сходи сотней неверных путей, чтобы найти единственный правильный.
Упав десять раз, встань в одиннадцатый.
И никогда, ни при каких обстоятельствах не сдавайся!
Таков дух Старой Земли!
Вертер взглянул в глаза своему убийце.
'Я еще не умер, тварь'.
Пистолет оказался в его руке быстрее, чем мысль. Простенький, однозарядный пистолет под картечный патрон, выигранный около месяца назад в карты у одного из мичманов. Он заткнул его за спину еще утром, и начисто про него забыл. У Вертера уже не было визора, но на таком расстоянии не промахнулся бы и слепой.
Выстрел!
Выпущенный в упор заряд крупной дроби из мощнейшего патрона вошел космическому десантнику точно в левый глаз. Такое угощение не мог переварить даже сверхчеловеческий организм Астартес. Он ослабил хватку и Вертер не замедлил вырваться. Он все еще не мог дышать, в горле что-то влажно хлюпало, но он все еще стоял на ногах, а значит, должен был закончить работу.
— Mon-keigh!
Вертер обернулся на голос за миг до того, как услышал его первый звук. Он увидел летящий в свою сторону меч и девочку-эльдар, которая бросила его. Он уже ничему не удивлялся. Лишь схватил оружие за рукоять, подскочил к Ангелу Экстаза и одним взмахом снес ему голову.
Меч выпал из его руки, и он повалился на землю. Не из-за исчерпания батарей, просто почему-то стал отказывать мозг. Издалека Вертер слышал голоса, которые вроде бы звали его имени, слышал какое-то гудение и хлопки, но чувствовал себя слишком уставшим, чтобы ответить.
'Потом, ребята, потом, — думал он отрешенно. — Я вот только посплю чуток... только подышать бы сначала... хоть один вдох...'
Сверху ударил свет и поглотил собой все.
* * *
<Местоположение неизвестно>
Ричард Шаттлворт, учредитель и владелец контрольного пакета акций корпорации 'Aquila Inq', выглядел не слишком радостным. Он небрежно пролистывал страницы какого-то документа на голографическом терминале и хмуро хмыкал себе под нос.
С какой целью его вызвали на личное собеседование с главой корпорации, Вертер понятия не имел. Он был рядовым испытателем, да еще и с временным контрактом. У него просто не было никаких причин лично общаться с высшим руководством, при необходимости его мог пригласить глава Варшавского филиала Марк Голдман, но общаться с этим жидом у него никогда не возникало желания, и он прилагал все усилия, чтобы это желание стало взаимным.
Тем временем Шаттлворт закончил изучать документацию и смерил киборга-испытателя строгим взглядом.
— У вас неважно с трудовой дисциплиной, мистер Вертер, — произнес он с легким американским акцентом. — Вы отсутствовали на рабочем месте тридцать восемь тысячелетий. Даже почти тридцать девять, если немного округлить вверх.
— У меня была уважительная причина, — Вертер попытался принять расслабленную позу, но кресло для посетителей было специально сделано максимально жестким и неудобным.
— Да, несчастный случай на производстве, приведший к заточению в варпе, — Шаттлворт отмотал на терминале несколько страниц назад. — К сожалению, такой срок и обстоятельства выходят за рамки любого законодательства, поэтому решать данный вопрос приходится лично мне.
— Срок моего контракта давно истек, — напомнил Вертер. — И больше всего я хотел бы получить свой гонорар, а уже потом обсуждать возможное продолжение совместной работы.
— Да, с вашим гонораром действительно некрасиво получилось, — Шатллворт раскрыл на экране терминала калькулятор. — Полная сумма, плюс неустойки за задержку, плюс включенная страховка от несчастного случая, плюс набежавшие за это время проценты... минус поправка на инфляцию и три дефолта, минус штраф за прогул. А также окончательная ликвидация польской государственной субъектности в пятом миллениуме. Итого получается примерно ноль.
— Да уж, шикарный способ уйти от оплаты, — сыронизировал киборг. — И ведь я даже в суд не могу обратиться, потому что все подтверждающие документы давно истлели.
— Именно поэтому вы здесь. Как вы понимаете, ситуация беспрецедентная. Впрочем, не все так плохо. Касаемо вашего жалования, у меня есть предложение, которое вам без сомнения придется по вкусу. Учитывая ваши наклонности и психологический портрет, составленный при приеме на работу...
