И тут его сын, его родная кровь, подложил такую свинью… Уму непостижимо!
Обуреваемый жаждой мщения Тор вломился в Ётунхейм, как лиса в курятник, разоряя и убивая, с помощью своих дружков, и на этот раз вывернуть произошедшее в свою пользу не вышло.
На этот раз пришлось действовать по справедливости.
От одной мысли об этом царя перекорежило.
В качестве виры за ущерб пришлось вернуть Ларец, прямо в руки ехидно скалящегося Лафея, обливающего своего давнего врага презрением и невыразимым злорадством. И теперь Ётунхейм вновь восстановится, ведь потерянные жизни пришлось выкупить снятием блокады.
И пусть это в первую очередь выгодно всем остальным, ведь ледяной мир богат драгоценностями, металлами и другими редкостями, мысль о том, что его враги станут жить лучше, приводила в бешенство.
Один был настолько зол на берсерка-сына… Что сбросил его в Мидгард, даже не подумав в первый момент, что это может не понравиться его второму… сыну.
Локи.
Впрочем, Локи всегда был близок к Тору, он защищал и направлял своего брата, пытаясь впихнуть немного мудрости в его мифриловую голову. Может, на этот раз у него даже получится.
Это будет тяжелый урок для Тора… Но крайне необходимый.
В ином случае на трон Бог Грома не сядет никогда.
* * *
Коулсон незаметно вздохнул, бросив взгляд на два залитых пеной тела. Во избежание неприятностей Тора и Локи накачали тяжелой химией по уши, вколов такие дозы, что можно было отправить в нокаут даже не слона, а целое стадо мамонтов или табун шерстистых носорогов. Позже, уже после быстрого возвращения на геликарриер, бессознательных пленников решили не заковывать в кандалы, а залить пеной, применявшейся при ловле Халка.
Коулсон отлично помнил последнее применение этой супер-пены с мудреным названием, агент помнил, что Халк смог выбраться из ловушки, он даже осторожно напомнил своему шефу об этом эпизоде.
Фьюри лишь кивнул, показывая, что услышал, и на этом возможное обсуждение лучшего способа содержания пойманных возможных богов закончилось, так и не начавшись. Коулсон промолчал. Вся эта ситуация ему дико не нравилась, все инстинкты бывалого агента говорили, что с арестом и захватом Тора с Локи что-то глубоко неправильно, но его мнением никто не интересовался.
Поэтому Коулсон лишь вновь покосился на торчащие из огромных пенных «зефирин» головы блондинов, отвернулся и пошел заниматься делами, причем ноги сами несли его максимально далеко от того отсека трюма, в котором устроили братьев. Никогда не спящая паранойя тихо шептала, что вообще-то лучше всего надеть парашют и выпрыгнуть с борта — немедленно, и это единственный и самый надежный способ сохранить жизнь, здоровье и неповрежденный разум, но Коулсон молча приказал ей заткнуться и попытался отвлечься, занявшись исполнением своих обязанностей.
Паранойя помолчала, после чего заканючила с удвоенной силой, а потом одинокий голосок превратился в хор: к ней подключились инстинкт самосохранения и глас разума.
Фил поинтересовался происходящим в спецотсеке — без изменений. Братья спали, хорошо хоть, не храпели и слюни не пускали, Фьюри бдил — в компании Бартона, Вдовы и десятка спецназовцев. Агент вновь попытался обсудить свои подозрения с Ником: и захват произошел слишком легко, и зачем вообще было сразу настаивать на силовом решении проблемы, неужели нельзя просто поговорить? Но директор отмахнулся от предупреждений, вызвав этим у своего верного подчиненного новые так и не озвученные вопросы, и Коулсон вновь занялся рутиной, изредка косясь на подключенный к системе безопасности монитор.
Вдова о чем-то тихо беседовала с Бартоном, гиперактивный лучник едва не подпрыгивал на месте, то собирая-разбирая лук, то возясь со стрелами, то подкалывая косо поглядывающих на него спецназовцев.
