— Джош, — прошептал я, — а как же Келли? Нам надо как-то найти его.
— Сначала Вилли, — пробормотал он. — Я должен найти его раньше, чем он сделает это вновь.
Он откинул голову на сиденье.
— Боже... если бы я только знал...
— Пусть его ищут полицейские, Джош.
Он только покачал головой и продолжал глядеть прямо перед собой.
Когда мы прибыли, в кабинете начальника вокзала нас ждали официальные лица Грэнд-Сентрал. Невысокий, коренастый седоволосый мужчина, выглядевший так, будто ему было удобнее в комбинезоне, а не в белой рубашке и умело повязанном галстуке, был представлен как эксперт. Он принес рулоны потрепанных карт Центрального вокзала.
Когда мы с Джошем описали путь, по которому Вилли вел нас в свою подземную берлогу, старик кивнул.
— Он использовал старую нью-йоркскую отопительную систему, — сообщил он. — Некоторые из этих туннелей не использовались с тридцатых годов.
— Нам надо блокировать внутренние переходы, — быстро сказал Мэррик. — Я хочу, чтоб каждый проход, каждый коридор был закрыт.
Эксперт посмотрел на него с сомнением.
— В этой зоне тысячи различных входов и выходов, — ответил он. — Есть переходы "Кон Эд", метро, нью-йоркский паровой системы отопления, компании "Уотер, Гэз энд Электрисити".
Он развел руками.
— Очень немногие знают весь город под городом!
— О'кей. Нам надо патрулировать этот город, — заявил Мэррик.
— Потребуется тысяча полицейских...
Мэррик стукнул кулаком.
— Слушайте, не говорите мне, что это невозможно! Это необходимо! Где-то внизу прячется вооруженный маньяк, который умеет стрелять! По какой-то странной причине он убивает людей! Моя работа заключается в том, чтобы остановить его. Я хочу взять его живым, но после того, что он устроил, видимо, будет много стрельбы, а когда свистят пули, кто-нибудь может быть ранен. Теперь начнем сначала.
Он посмотрел на меня и Джоша.
— Расскажите точно, как вы туда попали.
Мы рассказали, он провел карандашом маршрут по одной из карт, потом спросил старика, сколько туннелей и проходов тот знает, чтоб они могли подходить к этому маршруту. Когда эксперт ответил, он указал помощникам пункты, которые нужно было перекрыть.
Тем временем беспрестанно звонили телефоны. Туда и сюда сновали детективы в штатском и полицейские в форме. По городу разнеслась новость, что убийца попал в ловушку на Грэнд-Сентрал. Потом появились операторы с телевидения. В соответствии с рапортами, присылаемыми на наш командный пункт, были оцеплены улицы от Сорок второй до Пятидесятой и от Мэдисон авеню до Третий авеню.
Все движение теперь обходило зону Грэнд-Сентрал. Метро работало по сокращенному расписанию, и это увеличивало неудобство. Специальные поезда метро курсировали по городу, высаживая транспортную полицию — часть полицейских была вооружена скорострельным оружием — на каждой второй или третьей станции.
С Тридцать восьмой по Сорок девятую улицу патрульные фургоны были припаркованы на боковых улицах, полные полицейскими, вооруженными ружьями и слезоточивым газом. У каждого пятого были уокки-токки*. По городу были расставлены машины связи, которые поддерживали постоянный контакт с транспортной полицией, разъезжающей под землей.
* Миниатюрное радиопереговорное устройство.
Мэррик находился в центре, отдавая приказы, когда детектив у телефона поднял голову.
— Инспектор, найден автобус "Фольксваген" на Сорок четвертой улице рядом со Второй авеню. В нем обнаружены следы крови. Одна женщина видела выходящего из автобуса мужчину, который направлялся к Сорок девятой улицы. Она говорит, он шатался, как пьяный. Говорит, он нес бумажный пакет.
— А в пакете пистолет, — заметил я. — Тот, что он использовал в Федерал-Билдинге.
