-Нет, — глухо отозвалась я. — Он говорил только о дневнике и то немного. Да я особо и не интересовалась.
На лице бабушки легкой тенью промелькнуло сожаление, но она тут же взяла себя в руки. Я же старательно избегала называть по имени своего демона, опасаясь новой вспышки боли и неосознанного страха, появившиеся у меня подспудно, стоило бабушке произнести вслух такой родной и привычный совсем недавно набор звуков. Это было сродни борьбе с призраками, если в них не веришь, то кажется, что и не страшно совсем. А в моем случае не больно.
Взглянув на Гошку, я поняла, что он так и не вернулся в реальный мир, думая о чем-то своем, судя по всему тоже не очень приятном. В нашу немую сцену, общую на всех и различную для каждого в отдельности, внезапно ворвался звон дверного звонка, так что я вздрогнула всем телом и ухватилась за край одеяла, неосознанно прижав его к себе.
-Герман вернулся, — спокойно произнесла бабушка, вставая. — Пойду, открою.
-Я, пожалуй, пойду, — тихо произнес Гошка. — Пока, Том. Я завтра еще загляну.
-Гош, — начала я, сама не до конца осознавая, почему я так отчаянно хочу, чтобы он остался.
-Я вернусь, обещаю, — слабо улыбнулся он и, склонившись ко мне, поцеловал в щеку. — Поправляйся. До свидания, Софья Константиновна и ... спасибо.
Бабуля посмотрела на него долгим взглядом и, наконец, произнесла:
-Идем, я тебя провожу.
Уходя Гошка бросил на меня еще один задумчивый взгляд, слабо улыбнулся и ушел. Внезапно мне стало так холодно и одиноко, как... как тогда, когда ушел Он. Я подтянула колени и, уткнувшись в них лбом, прикрыла глаза.
-О, наша спящая красавица очнулась, — услышала я баритон своего деда. — Ну, наконец-то. Ох, и заставила же ты нас поволноваться.
-Привет, дедуль, — слабо улыбнулась я, взглянув на него. — О, какой румянец. Дедом Морозом подрабатываешь?
-Вот сейчас Софочка даст добро, я и тебя выгоню на улицу. А то одна кожа да кости остались. Да и погода просто чудная стоит, а она тут валяется, — усмехался он.
-Герман, не трогай девочку. Дай ей прийти в себя.
-А как мама с папой посмотрели на то, что я приехала так внезапно? — поинтересовалась я.
-Да нормально все, не переживай, — заметил мой дед. — Миша так даже рад был, что ты здесь под нашим присмотром. Стала бы ты там у себя лечиться еще вопрос. Вот упекли бы тебя в больницу, как меня и не известно, чтобы еще накопали. А Софочка тебя в миг на ноги поставит.
Бабушка усмехнулась и вышла из комнаты.
-Дедуль, — понизив голос, произнесла я, — а Гошка, что и правда, все это время тут сидел?
-А то! Переживал парень так, что и словами не передать. На следующий день, после того как вы приехали, прибежал ни свет ни заря, узнать как ты. Увидел, что ты все еще спишь, так побелел аж весь. Софочка его утешила, как смогла. А он рядом с тобой сел, за руку взял, ты и улыбнулась. Он вроде даже успокоился, но тут ты Влада своего позвала во сне и он снова хмурый стал. Ох, Томка, издеваешься над парнем почем зря. Выбери уже кто тебе ближе, да отпусти другого на все четыре стороны.
-Деда и ты туда же, — всплеснула я руками. — Я что ли виновата в том, что они ведут себя как два упрямца?!
-Пока есть надежда, жизнь стоит того, чтобы сложить ее к ногам любимой, — улыбнулся он и потрепал меня по голове.
-Надежда — глупое чувство, — пробурчала я, и дед, улыбнувшись мне еще шире, произнес:
-Глупышка. Надежда дана нам для того, чтобы переждать непогоду и дождаться солнечных дней нашей жизни. Не отказывайся от нее так скоро. Порой это единственное чувство, способное привести нас в завтра. Ну и немного упрямства порой не помешают.
