— Вот ты и заполучила меня, вычурная деревяшка, — сказал я. — А знаешь... когда-то в детстве я хотел вырезать на тебе неприличное слово, но меня поймали и оставили без обеда.
Я обошел трон сзади, вытащил кинжал и нацарапал на спинке короткое слово, которым восхитился бы даже Шенба.
Наша с Хил свадьба прошла тихо, без смутившей бы ее пышности, в окружении только близких друзей. Рэд, Советник Вито, Алисия с Алироном. Ради такого дела приехал Пухлик, и после церемонии я оттащил его в сад — обнять и попросить поразмыслить, не заинтересует ли его должность главы Магической Академии, которую я собирался основать в Невиане. Он был так изумлен, что даже не сразу возразил мне, а когда подобрал слова, я уже умчался к Хилли, читая наизусть Аль Джали.
Прошел месяц.
В горах Этельвейне сошли талые воды и распустились маленькие цветочки-звездочки на склонах. Где-то там, в суровых, но прекрасных долинах, зажатых кряхтящими камнепадными скалами, проводили переговоры с местными жителями Рэд с Алироном. Впрочем, переговорами в обычном понимании этого слова назвать это было нельзя: воинственные горцы понимали только силу и храбрость, победу над врагом и, не знаю, связку ушей у пояса, что ли... Словом, мои лучшие воины поехали туда бряцать оружием и пить беспробудно сутками. С ними отправились те придворные, которые уж слишком рьяно расспрашивали, что за неизвестный престарелый родственник восседает на троне вместо так странно и подходяще погибшего молодого короля. Вито предложил этим придворным поучаствовать в благородной миссии примирения враждующих кланов, и попробовали бы они отказаться.
Южнее, на равнинах баронства Гедрог, растекались полноводные реки и шли долгие дожди, орошая тучные нивы, тучных овец и тучных жителей. Сообщения оттуда шли самые благостные — после многих лет бедствий, неурожая и падежа скота край расцвел, как никогда.
На юго-востоке барон Деэлгар радовался за дочь, которая, наконец-то, счастлива в браке и носит под сердцем малыша, и устраивал охоты одна пышнее другой.
На юге граница с Хавиром подвергалась сомнению со стороны банд разбойников, контрабандистов и даже честных купцов, считающих, что уплата пошлин — не только тяжкий труд, но и причина многих нервных расстройств. Вследствие чего стол мой был завален письмами от герцога Севоя — умоляющими, угрожающими, требующими прислать подкрепление в пограничные войска. Хавирский султан, со своей стороны, ничего для укрепления границ и защиты торговли не делал, но прислал мне на свадьбу подарок: милую обезьянку, всю в бубенчиках.
На востоке, в герцогстве Лэгрид, развалины замка старого прохвоста тяжко вздыхали, обтекали маревом, вызывая мистического толка пересуды у местных; и издавали ночами странные звуки, будто камни, из которых они когда-то были сложены, внезапно решили поведать миру о своем прошлом.
А я, счастливый король, все чаще беспокоился о чем-то, ловил на себе странный взгляд Вито, да и сам частенько пытался вывести его на откровенную беседу, когда он, с докладами о возрождении страны являлся ко мне в кабинет.
И вот, после посещения спектакля в 'Черепахи', с которого я ушел, чуть ли не плюясь — и тем самым фактически похоронил труппу, но туда им и дорога, — я получил весточку от Вито. С просьбой приехать.
Никогда еще в истории Невиана короли так не торопились.
Но, приехав к Советнику, я принял вид беспечный и веселый, хоть на душе и скребли кошки.
— О вас, мессир, уже пошел слух, что Вы не являетесь поклонником искусства, а, значит, консервативны, закостенели, провинциальны и вообще далеки от народа, — сообщил мне Вито, встретив на пороге своего городского дома. Быстро работают языки в Валедо...
Охрану я оставил у кареты, справедливо полагая, что скорее карету с королевским гербом попытаются украсть, чем на меня нападут в доме Советника.