— Значит, он должен идти в свое логово, — сказал Мэррик. — Пусть начинают.
Он хлопнул рукой по карте.
— Я беру этот вход. Вы, ребята, начинайте с других. И Бога ради, будьте осторожны! Скажите полицейским, чтобы не стреляли, пока не убедятся, что перед ними Вильямсон. Есть внизу кто-нибудь из "Кон-Эд" или системы отопления?
— Все наверху, — ответил старый эксперт. — Внизу только крысы.
— Ладно, пошли, — пробормотал Мэррик. Потом посмотрел на нас: — Вам лучше остаться здесь.
— Я иду с вами, — объявил Джош.
— Никаких штатских, — твердо сказал Мэррик. — Вас подстрелят, а комиссар и город с меня голову снимут.
— Я знаю этого человека, — сказал Джош. — Я могу уговорить его сдаться.
Мэррик колебался. Но я мог видеть, что ему в голову пришла идея.
— У нас есть мегафон. Ладно. Берем вас.
Потом он повернулся ко мне.
— И вы?
— И я.
Мэррик смотрел, будто хотел что-то сказать, потом передумал и пошел прочь. Мы последовали за ним.
С нами было пять человек из спецотряда, вооруженных ружьями и носящих тяжелые сетчатые ячеистые маски и нелепые нагрудники, которые напоминали мне облачение игрока в бейсбол. Один вел двух мощных немецких овчарок, которых, как он сказал, выделила полиция штата. Собаки могли пригодиться в темноте, пояснил Мэррик.
Мы стали спускаться, и сухой, теплый мрак включил перед моим мысленным взором картину нашего первого похода за Вилли. У одного из полицейских был уокки-токки, и он постоянно получал и передавал приказы, в то время как другой помечал карту, показывая местоположения других полицейских групп, которые фактически оцепляли внутреннюю зону Грэнд-Сентрал на улице и под землей.
Приборы ночного видения, используемые полицейскими, создавали жуткий эффект теней, двигающихся вверх и вниз по изгибам туннелей и коридоров. Один раз мы остановились на короткий привал рядом с огромным, заполненным водой, помещением.
— Вы говорили, что спускались сюда с этим сумасшедшим и никогда ничего не рассказывали полиции? — требовательно спросил Мэррик.
— Он не желал разговаривать в других местах, — ответил Джош. — У него была жизненно важная информация, и мы нуждались в ней.
— Ладно. Вам и вашим людям придется многое объяснять, — коротко заметил Мэррик. — Ради вас надеюсь, что его информация стоила того, что случилось наверху.
И он повернулся к остальным.
— Пошли.
Мы миновали помещение с хлещущей водой, когда человек с уокки-токки остановился. Он некоторое время слушал, потом повернулся к Мэррику.
— Он вернулся в метро. Люди Хендерсона сообщают, что мельком видели его. Он ранил одного из них.
— Серьезно?
— В руку.
— Передай Хендерсону, чтобы немедленно отправил полицейского наверх.
Мэррик взглянул на карту.
— Похоже, он спустился с Сорок восьмой улицы и двигается к нам. Смотрите в оба.
Мы вновь двинулись, и я услышал далекий звук приближающегося поезда. Мэррик кивнул, когда я объяснил ему, что это. Грохот прямо-таки окутал всех нас, когда неожиданно один из полицейских схватился за плечо и упал у стены.
— Рассредоточиться! — крикнул Мэррик. — Он должно быть прямо перед нами.
Следующий выстрел разбил единственную лампу. Мы оказались в полной темноте.
— Следите за дульным пламенем, — приказал Мэррик.
Почти неслышный лай револьвера прозвучал практически одновременно с воем пули над головой. Потом туннель заполнился треском ружейных выстрелов.
— Двигайтесь вперед, — велел Мэррик. — Но не поднимайтесь.
Мы немного продвинулись вперед, когда Мэррик приказал спустить овчарок. Обе собаки, опустив хвосты и прижав уши, припадая к полу, бросились вперед. Через минуту они исчезли. Потом мы услышали их яростный, огрызающийся лай, последовавший за коротким визгом.