-Ох, деда, мне бы твою уверенность, — вздохнула я.
-А как я по-твоему твою бабку убедил в серьезности своих намерений?! — подмигнул он мне.
-Деда, а как? Ты мне никогда не рассказывал, — загорелись у меня глаза.
-Ты себе не представляешь, какая она была неприступная тогда, но в тоже время такая одинокая, что у меня сердце кровью обливалось. Я к ней почти год пути-подходы искал и как видишь, смог таки найти дорогу к ее сердцу.
-И что же это? — наблюдала я за перемещениями бабули по комнате. Судя по слабой улыбке сияющей на ее лице, она знала, что мы говорим о ней, не смотря на то, что я заговорщицки склонилась почти к самой голове деда.
-Сонь, так что это по-твоему? — чуть громче произнес он, обращаясь к бабушке.
-Герман, отстань. Начал пудрить девочке мозги, вот сам и договаривай. Обед через полчаса, — улыбнулась она и снова ушла. — Да, Омичка, — вернулась она в комнату. — Вечером родители придут, я им уже позвонила. Не сбегай никуда.
Я побелела.
"О, черт, родители!", — вновь вспомнила я об их присутствии в моей жизни. — "Чувствую меня ждет знатная головомойка!"
-Да не бойся, — донесся до меня голос деда, который к этому моменту уже успел скрыться за газетой. — Миша и правда был рад, что ты приехала к нам, особенно учитывая то состояние, в котором ты была все это время.
-А мама?
-А мама тем более, — ухмыльнулся он.
Я едва слышно облегченно выдохнула.
-Деда, — подползла обратно я к нему поближе, в надежде продолжить начатый разговор, — и все же почему она передумала?
-Потому что я умею хранить тайны, — заговорщицки прошептал он мне.
Я прикусила язык, не зная как сформулировать следующий вопрос, но он меня опередил.
-Омичка, не смотри на меня такими большими глазами. Я знаю, что вы все — ты, Софочка и Миша не такие, как я или Оля, твоя мама. Насчет Тани не знаю, вам виднее. Но поверь мне, за все то время, что я знаю твою бабушку и папу, они изменились совсем немного. Признаюсь по секрету, когда она мне сказала, что Миша ее сын я вздохнул с облегчением, потому как я его изначально принял за очередного ее ухажера, да и обращалась она с ним гораздо ласковей всех остальных, — дедуля рассмеялся. — У Софочки за плечами явно было какое-то горе, это было ясно с первого момента, как я увидел ее в нашей заводской поликлинике. И мне кажется, что она мне даже благодарна за то, что я так и не удосужился узнать, в чем именно оно заключается. Я дал ей то, что ей требовалось на тот момент больше всего — тишину, покой и доверие. И ты знаешь, произошло чудо, она выбрала меня. Ты бы видела, какие франты вились возле нее.
-Охотно верю, — на автомате произнесла я. — Деда, но неужели тебя не смущало все это — тайны, недомолвки и прочее. Бабуля же должна была чем-то выдавать себя, выделяясь среди всех.
-Она и выделалась, — улыбался он. — Своим умом и критичностью суждений, так уж точно. Но еще больше она меня удивила, когда решилась на переезд в эту глушь, да еще из Ленинграда, из отдельной квартиры. Тут и города то толком не было тогда. Страна в руинах, за что не возьмись, везде дефицит и нищета, жили и вовсе поначалу в общежитии, а она явно привыкла не к этому. Но знаешь, я за все время не услышал от нее ни одной жалобы. Все наше общежитие знало, что можно постучаться хоть в три ночи к нам в комнату и она поможет. Прямо дар целителя. Всех всегда видела насквозь. Но я знал, что если она что-то решила, то от своего не отступится. У нее поначалу и здесь была куча поклонников, я ревновал страшно. Но проходили годы, а она по-прежнему оставалась все той же Софочкой, в которую я влюбился как мальчишка с первого взгляда. Да я и сейчас ее люблю. Пускай это далеко от вашей юношеской любви, от которой ты сбежала к нам зализывать раны, но поверь мне разница не так уж и велика.