— Никлас, — простонал я. — Видел бы ты, что там творилось... Пусть скажут спасибо, что я не повелел казнить всю труппу, да и зрителей заодно, чтобы они не мучились неизбывным ужасом от увиденного всю свою дальнейшую жизнь. Это же издевательство...
Я дождался, пока Вито прикроет дверь. Затем, без предупреждения, повторил тот ужас, которому был свидетелем, специально для Вито: совершил те же телодвижения, что и герой-любовник, проорал:
— О, лик твой смущает меня!
И упал на пол.
Вито чуть повернул голову, осмотрел себя в зеркале, что висело в прихожей, и невозмутимо выдал:
— Лик как лик...
Я совершенно не по-королевски заржал.
— Кстати, — все тем же ровным тоном сказал Вито, — слуг я отпустил. Так что, если вам нравится, или вы соскучились по простому деревянному полу, можете продолжать лежать...
— Простому? — ухмыльнулся я, протягивая руку. Советник помог мне встать. — Наборной паркет из трех пород дерева, конечно, простой...
Мы отсмеялись, искренне, легко... Потом Вито, поправив воротник, лежащий, на мой вкус, и так идеально, повел рукой в глубину дома:
— Извольте откушать трапезу со мной в саду. Ваше любимое вино и сладости.
Городской дом Советника нравился мне даже больше, чем его поместье. Своей непредсказуемостью — казалось, за каждым углом таится секретная дверь, портреты на стенах знают множество тайн, а стены скрипят не просто так. Ну и, конечно, безупречный вкус Вито во всем, от одежды до интерьера, делал дом абсолютно незабываемым.
В прошлое свое посещение мы с Алисией и Советником завтракали в малой гостиной, сейчас же Вито повел меня в другую сторону. Пока я шел, дом словно напевал мне песни — смутно знакомые и немного печальные. Почему? Может, дом воспроизводил настроение Советника, а, может, чувствовал что-то в глубине меня, видел сокрытое? Не знаю.
Садик был прелестным. Именно это слово. Маленькие деревца, красные, зеленые, желтые: собранные с разных концов страны, одни из них по привычке уже оделись осенней листвой, а другие все еще дышали свежестью. Одно с цветами — позднее, видимо, привезенное с гор. И где-то журчала вода, но самого фонтанчика не было видно. Вито отодвинул стул у круглого столика, накрытого на двоих очень просто, всего лишь с серебряной посудой и одной бутылкой вина, но мне и сам момент, и вид Вито показались очень торжественными.
Помню, я сразу подумал, что это не к добру.
Мы сели за стол.
— Вино мягкое, с южным фруктом, который придает ему немного пряности, — поведал мне Советник с таинственным видом. — Охлажденное. Пирожные лучшие в городе, еще засахаренные розы из моего сада и крыжовенное варенье оттуда же. Последнее, конечно, не так изысканно звучит, но оно очень вкусное, поверьте.
У меня защипало в глазах. И я не стал убеждать себя, что это враги подсыпали в садик лука, или что в глаз залетела мошка... целое полчище мошек, причем в оба глаза.
— Вито.
Я накрыл его ладонь своей.
— Ты покидаешь меня?
— Да, мессир.
Вся моя уверенность в собственном всемогуществе, восставшая было из пепла в день, когда на голову свою я водрузил корону, рассыпалась, звеня осколками.
— Но... ты не можешь, ты...
— Джок, — он впервые назвал меня по имени, и это заставило меня умолкнуть. — Я ухожу не потому что хочу, а потому что должен. Называй это законом природы — но Советники всегда уходят при смене короля. Я и так слишком задержался, хотел присутствовать на вашей с Хилли свадьбе. И... проследить за... кое-чем.
— Я... — Я не находил слов. Попытался искать их в, казалось бы, успевших стать бездонными за сто лет закоулках памяти, и единственное, что нашел, оказалось и самым правильным. — Я благодарен тебе... за все. Не думал, что мне так скоро придется потерять друга.
— А я думал, за свою долгую жизнь ты мог бы к этому привыкнуть.
— К этому нельзя привыкнуть. Когда ты... уходишь?
— Прямо после этого приятного обеда.