— Собаки взяли его! — крикнул Мэррик. — Вперед!
Он выхватил револьвер и пошел вперед, держась за стену.
Туннель свернул, потом выпрямился. Далеко впереди я смог разглядеть слабый свет и край большой платформы. Я вспомнил помещение с проводами и узким мостом, который Вилли как-то назвал своим спасательным люком. Я вспомнил, как он указал на него и затрясся от хохота. Без сомнения именно туда он и направлялся.
Неожиданно я заметил фигуру, вышедшую из тени под тусклым желтым светом лампочки. Вновь раздался грохочущий, завывающий, сотрясающий землю вой проходящего поезда метро. Вновь тишина, оборванная коротким визгом раненной собаки. Мы увидели, как одна из собак вцепилась в руку Вилли, и он отчаянно колотил ее по голове своим револьвером.
Джош выхватил у полицейского мегафон и побежал вперед.
— Вернитесь, вы идиот! — закричал Мэррик.
Джош, казавшийся теперь черным силуэтом в свете лампочек, поднес мегафон к губам. Можно было подумать, что говорит великан. Слова метались между стенами как невидимые резиновые мячи.
— Вилли! Вилли! Это я, Джош! Я хочу с тобой поговорить!
Звук его голоса, казалось, придал Вилли сверхчеловеческие силы, потому что неожиданно он поднял руку, собака по-прежнему висела на ней, и выстрелил. Собака упала. Теперь он повернулся и поднял револьвер. Помню, я закричал, но до сих пор я не знаю, что кричал. Джош был великолепной мишенью. Это было незабываемое зрелище: Джош с мегафоном в руке стоит в туннеле, освещенный слабым светом лампочек, Вилли наполовину согнулся, одна рука держится за живот, а другая поднимает револьвер, нацеленный прямо на Джоша.
Потом по необъяснимой причине, он что-то крикнул и побежал через железный мост в узкий туннель.
— Вы просто осел! — закричал Мэррик на Джоша. — Чего вы добиваетесь? Пули?
Джош молча отдал мегафон полицейскому.
— Просто я хотел оправдать случившееся сегодня, — спокойно ответил он.
— Нечего разыгрывать при мне героя, — гневно отчитывал его Мэррик. — Куда ведет этот туннель?
— Мы не знаем, — ответил я. — Вилли как-то сказал, что это его запасной люк.
— Передайте Хендерсону и всем остальным, куда он идет. — Он взглянул на карту: — Полагаю, на запад. Никто не знает, где конец. Скажите им, мы тоже идем туда.
Этот туннель был худшим из всех, по которым мы ходили с Вилли. Он был узким, извилистым, почти совершенно темный. Здесь были свалены груды обломков, трубы, свалка старых деревянных опор, ржавеющие рельсы разной длины. Мы ободрали кожу, спотыкались и падали, ожидая в любой момент услышать лай выстрелов его пистолета. Казалось, мы шли около часа — уокки-токки замолчал из-за замкнутого пространства — потом мы услышали грохот то ли от поезда, то ли от метро. Он становился все громче, и по звуковым модуляциям, мы решили, что это метро.
Так и было.
Туннель, наконец, закончился заброшенным подъездным путем, который вел к главному пути. Мэррик решил, что слишком опасно идти по рельсам до ближайшей станции. Вместо этого с помощью вновь вступившего в строй уокки-токки мы связались с одной из групп, которая обратилась к машине связи, чтобы уведомить транспортные службы. Во время ожидания мы получили ужасающий опыт. Калейдоскопом вспыхивающего света мимо с рычанием пролетали поезда метро, и некоторые проносились буквально у кончиков наших пальцев.
Наконец обходчики повели нас наверх. Вновь было много лестниц, много подъемов. Наконец мы увидели через решетку дневной свет. Решетку вышибли прочь, и мы вышли на Шестой авеню сразу за Брайант-Парком. Группа людей, ожидающих автобус, посмотрела на нас с обычным безразличием старых нью-йоркцев.
