Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5


Статус:
Закончен
Опубликован:
21.01.2017 — 02.02.2022
Читателей:
10
Аннотация:
Часть 14. Под властью Елизаветы (1741 - 1744)   80 ЗАМОРСКИЕ ЗАЙЦЫ   81 В ПОИСКАХ СОЮЗНИКОВ   82 ВОЙНА И КОММЕРЦИЯ   83 ЮЖНЫЕ ДЕЛА   84 ПОХОД БЕЗ ВОЙНЫ   85 У ПОДНОЖИЯ ТРОНА   86 ПЕРЕД ГРОЗОЙ     Часть 15. Русско-турецкая война (1744-1745)   87 СНОВА В БОЙ   88 НАЧАЛО КАМПАНИИ   89 НА ДУНАЕ   90 БУДНИ ВОЙНЫ   91 ГОРЯЧИЕ ДНИ   92 НОВАЯ БАТАЛИЯ   93 ПОНУЖДЕНИЕ К МИРУ     Часть 16. Плоды победы: сладкие и горькие (1745 - 1752)   94 СЕРЬЕЗНЫЕ ИГРЫ   95 ДЕЛА ЗАМОРСКИЕ   96 ПОКА ДЫШУ - СРАЖАЮСЬ 97 К ДАЛЬНИМ БЕРЕГАМ   98 ХОЗЯИН ЧЕРНОМОРЬЯ   99 ВОЗВРАЩЕНИЕ КО ДВОРУ   100 ДОМА И ЗА МОРЕМ   101 DAMNATIO AD BESTIAS     Часть 17. Новая опала и новое увлечение (1752 - 1755)   102 СЕЛЬСКИЕ ДОСУГИ   103 МОСКОВСКИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ   104 ВОДА, ОГОНЬ И МЕДНЫЕ ТРУБЫ   105 КРЫМСКОЕ ЛЕТО   106 НА ЗЕМЛЕ И В НЕБЕСАХ   107 В ВЕНЕ И НАД НЕЮ   108 ИМПРЕСАРИО БРОДЯЧЕГО ЦИРКА       ПОСЛЕСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ, ИЛИ О ЧЕМ МОЛЧАЛ ГРАФ ЧИТТАНОВ
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Русский посланник фон Кейзерлинг первым среди значительных персон явился, дабы выразить свой восторг по поводу полета и справиться о здоровье. Перебинтованный лоб и подсохшие царапины на щеке доставляли не слишком много болезненных ощущений, лишь придавая мне облик драного кошками или злой женою страдальца. Я заверил действительного тайного советника в полном своем благополучии. Сей курляндец возвысился благодаря Бирону, ухитрился не упасть вместе с герцогом и даже поднялся еще выше. Сейчас он шпионил за мною, чтобы докладывать обо всех движениях Бестужеву. Мы поговорили вполне дружелюбно. Собеседник подтвердил высокий дипломатический класс, ни единой нотой не выдав разочарования, что граф Читтанов и на этот раз не убился.

Еще два посла выказали существенный интерес: прусский и неаполитанский. Оба их королевства состояли с венским двором в давней и не до конца примиренной вражде. Пруссак передал письмо от Карла Вильгельма Финка фон Финкенштейна, кабинет-министра и друга юности короля Фридриха. Примечательно, что сия эпистола была продиктована еще в то время, когда мой обоз тащился по альпийским кручам, на полпути между Триестом и Веной. Похвальная быстрота получения известий и ответной акции на них! Граф Карл Вильгельм превосходнейшим образом аттестовал пристрастие своего сюзерена к просвещению и всевозможным наукам и уверил, что тот будет чрезвычайно рад установить доброе знакомство со столь преславным инвентором, каким почитает мое сиятельство. Министр приглашал в Потсдам. Ясно, что сие шло от короля: напрямую означить источник нельзя, дабы не подвергнуть Его Величество унижению в случае отказа.