Он улыбнулся и поправил как всегда безукоризненно лежащее на отвороте рукава кружево.
— Ты нарядился по этому поводу? — мои жалкие попытки пошутить все же вызвали у него смешок.
— Уход — еще не повод изменять привычки. — Он наклонился ко мне, пахнуло изысканными духами. Безупречен, как всегда.— Вина?
Сколько надо прожить, чтобы научиться принимать неизбежное? Уж всяко больше, чем досталось мне. Я попытался. Как бы ни была жалка попытка.
— Айвори не справится...
— Справится. — Вито разлил вино по бокалам.
— А я не смогу...
— Сможешь. — Видимо, сказав мне о своем уходе, Советник снял с себя полномочия и теперь обращался ко мне просто, на 'ты', как к другу... И это было приятно. Грело душу.
Вито легонько звякнул краем своего бокала о мой.
— Сможешь, Джок. И еще многое сверх того. Закон природы.
Я приподнял бокал.
— За друзей.
— За друзей.
Мы отпили по глотку и Вито придвинул ко мне розетку с вареньем.
— Джок... не как королю или тому, кто познал бессмертие, но как другу — я хочу сделать тебе подарок.
— И что же это? — Признаться, я спросил из вежливости. От него в этот момент я принял бы и кусок дерьма, причем завернул бы в платок и бережно хранил до конца дней.
— Как что... Информация, конечно же. Можешь спрашивать о чем угодно. Если не смогу ответить или не захочу, так и скажу.
Вито хитро улыбнулся и снова я увидел под мягкостью манер и плавностью речи, под томными движениями — словно ему было лень даже веки приподнять, — сталь. Нет, алмаз. Этот человек... Впрочем, я уже знал, что человеком он не является, потому мысленно поправился: этот не-человек всегда, всегда знал, чего хочет. Я таким качеством похвастаться не мог и потому, на миг пораженный его щедростью, застыл. И затем спросил о первом, что пришло в голову:
— Я могу покидать страну? На время, с визитами... как мой отец.
Вито прищурился.
— Можешь. Думаю, несколько месяцев — вполне приемлемый срок. Как раз хватит, чтобы съездить в Хавир и обратно. Я угадал?
— Угадал и я не удивлен. Хилли чувствует себя не в своей тарелке, я могу ее в этом понять, кстати. И я думаю, что посещение ее родных мест, да и просто путешествие, позволит ей быстрее привыкнуть к тому, что она королева. — Я пожевал губу. Как рад я был бы еще два месяца назад, получи такой дар... А сейчас словно из головы все выдул ветер. — Страна поправляется?
— Да. Еще и поэтому я покидаю этот мир.
На миг я пожелал... Но остановил себя и задал следующий вопрос:
— Куда уходят Советники? Ты сказал про 'этот мир'... Неужели в Сады Богов?
— О, нет... — он рассмеялся. — В другое место. Откуда мы приходим и куда уходим, впрочем, настолько же недостижимое, как и Сады — для живого и смертного, я имею в виду. И оттуда уже не возвращаемся.
— Но... ты ведь не умрешь? В обычном смысле?
— Это не смерть... — Вито помолчал и провел рукой по воздуху, словно рисуя невидимый горизонт, и лицо его было в этот момент прекрасно, он будто видел незримое. — Это... Уход. В иной мир. Там все иное... Но здесь я умолкаю, чтобы не наговорить лишнего. Дальше?
У меня было время подумать, и следующий вопрос вызвал у Вито уважительное поднятие бровей.
— Как король связан со страной, я представление имею. А вот как Советники...
— К-хм. Скажу так: очень похоже. Только у королей эта связь двусторонняя, а от здоровья, душевного состояния Советника или его настроения страна мало зависит... Он же... чувствует все изменения, будто пуповина соединяет его с королевством. И короли... Как отражение. Мне сложно объяснить.
— Вы ведь не просто общаетесь друг с другом, — подмигнул я. Грусть от потери, готовой вот-вот на меня обрушиться, постепенно стала исчезать, как легкий дымок, тающий под ветром. — А держите в курсе всех значимых событий в своих королевствах.
