— Дело не только в свободе как таковой, — слегка нахмурился он. — Я больше боюсь, что я не смогу вовремя прикрыть ее спину. Она маленькая еще, как и ты, — я лишь фыркнула в ответ, — и не понимает, во что может вылиться ее любопытство и желание испробовать все в этом мире на собственной шкурке. Рано или поздно получит свой урок, это неизбежно, но я знаю, что это ранит ее больше, чем ей кажется. И мне хочется удержать ее от этого знания хоть немного подольше.
— Ты так ее любишь? — осколок льда кольнувшего мое сердце невольно вырвался на волю. Влад коротко гляну на меня и вместо ответа высвободил мою левую руку, зажатую, как оказалось, плотным замком коленей, для того, чтобы через мгновение прижаться к ней губами.
— Ревность не самое светлое чувство на свете, но именно оно подсказало мне, что я не безнадежен.
— Ты о чем?
— Не важно, — ушел он от ответа и отпустил мою руку.
— Куда мы едем? — отметила я для себя очередную нишу в его душе, куда мне безумно захотелось посветить фонариком. Позже.
— Ну, поскольку ты устроила маленькое представление для моих дорогих родственников, — сарказм никуда не делся, — придется импровизировать, а, точнее, искать помощь на стороне.
— Я что-то не то опять сделала? — нахмурилась я.
— Ну, — протянул Влад и вновь лукаво улыбнулся, — ты едва не атаковала пару Великих Магистров, попутно обвинив их в убийстве, которого они не совершали. Кроме того, усомнилась в их интеллигентности, другими словами указала им на их недостатки, в наличии которых они никогда не признаются даже самим себе. И да, едва не выдала себя и своих родных с головой, точнее, нитями, до которых Дора, ох как хотела бы дотянуться.
— И что теперь будет? — поморщилась я, представив себе отчего-то лицо бабули.
— А ничего, — улыбка незаметно перетекла в оскал. — Они решили, что ты внучка вампира. Я подумал, что пока не буду разубеждать их в этой очередной иллюзии. — Краткий взгляд на меня. — Я слишком привык в шкурке "позора семьи", чтобы так быстро менять свои привычки.
Слова, как горошины, разбежались по моей головушке и забились в темные полости подсознания. Я, выходит, могла изменить его отношения с родными, а вместо этого все только усугубила. Думаю, бабуля не одобрила бы мой порыв впоследствии, но мне отчаянно захотелось вернуться назад и попросить прощения у его родных... за себя. Хотя бы ради него. Что бы я чувствовала, откажись вот так же от меня бабка?! Или дед?
— Давай вернемся, — тихо произнесла я.
— Это еще зачем? — посмотрел он на меня искренним удивленным взглядом вскоре после того, как машина замерла у очередного жилого с виду строения.
— Извиниться, — еще тише произнесла я.
Влад нахмурился, и мгновение спустя в его глазах зажглись так любимые мною огоньки нежности и любви. Радужка растворилась в черноте зрачка, и я поняла, что вновь прощена, пусть даже не до конца осознавая глубины вины лежащей на мне. Да и была ли она — не важно.
Поцелуй закончился для меня привычным уже шумом в ушах и полным выпадением за грань реального мира. То ли чувства были столь обострены, то ли я сама не желала возвращаться туда, где было столько боли и неопределенности, но глаза я открыла уже на Изнанке. Входить на нее для меня становилось все проще и проще раз от раза. Ох, и влетело же в свое время этому сероглазому обманщику, когда я поняла, что с нашей с ним связью физический контакт для этого вовсе не обязателен.
"Котенок, посмотри на меня", — оторвал меня родной голос от созерцания серебристой нити, ластящейся к моим рукам подобно намагниченной шерсти этого самого домашнего питомца, коим так любил называть меня мой демон в минуты нежности. — "Я не знаю, что будет дальше, и не знаю насколько верно то, что я делаю, но, пожалуйста, будь осторожна. Я знаю, что должен был рассказать тебе больше, но время все решило за нас."
