Тело буквально рухнуло на мягкие, но сбившиеся сейчас простыни. Риан дышал лихорадочно, со свистом втягивая воздух, которого не хватало, чтобы усвоить подаренную друзьями силу. Вокруг кровати прошёл Кенион, спокойно собирая упавшие наручники-кандалы, а потом отнёс их куда-то за пределы спальни.

— Ну что? — вновь склонился над ним Аодхан. — Одежда нужна?

Насмешку в его голосе он расслышал, но не обиделся. Возвращение оказалось впечатляющим. Он чувствовал себя избитым, как... как тот бедолага-кот, которого он в минуту слабости хотел выпросить в жертву у девчонки-травницы.

Именно это ощущение избитости позволило друзьям одеть его, поскольку сам он только и мог, что валяться на постели, постепенно приходя в себя. Наконец его посадили на край кровати, и Кенион спросил:

— Сам держаться можешь?

— Могу, — прохрипел он.

Но не прошептал! Он мог говорить! Ну и дурнем же он оказался! Упустить столько возможностей из-за одной хитроумной... дуры! Нашли же друг друга! Умирать на радость всем, кто только этого и добивался! А он-то чувствовал себя великодушным... умирающим! Типа, сам виноват — сам и приму своё наказание...

— А встать? — безжалостно потребовал Аодхан.

Поддерживая его на первых порах, они помогли подняться на ноги. И осторожно разомкнули руки, готовые в любой момент поддержать его, если начнёт падать. Ноги гудели колоннами с пропущенными по ним током, но стояли.

— Кажется, могу? — спросил Риан себя.

Кенион поддержал его, пока он вновь опускался на кровать. Аодхан присел перед некромантом на корточки и безжалостно усмехнулся:

— Ну что ж... Выглядишь ты средней паршивости, но, думаю, мяса вскоре на костях наберёшь. Волос, конечно, ни одного не осталось, но на лысых сейчас мода, так что грех тебе обижаться на судьбу.

— Я не обижаюсь! — буркнул Риан и неохотно улыбнулся. — Аодхан, Кенион, спасибо. Мне, видимо, и в самом деле не хватало такой.... Встряски.

— Ничего, — спокойно сказал дракон, — мы тебя сейчас ещё немножко встряхнём, а потом взвалим на плечо, как куль, и потащим на учёбу.

— Итак, — уже деловито сказал Кенион, — что ты не знаешь из последних новостей по нашему курсу...

И ребята принялись рассказывать ему о недолгосрочной жизни начала учебного года. Потом посыпались короткие истории от мастера рассказов Аодхана. Тот умел облечь в юмористическую форму любое происшествие в кампусе или в самой академии, но последняя краткая историйка дракона заставила Риана улыбнуться.

— Риан, новость из новостей! Я влюбился!

— Что-о? — смеясь, поразился тот и закашлялся. — Ты — и влюбился? Какая же красотка разбила тебе сердце?

— Рыжая! — повинился Аодхан, сам смеясь в ответ. — Она прекрасна, как огонёк в ночи! Тот самый огонёк, что влечёт к себе моё разбитое сердце! Прекрасна, как вечерняя заря, предвещающая наутро дождь! Как ароматная ягодка, которая тянет к себе, чтобы облить жаждущие губы сладким соком обещаний и надежд!

— Почему я не знаю о такой? — насмешливо спросил Риан.

— Видел я эту надежду! — хмыкнул Кенион. — Рыженькая такая девочка-ведьма, которая прячет огонёк своих (признаюсь — согласен) роскошных рыжих волос под неумелыми иллюзиями! И даже знаю, как её зовут!

— И как же, о похититель моей надежды? — сокрушённо спросил Аодхан.

— Её зовут Анастасия! — фыркнул оборотень.

Улыбка сползла с губ Риана. Некоторое время он сидел молча, прислушиваясь к пикировкам своих друзей. А когда они выдохлись, он равнодушно спросил:

— Анастасия... Коротко — Настя?