А отказ, безусловно, напрашивался. Злоключения Вольтера после бегства его из Сан-Суси, а паче того — горячая антипатия к Фридриху со стороны императрицы Елизаветы, почитающей наглого соседа чуть ли не исчадием ада, отвращали от подобного визита. Положение мое в России и без того шатко: бестужевская партия дышит злобой, удовлетворясь для ненавистного врага подобием добровольной ссылки лишь вследствие противления государыни. Утратив монаршую защиту, можно променять Крым на Пелым, или же вновь обратиться в бездомного скитальца — как при Анне, только с гораздо большею потерей и меньшим, по причине старости, запасом сил. Что касается возможных выгод, для себя или Российской империи, способных произойти от встречи с королем, таковых я просто не вижу. Разве взять его с собою в полет, да уронить сажен с пятидесяти. Впрочем, это шутка. Цареубийство обычно не позволяет изменить государственную политику, потому как она в большинстве случаев определяется не произволом первого лица, но совокупностью неодолимых обстоятельств. Ну, будет вместо Фридриха Второго Август Первый, еще более самоуверенный и задиристый: он моложе брата на десять лет, а превосходная военная машина, созданная трудом поколений, рождает нестерпимый зуд в руках. Оные так и чешутся, побуждая треснуть по башке случившегося поблизости растяпу и отнять, прежде чем оклемается, какое-нибудь ценное имущество.

Так что, Финкенштейн получил ответ, наполненный вежливыми извинениями. Повод не ехать нашелся бесспорный: для летания надобны горы, а таковые в Пруссии имеются лишь на силезско-богемской границе и слишком удалены от королевской резиденции. К тому же, ландшафт этих провинций, насколько я его знаю, не весьма благоприятен в сем отношении. Далее — пространное описание места, которое бы оказалось пригодным (и какого в прусских владениях заведомо нет и быть не может).

Карлос Неаполитанский, в противность Фридриху, внушал мне самые дружественные чувства: пожалуй, единственный среди ныне царствующих монархов. Его представитель Пьетро Беккаделли ди Болонья, князь Кампореале, был личностью во всех отношениях заурядной, но среди сицилийской аристократии, к коей имел честь принадлежать, выделялся хорошими манерами и незаносчивостью. Редчайшие в сей провинции свойства! Нет сицилийца, который не мнил бы себя пупом земли. Князь не страдал этой смешной самовлюбленностью, присущей жителям европейских захолустий, и казалось вполне уместным ответить на его предложение согласием. По недолгом размышлении, так я и сделал.

Впрочем, раздражение против императора Франца тоже со временем утихло — даже раньше, чем зажили царапины на лбу. Перед отъездом, сменив гнев на милость, устроил для него (и супруги) новое небесное представление. Сам не летал, пустил мальчишек. Демка не подвел, Алешка — и подавно... Вот ведь чертенок! Жара стояла, день был тихий и знойный. Накаленный воздух струился над черепичными крышами: при взгляде в зрительную трубу местами будто волны пробегали. Представьте, этот хитрец так сумел промыслить линию полета, чтобы оные струи его поддерживали, долетел с Леопольдовой горы аж до Шенбруннского дворца, и сел на лужайку в парке! Дистанция, по всем расчетам невозможная! Мария Терезия, вполне оправившаяся после родов (четырнадцатый ребенок не то, что первый) и наблюдавшая зрелище с балкона, вознаградила летуна титулом имперского рыцаря, дарующим обладателю дворянство. Демьяну выпал допотопный чин, обозначавший в старину оруженосца. По окончании торжественного приема внучок мой, и раньше задиравший нос до небес, едва не лопался от гордости. Из холопей — в дворяне! Сам добился! Что артифициальные птицы, вообще-то, не им придуманы и сделаны, теперь уже казалось неважным... Наутро пришлось его искать: дерзкий отрок, видимо, решил прибавить к переходу в благородное сословие также и посвящение в мужчины, заставивши себя вытаскивать из постели чьей-то горничной или камеристки. Ладно, пусть. Кто из нас не был молодым? Сказать по чести, парень достоин был любой награды. Я вот до такого не додумался, а он — извольте! Речь не о совращении горничных, конечно: разумею восходящие струи воздуха и употребление оных для летания.

На обратном пути через окраины Альпийских гор Алексей то и дело подпрыгивал на каретных подушках, будто их начинили иголками. У деревеньки Земмеринг и вовсе выскочил из повозки, в полном восторге оглядел простершуюся в полуверсте под ногами цветущую долину, с обманчиво-ровными зелеными лоскутками пастбищ, так и манившими на них слететь. Сложил руки в умоляющем жесте:

— Ваше Сиятельство! Смотрите, какое место!

Артифициальные птицы последней инвенции разбираются, для удобства перевозки, на четыре части. Умелая команда может приготовить такую к полету за день: полчаса, чтобы прикрутить крылья, остальное время — на протяжку и регулирование такелажа. Раскидать пташку внизу — вдесятеро быстрее. Но, так или иначе, два дня терять. А мне уже чертова неметчина до полусмерти надоела. В отношении к германцам я до старости не изжил какое-то стихийное недоброжелательство, которое вдохнул в раннем детстве с отравленною застарелым коварством и злокачественной завистью атмосферой венецианских улиц.