-Деда, — обиженно выпалила я.
-Да знаю я из-за чего весь сыр бор, — лукаво подмигнул он мне. — Стала бы ты срываться с места, не разругайся ты со своим Владом. Что он натворил-то? И Гошка вон какой-то не такой сейчас бродит. Тебя что ли не поделили?
-Деда, хоть ты не начинай, — у меня в глазах заблестели предательские слезы. Его имя как лезвие ножа полоснуло по сердцу и я вновь вернулась к своей боли.
-Да ладно, ладно уж, — махнул он рукой и засмеялся своим хрипловатым смехом. — Все наладится, время лечит.
-Герман, довел таки девочку до слез, — вернулась в комнату моя бабушка, скользнув по мне взглядом. — Тебе таблетки пить пора, не забыл?! И обед на столе.
-Иду, Сонечка, иду, — тяжело поднялся он с кресла и вышел из комнаты.
-Омичка, идем, я тебя покормлю. Поди, суп уж и затерялся давно где-то в необъятных глубинах твоего желудка.
-Я не хочу, — выдавила я. Завершение разговора с дедом неожиданно привело меня назад к моим страхам и размышлениям.
-А я не спрашивала, хочешь ты или нет. Идем. Я как твой лечащий врач настаиваю на том, что тебе сейчас первую очередь необходимо обычное, горячее питание. Гоша не для того рисковал своей энергией крови, чтобы ты сейчас падала в голодные обмороки.
-Чем рисковал? — тут же подняла я на нее взгляд.
-Он, конечно, просил не говорить тебе, но как по мне, так ты должна это знать. Не напои он тебя в поезде своей кровью, ты могла бы и не проснуться по утру.
-Он что сделал? — выкрикнула я, соскакивая с кровати и немедленно падая на нее обратно. Слабость все еще давала знать о себе.
-Не надо так бурно реагировать. Это чудо, что он догадался сделать это. По его же словам, он тебя еле добудился, и отреагировала ты только после того, как он влил в тебя свою энергию, которой после обращения у него и так весьма и весьма не много. Так что прекрати сходить с ума и отдай должное хоть в какой-то мере его жертве — сейчас же за стол!
У меня смешались все чувства и эмоции, переплетясь в один замысловатый клубок. Гоша. Кровь. Поезд. Когда? Когда он успел это сделать? И почему я ничего не помню?
Предпочтя больше не провоцировать свою бабку, я подчинилась ее очередному требованию и поковыляла обратно на кухню. Под ее пристальным взором и рассеянным деда, уткнувшегося в свою газету, я вяло начала ковыряться в своей тарелке. Есть совершенно не хотелось потому, как на этот раз у меня из головы не шло последнее известие, повлекшее за собой мое "выздоровление". Чего добивалась бабуля, вываливая передо мной эту информацию? Теперь помимо всего прочего я чувствовала себя еще и этакой неблагодарной сволочью. Я подвергаю риску жизни близких мне людей, но самое ужасное во всем этом, было не то, что это уже произошло, а то, что я так и не видела путей, способных мне помочь избежать повторения этого в будущем. Требовалось что-то новое, кардинально новое. То, что изменит все.
"Прости, Владь. И прощай...".
Глава 23. "Тайна"
Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял,
А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
В. Маяковский.
Остаток дня прошел как в тумане. Я ходила, как запрограммированный на поддержание основных жизненных циклов, робот. Родители довольно бурно отреагировали на мое явление пред их очами в более-менее сознательном состоянии. Мама, казалось, сейчас расплачется прямо у меня на глазах, а объятие, которым одарил меня папа, я последний раз помнила в пятилетнем возрасте. За всей сценой расспросов со стороны близких и односложных ответов с моей стороны, как коршун за добычей следила бабуля. Стоило разговору уйти в ненужном направлении, как она тут же с грацией светской львицы меняла его тему. Я была благодарна ей за то, что до серьезных копаний в моей и без того потрепанной всеми ветрами душе, так и не дошло. Единственным ураганчиком не поддающимся ни на какие провокации оказалась Танька и она то и задала самый главный вопрос, которого все остальные старались избегать по мере сил и возможности. Я, потому как старалась воспитать в себе новое умение — стирание памяти по желанию, а родители, потому как боялись моей реакции.