— Так зовут её подруги, — согласился Кенион. Оборотень оказался внимательней дракона, а потому, приглядевшись к другу и однокурснику, спросил: — Ты... знаешь её?

— Не уверен, — монотонно ответил Риан.

— Если что — я не претендую на её внимание! — замахал руками Аодхан. — Тем более девица оказалась весьма вспыльчивой — и едва не послала меня лесом, когда я захотел...

Дракон осёкся и уставился на Риана. Тот непонимающе взглянул на него. Что за взгляд? Почему Аодхан так смотрит странно, как будто только что о чём-то догадался?

— Да, я мельком слышал о ней, — нарочито безразлично отозвался он, — но не думал, что она рыжая. Всё, хватит о постороннем. Итак, какое расписание на сегодня?

— Ты чувствуешь себя готовым к учёбе? — заглянул в его глаза Кенион. — Нет, Риан, сегодня ты с нами не пойдёшь. Мы оставим тебе списки книг и рукописей, которые нам дали на первый семестр, и ты будешь работать в библиотеке.

— Почему? — даже удивился он. И сообразил: — Работа на поле? Ладно. Прислушаюсь к вашему совету.

Список книг был положен на стол в гостиной, куда они перешли из спальни, в которой не было окон. Риан с наслаждением открыл шторы, впуская в помещения свет, а когда однокурсники ушли, вошёл в кухню. Встал у окна, поднял руки раздёрнуть шторы. И замер. Стоит ли? Настя приходила вчера, воспользовавшись именно этим путём. Но Аодхан... Был ли искренен дракон, говоря о том, что девушка ему понравилась? Не стоит перебегать дорогу лучшему другу. Если Настя нашла дорожку в его сердце... Руки дёрнулись и вновь застыли. Пальцы сжались на ткани штор. Риан хотел пожать плечами: о чём он, в конце концов, думает? У него начинается подаренная друзьями жизнь, а он думает о таком пустяке, как личные переживания! Что за глупости! Или это не переживания, а любопытство? Любопытство: придёт ли девушка Настя сегодня проведать его? И... он не спросил у дракона, а как она относится к Аодхану. "Дьяволы... — изумлённо подумал он. — Почему я не могу взяться за себя и начать думать о главном в своей жизни? О движении к магистерской степени?"

Пальцы медленно разжались. Руки опустились. Шторы остались закрытыми.

"Зачем? — спросил он себя. — Что мне это даст, как будущему магистру?"

И какой-то голос весьма разумно ответил ему: "А что даёт Аодхану его насмешливое и беззаботное отношение к жизни? Лёгкое порхание по ней? Что даёт... Умение несерьёзно принимать события, которые ему не нравятся! Ты-то, кстати о птичках, эти события воспринимаешь излишне трагически!"

— Это так, — произнёс он вслух, — это так.

И отвернулся от штор, которые так и остались задёрнутыми.

Пятая глава

Сухопарая, словно высохшая от недоедания цыганка, преподаватель танцев, в привычно яркой юбке цветов и оттенков павлиньего пера и в блузке цвета угасающего костра, страстно сказала, с лёгким недовольством косясь в сторону гномушки:

— Ведьма должна быть гибкой! Её движения должны быть мягкими и плавными — и мгновенно действенными. То бишь воздействие с помощью жеста, походки может быть таким сильным, что даже взгляд порой работает не всегда так внушительно, как движение! Поэтому — тянем ножку назад, дамы, тянем! Ручку отвели в сторону — красиво сделали кисть!

Две группы девушек в спортивной форме и в туфельках на каблучке — кто пыхтя, а кто и легко, — выполняли заданные упражнения в зале, который считался спортивным, а на деле представлял собой балетный класс: зеркальные стены, станок для работы возле него. Настя всё ждала, когда Миранда начнёт сыпать балетными терминами, но преподавательница обзывала станок брусом, а о плие, арабеске или пируэте (который она звала полным поворотом), например, и других названиях различных движений явно знать не знала, предпочитая полностью описывать необходимые упражнения.