Оценив еще раз свои чувства и восприятие Изнанки, пальцы легко скользнули в холод и одиночество ближайшей ко мне изумрудной нити. Неужели когда-то я испытывала сложности с этим простым, как само дыхание процессом.
"Ты снял знак?! Почему?"
"Не хочу оставлять тебя без защиты", — провел он рукой в миллиметре от моего лица, так что я вновь ощутила тепло и любовь моего кокона, так непростительно долго (?) защищавшего меня от опасностей обоих миров. — "Идем!"
Серебристый символ, как тающее световое пятно, отразившееся одновременно в моем сознании и темноте зрачка, затопившего радужку моего демона, полумраке весеннего вечера, залившего салон машины и окружающее, насколько хватало глаз, пространство. Несмелый свет разгорающегося фонаря как будто знал, что ему никогда не соперничать на равных с тем сиянием, что окружало нас мгновение назад на Изнанке, а потому не спешил разгонять тени, уже затаившиеся в ожидании своей очередной жертвы, к которой так интересно тянуть щупальца несуществующего в реальности страха. Страх всегда и во все привносят люди, и сейчас я понимала, что сама не чужда этому липкому и хладному, как лед, соседству в своей душе.
— Владь, — произнесла я так тихо, что даже мое сознание усомнилось в том, что способно расслышать этот зов.
— Идем, — заглушил он мотор и, не глядя на меня, вышел из машины.
"Знакомое место", — краем сознания подумала я, все еще мысленно находясь за гранью этой сумеречной реальности.
— Влад, думаю, ты в курсе, что худшего времени ты просто не мог выбрать, — платиновая блондинка на пороге огромной, если судить по холлу за ее спиной, квартиры скользнула по мне взглядом и, более ни слова не говоря, раскрыла дверь на всю ширину.
"Ничего, ничего, ему полезно... для практики. В этой сфере, я чувствую, он нашел достойного учителя. Прости, но переэкзаменовка отодвигается на неопределенное время", — хохотнул рядом Влад, отрывая меня от созерцания нового для меня места. А посмотреть было на что, поверьте мне. И почему все хранители, которых я знаю, так любят превращать свою квартиру в музей. Это ж сколько пыли! Ну, почти все...
— Вот какой ты все таки..., — как мило оказывается, краснеют блондинки, да еще и платиновые от природы. Это ж любой персик умрет от зависти прямо на ветке от такой красоты. О, а вот и ценитель нарисовался. Никогда в жизни не видела такого умильного, другого слова и не подберешь, выражения лица у лучшего друга. Как будто, я его на чем горячем застукала. Ой, или так оно и есть?!
— Кхм... , — напомнил о себе мой демон, стоило мне чуть внимательнее присмотреться к капелькам воды, каплющим со слегка отросших черных волос, которые вскоре после падения проторили себе замысловатые дорожки по обнаженной коже груди моего объекта наблюдения. Поднять взгляд на лицо Гошки у меня не хватало ни силы воли, ни, как ни странно звучит, желания.
"Омичка, смею напомнить, что такая темная сторона моей натуры, как ревность, по-прежнему со мной, и не думаю, что тебе понравится крайняя степень ее воплощения".
Теперь уже я соревновалась с Радой у кого румянец правдоподобнее.
— Ну, и кой упырь занес тебя в мою скромную обитель? — хозяйка дома демонстративно села в кресло напротив нас, умостившихся на диванчике, и закинула ногу на ногу. — Зная тебя, могу предположить, что дело более, чем хреново. И поверь мне, только поэтому ты все еще здесь.
Слышать угрозу от столь тонкокостного, изящного существа (это я не могла не признать даже при нашей первой, хоть и смазанной, встрече) было бы странно, не посмотри я в тот миг в ее глаза. В них было все, что угодно, кроме той самой мнимой слабости. Гошка присел на подлокотник кресла, в котором в обманчиво расслабленной позе замерла Рада. Вот только его взгляд, не смотря на непостоянство в выборе цели, все время возвращался ко мне, и от этого было немного неуютно.