Вито кивнул.
— А чьи интересы защищает Советник при таком общении? Если я, к примеру, захочу завоевать Локрелеон, сообщишь ли ты... то есть, сообщит ли Айвори...
Я сглотнул. Никуда она не делась, чертова грусть.
— Сообщит ли Айвори Советнику Тобиаса, как там его...
— Локли.
— Да, ему... о нападении?
— Конечно.
Увидев мое удивленное лицо, Вито захохотал. Мелко затрясся, прикрыл рукой рот... а потом так резко наклонился вперед, что чуть не стукнулся лбом о столешницу.
— Ох, Джок... Естественно, скажет. И знаешь, почему?
— Потому что все короли — идиоты и словно дети, играющиеся в песочнике — с вашей, невиданных существ иного мира точки зрения, конечно же...? — буркнул я, уязвленный его смехом.
— А ты, хоть и пошутил, попал в точку. — Вито успокоился, промокнул уголок рта платком, который извлек из-за рукава, как по волшебству. — Вспомни, когда последний раз после войны существенно менялись границы.
Я задумался.
Я задумался глубже. По сути, я закопался в собственные знания по самые уши и рисковал утонуть в глубинах памяти, но Вито мне помог:
— Да никогда.
— Неужели?
— Да. С того момента, как королевства образовались, родились, возникли... сформировались — называй как хочешь, — и до этих дней и все дни в будущем, пока они не распадутся... Страна — живая. Как организм. И неделима — разве что мелкие кусочки в разные периоды истории откусывались, выплевывались и приращивались на прежнее место. Пока король на троне и страна здорова, никакие войны не разделят ее. Потому и твое гипотетическое намерение напасть на Локрелеон мало что значило бы в глазах Советников.
— Но война... это смерть людей.
— Люди — не моя прерогатива. — Вито глядел прямо на меня, не моргая.
'Нелишне помнить, что он — не человек, — сказал я себе, — и мораль наша для него неведома'. Впрочем, сам я за полтора века разве не стал мерить совсем другими мерками? Но его слова заставили меня взглянуть на войны по-другому. Пожалуй, я теперь буду не только добрый, но и мирный король. И всеми силами буду избегать войны, даже если Тобиас и Султан, 'Да живет он вечно', как говаривал Шенба, будут на пару исполнять похабные песенки с моим участием... или 'воровать яблоки из нашего сада', как мой отец называл нелицеприятные действия других монархов. Как-то не слишком уютно было осознавать, что войны ничего не приносят, а только уничтожают... хотя мне все детство и юность вдалбывали совсем другое — что война это средство раздвинуть границы, поднять экономику, источник богатства и процветания...
— Да... — увидев понимание на моем лице, Никлас улыбнулся. — Я забочусь о стране. Люди... Идеальный Советник должен абсолютно равнодушно, одинаково безразлично относиться ко всем людям без исключения.
— А ты... идеальный Советник?
— Нет. — Просто ответил он.
Мы помолчали. Вито словно бы догадался, что его ответы породили ворох новых вопросов и если в начале нашего разговора я не мог придумать ни одного, сейчас у меня вопросами язык облеплен почище, чем его чудесное крыжовенное варенье осами.
— Возвращаясь к тому, что ты говорил раньше... — я отогнал двух ос от сладкого и, набрав полную ложку, отправил варенье в рот. Оно и правда было великолепным. — А как же быть с Эдраном? И Регонским княжеством? И мелкими горными варлами на севере?
— Эдран и впрямь когда-то, давным-давно был сильным восточным королевством. С могучим войском, неповторимой культурой и бесстрашными жителями... — Вито уставился куда-то вдаль, взгляд его затуманился. — Многие из ваших обычаев, кстати, пришли оттуда. И основы культуры... — Он тряхнул головой, возвращая себя в мое общество. — Но род эдранских королей прервался, и страна развалилась. Опустела... часть жителей перебралась западнее, и так возник Невиан. А на месте Эдрана теперь пустоши, ты это и так знаешь — Эдранские пустоши, кочевые племена и древние могилы королей — курганы.
