— Он твой, — и под удивленное восклицание Арго, пулей выскочил из покоев, захлопнув за собой дверь на засов. Прислонившись спиной к двери облегченно выдохнул, и прислушался.
Вначале было слышно только негромкий разговор, потом прозвучало громкое восклицание и в дверь изнутри что-то с силой ударило. Судя по воплю — голова Арго. Затем раздалось восклицание, в дверь еще несколько раз громыхнуло, и вопли стихли, сменившись иными, куда более интимными звуками.
Отстранившись от двери, я улыбнулся, возвращая сотворенное тело в изначальное состояние, и сквозь облако взмывающих ввысь искорок теплого света, взглянул на два ярких огонька душ за стеной. У нее — проблемы с энергетикой и необычные способы ее пополнения. У него — патологическая страсть к кицунэ и неистощимый запас энергии. Думаю они отлично сойдутся, и станут замечательной парой. Разумеется, будут и скандалы, и ссоры, и недопонимания вызванные дурной репутацией обоих, но я не буду вмешиваться пока они не примут судьбоносное решение, и лишь затем помогу. Да, они станут отличной парой. Нужно только немножко подождать...
Сотворенное тело рассеялось последними крупицами солнца, и мой разум слился воедино.
* * *
Ощущение раздвоенности быстро прошло, и я, вновь очутившись под сенью Короля Всех Древ, быстро огляделся. Святилище Жизни почти не изменилось, все так-же поражая величием застывшей мелодии Природы неподготовленные умы. Зачарованная ею Химари гуляла в садике взращенном обитавшей здесь феей, любуясь громадными пестрыми цветами, а уже бывшая здесь Куэс, очнувшись от наваждения, тискала безропотную Лу.
Все было как и прежде. Исключая странные звуки откуда-то позади могучего ствола.
Нахмурившись, я обошел Древо вскоре наткнувшись на источник звуков. Сварливая вестница в одеяниях цвета осени, гоняла кодам от крохотного родничка под корнями Древа, ругаясь метала крохотные оранжевые искорки магии, не давая духам леса приблизиться к ярко-бирюзовой воде.
— Пошли отсюда. Нечего вам тут делать маленькие [Цензура!], [Цензура!]
Кодама не сдавались, пытаясь прорваться к источнику, и зачерпнуть хоть немного воды. Посмотрев на их бесплодные попытки, я вернулся обратно, отобрал Лу у протестующей Куэс, и повел недовольную Королеву за собой.
— Видишь? — указал я на творившееся безобразие.
Лу моргнула, пытаясь понять что я имею в виду, сообразила, ахнула, и взметнулась в воздух.
— Дионима! Ч-что... что ты делаешь?
Гонявшая духов вестница быстро обернулась, и, судя по ее виду, захотела провалиться сквозь землю, подальше от разъяренной Лу.
— Моя королева...
С ухмылкой наблюдая как осеннюю вестницу песочат на все лады, я почувствовал как меня дергают за рукав и обернулся, встречаясь взглядом с Куэс.
— Юто, почему Лу такая злая?
— Потому что ее подчиненная не имела права забирать источник в свою собственность. От него питается весь лес, и без него быстро засохнет. Кстати о лесе. Идем, — взяв ведьмочку за руку я отвел ее к столпившимся у источника кодамам, и указал на воду. — Зачерпни немножко воды, и дай им. Это позволит тебе подружиться с ними. Смелее, не бойся, они безобидны.
Поколебавшись, Куэс зачерпнула в ладошку воды протянула ближайшему духу. Кодама нерешительно приблизился, и, после небольшого сомнения прильнул к воде. Благодарно пискнул, выпив и вокруг ведьмочки собрались все духи, на все лады требовательно пища:
— Дай! Дай! Дай!
— Ты им понравилась, — подбодрил я растерявшуюся от напора ведьмочку. — Напои их, и они отстанут, а у тебя появится много друзей.
Заручиться благодарностью кодам было нетрудно, по детски наивные и доверчивые духи деревьев редко кого отвергали, будучи по своей натуре незлобивыми и добродушными. Не отвергли они и Куэс, и в благодарность за воду поделившись с ней толикой сил, разлетелись по лесу, возвращаясь в свои жилища.
Затем я отвел присмиревшую ведьмочку к Источнику Жизни, где опустившись на колено, бережно погладил лепестки крохотного ростка, проросшего на берегу.
— Это твой Шедевр, Куэс. И мы взрастим его.
Глава 52. Навстречу зимним приключениям
Неделя — ровно столько потребовалось времени чтобы взрастить новый Шедевр. Шесть дней и ночей крохотный росток впитывал незамутненную эссенцию Жизни, пил кристально-чистую воду подземных источников, и неразбавленную природную магию лей, рос, выпускал почки, расцветал распрямлял и сбрасывал листву, пока однажды, — на седьмую ночь — не завершил свой рост. Высокое кряжистое древо стояло в неподвижности, пока на его коре медленно взбирались от корней к кроне сотни слабо мерцающих чистым изумрудом жил, затем качнулось, — и будто вздохнуло. На его ветвях медленно распустились тысячи прекрасных розовых цветов.
Цветущая сакура застыла окутанная искрящимся лунным сиянием, и лишь ее лепестки кружили в воздухе словно розовые звенящие снежинки. Их полетом хотелось любоваться вечность — но ее у нас не было, и я прикоснулся к плечу завороженной Куэс. Вздрогнув, она обернулась, глядя на меня большими, восторженными глазами.
— Он ждет тебя... — в глубинах сути древа, там, где сама Куэс не видела ничего, я ощутил искру одинокой души, ожидавшей того, кому она могла посвятить свою жизнь, прочел ее, — и спрятал ее воспоминания туда, где уже хранилась память шести тысяч душ, обитавших под эгидой Амакава, оставляя прошлое им самим, не осуждая их за совершенное, и не собираясь выдавать потаенных секретов. — Не заставляй его страдать еще дольше.
Ведьмочка кивнула и медленно направилась навстречу потянувшимся к ней ветвям. Осторожно ощупав вытянутую ладонь те отпрянули вверх освобождая путь и детская ладошка легла на бархатистый ствол, окончательно связав две судьбы воедино.
В глубинах древа медленно разгорелось изумрудное сияние, охватило ее целиком, вспыхнуло ярким солнцем — и угасло, оставив вместо себя одинокую человеческую фигуру. Рожденный из Древа шагнув вперед, опустился на колено перед Куэс:
— Моя госпожа...
* * *
Каждая история имеет свой конец. Закончилась и эта, и Куэс Джингуджи была вынуждена покинуть поместье Амакава, дабы отправиться на учебу в Англию. Мерухи лично приехала за ней, на роскошной черной машине, не побоявшись заехать прямо на территорию поместья, и пока дочь собиралась в путь, отправилась на переговоры с дедом. О чем они разговаривали — я не знаю, поскольку был занят поисками одной очень важной вещи. Я провозился так долго, что когда наконец вышел на улицу, меня ожидали всего две фигуры — Куэс, и везде сопровождавшего ее тенью Сакуи.
Приблизившись к ним, я посмотрел на машину, без труда разглядев в ней две души одна из которых принадлежала Мерухи, и протянул Куэс то что искал — массивную книгу с изображенной на ней совой.
— Я написал ее для тебя. Надеюсь, то, что в ней содержится, будет для тебя полезным, — отдав том, я повернулся к ее спутнику. — Сакуя, присмотри за ней, ладно?
Дворецкий слегка поклонился:
— Можете на меня рассчитывать, Создатель. С вашего позволения я удалюсь, — он ушел к машине, тактично оставив нас наедине.
— Спасибо, Юто, — серьезно сказала Куэс, пролистнув несколько страниц. Спрятала фолиант под мышку и в ее глазах заплясали озорные бесенята. — Помнишь, что ты обещал мне одно желание?
— Но ты так и не сказала его, — кивнул я. — Неужели решилась?
— Да. Я хочу... — окончание фразы она прошептала мне на ухо. А затем, воспользовавшись моим онемением, поцеловала, блеснула лукавыми глазами и убежала к машине. А я остался стоять, онемев от неожиданности.
Подошедшая Тамамо заливисто рассмеялась.
— Эта девочка просто чудо, не правда-ли?
Я промолчал все так-же ошеломленно глядя вслед садящейся в машину Куэс. Закрыв за ней дверь, Сакуя коротко поклонившись мне напоследок, сел возле водителя, машина взревела двигателем — и устремилась к Ноихаре, вскоре исчезнув за поворотом. Проводив ее глазами теней до границ наших земель я сел на край террасы и задумчиво посмотрел в сторону далеких заснеженных вершин. С уходом Куэс нужно было возвращаться к делам, но... Мне вдруг нестерпимо захотелось отдохнуть от суеты и жизни, побыть в окружении безмолвия, поваляться в снегу, поиграть с духами мороза, побывать на горячих источниках юки-онн...
— Давай сходим в горы, — произнес я, услышав знакомые шаги.
— Почему именно горы? — Химари приблизилась, мягко ступая по прогретым на солнце доскам, села рядом, звякнув чашечками на подносе. — Может лучше на море?
— Слишком шумно и жарко, — поморщился я, беря одну из чашек, — а мне хочется прохлады и тишины. Прогуляться по ледникам, поиграть с вьюгой...
— Я не против, — пожала плечами нэко. — Только бабушку предупреди.
— Само собой, — улыбнулся я, возвращая чашку на место. Шагнул в комнату и столкнулся в проходе с Тамой.
— Я с вами! — безапелляционно заявила кицунэ, придержав меня за руку.
Я переглянулся с Химари. Нэко прикрыла глаза и отвернулась, сделав вид что полностью занята созерцанием пляски духов вокруг древа-стража. Осознав, что помощи от нее не дождаться, я со вздохом обернулся к лисе. Скептически ее осмотрел и подозрительно спросил:
— Чего это ты захотела с нами пойти? Тебя же из дома канатом не вытащишь.
— Мне скучно!
— Стоящая причина, — фыркнул я. — Собирайся.
* * *
Выгравированная на переплете сова, была исполненная с такой точностью, таким изяществом, что казалась почти живой. Куэс провела по обложке кончиками пальцев, отмечая каждый штрих, каждое перышко на плотной коже и вздрогнула, когда сова встряхнулась под пальцами, мотнула ушастой головой достала из перьев золотое пенсне, нацепила его на нос, и, растянув клюв в такой знакомой, чуть печальной суетливой улыбке приветливо кивнула.
Помедлив, ведьмочка с улыбкой ответила на приветствие, и раскрыла книгу. Нахмурилась.
Серебристые страницы были девственно чисты.
Впрочем, таковыми они были недолго. Стоило ей прикоснуться к листу, как от пальцев по его поверхности пробежала волна серебристого света оставляя за собою изящные руны слов. Они были незнакомы, но, странным образом понятны.
В ночь полнолуния, где прошлое и будущее вручены настоящим, мистическая книга откроет все свои секреты.
Замерцав, надпись истаяла, а взамен, из глубины страницы выплыли разворачиваясь строки оглавления: десятки разделов, сотни глав. Некоторые несли знакомый смысл, но куда большая часть была абсолютно неизвестна. С интересом пробежавшись по ним взглядом и раскрыв на главе "Теургия" ведьмочка осознала, что многое из написанного там, непонятно даже на первый взгляд, а то что понятно, явно несет иной смысл, вернулась к оглавлению и изумленно застыла, увидев вместо оглавления слова:
Что, слишком сложно для понимания? Естественно! Не имея образования и даже мало-мальского понимания разобраться в гримуаре профессионального мага невозможно. Чувствуешь собственное невежество? Терпи ведьмочка — ведьмой станешь. Когда-нибудь... наверное... Ладно, не буду долго издеваться. Как приедешь в свой "Хогвартс", перед сном положи книгу под подушку. Удивишься.
Весело рассмеявшись, Куэс покачала головой и закрыла книгу.
Все-таки некоторые вещи оставались неизменными.
* * *
— И долго вас не будет? — обеспокоенно спросила бабушка, выходя к порогу.
— Дня три-четыре, — поправив плащ, я удовлетворенно кивнул и начал обуваться. — Может неделю. Хочу еще пройтись по поселениям, заглянуть в Додзе Тэнгу, а оттуда уже к Куо наведаться.
— Неделю?! — охнула бабушка. — Может вам хоть еды в дорогу собрать?.. Кая. Кая! — она устремилась на кухню.
— Ба... — поняв что меня не слышат, я переглянулся с Химари. — Похоже, нам сейчас будет весело...
К сожалению, предчувствия меня не обманули.
Вошедшая в раж бабушка, похоже решила собрать нас на целый месяц странствий, не принимая в расчет никаких возражений. За маленькой (человек на десять) корзинкой последовала еще одна, — для Сураи, за ней шарф, теплые носки, свитер, несколько пар кимоно и многочисленнейшие нравоучения в стиле "не ешь сырое мясо, не лезь в норы к животным, не карабкайся на скалы и вообще, во всем слушайся Тамамо, она уже взрослая, присмотрит за вами..." — на этом моменте я неосторожно хмыкнул, не без основания сомневаясь во "взрослости" кицунэ, и был "вознагражден" еще одной порцией полновесных наставлений...
— Это просто кошмар, — пожаловался я Химари, спешно покидая дом и пытаясь стянуть с шеи удавку шарфа. Сделать это получилось, лишь отдав Химари корзину, и двумя руками развязав узел. — Я конечно знал, что ба не любит когда мы уходим без подготовки, но чтобы настолько?!
— Я бы на ее месте тоже волновалась, — заметила нэко. — Отпускать кого-то в далекий путь нелегко, кто знает что может случиться особенно в горах, где обитает множество аякаси, зачастую недружелюбных к чужакам.
— Я понимаю, — вздохнул я, не собираясь отрицать и так очевидного. — Еще я понимаю, что ей бессмысленно объяснять что мне почти невозможно навредить.
Химари пожала плечами и мы вышли на улицу.
Ожидавшая нас Тамамо, сидя на краю террасы лениво крутила в руках цветастый зонтик и тихо напевала песню на старом языке, названия которого я не знал. Сидевший рядом Сураи, пытался подпевать, легонько порыкивая в такт словам, но вызывая тем самым лишь слабую усмешку у кицунэ. При нашем появлении они поднялись, и Тама, поддернув подол синего кимоно, ехидно спросила:
— Вас наконец отпустили?
Я кивнул, глядя в небо. Палящий зной, преследовавший нас почти все лето, сменился приятной тенью пасмурной погоды. Небо хмурилось тяжелыми свинцовыми тучами, обещая скорый дождь. Иногда легкий ветер приносил одинокие капли, звонко разбивавшиеся о крышу поместья и камни дорожки, разлетаясь сотнями хрустальных брызг.
Кицунэ словила раскрытой ладонью упавшую каплю, придирчиво ее изучила.
— Как странно... еще утром была прекрасная погода, а стоило нам выйти как начало моросить... Твоих рук дело?
— По дороге с облаками
Мы идем в далекий путь.
Лиса, не отставай. — задумчиво продекламировал я, направляясь к лесу.
— Ну хоть чему-то я смогла тебя научить, — довольно фыркнула Тама, идя следом.
Я слабо усмехнулся: было дело, — как раз после нахождения Эйрин. Именно тогда, за два месяца до поездки в Токио, вознамерившаяся отплатить мне за бесценнейшие знания о магии кицунэ, решила научить меня всему тому, что по ее мнению нужно было знать воспитанному юноше из благородной семьи: поэзии, стихосложению, рисованию, утонченной и очень сложной вариации каллиграфии, разнообразным церемониям и ритуалам, сотням различнейших наук... Для этого она заручилась поддержкой деда, переборола на время собственную лень, составила план занятий...
Задумку лисы погубили две вещи. Первая из них — архаизм ее знаний, устаревших на добрую тысячу лет, и выглядевших седой древностью даже на фоне откровенно ортодоксальных познаний большинства аякаси. А вторая... боги. На первом же уроке она затронула эту тему, после чего я наотрез отказался изучать что-либо связанное с их упоминанием. Тама настаивала, Тама упрашивала, Тама подключила старшее поколение Амакава и Химари — но все чего добилась, это пары уроков поэзии, рисования и любимой мною каллиграфии.
