— Ну ты, Джинни, даёшь! Как ты догадалась? — спросил Рон, недоумённо хлопая глазами.
— Я занимаюсь в клубе по Травологии, вот и запомнила. Для обратного эффекта надо окурить комнату порошком из корня многоножки и молотых листьев щетинника большого.
— Да ты просто ходячая энциклопедия, — восхитился Гарри. — Откуда ты только столько знаешь?
— Книги читаю иногда, в отличие от вас, балбесов.
— Да ты учебники-то от силы на полчаса в руки берёшь, — прервала её Гермиона хмуро. Она терпеть не могла, когда кто-то оказывался умнее её, а тем более, если этот кто-то — серая мышка Джинни.
Зато Джинни была довольна произведённым на всех впечатлением.
Обсуждая случившееся, они вышли все вместе из спальни мальчиков и застыли как вко-панные: посреди гостиной стояла профессор МакГонагалл. Она была нечастой гостьей в их гостиной, и вот надо же было такому случиться, чтобы именно сегодня она зашла...
— Девушки! — сходу начала она гневно, — Как вы посмели войти в спальню к юношам?
Все растерялись и не могли сразу ничего объяснить:
— Мы...
— Э-э-э...
— Понимаете...
— Нам пришлось...
— И слышать ничего не желаю! Двое из вас — старосты! Как вы могли допустить такое грубейшее нарушение правил школьной дисциплины? Вам уже не по десять лет, пора бы уже и головой думать! Нужно очень постараться, молодые люди, чтобы вылететь из школы в самом конце обучения, но у вас это, похоже, получилось! Ничего другого я, в общем-то, и не ожидала, с такими учителями, как Ме... гм... под их влиянием... Гм.... Я отведу вас к директору, он сам с вами поговорит и решит, что с вами делать.
Они шли в Дамблдору как на казнь. Гермиона всхлипывала, Джинни побледнела как полотно, у Рона был вид сами-виноваты-а-ведь-я-вас-предупреждал, у Гарри же было тяжело на сердце.
Почему обычно такая справедливая МакГонагалл отказалась нас сегодня даже выслушать? — недоумевал он.
— Дождётесь профессора Дамблдора сами, — велела МакГонагалл, называя пароль Желейные Слизнячки. — Я не желаю присутствовать при вашем отчислении. — И она ушла.
На негнущихся ногах все четверо вошли в кабинет.
Здесь всё было по-старому. Портреты предыдущих директоров дремали в своих рамках, похрапывая и пуская слюни, Финнеас Ниггелус, родственник Сириуса, сделал недовольный вид при их появлении и вовсе демонстративно покинул свой портрет. Распределяющая Шляпа сидела на полке, шкафы были полны всевозможных древних книг и пергаментов на разных языках, на столах стояли странные приборы, на этот раз состоящие из пружинок и палочек.
У Гарри дрожали поджилки. Несколько раз они были на грани вылета, и каждый раз за дело. В этот же раз получилось нелепо и обидно, они ничего плохого не делали и даже не собирались.
— О! Кого я вижу, молодые люди! С чем вы пожаловали? — Дамблдор был настроен благо-душно. — Рассказывайте.
Перебивая друг друга и запинаясь, совместными усилиями они поведали, как было дело. Дамблдор взял мешочек с травами у Гарри и стал внимательно рассматривать сбор, растирая травы тонкими пальцами и почти задевая сухие стебельки своим длинным крючковатым носом. Потом он нахмурился, но когда посмотрел на ребят, лоб его разгладился.
— Не волнуйтесь, молодые люди. Никто не собирается вас выгонять из школы. Вполне понятно, что ничего предосудительного вы не совершали. Что же касается этого мешочка, то совершенно ясно, что кто-то намеренно подложил его Гарри, стремясь причинить ему вред. Что хуже всего, этот человек где-то среди нас, в замке. И он имеет возможность заходить в вашу гостиную и спальни. Не хочу думать на кого-то из твоих соучеников-гриффиндорцев, Гарри. Не мог ли кто-нибудь ещё попасть в вашу гостиную, как ты думаешь?
— Я не знаю. Я никогда никого чужих в нашей гостиной не видел, хотя я часто засиживаюсь допоздна, — не моргнув глазом солгал Гарри. Ведь Мелисса-то к ним приходила!
Но не могла же она и в самом деле подбросить мне эту гадость! Зачем? К тому же, она была в гостиной всего один раз сто лет назад. Сейчас она вообще в больничном крыле...
— Но она же ходит ночью по школе, ты же застал её в Нужной комнате с Сириусом, — шепнул ему тоненький предательский голосок в ухо, словно в руках Гарри держал мнима. — Мало ли, куда она ещё ходит!
— Мелисса в жизни не сделает мне ничего плохого! Она самая лучшая! Она честная и...
— Она училась в Слизерине, она слишком тесно общается со Снеггом, она рисует себе чёрные метки, летает на запрещённых коврах, практикует никому не известные заклинания чёрной магии и читает гремуары самого Волана-де-Морта! Письма Анонима стали печататься в Пророке с её появлением в школе, справочник по не-совсем-людям пропал... Разве не подозрительно? Не странно ли для самой лучшей, честной и... — насмешливо перебил его гадкий голосок. — Может, ты слишком ей доверяешь? Ко всему прочему, она полувейла... ей нельзя доверять.
— О ней хорошо отзывается Хагрид!
— Ага! Специалист!
— В неё влюблён Сириус!
— Как и Малфой!
— Ей доверяет сам Дамблдор...
— Как и Снеггу... Но ведь его ты не назовёшь самым хорошим, самым честным и... К то-му же МакГонагалл её терпеть не может, а она ещё ни разу ни в ком не ошиблась... Нельзя расслабляться, нельзя доверять малознакомым людям....
— Гарри, ты что, заснул? — ткнул его Рон локтем в бок. — Идём, Дамблдор сказал, что пого-ворит с МакГонагалл, и что нам не о чем беспокоиться.
На обратном пути все молчали. Гермиона дулась на Джинни, вменяя ей в вину то, что их буквально чудом не выгнали из школы, Рон пытался понять, как Джинни умудрилась так быстро поумнеть, Гарри же думал о Мисс Найтингейл, которая подозрительно быстро втёрлась в их доверие с самого начала. Она же вейла, вдруг она применяет какую-то особую магию? Да ещё какая-то путаница с её именем... Тут только он вспомнил, что с утра собирался поговорить с Хагридом и расспросить его о Мисс Найтингейл. На завтрак он не пошёл, а свернул прямиком на главную лестницу, чтобы выйти на улицу. Выйдя из-за поворота, он налетел прямо на Нюхалза.
— Сириус! Ты что здесь делаешь? — опешил Гарри. — Ты же должен сидеть в комнате!
Блэк завёл его подальше в безлюдный коридор и стал человеком:
— Я не могу сидеть в четырёх стенах! Я просто задыхаюсь! Я вышел немного прогуляться... Никто же не знает, что я на самом деле человек, а кто знает, тот меня не выдаст. Снегг дал обещание Дамблдору, он не посмеет его нарушить. Да всё равно в школе пока почти никого нет...
— А как же Филч, Миссис Норрис?
— Гарри, Миссис Норрис кошка! Она меня за километр обходит. К тому же кошки испытывают ко мне непонятную слабость. А Филча я чую и вовремя убегаю. Я лучше него знаю все места, где здесь можно спрятаться. Кстати, по-моему, Миссис Норрис неравнодушна к Гермиониному Живоглоту. Я её несколько раз видел направляющейся к вашей гостиной. Надеюсь, у Живоглота не настолько плохо со вкусом, чтобы подпасть под чары этой пыльной тощей кошки... Хотя, вполне возможно, что Живоглот тут ни при чём, и эта кошара за кем-то из вас следит по приказу Филча, с него станется.
— Маловероятно. Мы уже давно бомбами-вонючками перестали увлекаться. Скорее всего — причина всё же в Живоглоте. Не повезло ему, других-то кошек здесь всё равно нет. Это Букле было раздолье — выбирай-не хочу. Вот что я ещё хотел спросить. Ты признался Мелиссе, что ты и есть её чёрный пёс?
— Э-э-э... нет ещё. Я всё пытаюсь выбрать удобный момент и...
