— И что же ты, интересно, можешь сделать? Стереть всем в памяти воспоминания о матче? Уговорить всех понять меня и простить, после всего того, что они мне наговорили? Подарить Гриффиндору четыреста очков? — сорвался он на крик. Он знал, что несправедлив к Джинни, но ничего не мог с собой поделать. Его просто несло.
— Я просто хочу с тобой поговорить, — спокойно ответила девушка. Она слегка побледнела от его грубости, но голос её был твёрд, а намерения серьёзны. Выдержка и самообладание у Джинни были что надо.
— Поговорить... Ха! Тоже мне, психоаналитик нашёлся!
— Психо... кто?
— Психоаналитик, врач такой. Рассказываешь ему о своих проблемах, и он внушает тебе, что всё это ерунда, и она яйца выеденного не стоит. И не надо из-за этого кончать жизнь самоубийством.
При этих словах на лице Джинни отразился ужас.
— Ты собирался покончить с собой?
— Да нет же, глупая! — Гарри неожиданно для себя рассмеялся. — Просто к слову пришлось.
— Как же ты меня напугал... — её лицо всё ещё было серым от внезапного испуга.
— Ладно, — смилостивился Гарри. — Говори, как ты собиралась мне помочь.
Джинни на секунду прикрыла глаза и глубоко вдохнула, будто перед прыжком в ледяную воду с трамплина.
— Гарри, ты ведь это сделал ради Чжоу, потому что она несмотря ни на что тебе очень сильно нравится? — скорее утверждала, чем спрашивала Джинни.
— Ежу понятно, что да! — Джинни была последним человеком, с которым Гарри хотелось бы обсуждать это.
— Ты не сердись, а послушай. Ведь не из глупой же прихоти ты предал команду, ты же хотел, как лучше. Ты не стал бы глупо рисковать, ведь правда?
— Ну да... Я всё рассчитал. Если бы мы проиграли Когтеврану, мы всё равно вышли бы в финал — уж в марте я бы обыграл Пуффендуй в два счёта. Я же не знал, что Чжоу придёт в голову то же самое. У нас был с ней договор — играть честно и остаться в хороших отношениях, чтобы не случилось. И получается, что мы оба нарушили этот договор. Теперь она меня явно избегает, весь факультет меня ненавидит, а вся школа надо мной смеётся... Ко всему прочему меня дисквалифицировали до конца сезона. Надо сказать спасибо Мисс Найтингейл, что хотя бы до конца сезона. По правилам за подобные нарушения дисквалифицируют навсегда.
— Вот видишь, не всё так плохо. Не расстраивайся. Вечно это продолжаться не может. Обиды и насмешки забудутся, а очки мы с Гермионой наберём во время конкурса. Ты не слушай, что там говорят: Предатель интересов общества, эгоист, личные симпатии ему дороже... Каждый в душе на твоём месте поступил бы также, но у них кишка тонка. Поначалу я тебя тоже осуждала, уж прости. Но потом я прочитала в твоей книге про поиск своего Пути, что правда не бывает одна, она не универсальна. Есть правда одного человека и правда большинства. Отказаться от своей правды — значит предать себя. А хуже этого ничего нет. Предающий себя идёт против веления своего сердца, он сбивается с жизненного пути. Защищая свою правду надо всё выдержать, и тогда окружающие поймут, что ты не мог иначе, и простят. В душе никто на тебя не в обиде. Просто они немного разочарованы.
Ты был для них Великим Гарри Поттером — победителем Ты-Знаешь-Кого, а не простым смертным. И вот ты оказался обычным человеком со своими слабостями, который не всегда прав, который не всегда знает, что надо делать, который может растеряться и натворить глупостей. Они обижены не на тебя, а в первую очередь на себя. Они ошибались, они обманывались. Но они винят тебя в том, что ты ввёл их в заблуждение, пусть и ненамеренно. Хотя ты всегда вёл себя как обычный мальчик, не задавался и не выпендривался, не считал себя особым. Но ведь чужие заблуждения — это не твоя вина, так ведь? В душе, я думаю, никто на тебя не в обиде. Просто они бояться сделать первый шаг.
