Александр. Продолжение похода 4

— Скажи мне его, и я непременно постараюсь его исполнить — потребовала Клеопатра, предполагая интимную близость, и в определенном смысле не ошиблась.

— Ну, если ты настаиваешь, госпожа, то я прошу тебя только об одном, стать новой женой моего мужа Нефтеха.

От удивления у царевны расширились глаза, и отвисла нижняя челюсть. Затем ее рот скривился в гневной гримасе и, вскочив с лежанки, она громко и властно воскликнула:

— Да что ты о себе возомнила, вечная рабыня! В моих жилах течет благородная кровь великого царского рода Аргидов, в отличие от тебя и твоего мужа, который поднялся из грязи только благодаря милости моего великого брата!!

В этот момент, охваченная праведным гневом, с гордо поднятой головой, рассыпанными по плечам локонами и горящими глазами она была особо красива. Вобрав в грудь воздуха, Клеопатра хотела продолжить свою гневную тираду, но поперхнулась, получив от Антигоны хлесткую затрещину по уху, которая моментально опрокинула царицу обратно на лежанку.

Столь подлое и недостойное обращение, не могло сломить гордую дочь Филиппа и Олимпиады. Едва придя в себя, она тут же устремилась в атаку на свою обидчицу, горя желанием вонзить свои ногти в лицо подлой фиванки. Однако прошедшая трудную школу жизни в трущобах Персиполя, Антигона ловко увернулась от рук разгневанной царевны, сдвинулась в сторону и нанесла стремительный удар коленом в поддых.

От прострелившей её ужасной боли, Клеопатра моментально сложилась вдвое, тщетно пытаясь вдохнуть внутрь себя воздух. Из глаз ее потоком хлынули слезы, и она безвольно повисла на руках Антигоны, которая толкнула царевну обратно на ложе.

— Ну что грешница принимаешь мое предложение? Не слышу ответа — и, наклонившись над Клеопатрой, смачно хлестнула ее по лицу. — Ты все еще не насытилась любовью, все тешишь свои прелестями поклонниц Сапфо. Ничего дорогая, как только ты станешь законной супругой моему мужу Нефтеху, я позабочусь, что бы ты навсегда забыло о них, поскольку это не входит в мои планы. Я буду твоей самой лучшей и преданной подругой, которая будет заботливо отводить от тебя любые жизненные несчастья. Можешь в этом не сомневаться. Ну, я жду твоего радостного согласия на мою скромную просьбу.

— Я..., я, не ... — чуть слышно произнесла Клеопатра и моментально получила звонкую оплеуху, от которой из глаз женщины слезы брызнули с новой силой.

— Ах, ты не можешь! Ты просто не можешь оказать мне милость в таком простом деле. Что ж хорошо, ты хотела любви, и ты ее получишь, сейчас же. Эй, Аргус — гневно крикнула Антигона, и немедленно на ее зов в комнату ввалился чернокожий гигант с маслянистыми глазами.

На его обнаженном теле рельефно выступали мощные мускулы, которые вздувались при малейшем движении гиганта. На слуге, совершенно не было никакой одежды, и Клеопатра с ужасом уставилось на огромное мужское естество, колыхавшееся в так движения негра. Выйдя на средину комнаты, Аргус уставился на хозяйку преданным взглядом готовый в любой момент исполнить любой ее приказ.

— Возьми ее! — небрежно произнесла фиванка, с усмешкой глядя в лицо своей жертвы.

Едва только негр двинулся в сторону царевны, как Клеопатра пронзительно завизжала и на ватных от страха ногах попыталась соскочить с лежанки и увернуться от тянущихся к ней рук Аргуса. Однако все было напрасно; негр проворно подхватил свою жертву и, удерживая царевну одной рукой за волосы, другой стал безжалостно срывать с нее одежду.