— Ты лучше с этим не тяни. Вдруг она захочет пойти погулять с собакой в твоём обществе! Что ты будешь делать? Если ты откажешься, она обидится.
— Ты прав, Гарри, — Сириус запустил руки в волосы и начал их ерошить, что служило признаком глубоких раздумий. — Наломал я дров...
— А здоровский спектакль ты устроил на Рождество! — встрепенулся Гарри. — Я видел, какое у Снегга было лицо! Будто он съел конфетку Берти Боттс со вкусом рвоты! Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос! Но по-моему это всё же было чересчур.
— Ничего-ничего! Выжил же, так, лёгкий укол самолюбия... Он так на Мелиссу смотрел, что мне его придушить захотелось! Можно подумать, у него было на это право! А то, что я сделал, просто забавная ерунда, шутка. Кажется, Мисс Найтингейл с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться! По-моему, это того стоило.
— Но теперь тебя Снегг со свету сживёт. Он и не посмотрит, что вы вместе состоите в Ордене.
— Он не посмеет! Он дал слово Дамблдору. Извини, пока не могу тебе об этом подробнее рассказать, я сам связан таким же словом.
— Ну и ладно. — Гарри вовсе не собирался обижаться на крёстного, но всё равно его слегка покоробило. Опять какие-то тайны и интриги, и опять он ничего не знает! Значит, ему не доверяют как в прошлом году, считают слишком маленьким. Вслух же он сказал:
— Я иду навестить Хагрида, пойдёшь со мной, если уж ты всё равно гуляешь?
— С удовольствием, мне просто жизненно необходимо подышать свежим воздухом.
Сириус снова превратился в огромного чёрного пса, и они вышли из замка.
День был чудесный. Всё было покрыто искрящимся на солнце снегом, лёгкий морозец щипал нос, безоблачное синее небо завораживало своей чистой синей высотой.
Во дворе замка прогуливались Люпин и Мелисса. Наконец-то Снегг и Мадам Помфри официально дали добро, выпустив её из больничной тюрьмы. Им было невдомёк, что Мелисса давно уже нашла способ улизнуть из больничного крыла и побродить по школе. Профессор поддерживал девушку под локоть, хотя она и сама неплохо передвигалась. Они остановились, разговаривая, и вдруг ветер откинул назад прядь волос с лица и шеи Мисс Найтингейл. Что-то на секунду приковало взгляд Люпина к её шее. Он вдруг сильно и резко побледнел, будто разом лишился крови. Он торопливо извинился, усадив Мисс Найтингейл на скамейку, и чуть ни бегом кинулся в замок. Увидев Гарри и Нюхалза, идущих по расчищенной от снега дорожке, Люпин свистнул, подзывая пса.
— Блэки! — крикнул он. — У меня есть кое-что вкусненькое! Идём-ка, собачка, со мной, это срочно, а то отдам сахарную косточку другому псу.
Блэк потрусил за Люпином обратно в замок, а Гарри двинулся за ними. Его страшно заинтриговало то, что Люпин собирался сказать Сириусу. Как только за ними закрылись толстенные дубовые двери, Гарри вытащил из кармана ушки-подслушки и аккуратно просунул их в щель у самого пола, предполагая, что Люпин не выдержит и сразу же выложит всё Нюхалзу, как только за ними закроется дверь. И он не ошибся.
— Сириус! Ты прав! Это она! Точно она! — возбуждённо говорил Люпин.
— С чего это ты вдруг мне поверил? — недоверчиво отозвался Сириус, очевидно успевший превратиться в человека.
— Отметины на шее! Ну, ты помнишь... Надо отдать должное Снеггу, если бы не он...
— Единственное доброе дело, сделанное им за всю жизнь.
— Пожалуй что, да и то случайно!
— В таком случае, не находишь ли ты, что нам нужно задать пару вопросов профессору Дамблдору, да и тому же Снеггу? Он-то в курсе, как я понимаю.
— Я к вашим услугам, господа. Я готов ответить на все интересующие вас вопросы, вернее на те, на которые мне позволено будет ответить. Должен вам сказать, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
— В таком случае, старина Снегг, судя по твоему внешнему виду, ты уже давно не спишь совсем. Что, совесть не чиста?
— Напротив, Блэк, как первый снег.
