Я медленно кивнул, пытаясь определиться, что делать дальше в свете только что услышанного. Мог бы и сам догадаться — письменные доклады от меня требовались только пока я работал на Умбакано и в Храме почти не появлялся. Все остальное время я отчитывался перед Джоффри лично. Заодно становилось понятным отношение Лютера Брода к моим, как он говорил "каракулям".
— Тем не менее, — произнес северянин, — это не делает написание тобой отчетов бессмысленным. Ведь только владея всей информацией о проделанной работе, грандмастер может продиктовать летописцу то, что должно быть записано, а доложить устно бывает возможно отнюдь не всегда(2).
Мне даже стало немного жаль старого монаха — из моря практически ежедневно поступающих со всех провинций Тамриэля сведений вычленить то, что действительно важно... И появившаяся, было, обида за то, что мне приходилось делать то, что никому на самом деле не нужно, как-то незаметно исчезла.
— Не хотелось бы мне оказаться на месте Джоффри, — признался я.
— Если графства пришлют своих солдат, это будет лучшим отчетом о том, как мы справились с поручением, — с заметным облегчением подытожил Бел. — Хотя грандмастер в любом случае станет нас расспрашивать. Но теперь, я думаю, ты будешь лучше понимать, что и для какой цели ему от тебя нужно.
— Ну, мы свою часть работы выполнили, — кивнул я. — Остальное на совести графов.
— Я не думаю, что они забудут свои обещания, — ответил он. — Граф Индарис, во всяком случае, отправил отряд чейдинхолльских стражников еще три дня назад. Я, кстати, успел пообщаться с их капитаном — на редкость мерзкий тип. Хотя, допускаю, дело в том, что он явно был не рад необходимости куда-то срываться воевать с дэйдра.
— А этот капитан случайно не черноволосый бретон из тех, что почему-то очень нравятся дамам? — поинтересовался я, вспомнив некоторые подробности своего первого приезда в Чейдинхолл.
— Да, — скривился Белизариус. — Ты его знаешь?
— Приходилось встречаться. Капитан Ульрих Леланд — человек, которого весь Чейдинхолл люто ненавидит за введенную им "новую систему штрафов", кроме, разве что, нескольких пустоголовых барышень, видящих только капитанскую мужественность. Меня он тоже пытался прижать, но не сумел.
— А было за что? — Бел заинтересованно поднял брови.
— Не без того. В Скинграде за то же самое мне пришлось выложить тысячу золотых.
— И кого ты убил? — имперец, знакомый с законодательством, немедленно вычислил преступление, за которое полагался подобный штраф.
— Почему сразу убил? Может, я там в замковую сокровищницу забрался?
— Ты-ы? — тут же заржал мой приятель. — В жизни не поверю! Нет, в твоей способности незаметно пролезть хотя бы и в сокровищницу старого вампира я нисколько не сомневаюсь. И готов поверить, что кровосос тебя не заметит, даже если ты пройдешь у него перед носом... но что-то там украсть?
— Почему бы нет? — парировал я, припомнив короткое знакомство с аргонианином-шутником из Лейавина. — Не обязательно же именно красть. Можно просто переложить в другое место...
Во всяком случае, подвыпивший ящер утверждал, что развлекается именно так. А как оно на самом деле... Впрочем, Бел прав — красть я точно ничего не стал бы. Да и перекладывать, пожалуй, тоже. И он это знает.
— Не смеши меня, — подтвердил мою последнюю мысль имперец. — Так кто там перешел тебе дорогу?
— Это я им перешел дорогу, — мрачно буркнул я. — "Мифический рассвет" это был.
Бел понимающе кивнул. В Корроле, куда я до того почти не заезжал и, по счастливой случайности, с выжившими дагонопоклонниками не сталкивался, он сам стал свидетелем такого нападения. И не только свидетелем, но и невольным участником. В тот раз болезненного вида пожилой бретон, мирно прогуливавшийся по южной площади города, при нашем приближении вдруг с криком "Тебе не скрыться от взора Мастера!" бросился на меня, на бегу окутываясь красным маревом и наплевав на то, что я был не один, а в компании здоровенного северянина и немногим менее здоровенного имперца.
