— И чем все закончилось? — спустя несколько минут тишины тихо спросила Куэс.
— Пустотой. Миры канули в бездну, Безумие исчерпало себя, эльфийку и ее мужа-архидемона "стер" один из Творцов, а Золотой Король вернулся к трону Предвечной. Кстати, просто к слову, Сиодре была птенцом одного из Лордов Крови служивших ему.
— Какая такая Сиодре?
— Неужели забыла? Земли Мертвых, заброшенный храм, раджару и вампирша в белом платье. Ты когда увидела ее, еще весь...
Побагровевшая от смущения ведьмочка вскочила на ноги, замахиваясь кулачком.
— Замолчи-замолчи-замолчи!!!
Расхохотавшись, я повернулся подставляя под удары спину. Как же весело наблюдать за ее реакцией, и какая же она милая когда злится! Вечно бы любовался этим зрелищем.
— Ну все, все, перестань, — перехватив руки уже подуставшей меня колотить ведьмочки я аккуратно, но непреклонно усадил ее на место. — Мне все равно не больно.
Трепыхнувшись пойманной мухой, Куэс поняла что освободиться не удастся и, надувшись, отвернулась.
— Дурак!
— Я глубоко раскаиваюсь, что посмел упомянуть о минуте твоего позора. Довольна? — не дождавшись ответа я уже серьезно сказал. — Мне надо ненадолго отойти. Подождешь меня тут?
— Я с тобой!
— Увы, туда тебе ходу нет... — полюбовавшись огорченным лицом я щелкнул ее по носу. — Не расстраивайся, я ведь не бросаю тебя одну, с тобой будет... — змеей скользнув к выходу из зала, я наклонился и из-под полки вытащил и продемонстрировал белую нэко, — ...она!
Немая пауза длилась буквально секунду. А затем они в один голос воскликнули:
— С ней? Нет! Не хочу!
— Ня-эт! Юто!
— Я рад что вы столь единодушны, — с иронией заметил я, опуская раздраженно хлещущую себя по бокам Химари на пол. — Скучно вам не будет.
Когда я уходил, они все так же сидели одна напротив другой, и сверлили друг друга неприязненными взглядами.
* * *
Это место было мрачно-торжественным, собранным из контрастов и гармонично сочетающихся противоположностей: Массивные и грубые книжные стеллажи вдоль стен, уходящие далеко во тьму под сводами круглого зала — и оплетающие их узкие ажурные железные лесенки. Висящие в воздухе едва заметные призрачные огни, — и всепоглощающая тьма над головой. Черно-белый шахматный пол — и прозрачный словно слеза массивный стол посреди зала. Худощавые личи в алых одеяниях — и высокий, но изящный, словно выточенный из сини и серебра Хашан.
Когда я подошел ближе, Эмблема, не поднимая головы, спросил:
— Зачем тебе всемогущество, если ты им не пользуешься? — мелькавшее по бумаге перо замерло в ожидании ответа, нетерпеливо покачивая черным кончиком.
Безжалостно сминая бумаги я уселся на стол, оказавшись вровень с ликом поднявшего голову Хашана. Поднял череп Крайца и, вглядываясь в пустые глазницы, насмешливо фыркнул.
— Все очень просто, мой дорогой, но глупый мудрец, — вернув череп обратно я с легкой полуулыбкой посмотрел на Эмблему. — Прежде чем стать чем-то сложным, нужно научиться быть простым. Странно, что ты этого так и не понял.
Из тьмы раздались тяжелые медленные хлопки. Выйдя из сгустившейся тьмы на свет, Мир в последний раз хлопнул и оскалился.
— Он тебя сделал, Хаш.
— Глупости, — проворчал Хашан, возвращаясь к работе. — Если бы это было так просто, то не нужно было бы жертвовать столь многим ради... бытия человеком.
— Как прошло твое путешествие? — игнорируя высказывание Эмблемы обратился я к Мирину.
— Замечательно! — оскалился дракон. — Подобрал немного безделушек и прикончил одного надоедливого божка... Покажись, раб!
Из тьмы за спиной дракона, распространяя в воздухе терпкий аромат божественного ихора выступила худощавая бескожая фигура, качнула рогатым черепом и замерла в ожидании. Смерив ее взглядом я равнодушно кивнул, приблизился к брату и, глядя снизу-вверх требовательно протянул руку.
— Давай!
Холодно уставившись на меня драконьим глазом, он некоторое время колебался, а затем швырнул мне тяжелый сверток усыпанной радужными перьями змеиной кожи, вызвав невнятный возглас у наблюдавшего за этим Хашана. Покачнувшись от тяжести свертка, я критически осмотрел кожу и скривился. Мир был в своем репертуаре — из кожи, — плоти от плоти бога, — выпили почти всю силу, превратив могущественную заготовку в почти обычный ингредиент. Тем не менее спрятав сверток в пространственный карман я отвернулся от помрачневшего дракона к Эмблеме.
— У тебя есть методики обучения магов Жизни и Смерти?
Архивариус щелкнул пальцами и через несколько минут один из личей принес мне тоненькую книжечку. Заглянув в нее я убедился, что это именно то что мне нужно и кивнув на прощание, направился к выходу.
— Уже уходишь?
— Да. Я приходил только за этим.
— Только ли? — недоверчиво прищурился Архивариус.
Остановившись у выхода я ответил ему открытой широкой улыбкой.
— Нет. Еще я хотел содрать с тебя шкуру и сжечь душу за то, что ты посмел превратить нашу историю в сказки. Но я передумал. До встречи, друзья.
* * *
— Он умеет пугать — со смешком заметил Мирин, когда дверь захлопнулась.
— Не больше чем ты, — лик Хашана постепенно принимал прежнее умиротворенное выражение. — Поверить не могу, что ты отдал ему свою добычу. Добровольно. Сам. Заразился альтруизмом?
— Болезни смертных тут не причем, — взмахом руки убрав раба обратно, дракон усилием воли сотворил кресло напротив стола, — просто, после одного случая я понял, что даже сущность Хаоса может не выстоять против Абсолюта. А принимать в себя Порядок больно... — рухнув в кресло дракон с полубезумной улыбкой добавил: — Безумно больно!
— И что ты натворил в тот раз?
— Уничтожил Железную Цитадель... Вместе с библиотекой и сокровищницей.
— Теперь понятно, — поразмыслив кивнул Архивариус. — Я бы на его месте сделал то же самое...
* * *
Когда я вернулся к Куэс и Химари, ведьмочка уже крепко спала на диванчике, и ее сон был именно сном — крепким и беззаботным, не отягощенным наставлениями обитавших в книгах духов. Полюбовавшись ее умиротворенным лицом я спрятал книги, подошел к стоящей у стены гаргулье, и подняв голову, тихо спросил:
— Идешь?
Химари молча соскользнула со статуи мне на плечи, осторожно, чтобы не зацепить кожу, вонзив коготки в одежду, улеглась, и тихо довольно замурлыкала, источая неприкрытое счастье.
Ласково погладив ее, я подхватил Куэс на руки и медленно направился к выходу.
Интерлюдия. Бой у храма
Сидя у входа в убежище, Арго смотрел как падает дождь, укрывая зыбкой неверной пеленой воды храм.
Последний храм на пути домой. Еще одна цель. Еще одно место где ему предстояло вновь сразится с экзорцистами. Еще одно дело в котором он должен был одолеть тех, с кем некогда сражался плечом к плечу, и кем был предан... Нет, не тех. Те — высокомерные могучие маги — давно ушли к богам. Нынешние заклинатели выродились, превратились в бледные тени былого могущества, утратили гордость и честь, по крупицам растратили бесценное наследие предков, драгоценные знания, возможности... К ним Арго не испытывал ни ненависти, ни презрения. Лишь отвращение и усталое равнодушие. Грядущий бой обещал стать лишь работой.
Арго поднял ладонь к небу. Тяжелые капли воды разбивались о кожу цвета тусклого золота множеством брызг, без следа впитываясь в истосковавшуюся по влаге почву. Мерный шум дождя, тяжелое покрывало водной зыби, ощущение влаги на ладони... Все это навевало ему воспоминания. Старые воспоминания о жизни, когда он еще не был одним из тех, кого поминают как жителей Дзигоко, тех, кого люди боятся больше чем огня.
Тогда он был человеком, что не знал куда приведет его путь длиною в века. Он даже не представлял, что сможет прожить эти века. Тогда, в последний вечер судьбоносного дня, маленький мальчик, чье имя давно затерялось в закоулках памяти, точно так же сидел у входа в хижину и просто смотрел как падает дождь. Вчера принесли отца павшего на поле боя, и мать тихо плакала, стыдясь слез.
А утром в деревню пришли солдаты. И прошлое сына самурая сгорело в погребальном костре.
Сомкнув ладонь, Арго медленно разжал кулак, тяжело опустил руку на колено.
Тихо шумел дождь. Мерцающая завеса воды закрыла весь мир, заглушила звуки оставляя лишь шепот капель и едва слышимый стук сердца.
— Раньше верили, что присылая на землю дождь, боги неба смывают все человеческие грехи, — донесся до него голос Кёко. Он звучал так будто кицунэ стояла рядом, но это все было лишь еще одной иллюзией. Спину жег её пристальный взгляд. — И когда вся тьма растворяется, мир перерождается, становясь капельку лучше. Красивая вера...
— Жаль только, что это лишь слова, — ответил демон поднимаясь. В последний раз посмотрев наружу, направился к кицунэ, аккуратно отгибая в стороны цветущие подсолнухи, на полпути остановился, снял с руки небольшого жука, едва заметно усмехнулся, возвращая его на золотистые лепестки. Созданная Кёко иллюзия усыпанного подсолнухами холма была... абсолютной. Шум листвы одинокого дерева на вершине холма, блеск лака укрытого его кроной чайного столика, пение птицы на его ветвях, аромат полевых трав приносимый теплым ветром, ласковое тепло солнца, налитая тяжесть цветущего подсолнуха и вкус его семян — все казалось реальным, живым.
Словно красочная картина запечатленная гениальным художником на холсте реальности.
Сев у стола, Арго прислонился спиной к шершавому стволу дерева, осмотрел поставленную перед ним кружку, вдохнул нотки бергамота и чайного листа, подозрительно покосился на безмятежную улыбку кицунэ, и, не найдя ничего подозрительного, опрокинул сосуд. И скривился от невыразимой горечи разлившейся на языке.
— Это было... ожидаемо... — признал он, когда горечь немного спала. — Я попался, но ловушка слишком очевидна...
— В следующий раз придумаю что-то получше, — с искренней веселой улыбкой пообещала Кёко.
— Уж постарайся, — помрачнев, Арго отвернулся к выходу. Отсюда, с центра созданного мирка, проход в реальность выглядел серым проломом на фоне укрытого лесом горизонта, от которого веяло сыростью и шумом ливня. Нахмурившись, демон пробормотал: — Надеюсь дождь не станет помехой...
Помехи были некстати. Не в этом деле, не в момент выполнения приказа.
— Не станет! — Кицунэ подалась вперед, опираясь локтями об стол и кладя подбородок на переплетенные пальцы, весело приподняла бровь заметив быстрый, заинтересованный взгляд на белоснежный кончик виднеющегося хвоста. — Утоли любопытство: откуда такое влечение к представителям моего вида?
Повернув голову, демон устремил тяжелый взгляд на кицунэ, держал его пока с ее лица не сползла улыбка, секунду раздумывал, но все-же ответил:
— При инициации каждый страж получает от господина, не только силу и способности, но и какую-то черту его характера в качестве доминирующей. В моем случае это была любовь к кицунэ. — Взглянув на задумчивое лицо погрузившейся в размышления кицунэ, Арго усмехнулся, и провел взглядом басовито жужжащего шмеля. Откуда здесь взялся шмель он не знал, но подозревал что это еще одна иллюзия кицунэ.
А может и нет...
— А Тензаншен знает про это?
Подумав, демон медленно покачал головой.
— Думаю... нет. Осознание приходит со временем, а оно у каждого свое.
— Свое... — задумчиво повторила кицунэ, и спросила в пустоту: — что же получил он?..