— А почему ты не побоялась? Я ведь изгой, пария, неприкасаемый, предатель... Почему же тебя это не остановило?
— Можно подумать — ты не знаешь. И все знают. Ну и что. Мне нисколечко не стыдно. Стыдиться надо своей глупости, двуличья, зависти, а не чувств... — Джинни горестно вздохнула и стала смотреть на огонь камина, бликами играющий на тёмных стенах гостиной.
Гарри удивился тому, какой взрослый стал у неё взгляд. Он привык относиться к ней как к маленькой. Он даже не заметил, что она успела вырасти. Гарри видел её будто впервые. И эта вечная младшая сестрёнка помогла ему в трудную минуту, а не Рон и не Гермиона... Одна тихоня-Джинни не побоялась войти в клетку к разьярённому льву... Все от него отвернулись — и лучшие друзья и приятели, и Чжоу, и даже Мелисса с Сириусом, которым было самим до себя. Им всем было плевать на него, кроме верной Джинни.
Гарри впервые понял, что такое благодарность. Его буквально захлестнуло это чувство, и на глаза навернулись слёзы. Он порывисто обнял Джинни и сказал:
— Спасибо.
Джинни вздрогнула и мягко отстранилась.
— Не надо всё ещё сильнее запутывать и делать то, о чём ты потом пожалеешь. А я как-нибудь переживу. — Он встала и пошла в свою спальню. А на пороге обернулась и сказала:
— Пожалуйста.
Гарри ещё долго сидел на диване и с грустью думал о том, какая Джинни хорошая, и как она ему помогла в трудную минуту. А ещё он думал о том, что сердцу не прикажешь. К сожалению.
* * *
Прошло два дня.
Утром Гарри кое-как выбрался из постели под мелодию собачьего вальса, льющуюся из будильника. По привычке первым делом он стал нащупывать очки на прикроватной тумбочке не открывая глаз. Очков не было.
Что такое? — не понял Гарри и открыл глаза, с усилием стряхнув с себя остатки сна. Перед глазами всё слегка расплывалось. Он пошарил в тумбочке, заглянул под неё, за неё... Очков не было. Он посмотрел под кроватью, перетряхнул постель — очков не было. Они исчезли, пропали, испарились. Зато на тумбочке стояла какая-то бутылочка, по-видимому с лекарством. Сильно щурясь, Гарри с грехом пополам прочитал надпись: Орлиный глаз. И чуть пониже: Улучшает зрение. Состав: анис настоящий, корень лилии белой. Применение: промывать глаза.
Ничего не понимаю... С чего это мне вдруг надо промывать глаза? Откуда за ночь взя-лась эта бутылочка, и где мои очки?
Гарри выбрался из спальни чуть ли не на ощупь и вышел в гостиную.
Неужели кто-то из мести спрятал мои очки? Без них я как без рук. Это слишком жестоко... Бойкот я, может быть, и заслужил, но чтобы уж вот так... Не может же эта травля продолжаться вечно. Или может? Мне всего-то полтора года учиться осталось... — подумал он с горькой самоиронией.
— Салют, Гарри! — хлопнул его по плечу Симус ни с того, ни с сего. Тот самый Симус, который Гарри вот уже больше двух недель в упор не видел. — Ты уже начал работу для Скелетони по медузам? Ты кого выбрал? Горгону?
— Э-э-э... — растерялся Гарри. Он уже отвык от звуков человеческого голоса. — Д-да. Я написал про Горгону.
— Всем доброе утро, — вышли из спальни Лаванда и Парвати. — Гарри, тебе уже прислали новые очки? — поинтересовалась Лаванда.
— Новые очки? — не понял он.
— Ну да. Взамен тех, что разбила Гермиона перед матчем три недели назад.
— Гермиона разбила мои очки? Перед тем самым матчем, когда мы с Чжоу... когда нас...
— Да! Да! Да! Когда ты не вышел на поле, потому что Гермиона случайно разбила твои оч-ки, а Чжоу сначала вообще не появилась, а потом оказалось, что кто-то так испортил её новую метлу, что на ней ещё долго летать не придётся. Снитч поймала Мисс Найтингейл, а очки разделили. Но выиграл всё равно Когтевран, потому что у них на тот момент на десять очков больше было. Ты что, всё забыл? У тебя не температура часом? — и она озабоченно пощупала лоб Гарри. Симус ревниво на него посмотрел.