— То есть, твоей физиономии он не обрадуется, — хмыкнул он.
Я фыркнул:
— Это если доблестный капитан меня вспомнит. Но я надеюсь на то, что память у него не настолько цепкая. В конце концов, данмеров в Чейдинхолле и без меня много.
Что нам предстоит вскоре после возвращения, мы, по молчаливому сговору, не обсуждали. Я так и вовсе старался об этом лишний раз не думать. Толкового все равно ничего не придумаю, только накручивать себя начну.
— Ты, кстати, так и не похвастался новой игрушкой, — Ролианд кивнул на притороченный к моему седлу лук.
Да, я все-таки заехал в столицу в надежде, что у Маро Руфуса окажется что-нибудь подходящее. Мне повезло: стоило изложить свою просьбу, поведав о судьбе предыдущего лука, как оружейник вышел из-за прилавка и коротко переговорил вполголоса с Варнадо, после чего редгард скептически покосился на меня. Но Маро был явно настроен решительно, так что здоровяк кивнул и ненадолго скрылся в подвале, оставив магазин на попечение компаньона. Присутствовавший тут же аргонианин Джин-Вульм подмигнул мне, но я и так давно уже понял, что бесконечная грызня двоих оружейников о том, какая броня лучше — не более, чем торговая уловка. В конце концов, они эту броню изготавливали и ремонтировали вдвоем. В самых сложных случаях к ним присоединялся и Джин-Вульм. Именно он, кстати, восстанавливал мои доспехи, пока я отлеживался у Лютера после едва не стоившего мне жизни закрытия врат под Эльсвеллом. Но об этом я узнал много позже.
Неладное я заподозрил, когда вернувшийся Варнадо с усмешкой вручил мне увесистый холщовый сверток. А уж слова "сумеешь его снарядить — отдам без наценки" и вовсе заставили напрячься, предчувствуя какой-то подвох, благо, братья-Клинки застряли у Лютера, пользуясь подвернувшейся возможностью отдохнуть, как выразился Бел, "по-человечески". Особенно красноречивым был тоскливый взгляд, которым имперец проводил Винсона, волокущего знакомую мне лохань в комнату Ролианда: пока имперец отвлекся на еду, верный своим привычкам северянин решил поскорее смыть с себя дорожную пыль. Я бы тоже был не прочь последовать его примеру, но лохань у Лютера всего одна... а Ролианд может плескаться довольно долго. У него это такой же пунктик, как у Бела бритье. Впрочем, у каждого свои недостатки... Так что я решил отложить приведение себя в порядок, а время ожидания потратить с пользой, оставив друзей на попечение достойного трактирщика. Кстати, в отличие от Бауруса, о том, что Лютер Брод тоже принадлежит к Ордену, они не знали. А я, помня просьбу грандмастера, когда рассказывал, где предпочитаю останавливаться во время приездов в Имперский город, об этом не упомянул. И в дальнейшем просвещать их не собирался. Во всяком случае, без крайней на то нужды, о чем и шепнул, улучив момент, едва заметно нервничающему Лютеру. На качестве обслуживания это не скажется — со своими братьями по Ордену, независимо от их осведомленности, он был в этом плане предельно честен — зато старику будет немного спокойнее. В общем, возвращаясь к событиям в лавке, опозориться в глазах друзей мне не грозило.