Он нашел нужное место в документе, видимо, являющимся личным делом Вертера.
— Тут написано, что вы не испытываете характерного для ветеранов боевых действий посттравматического синдрома. Отмечается ваша высокая устойчивость к стрессовым ситуациям. Кроме того, вы продемонстрировали интеллектуальные способности, превышающие средние показатели для вашего возраста и социальной группы, а также проявили впечатляющую склонность к аналитическому мышлению. Как вы считаете, психологи были правы?
— На счет ПТРС они промазали. Ну да, я не прятался под кроватью от воображаемых снарядов. Это не значит, что мне было легко и просто. Я иногда пытался убедить себя, что это было кошмарным сном, и почти получалось. Пока не смотрел на свои культи.
— Однако вы держали симптомы под контролем, что уже недурно. Ладно, я обещал вам предложение, вот оно, — Шаттлворт откинулся в роскошном кресле и поднял глаза к потолку. — Вы станете проводником моей воли.
— Простите, чего? Разве речь не должна идти об оплате?
— Уверяю, это более чем почетное назначение. Многие люди отдали бы жизнь и душу за то, чтобы хоть на час оказаться в этой роли. Пиетета по отношению к руководству у вас никогда не наблюдалось, но подумайте об открывающихся перспективах и возможностях. Если не ошибаюсь, вы последнее время находились в некоторой... фрустрации от того, что случилось за прошедшие годы?
Вертер потер виски и осмотрелся. Очертания кабинета казались нечеткими и постоянно менялись. Он казался то классическим офисом руководителя, то тронным залом средневекового феодала, то полукруглой просторной комнатой, по которой сновали безмолвные роботы. Пейзаж за окном, занимающим всю стену, также перетекал из одного в другой, являя собой то мирную пасторальную идиллию, то бурлящий мегаполис, то устремившийся в небеса бесчисленными шпилями сверхгород.
— Если это настолько почетная должность, почему вы предлагаете ее именно мне?
— Это не эксклюзив. У меня много таких проводников, но вы довольно редкий случай, и применение столь ценному инструменту я хотел бы найти соответствующее.
— Инструменту?!
— Ваш склад ума довольно редко встречается в нынешнее время, — Шаттлворт чуть-чуть повысил голос. Раньше таким был чуть ли не каждый десятый, но это раньше. Любой из моих слуг выполнит мою волю, не раздумывая и с радостью, но вы один из немногих, кто способен понять, зачем это нужно.
— Меня забавляет ваш лексикон. 'Слуги', 'инструменты'. Я человек, прежде всего, как и вы. Меня не волнует размер вашего состояния, с моей точки зрения вы просто бессердечный жестокий мудак, который ради удовлетворения своего праздного любопытства отправил меня в фазовую камеру. Засуньте все эти назначения и должности себе в зад, — Вертер в гневе вскочил на ноги и перегнулся через стол, наклонившись к самому лицу Шаттлворта. — Все, чего я хочу, это...
Он осекся, когда заметил упавшие на столешницу красные капли. Внезапная догадка пронзила его мозг, и он дотронулся до своей шеи. На бионических пальцах осталась кровь. В горле начала набухать боль, и воздух принялся неприятно холодить широкую рваную рану. Вертер отступил, шокированный осознанием действительности, в его памяти начали проступать последние воспоминания. Бой. Ранение. Смерть?
— Характеристика не врала, вы действительно редкая брюзга, — безмятежно отозвался учредитель. — Кажется, вы наконец-то начали понимать, что происходит.
— Это все нереально, — Вертер огляделся и подошел к окну, за которым сейчас возник вид на город из стекла и света, сменивший картину дикого мира, не тронутого рукой человека. — Это видение.
— Это интерпретация вашим разумом того, что я пытаюсь до вас донести. Весьма вольная интерпретация, должен заметить. Но в силу некоторых обстоятельств, я не могу поговорить с вами с глазу на глаз.
Вертер повернулся к Ричарду Шаттлворту — а точнее к тому, кто скрывался под этой непритязательной личиной.
— А если я откажусь?
— Ничего страшного не случится, — 'Шаттлворт' невинно развел руками. — Вы просто умрете.
— И это вы называете 'ничего страшного'?
— Я не самый старый человек на свете, но кое-что пожить успел. И поверьте моему опыту, мистер Вертер, есть вещи гораздо страшнее смерти.