-Том, — неожиданно встряла в разговор моя сестра, — а ты что, Гошу больше не любишь?
-Почему? — как можно спокойнее поинтересовалась я.
-А почему он тогда тебя не поцеловал? Ну, когда ты спала.
-А почему он должен был меня целовать? — улыбнулась я ей, стараясь не показать, как мне не хочется продолжать этот разговор. Но, я знала свою сестру — просто так она не отстанет. Проще выдержать пытку вопросами до конца и соврать.
-Ну, он же ведь был твой парень и собирался жениться на тебе, — со святой невинностью произнесла она, и все затаили дыхание.
С невинностью ребенка женского пола она перемешала мир своих фантазий с моей прозой жизни.
-Таня, — пришла мне на помощь мама, — Тома сама решает за кого ей выходить замуж. И потом ей еще рано думать об этом, — бросила она напоследок обеспокоенный взгляд в мою сторону.
-А мне Гоша сказал, что самое время, — заявила эта "святая невинность".
У меня отвисла челюсть. Интересно, чего еще я не знаю о своем лучшем друге?!
-Когда это он тебе такое сказал? — не удержалась я.
-Осенью еще, когда один без тебя сюда приезжал, — отозвалась моя мучительница.
-Ну, — пыталась выкрутиться я, — возможно, он просто так говорил и вовсе не обо мне. Или может он вовсе говорил это просто так, о будущем, — но под конец не выдержала и спросила чуть резче, — и откуда ты вообще взяла эту идею, что он собрался на мне жениться?
-Он же мне это сам и сказал, — улыбалась она. — По большому секрету. Я даже кольцо видела.
И этот дьяволенок растянулась в блаженной улыбке. Молчание, установившееся в квартире, по своему апогею, могло соперничать с оглушающей тишиной начала времен, нарушила которое опять же моя сестра, выстрелив контрольным залпом по моему сознанию.
-И твой Влад мне тоже не нравится.
-Тоже? — уже чисто автоматически отозвалась я.
-Ну, да. Гоша сказал, что он плохой человек, и я ему верю, — я только потрясенно молчала, не видящим взором смотря перед собой, пока Таня продолжала свои излияния. — Гоша хороший и красивый. Ты бы видела, как на меня смотрели Маринка и Поля, когда он меня от школы до дома провожал. У нас из девчонок полкласса в него влюблены, потому все мне ужасно завидовали. Они даже поздороваться с ним боялись, а меня он в щеку поцеловал.
-Ты мне об этом не рассказывала, — подала голос мама.
-Это же тайна была, — как ни в чем не бывало, заявила сестра.
-А сейчас уже выходит нет? — заметил, ухмыляясь мой папа. Похоже он был единственным, кого эта ситуация забавляла.
-А сейчас он сказал, что уже не важно, потому что у тебя есть Влад, — ответила Таня и тут же добавила, — Но мне он все равно не нравится. Ты с Гошкой всегда веселая приезжала и не забывала мне привезти что-нибудь вкусненькое, а сейчас ты грустная и все время спишь. Я не хочу Влада, хочу Гошу. Он меня со школы будет встречать. Девчонки обзавидуются.
"Устами младенца...", — почему-то подумала я.
-Таня, — очнулась мама. — Ну что ты такое говоришь! Миша, — повернулась она к мужу, — ну, скажи хоть слово!
-А что я могу сказать, — улыбался папа. — Слоны к тебе так и липнут, доча. Бегемошек, надеюсь у нас еще не предвидится?!