У Гарри голова пошла кругом. Какие очки? Какая метла? Какое разделение очков пополам? Он же точно знает, что их дисквалифицировали, и с ним уже три недели никто не разговаривает... Что же ещё произошло?
Из спальни появились Джинни и Гермиона. Лица у них были загадочные. Увидев, что остальные разговаривают с Гарри как ни в чём не бывало, они радостно переглянулись и подошли к нему с таким видом, будто лопались от желания рассказать ему что-то невероятное.
— Не ходи на завтрак, нам нужно рассказать тебе что-то важное, — шепнула ему Джинни заговорщицки.
Все ушли в Большой зал, и тут из спальни появился соня-Рон.
— Рон! Рон! У нас получилось! — кинулись его обнимать девушки. — Мы всё исправили. Мы всё изменили!
— Может быть вы мне объясните, что случилось? — спросил Гарри, изнывая от любопытства.
— Рассказывай ты, Джинни, — потребовал Рон. — Раз уж ты всё это придумала.
И Джинни начала свой рассказ. Гарри только диву давался.
— Я больше не могла смотреть, как все тебя мучают. Тем более, что в душе каждый думал, что на твоём месте поступил бы так же. Два дня назад, вернее две ночи, помнишь? я увидела у тебя маховик времени, и у меня возник план. Помнишь, я сказала, что скоро все об этом забудут, и всё будет как раньше? Я решила кое-что изменить в прошлом, самую малость, кое-что совершенно незначительное, и рассказала об этом Рону и Гермионе.
— Сначала я отказался помогать предателю, но моя не в меру умная младшая сестрёнка заявила: А как бы ты повёл себя на месте Гарри, если бы тебе пришлось играть против Гермионы? — говоря это, Рон покраснел. Но Гермиона оставалась совершенно невозмутимой. — И тогда я понял, что я был к тебе несправедлив... Извини меня, Гарри...
— Ладно, чего уж там... — Гарри не знал, что ещё сказать.
Рон шмыгнул носом и от души обнял его. Потом пришла очередь девушек, которые друж-но разревелись.
— Ладно вам сырость разводить! — миролюбиво ворчал Рон, а у самого глаза были на мокром месте.
— Так вот, — продолжила Джинни, успокаиваясь и отсморкавшись. — Рон стащил из твоей тумбочки маховик, который ты позаимствовал у МакГонагалл, и мы все трое отправились в тот день, когда состоялся матч. План был весьма прост. Помнишь, Гермиона затемняла тебе очки перед матчем, чтобы солнце не слепило? Так вот, пока я-прошлая переодевалась в раздевалке, я-настоящая перехватила Гермиону-прошлую и отвлекла её, а Гермиона-настоящая взяла твои очки и уронила их, постаравшись разбить их в пыль, чтобы их нельзя было восстановить с помощью Репаро. Так как без очков ты играть не мог, ты просто не вышел на поле.
— А почему мне никто не наколдовал очки? Дамблдор же мог это запросто сделать!
— А вот тут ты ошибаешься, Гарри, — пояснила Гермиона. — Дамблдор, конечно, может наколдовать очки, но только такие, какие подойдут ему самому. У волшебных очков есть такая особенность, что они подходят только создавшему их. А ты сам очки делать не умеешь. Понятно теперь, что мы всё просчитали?
Гарри кивнул.