— Ваши будущие клиенты не должны знать, что вы с ним не просто разговариваете о его проблемах, дамы! Клиент не должен знать, что за простеньким, но очаровательным жестом, которым вы поправляете волосы, выбившиеся из причёски, прячется ваше желание заставить его полностью открыться вам!

Размышляя о науке, которую словесно и в тренировках преподавала Миранда, Настя иной раз думала, что все эти движения и в её мире довольно распространены — вместе с их значением и воздействием. Просто она сама раньше на этом не зацикливалась, а теперь урок танца заставлял воспринимать полученные знания как привычную картину мира. Порой Настя исподтишка следила за Мирандой, чтобы понять: а преподавательница? Она не воздействует на своих студенток, чтобы те тщательней выполняли практический урок? А иногда девушка еле прятала улыбку: а если попробовать не подчиниться? А потом объяснить, что проверяла Миранду? Обидится преподавательница или нет?

За спиной пыхтела Кари, гномушка. Ей, с её фигуркой лампочки или небольшой грушки, было трудней всех в группах первого курса. Нет, сейчас она не жаловалась и уж точно не боялась, что над ней будут хихикать остальные. Посмеяться и раньше никто бы не решился, глядя на квадратные ладони-лопаты существа, которое много работало по огородному и не только хозяйству. Эти же ладони довольно часто сжимались во внушительные такие кулачищи. До начала первых тренировок Кари, переодеваясь в раздевалке, ворчала себе под нос о бешеном нежелании тренироваться там, где её фигура может быть предметом насмешек. И даже горячие уверения подруг, что никто и не собирается смеяться над ней, не заставили её успокоиться. И, только когда оборотень Мерсайл, мрачно поблёскивая сумрачно-зелёными глазами, поклялась набить морду каждому, кто посмеет всего лишь косо взглянуть на Кари, гномушка слегка притихла.

Мерсайл занималась в углу напротив Насти. Сухощавая девушка-оборотень двигалась точно, но довольно жёстко, и Миранда часто делала ей замечания, напоминая, что агрессия в жесте и будет восприниматься агрессией. А это нам надо?

Зато стоявшая впереди Сайофра вытягивалась у бруса так томно, что Насте за её тренировками виделся переливающий солнечными красками мёд, льющийся с ложки.

Ита, будучи из старинной семьи вампиров, солнца не боялась. А тренировалась в спортзале так, словно выйдет из него — и бестелесной тенью прямиком ускользнёт в глубокую ночь... Преподавательница прямо-таки светилась, глядя на плывущие движения Иты, хоть сама Миранда и была из людей.

Академия Насте нравилась.

С тех пор, как представитель магической академии, который помог её маме вылечиться (маги предпочитали слово "исцелиться"), провёл девушку странными путями из обычного мира в другой, настолько сказочно-реальный, что первое время Настя терялась, пытаясь в нём разобраться, только академия была первой и главной опорой для сознания, что всё вокруг — это отнюдь не сон.

Вообще-то, ей здесь понравилось.

Нет, картина мира слегка поплыла, но затем всё-таки устоялась, и Настя привыкла ко многому. Например, к тому, что, кроме людей, ей могут встретиться совершенно неожиданные существа. А каково ей было, когда представитель академии оказался прав, и она, истовая реалистка, и впрямь обнаружила у себя магические способности... Насколько она поняла, первый курс для ведьм предполагал ещё и раскрытие иных способностей, кроме как целительских. Преподаватели, поначалу развивая лишь первичный дар подопечных, работали со студентами, пристально следя, какие ещё сюрпризы можно получить от них и развить.

Академия размещалась на окраине довольно большого города Гемма, в котором смешались и достижения человеческой цивилизации, и цивилизаций других разумных. Знакомясь с миром, Настя вместе с однокурсницами уже побывала в Гемме. Шагая по тротуарам вдоль центральных трасс, хлопала глазами на едущий на автомобильных колёсах, летающий на крыльях (иной раз персональных) и на аппаратах и скачущий по дорогам транспорт. Открывала рот на невообразимо модные многоэтажные магазины и тут же приткнувшиеся лавки. В общем, не город, а жуткий винегрет!