Полет проходил тихо и мирно, врач, отслеживающий состояние спящих, успокоенно сел на раскладной стульчик, даже Ник перестал бегать кругами и защелкал клавишами ноутбука.
Фил поставил подпись на очередном документе, злорадно улыбаясь: отпуск этот индивидуум получит только через его хладный и разложившийся труп, — положил документ в стопку, бросил взгляд на экран и обомлел. Агенту хватило секунды, чтобы сорваться с места, подхватив табельное оружие, хлопнуть по пути по кнопке общей тревоги и помчаться в трюм.
* * *
Ник был очень быстрым. Всегда. С детства. После принятия экспериментальной версии сыворотки Эрскина-Старка скорость реакции только выросла, поставив его практически в первый ряд супербойцов, да и вообще эта искусственная панацея и эликсир жизни в одном флаконе сказались на организме мужчины наилучшим образом.
Его насторожил странный звук, словно легкое поскребывание, выделяющееся своей необычностью даже среди окружающего шума: гул моторов, разговоры, стуки и скрежет…
Фьюри поднял голову, распахнув в шоке не скрытый повязкой глаз. Пленники исчезли. Он больше не видел их голов, а пена выглядела нетронутой. Он открыл рот, но горло, стиснутое невидимой удавкой, не издало ни звука. Фьюри попытался дернуться — бесполезно, тело сковало, словно воздух превратился в бетон, он мог только слегка шевелиться, но это все.
Вокруг раздалось яростное сипение — все остальные столкнулись с точно такими же проблемами, что и директор, а затем дальний темный угол стек, как разлитая нефть, и на тяжело дышащего мужчину уставились беспощадные голубые глаза.
Локи плавно прошагал к скованному директору, придирчиво изучил пару стульев, выбрал наиболее подходящий, по его мнению, и сел, сканируя Ника глазами. Тор сесть на хлипкий стул не рискнул, встав за спиной брата.
— Приветствую, господин директор, — Локи учтиво поприветствовал Фьюри, но тот не обманывался приветливым выражением лица. — Весьма рад знакомству. К сожалению, — блондин показательно сокрушенно вздохнул, — наша встреча произошла при не самых благоприятных обстоятельствах, но думаю, это можно поправить. Не так ли? — изогнул бровь Локи.
Фьюри промолчал, но по чисто техническим причинам, а так сказать ему было что.
— И исправлять я начну прямо сейчас, — продолжил Локи. — С того, что преподам вам урок вежливости.
Фьюри, буквально впитывающий в себя все происходящее, отметил что Тор нервно переступил с ноги на ногу и как-то странно покосился на брата. Это директору совершенно не понравилось. Сейчас Ник корил себя за то, что поддался первому импульсу, решив разобраться с проблемой силовым методом, а ведь его грызли сомнения. Но как раз перед этим ловили очередного возомнившего о себе невесть что придурка, обретшего сверхспособности, в крови кипел адреналин и воспоминания о нанесенном ущербе, и Фьюри отмахнулся от предостережений своего зама, выбросил из головы предоставленную Олафсон информацию…
Тор и Локи, так чувствительно щелкнувшие агентство по носу, были на расстоянии удара, и Фьюри решил рискнуть нанести этот удар. Тем более что Вдова с азартом бросилась в атаку, Бартон напирал, да и остальные привыкли демонстрировать мускулатуру, а не мозг…
Фьюри мог поставить подчиненных на место, но банально не захотел, решив воспользоваться таким энтузиазмом к своей пользе.
Особенно желанием Вдовы втоптать в грязь очередного поверженного противника.
И вот результат.
— Приступим? — в прозрачных голубых глазах закружился хоровод золотых песчинок, сливающихся в единое целое. — Думаю, после этого урока вы не забудете о правилах поведения никогда и будете всегда и при любых обстоятельствах демонстрировать безупречные манеры.