Дорогие ткани клочьями летели на пол, открывая алчному взору негра все прелести царственного тела. Напрасно билась царевна, в железных тисках Аргуса пытаясь вырваться и убежать прочь. Закончив дело, Аргус развернул Клеопатру спиной к себе и, согнув в пояснице трепещущее тело, прижал к своему разгоряченному телу. Царевна с ужасом ощутила, как мужское естество своего мучителя начало стремительно расти и наливаться силой. Новый крик ужаса вырвался из ее пересохших уст, что вызвало плотоядную усмешку у Антигоны.

— Ах, как мне надоел твои визги дорогая — притворно молвила фиванка, подняла клочья разорванной одежды и, свернув из них тугой кляп, ловко заткнула ими рот Клеопатры.

— Ну, что ты так волнуешься, глупышка, все будет хорошо и тебе понравиться — ворковала Антигона, ласково похлопывая царевну по щеке. Та в ужасе дернулась, но крепкие руки негра удержали ее в прежнем положении.

— А теперь слушай меня внимательно. Это твой единственный шанс остаться в живых, потому что если я отдам тебя Аргусу, то обратного пути уже не будет. Ты умрешь в этой комнате замученная пылкой любовью моего слуги. Поверь мне, я знаю, что говорю. Когда это случиться мой доктор подтвердит твою естественную смерть, и ты обретешь покой вместе со своей изменщицей Атоссой.

Клеопатра громко сопела и сверлила мучительницу гневным взглядом, одновременно ощущая оголенным задом игривое прикосновение мужской плоти. Видя на лице жертвы смятение и колебания, Антигона решила ускорить процесс.

— Ну, что ж видят боги, я хотела дать тебе шанс, но твое упрямство не оставляет мне иного выбора. Начинай Аргус — досадно произнесла фиванка и в ту же секунду Клеопатра ощутила сильную для себя угрозу, со стороны негра. Подстегнутая этим действием, царевна энергично закивала головой, стараясь при этом как можно дальше отстраниться от Аргуса, насколько это было возможно в ее унизительном положении.

Антигона с наслаждением наблюдала за неуклюжим трепыханием царской сестры в руках Аргуса, не торопясь дать приказ своему слуге.

— Ты хорошо подумала Клеопатра, правда? — говорила фиванка, разглядывая холодным, полным пренебрежения взглядом отчаянно вертевшую своим задом жертву. Та быстро затрясла своей породистой головой, издавая при этом громкое мычание.

Фиванка чуть двинула бровью и Аргус, покорно отпустил женщину и отошел в сторону. Антигона немедленно присела на край ложа, куда рухнула обессиленная Клеопатра и заговорила деловым тоном:

— Успокойся. Отдышись и внимательно выслушай то, что я тебе скажу. Сейчас ты оденешься, и я позову писца, которому ты продиктуешь письмо к верховному жрецу храма Зевса в Александрии Леодору. В нем ты известишь жреца о своем желании, завтра выйти замуж за правителя Египта Нефтеха. Ты приказываешь подготовить брачную церемонию к полудню, поскольку твой избранник должен отъехать в Вавилон со дня на день. И запомни, Аргус будет находиться за той дверью и мне терять нечего. Никто не выйдет из этой комнаты живым. Ты все прекрасно поняла?

— Да — глухо произнесла Клеопатра, быстро отходя от только что пережитого потрясения. Она торопливо выпила поданный Аргусом бокал сладковатой воды и бросила хмурый взгляд на Антигону, которая только его и ждала. Фиванка встала с ложа и менторским тоном учителя разоблачающего неумелую ложь ученика, произнесла.

— Ты плохо меня поняла, моя дорогая будущая родственница. По твоим лживым глазам я ясно вижу, что ты соглашаешься со мной только ради того, чтобы завтра погубить меня и моего мужа, публично изобличив нас перед всеми собравшимися сановниками и людьми.

— Нет, что ты! — запротестовала царевна, но Антигона была неудержима.

— Да, милая! Да! И поэтому для более прочного закрепления нашей с тобой дружбы и брачных уз с моим горячо любимым мужем я покажу тебе в действии тайную магию египетских жрецов. Аргус! — выкрикнула Антигона, и черный гигант немедленно почтительно протянул ей ларец из черного дерева инкрустированный золотом.

— Смотри, смотри царевна и трепещи от страха, ибо ты видишь одну из величайших тайн великого Египта. Артефакт великого Сета, повелителя всего тайного и потустороннего, что недоступно взору простого смертного — произнесла Антигона с хищной улыбкой и извлекла из ларца фигурку жука скарабея искусно вырезанного из темно синего камня.

— Не правда ли он как живой? На свете существуют всего несколько подобных священных жуков. Это жуки сторожа, что с незапамятных времен охраняют храмовые сокровищницы от ночных грабителей. В нужный момент они оживают и проникают внутрь человека, что бы разрушить его изнутри. Жрецы верховного храма бога Птаха любезно предоставили мне своего сторожа, а так же согласились наглядно продемонстрировать действие древнего артефакта.

Клеопатра с испугом смотрела на каменное изваяние в руках фиванки. От него веяло страхом и темной силой магии египетского жречества о силе, которого всегда ходило много всяческих слухов и легенд. Лежа на белом кусочке ткани, он холодно отсвечивал на свету, при этом, Антигона всячески избегала касаться его своими пальцами. Подобная осторожность не ускользнула от взгляда Клеопатры, и её снова объяло чувство страха и безысходности.

— Хочешь увидеть своими глазами магию великого Египта в действии? Таусет!! — властно позвала Антигона, не дожидаясь согласия собеседницы, и в комнату вошел седой как лунь жрец с большими черными жгучими глазами. От появления в комнате нового персонажа, Клеопатра испуганно вскрикнула и поспешила прикрыть руками свои прелести. Однако чем больше она смотрела в эти пронзительные черные очи жреца, тем безвольными становились её руки и ноги, слабела воля к сопротивлению. Не отрывая своего острого взгляда от царевны, жрец ухитрился поклониться Антигоне и величественно застыл перед ней, ожидая дальнейших приказов.

— Благородный жрец Сета, покажи, пожалуйста, дочери царя Филиппа свое тайное искусство — повелела Антигона, осторожно положив скарабея на жилистую и худую ладонь египтянина.

— Слушаюсь и повинуюсь, великая правительница — достоинством произнес Таусет, продолжая сверлить своим взглядом, лицо несчастной Клеопатры, под которым она ощущала себя простой букашкой насаженной на острую иглу препаратора. Держа скарабея на вытянутой ладони, египтянин стал нараспев величаво и торжественно произносить слова, при этом постоянно поглаживая каменного жука пальцами правой кисти сложенными вместе.

Царевна во все глаза смотрела за действиями Таусета, но все, же не смогла заметить момента, когда в скарабеи произошли изменения. Еще мгновение назад он был каменным изваянием, а теперь на его поверхности вспыхнула солнечная точка, которая стала неторопливо расползаться по всему остальному телу скарабея. Мучительно пролетали секунды, и она явственно видела, как жук из темного цвета становиться все более и более светлым. Прошло еще мгновение, и Клеопатра громко вскрикнула. Ей показалось, что озаренные светом каменные усики и крылья жука чуть дрогнули.

— Жизнь вернулась к стражу, великая правительница — торжественным голосом произнес жрец — прикажешь пролить на него кровь для его окончательного пробуждения?

— Нет, благородный Таусет, оставь его пока дремлющим — многозначительно произнесла Антигона, от чего по телу Клеопатры пробежали мурашки в предчувствии чего мерзкого и ужасного.

— Ты проглотишь, его сама или пожелаешь, что бы его поместили тебе в тело с посторонней помощью? — холодно поинтересовалась у своей жертвы Антигона

— Не-ет!!! — взвизгнула Клеопатра и в тот же момент вновь очутилась в крепких руках Аргуса. Одной рукой он так крепко прижал царевну к себе, что она не могла шевельнуть ни руками, ни ногами. Второй, он быстро намотал волосы своей жертвы на кулак и запрокинул ей голову.

— Не надо, прошу вас — только и могла шептать она, с ужасом наблюдая, как египтянин подносит к её рту скарабея.

— Если ты его не проглотишь, Таусет вставит тебе его в зад или в перед, а если пожелаешь, разрежет кожу на животе, засунет его под ребро. Вот сюда — фиванка безжалостно ткнула своим пальцем в область печени. — Таусет, ты сможешь сделать это прямо сейчас?

— Конечно, великая правительница, — зловеще усмехнулся жрец. — Инструмент всегда со мной. Если будет твоя воля, я сделаю небольшой разрез, который будет мало заметен постороннему глазу.

— Ну? — грозно спросила Антигона и, не дождавшись ответа, властно, наотмашь ударила Клеопатру по лицу, — не заставляй меня быть с тобой жестокой, дорогая. Поверь, я очень не хочу делать это, но ты не оставляешь мне выбора.

Фиванка выждала несколько секунд и затем милым и проникновенным голосом произнесла

— Проглоти и это будет самым безболезненным и унизительным из того числа способов, с помощью которого я собираюсь поместить этого жука в тебя, — и, не давая Клеопатре, время на раздумье приказала Аргусу, — подай госпоже воды!

Сломленная столь сильным напором царевна покорно проглотила мерзкого скарабея, отчетливо чувствуя, как тот скатился по пищеводу в желудок, где и застыл невыносимой тяжестью.

— Что дальше Таусет? — спросила Антигона, бросив трясущейся от переживания и волнения Клеопатре её новое одеяние.

— Если завтра к вечеру, госпожа не выпьет специального настоя великого Сета, страж от тепла и жизненных соков ее тела полностью проснется и выйдет наружу.

— А если выпьет?

— Тогда он вновь погрузиться в сон и со временем благополучно выйдет наружу естественным путем.

— Зелье готово Таусет?

— Да, госпожа. Его было очень долго варить и фильтровать, но я успел к назначенному тобой сроку.

— Прекрасно. Можешь идти Таусет, завтра ты нам будешь нужен. Аргус, прикажи писцу Метрону явиться сюда со всем необходимым.

Когда двери закрылись, Антигона подошла к Клеопатре и снисходительно произнесла:

— Позвольте мне помочь вам одеться, сиятельная Клеопатра. Принимать писцов в неглиже не достойно вашего высокого сана.

Вскоре в дверь осторожно постучался писец, у которого было уже заранее заготовленное письмо к жрецу Леодору о желании царевны сочетаться законным браком с правителем Египта — Нефтехом. Метрон быстро прочел содержание послания и Клеопатра в знак согласия с написанным, приложила к папирусу свою печать с маленьким красным картушем и запечатала письмо своим царским перстнем.

Стоит ли говорить, что бедная Клеопатра пережила одну из самых страшных ночей в своей жизни. Проклятый скарабей, неприятной тяжестью в желудке постоянно напоминал о своем присутствии. Иногда ей казалось, что насекомое начинает шевелиться и тогда она начинала донимать мольбами Антигону прекратить её мучения.

В конце концов, фиванке это надоело, и она дала царевне выпить мутный настой, после чего она провалилась в мрачный сон, без конца и начала. Несчастная женщина не подозревала, что стала жертвой подлого обмана затеянного против неё Антигоной. Что в воду, которой её столь заботливо напоила фиванка, был подмешен специальный состав, делающий волю человека восприимчивой к постороннему влиянию. Что призванный Антигоной жрец Таусет обладал способностям к гипнозу и внушить напуганной женщине, что скарабей наполовину жив, не составляло для него большого труда.

Попав под столь мощное влияние, утром следующего дня Клеопатра сделала все, что от неё хотели. Стоя перед жрецом Леодором и его помощниками, она подтвердила свое желание вступить в брак Нефтехом и приказала совершить брачный обряд немедленно.

Столь неожиданное желание царевны выйти замуж за Нефтеха, вызвало у жреца откровенное недоумение и даже опасение. Обычно браки с представителями царского семейства готовились не один день и даже не месяц, да ещё в отсутствие великого царя и без его прямого одобрения. Это было опасно, однако было и много другого.