Предчувствие меня не обмануло — редгард притащил лук из дэйдрика. Чей-то обливионский трофей, не иначе — сам оттуда разного добра натаскал не так уж мало. Луков в том числе. Не буду уточнять, что я первым делом подумал, увидев эту дэйдрическую жуть, но Ролианд был бы очень доволен моим знанием "изящной словесности". Однако, против собственных ожиданий, я справился — то ли "дэйдрическая жуть" на поверку оказалась не такой уж жуткой, то ли это я себя недооценивал. Несмотря на немалые размеры и устрашающий с непривычки вес лука, это оказалось вовсе не запредельно тяжело, чего я опасался. Правда, как выяснилось, скорость стрельбы заметно снизилась, зато выпущенная из этого лука стрела прошила деревянный круг мишени насквозь и высекла искры из стены за ней, срикошетив в нас градом острых щепок, отчего Россан, в магазин которой меня потащил Варнадо для проверки оружия, выставила нас с оружейником взашей, попутно пополнив мой запас ругательств. И не только мой — рассерженная редгардша голос не понижала, так что перед тем как она захлопнула за нами двери своей лавки, несколько горожан и пара патрульных легионеров так же получили возможность расширить свои знания "изящной словесности".
В общем, лук я купил, причем верный своему слову Варнадо и впрямь отдал его без наценки. И в тот же вечер зачаровал, благо оружие было "чистым", а Сигилов у меня в заплечной сумке набралось более, чем достаточно. Так что теперь впридачу к и без того немалой убойной силе лука прибавилось уже зарекомендовавшее себя шоковое заклятие. Самое сильное, какое я сумел наложить.
А насчет похвастаться... если им интересно, то почему бы и нет?
— ...Графиня никогда не согласится на это... — грандмастер говорил тихо, словно увещевая, но, несмотря на то, что они находились в противоположном конце Зала Славы мне было отчётливо слышно каждое слово.
— Согласится, — твёрдо ответил Мартин. — Она должна!.. — горячась, добавил он.
Джоффри вздохнул, наблюдая за вышагивающим перед камином Мартином. Судя по всему, я застал самый конец спора. Причем далеко не первого — об этом же они спорили еще до моей встречи с канцлером и, насколько я понял из обмолвок Мартина, даже до моего возвращения из Неналаты.
— О, — мое присутствие заметили, — вот и ты! С возвращением! — радостно улыбнулся Мартин.
Джоффри вопросительно уставился на меня, предварительно бросив взгляд мне за спину.
— Все живы и здоровы, — заверил я, подходя ближе. — Ролианд в конюшне, а Белизариуса задержал Сайрус.
В последнем случае, правда, все было в точности наоборот — общительный имперец сам затронул оказавшегося неподалёку капитана, но Джоффри вряд ли интересуют такие мелочи. Да и сам Бел надолго задерживаться не станет — новости можно будет рассказать и потом.
Грандмастер едва заметно расслабился.
— Ваши усилия уже принесли свои плоды, — улыбнулся он. — Каждое из графств Сиродиила прислало в Бруму подмогу. Теперь городской гарнизон настолько силен, что, пожалуй, сможет отбить даже полноценный штурм.
— Даже если дэйдра применят осадный артефакт? — уточнил я.
В конце концов, то, что осталось от стен в Кватче, после применения "огромной твари", за которую приняли подобный артефакт выжившие горожане, я видел своими глазами.
— Нет, — покачал головой Мартин. — В этом случае — нет. Дополнительные силы только продлят агонию, потому что горожанам отступать некуда, только в Храм Повелителя Туч... ради штурма которого, как мы знаем, "Мифический Рассвет" и запланировал нападение на Бруму.
Джоффри мгновенно помрачнел и покосился на него:
— Кстати, это неплохая возможность послушать, что он думает о твоём плане...
Я повернулся к Мартину, ожидая пояснений. Может, за время моих разъездов по Сиродиилу, он придумал что-то новенькое? Хотя, судя по последним услышанным мной репликам, план остался прежним...