Ник дернулся, когда прямо у его ног резко распахнулся люк экстренного сброса, и Романофф упала вниз, в бездну, повиснув на тонкой струне застрявшего в углу люка тазера.
Сердце на миг сжалось: не от испуга или сочувствия к женщине, а от банального нежелания потерять неимоверно ценный актив, но чуткий слух донес обрывки экспрессивной ругани, и Ник облегчённо выдохнул. Бартон рычал, дергаясь как бешеный, в глазах лучника горело желание доползти до Локи и выгрызть ему горло, на что блондин лишь снисходительно улыбнулся.
— Пауки способны висеть на своей паутине очень долго. Цепкие. Сидят в засаде, атакуют, едят жертву практически живьем. — Локи задумчиво посмотрел вниз, на сжимающую побелевшими пальцами электрод Вдову. — Чудесные охотники и эффективные убийцы. Почти совершенные. Если забыть об одном существенном недостатке… — Золотые глаза недобро блеснули. — У пауков отсутствует чувство насыщения.
Тор озадаченно моргнул. Локи с нежностью глянул на болтающуюся под брюхом судна Вдову, которая даже пыталась подтянуться на струне, не обращая внимания на рассеченные ладони и пальцы.
— Паук будет жрать, пока просто не замрет. И в этом их беда.
Вдова неожиданно взлетела, застывшая, словно статуя. Фьюри похолодел от дурных предчувствий.
— Они не понимают, когда следует остановиться.
Раздался жуткий хруст, Вдова беззвучно закричала: все ее кости медленно превращались в труху, плоть — в кисель. Кого-то из спецназовцев стошнило, Бартон побелел и заледенел. Врача перекосило: он лучше многих понимал, что сейчас происходит с телом суперсолдата, но в глазах все равно поблескивал циничный профессиональный интерес.
Окутанная невидимым барьером женщина превращалась в бурдюк с кровавой жижей. Наконец треснули череп и позвоночник, и обладающий повышенной регенерацией организм сдался. Локи поймал эхо смерти.
— Думать ведь тоже надо, на кого можно пасть разевать, а кто откровенно не по зубам.
Труп вспыхнул, за считанные секунды превратившись в черный жирный пепел.
— Впрочем, это не самое страшное. Это можно перетерпеть. Хуже другое, — на лице Локи проступила полная сочувствия усмешка, — у пауков нет чувства верности. И даже просто благодарности. Они едят всех, включая сородичей. И только выплевывают непереваренные остатки.
Фьюри сощурился. Мужчина нутром чуял, что камень — в его огород. Выбросив из головы видение рассыпающегося в плазме трупа, директор собрался, начиная бешено анализировать все произошедшее, увязывая с полученными ранее данными.
Гибель Вдовы была чувствительной потерей, но не слишком. Что бы женщина о себе ни мнила, но было много агентов, на голову превосходящих рыжеволосую красавицу. И в плане физических возможностей, и в плане мозгов.
Ведь, если задуматься, то кто она?
В первую очередь — красивая женщина, увы. И только потом — умная, к огромному сожалению… Или к счастью. Вдова действительно зачастую оправдывала свое прозвище, она привыкла ловить «на живца», на свою внешность — которой ее и природа одарила, и врачи существенно помогли. Она относилась к своему телу, как к оружию: тренировала, ухаживала… Мозги тоже тренировала, но во вторую очередь.
Смертоносная «медовая ловушка».
Пусть за годы жизни до Романофф дошло, что не всегда красивое личико плюс, иногда требуется содержание, но оболочка, созданный и отточенный до совершенства образ Черной Вдовы стал ловушкой, своеобразным стереотипом. Даже к операции она отнеслась как к охоте на самца.