— О! Даже так! Очевидно она никогда не была в употреблении! — съязвил Люпин, обычно отличавшийся добродушием.
— Позже будете упражняться в остроумии, господа. А сейчас пройдёмте со мной. Я всё же полагаю, что вы имеете право знать хотя бы часть правды.
— Эй, а почему только часть? — донесся до Гарри уже откуда-то издалека голос Сириуса.
— Потому что всё знает только она сама.
И они ушли. Гарри кусал локти от досады. Больше он подслушать уже не мог. И он по-брёл к Хагриду. Мисс Найтингейл всё ещё сидела на скамейке, Гарри повернул к ней.
— Вы хорошо выглядите! — сказал он Мелиссе бодро, что было недалеко от правды.
— Спасибо. А вот ты что-то не важно. Ты не заболел?
Гарри рассказал о своих кошмарах и утреннем происшествии, внимательно наблюдая за её реакцией. Мелисса возмущённо покачала головой. По её лицу нельзя было понять, явилось ли это для неё неприятной новостью, или она обо всём знала, потому что сама подложила ему этот мешочек с галлюциногенными травами.
С помощью Формозуса Мелисса привела внешность Гарри в порядок, избавив его от покрасневших от бессонницы глаз и синяков под ними, хотя ему самому было, в общем-то, всё равно, как он выглядит.
Хагрид пёк печенье к празднику. Все его кулинарные шедевры были абсолютно несъедобные, но Хагриду нравилось готовить. Он с большим трудом убедил Гарри снять пробу со свежеиспечённого лакомства. Как Гарри и ожидал, он чуть не сломал зуб.
— Хагрид, ты уверен, что ты приготовил печенье по тому рецепту? — спросил его Гарри, вертя в руках страничку, вырванную из старого маггловского журнала по кулинарии. — Просто тут на обратной стороне советы, как правильно замесить цемент в домашних условиях...
Но Хагрид не понял шутки.
— Я всё приготовил правильно. Мне вовсе не надо заглядывать в рецепт, всё это у меня в моей голове, да! Всё отлично помню! У меня такая память, что будь здоров.
— И ты всё-всё помнишь? — раззадоривал его Гарри.
— Да, рогатый скунс меня обделай, всё помню! — Хагрид уже успел немного принять с утречка.
— А вот в какой год профессор Дамблдор стал директором в Хогвартсе?
Хагрид ответил без запинки.
— А с каким счётом мы в прошлом году проиграли Пуффендую?
— Десять очков вы проиграли, 270 : 260 в пользу Пуффендуя.
— А как полное имя Мисс Найтингейл? — сразу же спросил Гарри без всякого перехода, не давая Хагриду опомниться.
Тот лишь на секунду задумался, соображая, и выпалил:
— Мелисса Магнолия Найтингейл!
— Как-как? Магнолия?! Вот это имечко! — Гарри искренне рассмеялся.
— Ну да... — улыбнулся Хагрид. — Мать ейная, вишь, растениями занималась, вот и назвала дочку так, что та не рада была. Стеснялась девочка всегда, вот второе имя-то её никто и не знает, только самые близкие друзья. Ты уж не говори никому, будь джентльменом. Смех ведь да и только: Мелисса, да ещё Магнолия, да ещё и Найтингейл! Вся флора и фауна...
Так вот, почему Сириус и Снегг называли её Мэг! — догадался Гарри. — Это сокращённо от Магнолия... Когда Сириус назвал её так, он хотел показать ей, что хорошо её знает! Ведь этим именем могли пользоваться только близкие друзья.
— А чё это ты всё о Мисс Найтингейл выспрашиваешь, а? — не вовремя спросил Хагрид.
— Да это я случайно, спросил первое, что в голову пришло. — И он сразу же перевёл разго-вор на другое. — А как там поживают Ганс и Гретель?
Хагрид сразу же погрустнел:
— Э-э-эх! Забирают у меня моих голубков после Нового года... Говорят, большие они уже стали, нормально перенесут путешествие в питомник. Жалко-то как... Я ж из-за них ночей не спал, беспокоился... Как детки они мне... И вот, забирают... — из глаз Хагрида потекли крупные слёзы, путаясь и теряясь в косматой бороде.