— Эй, куда вы, на маскарад? — крикнул подросток.
Я представил, как мы выглядим: полицейские в железных масках и стальных нагрудниках, в кожаных передниках, все с пистолетами и ружьями, а остальные в порванных брюках и пиджаках, вымазанные маслом, грязью и покрытые пылью и паутиной.
Подросток держал радиоприемник, который слушали все ждущие на остановке.
— Вы ищете убийцу? — спросил он.
— Отстань, малыш, — пробормотал усталый полицейский.
— Вы еще жалуетесь? — спросил мальчик. — Вы должны быть в Лоуренсе!
— А что там стряслось?
— Волнения, — сообщила женщина. — Это ужасно. Там жгут и убивают всех подряд.
— Они спятили, — заявил мужчина, держа ее за руку. — Губернатор только что объявил, что отправляет туда Национальную гвардию. Вроде, уже пятнадцать убитых.
— И конгрессмен там застрял, — жадно сообщила женщина. — Говорят, он не может выехать. Может, его даже убили.
— Это тот самый Шеннон, что проводит слушания, — добавил мужчина. — По радио сообщили, что он и его сестра вернулись назад, когда начался бунт.
— Даже президент звонил по телефону, — добавила женщина.
— Правильно, — вновь обратился к нам мужчина. — Президент провел пресс-конференцию, когда услышал о бунте и о том, что конгрессмен в городе. Он очень расстроился и сказал, что надо сделать все, чтоб вызволить его оттуда. Бунт показывают по телевидению. Они даже снимают с воздуха. Весь город горит!
— Страна спятила, — со вздохом произнесла женщина. — Представляете, человек убит прямо в суде, а теперь еще и это!
Она взглянула на улицу.
— Вот и автобус. Луи, ты взял транзитные билеты?
Мужчина хмуро кивнул и передал билеты.
— Они прервали все передачи для специального сообщения о волнениях и поиске убийцы, — пожаловался он. — Не сообщают даже последние новости.
Толпа, толкаясь, влезла в автобус. Подросток с большими глазами прижал к уху радиоприемник и обратился к нам с задней ступеньки.
— По радио говорят, только что сбросили с крыши полицейского!
— Сумасшествие все это, просто сумасшествие, — сообщила всему автобусу женщина.
— Леди, если вы пройдете, мы сможем проехать на зеленый свет, — нетерпеливо заявил водитель автобуса.
— Это так важно? — негодующе спросила женщина.
— Посмотри, нельзя ли узнать последние новости, а, мальчик? — попросил подростка мужчина, когда автобусные двери закрылись, и тяжелый автобус качнулся вперед, проезжая мимо нескольких пешеходов, которые осторожно отступили с обочины, вроде осторожных купальщиков, пробующих ногой воду.
Для нас день расплаты еще только начинался.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ВЗРЫВ ГОРОДА-БОМБЫ
Инспектор Мэррик дал нам машину до Бронкса. Оттуда до Вексфорда нас довезла полиция штата. Телепрограммы постоянно прерывались бюллетенями, сообщающими об охоте на Вилли и стремительно расширяющимися волнениями в Лоуренсе.
От Келли и Лейси не было никаких вестей. Очевидно, они возвращались в Нью-Йорк, когда услышали первые сообщения о волнениях и вернулись в Лоуренс в сопровождении трех негров. Один был пожилым священником, двое других, как говорили, были связаны с движением за гражданские права в Лоуренсе. Я решил, что одним из них был Джин Абернети.
Начальник полиции штата, интервьюируемый на его командном посту на окраине города, описал волнения как худшие за всю историю страны. Он предсказал гибель людей и уничтожение имущества в масштабах, которые во многом превзойдут бунты в Уоттсе, Гарлеме, Филадельфии и Кливленде.
— Город в руках неконтролируемых толп, — сказал он. — Многие вооружен и пьяны. По рапортам, которые мы получаем из города, все магазины разграблены и подожжены, независимо от того, принадлежат ли они белым или неграм.