Так оно и оказалось. Единственным уточнением оказалось лишь то, что Мартин надумал возглавить оборону. Джоффри, который, по-видимому, тоже узнал об этом обстоятельстве только что, не скрывал ужаса — единственный человек, которому под силу остановить творящийся ужас навсегда, намерен поставить свою жизнь под угрозу в битве, в которой его присутствие не станет решающим фактором. Мне эта идея тоже не понравилась — шаг, конечно, красивый, но с практической точки зрения, малоэффективный. Да, самолично возглавив оборону Брумы, Мартин получит признание и поддержку, по крайней мере, одного графства, но подумал ли он, что будет с нами со всеми, если во время сражения его убьют? Ведь, если его не станет, остановить вторжение Дагона в Тамриэль будет некому...
Все это я и попытался донести до его разума. Безрезультатно, впрочем — там, где потерпел поражение Джоффри, гораздо более искушённый в плетении красивых и убедительных речей, мне тем паче ничего не светило. Мартин упёрся, как — да простят мне такое сравнение — гуар, почуявший самку "в охоте", мотивируя свою внезапную блажь тем, что, "если он должен стать Императором, пора начинать действовать, как пристало главе Империи".
— По-твоему, для этого нужно подставить голову под дреморские мечи?! — разозлившись на его дурацкое упрямство, вспылил я. — Или ты рассчитываешь, что среди присланных нам на помощь отрядов не окажется предателей? Так я тебе скажу — они там наверняка будут, потому что это — отличный шанс для них одним махом переломить ход противостояния с Обливионом. Пока ты жив, барьер, хотя и неуклонно слабеющий, все же сдерживает дэйдра и не пускает Мехруна Дагона на Нирн. Помнишь Кватч? Ты снова совершаешь ту же ошибку...
Джоффри у меня за спиной шокированно ахнул.
— Ты забываешься! — рявкнул Мартин.
Я осёкся. Вот оно как... Впрочем, этого следовало ожидать — Мартин постепенно свыкался со своим статусом и чем дальше, тем более очевидной становилась разница между нами. Что ж... будем надеяться, что, когда мы переживём вторжение Мехруна Дагона и возведём Мартина на трон, обретённая корона не вскружит ему голову. А мне было полезно вспомнить, что я говорю пусть с ещё не коронованным, но все-таки Императором. Хотя я, по большому счету, об этом и не забывал.
— Как прикажете, Ваше Величество, — склонившись, произнес я.
Мартин вздрогнул, словно очнувшись.
— Пожалуйста, друг мой. Я нуждаюсь в твоих советах, а не в слепом повиновении.
"Друг мой". Я сдержал кривую невеселую усмешку — Мартин был сейчас неискренен. Об этом говорило привычное, ничего не значащее обращение. Уверен, окажись на моем месте тот же Джоффри, Мартин ничего бы не заметил. И произнес бы то же самое. Что это — невнимательность? Или намек?
— Ты напомнил мне о Кватче, — Мартин бросил короткий косой взгляд на меня. — Помнишь, о чем мы говорили в нашу первую встречу?
Я помнил. А еще я видел, что он одновременно с этим по старой привычке начал выстукивать по резной деревянной колонне какой-то незнакомый мне мотив. Все еще злится, значит. Однако это не отменяет того факта, что правы все-таки мы с Джоффри, а не он. И вполне возможно, что поразмыслив, он придет к тому же выводу. Но, учитывая его поистине гуарье упрямство, рассчитывать на то, что он все-таки откажется от своей затеи, не приходится. К сожалению. Принесённая клятва требовала от меня быть рядом с ним, чтобы иметь возможность защитить его. Как это совместить с тем, что мне же придется войти в Великие врата в самый разгар битвы, у меня в голове не укладывается. К тому же он твердо намерен облачиться в доспехи Тайбера Септима. Зачем — только ему ведомо. Но человек в откровенно старинной броне, притом не айлейдской, которой никого в Сиродииле не удивить, а стальной нордской — хотя никто, кроме Клинков, уже и не помнит, как выглядят легендарные доспехи Талоса — будет привлекать внимание. А если вспомнить, что противостоят нам не короткоживущие люди, а дэйдра, для которых четыреста лет с момента основания Империи Септимов ничтожно короткий срок...