— Когда ты увидишь окрестности Неаполя, здешние места моментально забудешь. Тут всего-то сажен двести... А гора Везувий более версты вышиной, и от вершины только шесть верст до моря. До берега долетишь, имея еще немеряный запас под брюхом! Файто и Сан-Микеле в хребте Латтари — еще выше. Там, правда, насчет дорог не уверен... На Везувий хотя бы вьючная тропа имеется: горючую серу добывают, у самого кратера.

— А что такое кратер?

— Дырка. В глубины земли. Оттуда серный дым валит постоянно; даже иногда с огнем.

— Так это чё же, адская бездна? А ежели там бесы?

— Глупости. Нет никаких бесов. Обыкновенный горн, как в кузнице, только не человечьими руками сделанный.

— А чьими?! Батюшка Никодим в церкви показывал, на картине: есть под землею бесы...

— У батюшки Никодима, может, и есть. Я к нему в чулан не заглядывал. На Везувии же точно нету. Землю огнем прожгло, вот и кратер. О, вспомнил! Должна быть дорога на гору Файто. Зимой оттуда снег для погребов возят и за деньги в Неаполе продают.

— Снег — за деньги? Где это видано?!

— Представь себе. Город на берегу моря стоит. Оно за лето так прогревается, что целую зиму теплом дышит. На Рождество теплее бывает, чем у нас в России на Покров. Снег, ежели выпадет, то сразу тает. А в горах дуют холодные ветры. Да чего рассказывать: приедем туда, сам увидишь. Сейчас, правда, лето... В Неаполе жара и сушь. Ты лучше вот о чем подумай. По низинам, все ровные места у них, ежели не застроены, то плодовыми деревьями засажены. Пастбища, и те на косогорах. Птичкам нашим негде сесть будет, кроме как в море, у бережка. Надо корзину кожей обтянуть, как лодки сибирские дикари обтягивают, да возле колес по бурдюку, надутому воздухом, приспособить. Обыкновенные, в виде цельной шкуры? Думаю, в полете будут мешать: не летают по небу козлы с баранами! Форма у шкур не очень-то пригодна. Может, цилиндры или конусы из тонкой сыромятной кожи, растянутые на обручах, поставить? И непременно, чтоб воду держали: хотя бы четверть часа, покуда лодка подоспеет и птицу отбуксирует к берегу. У тебя есть чутье на предмет, как та или иная помеха на летательную способность повлияет. Так вот, поразмысли, а потом свои соображения мне представь.

— Слушаюсь! К какому времени представить?

— Когда в Триест приедем. Крайний срок — сразу по выходу в море.

Если надобно молодого человека отвлечь от глупостей и поставить на правильный путь, нет лучшего способа, чем поручить ему важное дело. Такое, которое именно он способен выполнить лучше всех в целом свете. По крайней мере, юноша должен верить в это. Чувство призванности — целительный огонь, выжигающий в человеческой душе пороки. Что же касается Алеши — он воспринимал части летучей машины, как продолжение членов собственного тела. Его мнение уж всяко стоило послушать.

В Триесте меня дожидался целый мешок почты из Ливорно. Опытный Семен Крутиков оценил послания, как важные, но не срочные, и вдогонку за господином не отправил. Главным образом, там были новости из колоний, доставленные свежеприбывшим кораблем. Наиболее интересные — из Америки. Если корреспонденция с Африкой и Восточной Индией давно сделалась регулярной, то правильное сообщение с Анианским заливом далеко еще не установилось. В течение предшествующих лет, из четырех ушедших к сему дальнему берегу (и ожидаемых обратно) судов ни одно не появилось ни в европейских портах, ни в Охотске или Петропавловске. Опасались самого худшего. Бог его знает: может, вся колония погибла?! Чума, междоусобицы, нападение превосходящих врагов... Что угодно могло приключиться. Особенно беспокоило, не воспылала ли какая из европейских наций ревностью к нашим успехам в сем забытом Богом краю. Туземцы-то не справятся, а вот один-единственный линейный корабль с отрядом морской пехоты способен запахать, словно плугом, неокрепшую русскую поросль на плодородной американской земле. Никакой крупный прожект не удастся хранить в секрете вечно. Рано или поздно соперники прознают о нем — и точно так же постараются скрыть, насколько возможно, свои ответные против него меры.