— Верю! Потому, если вкратце, то Кантария в городе, — произнес мой демон и перевел взгляд с Рады на своего "падавана". Гошка видимо на одном инстинкте вскочил на ноги, но мгновение спустя сел обратно, как будто придавленный взглядом своего наставника. — И это еще не все. Есть все основания полагать, что Маша сейчас у него.
— Где Алек? — немедленно уточнил Гошка, вновь оказавшийся на ногах.
— Ну, раз и ты интересуешься этим вопросом, то скажу просто — понятия не имею.
— Рад в курсе? — поинтересовалась блондинка, пока Гошка, слегка сощурив глаза, как у него всегда бывает, когда ситуация требовала от него максимальной концентрации, всматривался в экран сотового.
— Частично, — ушел от ответа Влад и криво усмехнулся, заметив безуспешные попытки Гошки противопоставить видение хранителей техническим достижениям реального мира.
— Как всегда, — всплеснула руками Рада, — то есть "нет". — Ладно, черт с вами, все равно не переубедишь, а времени, понимаю, и так прошло порядочно, — тон тут же стал деловым. — Кто видел его последним?
— Дусь, я твой должник, — поцеловал кончики пальцев блондинки Влад. Я же попыталась придавить внутри себя змею, выползающую раз от раза все чаще и все более настойчиво, стоило увидеть тепло во взгляде моего демона, обращенного на противоположный ему пол.
— Еще раз меня так назовешь — зубов точно не досчитаешься, — вырвала Рада свою ладошку из его захвата. — Итак...
— Тома, — посмотрел он на меня в упор, и я отчего-то вздрогнула. Холод глубины его глаз в единый миг пробрал до костей, лишая уверенности и силы.
— Ты... уверен? — отчего-то слегка дрогнувшим голосом поинтересовалась Рада.
— Нет, — как выстрел в сердце. И отчего у меня так дрожат руки?!
— Влад, не надо, — неуверенность лучшего друга внесла в мою душу и без того не отличавшуюся олимпийским спокойствием новую порция страха и сомнений. — Я думаю, через Алека будет проще найти ...
— Алек сам виноват и знает это, — прервал его сероглазый. — Не стоит дуть на воду, обжегшись на молоке. Рада, еще раз — ты мне поможешь или...
— ... или? — приподняла она вверх бровь.
— Или ты мне поможешь! — как ни в чем ни бывало продолжил он буравить ее взглядом, и Рада, сдавшись, опустила свой.
— С этого и надо было начинать, — одним плавным движением пересела она к нам на диван, и меня немедленно окутал сладковатый аромат, исходящий от ее волос и кожи. Персик, одним словом. Гошка хмыкнул, Рада едва слышно зарычала. — Вон! Оба!
— Но...
— Теряем время, — слегка сузив глаза, блондинка взяла мою руку в свои теплые ладони и пристально посмотрела мне в лицо. Тихий щелчок двери возвестил о том, что мы остались с ней наедине.
— А ты и вправду светлая, — внезапно заметила она, изучая в этот раз мою ладонь. Я ощущала себя этаким кроликом в гостях у сытого удава. Не знаю откуда взялось это чувство, но есть меня, определенно, сегодня не собирались и я слегка расслабилась, тем не менее, состроив непонимающую мордочку. — Владу повезло, хотя он и не до конца осознает, с кем связался, — тонкий пальчик прошелся вдоль моей яремной впадины, сверху вниз, затем, чтобы, слегка надавив на слегка выпирающую кость грудины, замереть там. Ладонь веером накрыла солнечное сплетение, обозначая вторую точку давления. — И что бы ты ни решила, знай, он правда любит тебя и пойдет на все. Даже если это "все" единственное, что у него останется. А сейчас расслабься, будет немножко больно.
Я даже вздохнуть не успела, не то чтобы спросить о том, что значат ее слова, как мое тело насквозь от основания черепа до седалищного нерва прошила раскаленная игла боли. Позвоночник как будто обдало пламенем, попутно вывернув наизнанку, и, мгновение спустя, мир слабовольно погрузился во тьму.
Как болит голова...
Сознание возвращалось приливными волнами, нехотя, как бы издалека. Прежде, чем я поняла взаимосвязь между "вертолетом" в моей голове и беспокойным метанием ее же по подушке, меня успела посетить вереница тающих образов, лиц и картин, совершенно точно не относящихся к кладовым моей памяти. Очередной кошмар? И почему так дико болит голова?
Сквозь веки пробился золотой отблеск света, и я рискнула приоткрыть глаза. Боль усилилась. Еще пара минут ушла на восстановление зрения и осознание того, что поднять в вертикальное положение меня сможет разве что подъемный кран. Оставив попытку использовать руки как домкрат для поднятия моего неожиданно тяжелого тела, я с легким отстранением уставилась на свои ладони. Изящное кольцо на пальце правой руки вызвало очередной виток, казалось уже навечно поселившейся у меня внутри машинки для вворачивания болтов в кости черепа и объявило новую проблему — я совершенно не могла вспомнить откуда оно у меня. Приплыли!
Худо-бедно вспомнив, как меня зовут, я повернула голову, чтобы понять, где я собственно нахожусь. Комната выглядела уютно, довольно таки чисто и была мне совершенно не знакома. Придавив усилием воли первую волну нарождающейся паники, я почти нечеловеческим усилием сумела-таки принять вертикальное положение и уже с радостью коснулась обнаженной ступней прохладного пола. Возможно, я оставила бы свои попытки, во чтобы то ни стало превозмочь свою непонятную слабость, не будь у меня в груди трепещущей нити, понукающей двигаться вперед, медленно, но неотвратимо, за неосознанным зовом липкого страха и беспокойства, так чуждо вплетенных в атмосферу комнаты, буквально источающей тепло и уют.
Еще один беглый взгляд на окружающую меня действительность ничего нового в плане утешения не привнес, позволив лишь осознать, что за окном вовсю сияло солнышко, а значит...
"Интересно, ведь это что-то значит, раз я так подумала", — досадливо произнесла я про себя и тут же дверь напротив меня распахнулась.
— Фух, Томка, я уж думала, ты так и будешь спать до вечера, — рядом со мной на кровать плюхнулась золотоволосая блондинка. — Есть хочешь?
Прислушавшись к своему нутру, пекущемуся исключительно о материальных ценностях этого мира, я неуверенно кивнула.
— Сейчас что-нибудь сварганю. Или заказать на дом? — задумалась на миг девушка, мило сморщив носик. — Хотя моя стряпня после Владькиной — это скорее возможность окончательно не откинуть концы от голода, ждать мне сейчас совершенно неохота. Пойдем, — по-свойски хлопнула она меня по плечу, отчего я едва снова не оказалась в горизонтальном положении. Ну и рука! — Может на пару мы сообразим что-нибудь умеренно съедобное.
— Эм..., — неуверенно начала я, осознавая всю бредовость этой ситуации, но в тот момент мне было не до сантиментов. Мне уже хотелось кричать от осознания собственной беспомощности. — Ты кто?
Ответом мне был протяжный свист и замершая на полпути к двери девичья фигурка.
— Ты что, меня не помнишь? — забавно так, по-птичьи, склонила она голову набок, пристально вглядываясь в мое лицо.
— Нет.
— Подожди-ка, — снова со всего маху села она рядом со мной на кровать. — Посмотри на меня.
Я послушно растворилась в серовато-голубых глазах блондинки, в миг контакта ставших бездонно черными.
— Вот сволочь, — протянула девушка какое-то время спустя, отводя взгляд. Соскочив с кровати она, заламывая руки, забегала по комнате. — В благородство решил сыграть! Значит, ты так решил! Ну, все! Найду первая — сама прикопаю под ближайшим кустом!