Теперь Ник был уверен, что Локи каким-то образом увидел/понял/почуял этот нюанс. Но он был уверен, что данное обстоятельство древнее существо абсолютно не волнует. Не было в глазах того, кого скандинавы до сих пор считают богом, мстительного удовлетворения, скорее — равнодушие санитарного инспектора, давящего тапком особо наглого таракана, выползшего на белоснежную, стерильную поверхность кухонного стола.
И эти слова о верности…
Вдова состояла в организации уже давно. Ник романтизмом и излишним доверием не страдал, поэтому всех членов «Щ. И. Т.» постоянно проверяли и перепроверяли. Очередное перетряхивание белья Вдовы состоялось две недели назад. Ничего не нашли, ну, сверх ожидаемого. Значит…
— Скажите, директор, — Локи слегка наклонил голову к плечу, — вы древнегреческие мифы любите? В частности те, что повествуют о подвигах Геракла?
Мужчина моргнул, пытаясь понять аналогию. Подвиги Геракла. Конюшни, птицы, гидра…
Гидра.
— Именно, — сухо подтвердил Локи. — Но об этом мы поговорим позже, когда вы все успокоитесь, попьете валерьяночки, а то и чего покрепче.
С грохотом распахнулась дверь, в отсек влетел ошарашенный Коулсон, и Ника тряхнуло.
— Директор? — подлетел агент, и Фьюри моргнул, уставившись на целую и невредимую Вдову, сидящую рядом с выглядящим совершенно безумным Бартоном, который бешено стиснул женщину в объятиях, что-то бормоча и раскачиваясь.
Люди молча тряслись, пытаясь прийти в себя, в отсеке пованивало рвотой и потом, но абсолютно все были живы и целы. И здоровы — по крайней мере физически, насчет психики мужчина был не уверен.
Фьюри встал, посмотрев под ноги: люк запечатан и раскрываться, открывая путь в один конец, не спешит, даже отсюда острое зрение Ника позволяло увидеть пломбы на рычагах. Вдова икнула, попытавшись оторвать от себя прицепившегося, как клещ, боевого напарника. Безрезультатно.
Белая, как мел, Романофф вздохнула, но махнула рукой на происходящее, хотя ее мелко потряхивало. Не каждый день видишь свою собственную смерть, да еще и такую… Натуральную. Бартон затих, стискивая ее в объятиях.
Блондины исчезли, словно их и не было. Впрочем, теперь Ник был уверен, что их тут действительно не было. Мужчина покачал головой, бросив взгляд на пустые пенные ловушки, дал отмашку заместителю остановить всеобщую мобилизацию и тихо сел на стул, снова бросив взгляд на Вдову. Намеки на предательство Фьюри крайне не понравились.
Да, высказаны они были так, что можно подумать многое, в том числе и то, что Локи просто соврал, но на то Ник и был директором, чтобы предусмотреть все что угодно, включая и такой, не слишком приятный, вариант. Поэтому всех членов «Щ. И. Т.» постоянно проверяли и перепроверяли, ну а то, что ничего не нашли… Плохо копали!
Когда Ник принял решение ввести Вдову в состав организации, то хорошо представлял, с кем ему придется иметь дело.
С агентом, прозвище которого слишком уж верно передает суть характера. Несколько мужей, и все почему-то погибли от несчастных случаев. Уже это подозрительно. Кроме того, учитывая ее специализацию — шпионаж… Ник прекрасно знал, что пусть Наташа и находится на пике формы, пусть ее тело гораздо сильнее, быстрее, гибче, чем у обычного человека, пусть она на равных может сражаться в рукопашной с элитными бойцами, в первую очередь ее обучали использовать преимущества внешности.
Именно этот момент Фьюри почему-то подспудно не нравился, в чем директор прекрасно отдавал себе отчет, называя оперативницу «медовой ловушкой» — судьба супругов Романофф как бы намекала, но на трезвую оценку навыков данное мнение тем не менее не влияло. Хотя постоянное кокетство доставало по полной программе.