— Свободолюбие и несдержанность, — вздохнув, демон оглянулся на проход, но там было пусто.— С ним будет много проблем. Нужно будет контролировать его в бою, пока он не научится держать голову холодной, а ярость обузданной. — Вспышки ярости тэнгу беспокоили его. Слишком сильно тот поддавался ослепляющему гневу, слишком велик был контраст с прежней холодной невозмутимостью, и нынешней яростной вспыльчивостью.
Кёко кивнула, признавая его правоту.
Пелена дождя дрогнула, пропуская фигуру аякаси. Стянув на ходу мокрый плащ, сероволосый ёкай с резкими хищными чертами лица встряхнулся словно большой кот, и перекинув плащ через руку, приблизился к сидевшим.
— На улице льет как из ведра, — сообщил Арэта, в ответ на два вопросительных взгляда и плюхнулся рядом, чуть не придавив по пути стремительно отдернувшийся лисий хвост. — Не похоже, что ливень собирается останавливаться.
Краем взгляда Арго заметил, как на секунду задумавшаяся Кёко, загадочно улыбнувшись, начала наполнять отставленную им кружку, и на миг посочувствовал ёкаю.
— Где Тензаншен? — спросил он, полуоборачиваясь к нэко.
— Теней строит, — отмахнулся аякаси, потоком воздуха высушивая одежду. — Он считает, что они слишком медленно выходят на позиции и решил покомандовать ими лично. Успел уже один раз сорваться и вспылить, так что я не стал мешаться и ушел, — отложив плащ в сторону, нэко уже без улыбки добавил: — Меня тревожит его вспыльчивость... О! Чаек. Спасибо Кёко!
Демон с состраданием провел взглядом стремглав унесшегося за заросли подсолнуха ёкая, прислушался к характерным звукам и вздохнул: сам он избежал подобного лишь благодаря устойчивости к ядам.
— Пожалуйста, — иронично ответила Кёко, проведя аякаси полным удовольствия от проделанной гадости взглядом. — Будем надеяться, что все пройдет без эксцессов. В крайнем случае, я остановлю Тена от... необдуманных поступков.
— Тогда начнем, — не дожидаясь пока нэко выползет из-за подсолнухов, Арго направился к выходу, но на полпути остановился и обернулся. — Надеюсь мне не нужно напоминать, что...
Кицунэ досадливо нахмурила лоб, направляясь следом.
— ...нужно обойтись без убийств. Я прекрасно помню. Ты каждый раз мне об этом говоришь.
— Вот и отлично, — кивнул демон, ожидая пока она подойдет ближе.
Догнав они, аякаси подняла голову. Ее взгляд был любопытным, насмешливым, и, в то-же время, серьезным. Легкий ветерок, колыхал края просторных многоцветных одеяний, и в их движении, кицунэ казалась чем-то эфемерным, нереальным, — прекрасный призрак, что грозил исчезнуть в один миг.
— Если бы единственным способом избежать смертей было бы принять мою атаку на себя, — ты бы им воспользовался?
— Да, — демон стойко выдержал взгляд.
— Твое рыцарство тебя однажды погубит, — едва заметно усмехнулась девушка.
Кривая невеселая ухмылка прочно заняла свое место на лице они:
— Мои принципы стоят смерти. А твои?
В золотых глазах аякаси на миг мелькнула скрытая боль. Отведя взгляд, Кёко пожала плечами, накинула плащ, тщательно поправила капюшон, и первой вышла под дождь. С внезапно нахлынувшей тоской подумав, что каждому из них есть что скрывать, Арго шагнул следом. Дождь обрушился сплошной волной, забарабанил по обнаженным плечам, неприятно холодя кожу, в мгновение ока вымочил повисшие неопрятными прядями волосы. Стянув их на затылке шелковым шнурком, "они" направился к подножию холма.
Тензаншен ждал их у начала храмовой лестницы. Чернокрылый тэнгу в доспехах цвета крови, осматривая поддернутую водной дымкой пологую гору с короной храма на вершине, коротким кивком отметил их присутствие, кинул короткий взгляд алых глаз на проход и отвернулся. Угрюмый ворон на его плече глухо каркнул, натужно взлетел, громко хлопая промокшими крыльями. Прищурившись ему вслед, Арго увидел высоко в небесах множество других темных точек. Они кружили над храмом, и его окрестностями, служа множеством глаз и ртов для тэнгу.