С самим миром, куда она попала, Настя решила разбираться в процессе учёбы. Пока единственное, что твёрдо знала о нём: мир этот — тот же винегрет. А потому, чтобы привыкнуть к нему, надо начинать с малого. Тем более когда она узнала первые сведения о нём, картина мира вновь поплыла: конкретно данный мир был создан магами! Мда, с таким положением дел надо осваиваться осторожней, чтобы мозги не вскипели.

А вот в академгородке ей понравилось. Отдельный, а главное не очень большой мир поразительных людей и существ Настя порой воспринимала как пёстрый и бурлящий карнавал, где каждый прохожий — яркая маска со своим секретом. Не сказать, чтобы всё в академгородке оказалось идеально. Например, театрально свирепая Брида её смешила, но иногда раздражала страшно. Именно вампирша была причиной мечтаний поселиться на втором этаже. Откуда ещё можно "нечаянно" сталкивать цветочные горшки на дурную голову вампирши, возомнившей о себе невесть что? Благо толпа цветочных горшков для практических занятий заполонила весь подоконник в комнате ведьмы-первокурсницы. Впрочем, горшка для Бриды жалко. Настя столько колдовала над землёй, столько сил вложила в неё и в выращивание нужного растения, что только вздыхала, когда появлялись мысли об использовании горшочка как метательного снаряда. И продолжала удивляться, как одногруппница Ита оставалась адекватной и не заносилась, ведь, в отличие от Бриды, у неё-то колдовских сил побольше. И приходила к выводу: как и у людей, так и у всех других существ характер зависит только от воспитания!

— ... Одеваемся, дамы! — приказала Миранда, и девушки бросились к аккуратно сложенным на скамьях юбкам.

Эту часть урока Настя любила. Недостатки в фигуре придумать легко, но вот незаметное колдовство, которое можно творить с помощью юбки затмевало всё на свете. Миранда объяснила, что существует множество движений, когда обыденный предмет одежды — юбка — может работать на свою хозяйку и без вкладывания в неё силы. Просто надо научиться, чтобы она шевелилась определённым образом. Единственный недостаток приёма — его надо уметь выполнять машинально, едва только начинаешь в нём нуждаться.

Ух, как не любили юбку Ита и Мерсайл, привыкшие бегать в штанах! Зато Кари сразу расцветала. Гномушке нравилось плавно покачиваться на ходу и следить, как идут колдовские волны на длинной юбке. Порой Кари даже смеялась:

— Вот вернусь домой — все парни мои будут!

Сайофра же не надо было учиться данному элементу колдовства. Завораживающе двигаться в любой одежде эльфийских девочек учат в каждой семье. И она порхала словно беспечная бабочка — на зависть всем.

— Идём от бедра! — провозгласила Миранда. — Колени не сгибать! Спину выпрямить! Не торопимся! Идём так, словно вам в затылок дышат трое страстно влюблённых в вас мужчин! Пока они боятся к вам подходить на близкое расстояние, но их глаза горят нежностью! Они пожирают вас глазами!

Преподавательница танцев вообще любила проникновенные речи.

— Кто такая ведьма? Это истинная женственность! Из чего складывается истинная женственность? Из любви, юные дамы! Так любите себя и мир, дамы!

И всё бы хорошо, но после занятий танцами, как и после парочки других предметов начинающие ведьмы вынужденно надевали на руку браслеты, а преподаватели блокировали их способность что-то делать по своему предмету. Объяснение все знали и понимали: неопытные первокурсницы могли попробовать что-то сделать лично для себя — и напортачить так, что в некоторых случаях приходилось привлекать других преподавателей для устранения последствий.

Так что каждая начинающая ведьма могла "похвастать" тремя браслетами — как минимум, потому как три, довольно солидные, были по основной специализации, а пара-тройка потоньше — факультативными... Настя всегда улыбалась, едва взгляд падал на руку. Как выяснилось, вынужденности она не замечала, и ей очень даже нравился звон браслетов на кисти. "Может, в прошлой жизни я была индийской танцовщицей?" — смеялась она про себя.