Беспокойство оказалось напрасным. Нет, несчастье все же произошло: пакетбот 'Иоанн Креститель', переделанный в скотовозное судно и должный на обратном пути доставить в Камчатку почту из новооснованных колоний, два года назад пропал в море. Но эта беда все ж не столь страшна, как боялись. Небольшой, сравнительно, кораблик; до предела уменьшенный экипаж (к тому же, состоящий из охотских моряков, коих я не привык еще числить своими)... Да британские ост-индцы на каждом из своих кораблей, за каждое путешествие в Бенгалию, от поноса больше теряют! Более того, безвестно пропавший служитель — не значит мертвый. Хочу надеяться, что люди мои не утонули, а спаслись, подобно команде 'Святой Анны', на каком-нибудь неведомом европейцам райском острове.

Прочие все суда, с людским комплектом, глава американской экспедиции Федор Рябов удержал ради смирения туземцев. Тот набег кровожадных дикарей, отражению коего содействовал еще в первом плавании к Анианскому заливу Альфонсо Морелли со своей командой, не был случайным эпизодом. Подобное происходило каждый год, как только с приходом лета устанавливалась погода, позволяющая судам-однодревкам (хотя и сделанным из гигантских стволов) пересекать значительные морские пространства. Первое столкновение вышло не слишком удачным. Разрисованных головорезов прогнали, не нанеся тяжелого урона: те моментально смекнули, что огромные лодки чужаков, плюющиеся смертоносным огнем, против ветра ходить не умеют. Баркасы же, вооруженные каждый легкою пушкой на носу, за узкими прогонистыми долбленками тоже угнаться не смогли. Так что, ближайшие к нашим поселениям и самые дружественные деревни местных жителей колонисты защитили — а вся ярость набежников досталась тем, кому недостало ума встать под русское покровительство. Ну, тоже, в принципе, неплохо: желающих заключить союз прибавилось. К осени поставили лесопилку и одновременно с домовым строением сделали полдюжины легких, очень быстрых полугалер. Прямо из сырого дерева, не заботясь ничуть о долговечности. Следующий военный сезон сведен был решительно в пользу русских. Разбойники настигнуты, прорежены картечью, самые упорные — перебиты, более трусливые — взяты в плен. Дабы раз и навсегда отбить у враждебных племен охоту даже приближаться к русским колониям, вместе с алиатами из американцев совершили ответный поход.

Пользуясь подсказкою туземных проводников, торговый фрегат 'Нума Помпилий' двинулся к островам, с коих пришли неприятели. Более мелкие суда следовали в кильватере; захваченные лодки вели на буксире. Чуть за пределом, куда досягает самый зоркий глаз, воинов союзных племен, облаченных в доспехи и шлемы побежденных хищников, пересадили в их же долбленки, добавив в каждую еще и русских охотников, под видом пленных. Вражеские деревни взяли с налета: сильные и умелые воины ушли в набег, прочий народ всею толпой высыпал встречать своих... И слишком поздно понял, что в знакомых судах — совсем другие люди. Правда, часть успела убежать в лес; но убили и захватили в плен тоже немало. Самой важной добычей были женщины, которых в колонии не хватало. Хоть я и старался отправлять в новые земли преимущественно молодые семейные пары, полностью выровнять пропорцию полов так и не удалось. Союзные индейцы поначалу продали переселенцам небольшое число своих девок — но далее, испробовавши вкус наживы, безбожно взвинтили цены на этот товар.

Мужчин-пленников союзники собирались или отдать на выкуп (у кого родня сумеет оный собрать), или зарезать, принеся в жертву своим идолам. Рябов воспротивился, не желая поощрять столь изуверские формы язычества. Хотя вожди уверяли, что у них не принято употреблять в пищу мясо убитых врагов, мой капитан не вполне полагался на них в этом вопросе. Поставить пленников в работу? А как удержать от бегства, когда кругом лес, и украсть лодку в соседней деревне большого труда не составит? Отпускать тоже не годится: больно крутой народ, хлеще черкесов. Такие, выкупившись, не уймутся — продолжат нападения, с использованием всех знаний о наших возможностях и военных приемах, кои обрели в неудачном набеге и последовавшем плену. Решили запереть пока в трюме, а при скорой оказии отправить всех в другие колонии: часть в Африку, в Елизаветинский порт; часть — в Новую Голландию, на Таранданский берег. Так впоследствии и сделали. Только племя сие, как оказалось, совсем не переносит неволи. За не слишком длительное ожидание, половина крепких и свирепых воинов, Божиим попущением впавших в оковы, перемерла, как осенние мухи.

123 ... 6465666768 ... 707172
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх