— Букмекерство тоже незаконно, но это многомиллионный бизнес, — резко возразил Джош.
— В наши дни на подслушивании далеко не уедешь, — сказал Лютер. — Даже Бюро налогов влетело за использование подслушивающей аппаратуры.
— Не очень-то верьте этому. Подслушивание по-прежнему продолжается. Сегодня это большой бизнес.
Потом Джош добавил с легкой улыбкой:
— Главное — не попадаться.
Мы все встали, потянулись и начали собирать вещи.
Когда мы подошли к машине, Келли неожиданно обратился к Джошу.
— Кстати, Джош, откуда вы взяли досье на Джентайла?
— От источника.
— Надежного?
— Я уже говорил, он надежен, как часы на Центральном вокзале.
— Вы не могли бы мне сказать, кто он?
Джош положил руку на плечо Келли.
— Не важно, кто дал нам досье, важно, что оно у нас есть.
— Я не люблю повторяться, но мы с Лейси согласны — в досье на Джентайла что-то пропущено, Джош, — произнес Келли.
— Я тоже так считаю, — добавил я.
— Интересно, как бы объяснил все это Джентайл? — пробормотал Келли.
— Ему стоило бы постараться, — заметил Джош, зевая во весь рот. — Стоило бы.
Келли опять обратился к Джошу.
— Еще две вещи, и я от вас отстану. Позвоните окружному прокурору насчет дела Джелло и организуйте охрану Молли. Если не из полиции, то из агентства Пинкертона.
— Сегодня я позабочусь об обоих. Увидимся вечером.
Когда мы подъезжали к шоссе, я спросил Джоша:
— Ты хоть звонил окружному прокурору?
— Я разговаривал с ним, пока ты брился.
— И...
— Неудачно. На Джелло ему плевать. Он намерен расправиться с ним, как только получит его обратно.
— Что ты скажешь Лейси?
— Не знаю, — грубо ответил он. — А теперь, ради Христа, забудь о Джелло хотя бы на пару минут! У нас есть чем заняться! Старик сказал, что наймет для него лучших адвокатов, заплатит истцу, полиции, всем. Сначала Келли прицепился, потом Лейси, теперь еще ты. Отвяжись от меня!
Я отвязался.
* * *
Было очевидно, что клерк в канцелярии федерального прокурора округа Истерн в Федерал-Билдинге был выведен из равновесия, когда я попросил показать мне обвинительное заключение на Чинг Чу, обвиненного Федеральным Большим Жюри округа Истерн в нарушении закона Манна. Примерно с минуту он неловко мялся, подготавливая в уме ответ, а потом торжественно потребовал, как это делают все клерки, мои документы. Он изучил бляху комитета, пробормотал что-то о проверке картотеки и исчез.
Я знал, что он звонит по телефону из другой комнаты, поэтому не был удивлен, когда появился молодой, улыбающийся помощник прокурора и сказал, что федеральный прокурор с радостью встретиться со мной по моей просьбе.
К счастью, он не был полностью незнакомым человеком. Несколько лет назад он работал в Вашингтоне в штате министра юстиции, и, по крайней мере, мы знали друг друга в лицо. Я мягко сообщил ему, что комитет делает обзор системы залога и нуждается в анализе обвиняемых, которые удрали от правосудия и все это в целях законодательной деятельности. Конечно, он не поверил ни единому слову, но так же мягко уверил меня в желании сотрудничать с комитетом.
А как досье на Чинга?
Он очень сожалеет, но в настоящее время оно в ФБР. Как я, без сомнения, знаю, Бюро периодически забирает информацию на беглых преступников.
Тогда я спросил его, были ли разосланы листки на Чинга, он поколебался, но быстро информировал меня, что листовки, конечно, были распространены, после чего я хитро заметил, что если бы они не были выпущены, то кто-то свалял дурака, да еще, видимо, в его канцелярии.
Он слишком долго пробыл в Вашингтоне, чтобы не уловить моей мысли. Он сказал, что все дело у ФБР, и если я хочу, он может туда позвонить.
Я поблагодарил его, и не успел он чихнуть, как я вышел из его кабинета. Я не желал связываться с Бюро, которое могло увязаться за мной, как собака по следу. Я сделал самое простое. Отправился на главный почтамт на Восьмой авеню.
Само собой, на листке ФБР имелась фотография Чинга. Никто не смотрел на меня, поэтому листовка оказалась в моем кармане, и через пару секунд я вышел на улицу. Одна из строк листовки была очень характерна: "Передают, что бежавший покинул пределы континентальных Соединенных Штатов. Американских граждан за границей просят..."
В этом отношении Вилли был прав: обвинительное заключение и жизненные документы, являющиеся общественной собственностью, были достаточно важны, чтобы их забрали из картотеки канцелярии федерального прокурора по распоряжению какой-то шишки из Вашингтона. А Чинг бежал из страны. Я надеялся, что Джош получит ответы от друзей в Вашингтоне.
Обнаружение поручителя было просто вопросом хождения из одной поручительской конторы в другую, которые были разбросаны в пределах Фоли-Сквер. Третий заход был удачным. Поручитель был невысоким седовласым мужчиной с лицом хорька. Его ноги свалились со стола, когда он услышал имя Чинга.
— Вы знаете, где он, мистер? — радостно спросил он. — Я выплачу вам 10 процентов.
Я показал ему мои документы, и его ноги взгромоздились обратно.
— Что касается меня, я о Чинге ничего не знаю. Как-то пришла его сестра, и мы внесли за него залог. Пять тысяч. Обвинение в сводничестве. Сначала-то было пятьдесят тысяч, потом залог снизили. Он просто подписал бумаги, заплатил и ушел. Подходит дата суда, нет Чинга. Потом заявились из ФБР и спрашивали, не видел ли я его.
И он негодующе добавил:
— Если бы я его видел? Да я бы позвал ближайшего копа! Страховая компания каждый месяц надоедает мне из-за этого парня. Как-то приходит агент и говорит, что он удрал. Куда? Кто его знает! Может в Мексику. Много мошенников бежит в Мексику.
— Значит, он беглый? — невинно осведомился я.
— Смеетесь? — обиженно вопросил он. — Ему дали тридцать дней на явку, потом Большое жюри обвинило его в отказе появиться перед судом и в оставлении юрисдикции данного суда. Теперь, если они его поймают, они ключи от тюрьмы выкинут, приятель.
* * *
В тот вечер, когда все мы собрались, ожидая Джоша, я рассказывал о своих поисках и показал всем листовку. Сенатор ничего не сказал, как будто всегда знал, что был прав в отношении Джентайла. По телефону Шиа сообщил Люку, что ожидается самая значительная неделя по телевидению. Лютер курил трубку и пожал плечами, как будто хотел сказать, что так и будет. Только Келли и Лейси слушали совершенно бесстрастно.
Я дошел до беседы с федеральным прокурором, когда вошел Джош. Я сделал для него краткий повтор и пошел дальше.
Когда я закончил, Джош сообщил, что потратил уйму времени, стараясь заставить людей говорить о деле, хотя бы неофициально. Рубашка Джоша была измятой и запачканной. Появилась темная щетина, под глазами легли черные круги, а раздражительность прямо-таки выпирала.
Недовольным тоном он повторил сообщение, что Чинг бежал из страны. ФБР и Интерпол искали его, но не нашли. Казалось, он исчез. Один источник сказал, что в "Вэрайэти", театральном журнале, было короткое сообщение, что в Лондоне слышали, будто Чинг снимает в Пекине коммунистические документальные фильмы, и его видели в Ханое и в Женеве, где начались мирные переговоры. Он показал нам копию статьи, которую сделал в Библиотеке Конгресса.
— Ну что ж, — заметил Люк. — Он либо дурак, либо агент. Так или иначе, мы его подцепим.
— Джентльмены, — мягко произнес Келли, — мы не будем использовать досье на Джентайла. Я хочу, чтобы вы дали слово чести, что никогда не будете обсуждать то, что узнали.
Если бы он пальнул из пулемета, эффект был бы тот же.
— Ты шутишь, Кел? — спросил Люк.
— Не шучу, — последовал торжественный ответ его брата.
— Но почему, Келли? — воскликнул их отец. — Почему? Все, что тебе теперь надо сделать, это только протянуть руку, и он твой!
— Так, может, вы объясните нам причину? — сердито произнес Джош.
Келли внимательно посмотрел на него.
— Я не могу ничего рассказать, — ответил он. — Вам нужно просто довериться моему решению.
— Но ты же не можешь нас вот так оставить, Кел, — заявил Люк. — Если есть какая-то невероятная причина, по которой этот материал на Джентайла не должен использоваться, назови нам ее!
— Причина есть, но в настоящее время я должен держать ее при себе.
— Это сумасшествие, Келли, — сказал его отец. — Просто сумасшествие.
— Возможно. Но именно так и должно быть.
— Вы понимаете, конечно, что это значит? — спросил Джош.
— Полагаю, мы не получим всей той аудитории телезрителей, что нам обещал Фрэнк, — быстро ответил Келли.
Отец вплотную подъехал на инвалидном кресле к сыну.
— Я не знаю твоих причин, Келли, но мы поступим неправильно, если скроем эти факты. Возможно, он предатель, вражеский агент!
— Однако, — произнес Келли. — я не верю, что у нас все материалы.
— Но вот же они! — закричал его отец. — Листовка ФБР, заявление дочери генерала Чу, изъяты все страницы дела — что тебе еще надо?
— У Келли есть основания, отец, — вмешалась Лейси. — Считаю, мы не должны настаивать.
— Вы знаете его основания, Лейси? — спросил Джош.
Она поколебалась немного.
— Да, знаю.
— И действительно верите, что он прав?
— Конечно.
— Считаете, что он прав, ничего не говоря людям, которые на него работают?
— Да, считаю. Извините, Джош.
— Да что там? — выпалил он. — В конце концов, я лишь руководитель избирательной кампании. Все это идиотизм, настоящий идиотизм!
— И чем мы теперь займемся? — спросил Люк.
— Вернемся к слушаниям, — предложил Лютер. — Они начинаются завтра, верно, Келли?
— Конечно. Сегодня я разговаривал с Бенни. Он готов к очной ставке.
— Хорошо, по крайней мере, здесь у нас дела не пойдут насмарку, — отметил Люк.
— А это точно, что мы не будем трогать Джентайла? — продолжал давить Джош. Казалось, он с трудом выходит из состояния шока.
— Точно, Джош, — ответил Келли. — Мне очень жаль, но у меня есть на это основания. Вы должны доверять мне.
— Я доверял бы вам гораздо больше, если бы вы мне все рассказали.
— Я не могу... в настоящий момент. — И он добавил с легкой улыбкой: — Я ведь не настаивал насчет имени человека, передавшего вам досье, верно?
— Я вам сказал, что это надежный источник.
— И для меня этого было достаточно. На этом все кончилось. Разве у вас нет той же веры в меня?
— У Майклза больше опыта, Келли, — произнес сенатор. — Он занимался этим и раньше, а ты нет.
— Позволь сказать, папа, за последние месяцы мое образование расширилось.
— Вы знаете причины, по которым ваш брат решил не использовать досье на Джентайла? — спросил Джош Люка.
— Не больше вашего...
— Значит, только Лейси знает их?
— Только она, — твердо ответил Келли.
— Займемся завтрашним днем, Джош, — мягко предложил Лютер и посмотрел на Люка. — В котором часу вы хотите провести очную ставку?
— В два часа, — быстро ответил Люк. — Фрэнк говорит, тогда нам удастся поймать уолл-стритовские издания и отдыхающих домохозяек.
— Какие у тебя планы насчет Маллади? — спросила Лейси.
— Возможно перед самым началом слушаний в Лоуренсе... — начал было объяснять Келли, но остановился, увидев гневное лицо Джоша.
— Теперь я должен удивить вас, — сказал Джош напряженным, жестким голосом. — Мы не будем вызывать Маллади.
Было ясно, что эта ночь неожиданностей. Лютер медленно положил свою трубку, чтобы вместе с Келли и Лейси уставиться в изумлении на Джоша. Только Люк и сенатор не выглядели удивленными. Я вспомнил, как Джош говорил, что обсуждал с ними эту проблему.
— Я правильно расслышал, Джош? — озадаченно спросил Келли. — Мы не будем высылать Маллади повестку?
— Вы расслышали правильно.
— Почему? Он болен?
— Нам бы его здоровье. Возможно, он доживет до ста лет.
— Так в чем же дело?
Джош наклонился вперед, чтобы взглянуть прямо в глаза Келли.
— У меня есть причины, и я вам их назову. Мы не будем вызывать Маллади, потому что заключим с ним сделку. Мы не станем высылать ему повестку, и в благодарность он поддержит вас на конвенте и во время кампании. С его помощью мы получим самое значительное большинство, которое когда-либо видели в этом штате. И вы станете неоспоримым лидером партии. И перед вами откроется мощеная дорога на Белый Дом.
— Нет, Келли, — слабо прошептала Лейси. — Нет.
— Да! — свирепо заявил Джош. — Я устал от вашей политики витания в облаках. Вернемся на грешную землю. Конечно, мы можем победить и без Маллади. Я сейчас думаю не об Олбани, я думаю о национальном конвенте и Белом Доме. Если Келли победит дома с большим преимуществом, не только лидеры графств и штата, но и Национальный Комитет увидят, что у нас имеется победитель. На сцене не было никого, кроме Джентайла. Поэтому я и хочу выкинуть его с ринга быстро и навсегда. Если вы не хотите прикасаться к этому досье, ладно, у вас есть причины. Это на вашей ответственности. Но я политик-прагматик. Я готов заключить сделку с любым, кто может помочь моему кандидату.
— Джош, Маллади — это ходячий порок! — закричала Лейси.
— Да, он мошенник! — грубо заявил Джош. — Политические джунгли полны такими. Сомнительные политики всегда были и всегда будут. Кто-то когда-то сказал, что это серьезный изъян нашей демократии. Не знаю. Может, и так. Я только знаю, что нам нужны сладкие шоколадки Маллади — все до одного.
— И вы могли бы стать партнером человека, который использует бедных, неграмотных людей, живущих на пособие, лишь бы достичь политической власти? — спросила Лейси.
— Он не одинок, уж поверьте мне, — ответил ей Джош. — Это не наша проблема, как он стал таким, каким он есть. Наша проблема в том, как его использовать.
— Как раз об этом и предупреждал утром Джин Абернети, — сказал Келли. — Маллади делается все более опасным. Каждый день он звонит начальнику полиции Лоуренса и приказывает бросать пикетчиков в тюрьму. Он называет их коммунистами. Боже, да они кто угодно, только не коммунисты! У одного человека, арестованного вчера, две дочери монахини.
— Я знал коммуниста, учившегося в семинарии, — заявил Джош. — Когда он был в Испании, то казнил пленных, у которых были связаны руки. Остерегайтесь людей с благородными мотивами, Келли, они всегда подведут вас. Я знаю Маллади таким, как он есть — вором, чьи руки лезли в чужие карманы еще в те времена, когда он крал свертки в Хелл-Китчен. Я бы не доверил ему и раскаленную печь. Но Абернети я тоже не доверяю. И в этом случае я могу процитировать Финна. Я убежден, что лучше прогуляться с десятью дьяволами, которых знаешь, чем с одним, которого не знаешь.
Он обратился к сенатору.
— Когда вы пришли к нам, сенатор, у вас были грандиозные планы насчет Келли. Сначала Олбани, потом президентство. Мне не нужно говорить вам, чего это стоит. Если Келли просто пролезет в Олбани, скажут, что это случайность, результат слушаний. Я не хочу минимальной победы. Я хочу самого значительного обвала в штате, который здесь когда-либо видели! И тогда все побегут к нам. Почему? Они увидят, что Келли Шеннон может стать следующим обитателем Белого Дома, и им захочется пораньше запрыгнуть в его вагон. Со следующего января до национального конвента на слуху будет только одно имя — Келли Шеннон. Мы не можем проиграть!