— А я, — вступил Рон, — заранее позаимствовал у тебя мантию-невидимку и пробрался в раздевалку когтевранцев. Я просто запер Чжоу внутри на щеколду, чтобы она не смогла выйти. Она оставалась в раздевалке последней, она такая копуша! Пока перед зеркалом крутилась, я её и запер! А потом я поколдовал над её метлой. Упасть бы Чжоу с неё не упала, но и летать по нормальному на ней уже было нельзя. Матч должен был давно начаться, а Чжоу всё не было. Её обыскались, не догадываясь заглянуть в раздевалку. А потом выяснилось, что у её нет метлы. Таким образом оба ловца не принимали участие в игре по независящим от них причинам. По правилам, которые мы тщательно изучили, игра всё равно должна была состояться. Но так как кто-то должен был поймать снитч, чтобы игра закончилась, то это делал судья матча. Поэтому снитч пришлось ловить Мисс Найтингейл. Думаю, она была не в обиде. Когда ещё ей представился бы шанс поиграть в квиддич? Снитч она поймала виртуозно, через четыре минуты после его появления. Очки за него разделили пополам на основании какого-то правила, какого-то параграфа, какой-то поправки, но выиграл всё равно Когтевран, потому что я умудрился пропустить парочку лишних мячей. Но это ничего, мы же выиграем у Пуффендуя, правда, Гарри? Говори сразу, как ты относишься к Саммерби — ловцу Пуффендуя?
Все рассмеялись, а Гарри ответил:
— Он, конечно, душка, блондин, и всё такое, но он не в моём вкусе. Мне больше нравятся рыженькие и в веснушках. — И он ещё раз обнял Рона, Джинни и Гермиону всех троих одновременно.
— Ладно тебе, раздавишь... — ворчал Рон. — И вообще, нечего к Гермионе лезть, а то обрадовался...
— Вы всё это сделали ради меня? — с надеждой спросил Гарри.
— Ну да. Мы же твои друзья, мы тебя любим. И если не мы, то кто помог бы тебе? — отве-тила за всех Гермиона.
— Спасибо... — у Гарри просто не было слов. Ради него никто никогда такого не делал. Не нарушал разом кучу правил безопасности, не рисковал своей жизнью, потому что с маховиком были шутки плохи.
Как хорошо, что у меня есть настоящие друзья! Они пойдут за меня в огонь и воду, пой-мут и простят меня тогда, когда я действительно виноват, помогут найти выход из безвыходного положения... — подумал он.
Впервые за три недели у Гарри было хорошее настроение. Немного мешало одно обстоятельство. Без очков он и правда видел хуже новорожденного котёнка.
* * *
Уроки Мадам Земфиры Гарри всё больше и больше нравились, несмотря на то, что она была цыганкой. В этот раз они изучали гадание на птицах — в частности на курице — или орнитомантику. Было довольно интересно.
В центр класса поставили большое круглое блюдо с написанными по краю буквами и цифрами в специальных выемках. В выемки Мадам Земфира насыпала по несколько зёрен пшеницы и пустила на блюдо курицу. Руководствуясь принципом, ведомым лишь ей самой, курица ходила по блюду и склёвывала зёрна из определённых выемок с буквами. Весь класс записывал буквы, а потом складывал из них слова, пытаясь угадать, какое отношение они могут иметь к будущему. Гадание было крайне неточным, но зато было очень весело. У Гермионы получилось, что она станет лучшей ученицей в этом году, (впрочем, как и всегда). У Лаванды получилось, что сразу после школы она выйдет замуж, а у Гарри — что его сова Букля выйдет замуж. У Невилла же получилось слишком мрачно, что его жаба Тревор умрёт.
В итоге все много смеялись, убедившись в том, как неточны гадания, и что каждый видит только то, что хочет видеть, да ещё и трактует гадание с удобством для себя.
За обедом Рон рассказал историю про своего брата Чарли, связанную с этим самым гада-нием на курице.
— У Чарли было много друзей, и среди них были юноша и девушка, которые нравились друг другу, но они стеснялись в этом признаться друг другу. И тогда Чарли с друзьями решили им помочь. Они решили якобы погадать на курице во время одной дружеской вечеринки. Курицу они заранее заколдовали, чтобы она склёвывала зёрна с определённых выемок. Буквы очень удобно сложились во фразу, что та нерешительная парочка скоро должна пожениться. Они прониклись гадательным намёком и вправду скоро поженились. Им было невдомёк, что это была всего лишь шутка! — закончил Рон свой рассказ.
— Да уж, прикольно! — почесал макушку Гарри. — Но я бы на такое не купился.
— А каким, интересно, заклинанием они воздействовали на курицу? — спросила Гермиона. Её всегда интересовали только факты, касающиеся дела.
