— Ой, Римус, ну что ты! Ты вообще самый лучший! Ты один меня понимаешь. С тобой хоть поговорить можно. Ты не дёргаешься каждые две минуты и не сбегаешь, когда ты мне больше всего нужен. Пообещай мне, что ты никогда меня не оставишь, как эти...
— Ты слишком многого хочешь от меня, Маргарет, — как-то очень серьёзно ответил Люпин. — Но будь по-твоему. Я это тебе обещаю.
— Спасибо. — Маргарет обхватила Люпина руками за шею и доверчиво прижалась к нему. — Как хорошо, когда есть с кем поговорить, и когда тебя понимают... Спасибо за то, что ты есть.
— Пожалуйста, — горько усмехнулся Люпин. — Всю жизнь мечтал быть плакательной жи-леткой!.. И работу искать не надо.
Кто-то заглянул в комнату. Это оказался Джеймс.
— Эй вы, двое! Идите за стол, а то сладкое все любят. Оглянутся не успеете, как Лилли и Злобный Глаз полностью уничтожат сливовый пудинг. Между прочим твой любимый, Мэг! У бедного Римуса мантия уже, небось, насквозь мокрая от твоих переживаний! Пожалей его!
— Ладно, Римус, пошли есть пудинг... А мантию я тебе на ходу высушу... Извини, что намо-чила.
— Да ладно, подружка, всегда к вашим услугам.
Джеймс и Римус пошли вместе чуть впереди, тихонько переговариваясь, Маргарет шла за ними, всё ещё всхлипывая и вытирая глаза, краем уха слыша их разговор.
— Если он не прекратит так себя вести, клянусь тебе Джеймс, я его цапну, я не выдержу! Вот забуду в следующий раз про лекарство и... Я не могу смотреть, как он её мучает. У меня просто сердце разрывается. Мэг так серьёзно к этому относится...
— Да кто её мучает! Сириус же не виноват, что она в него влюбилась, это чучело малолетнее! Что ты ему предлагаешь, жениться на ней? умереть? Можно подумать — она его сразу же разлюбит, если он умрёт... Если бы я был уверен, что это поможет, я бы его сам давным-давно убил бы, честное слово... Не посмотрел бы на то, что он мой лучший друг...
Воспоминание исчезло, оставило какой-то горький осадок.
— Я сбежал вовсе не потому, что у меня было свидание... — как-то вымученно проговорил Сириус. — Я просто не умею вызывать Патронуса.
— Как это ты не умеешь вызывать Патронуса? — искренне удивился Люпин. — Но мы же учились этому вместе!
— Учились... Вы с Джеймсом научились, а я — нет! Мне было просто стыдно признаться в том, что я не умею. Маленькая Маргарет — и та умела. Все умели, кроме меня. Меня и Петтигрю. Я бы умер, если бы мне пришлось при нём признаться, что я опустился до его уровня. Он же всегда был тупицей. Он элементарных заклинаний не знал бы, если бы не мы. И вот я с ним сравнялся... Ну, не давался мне Патронус, и всё тут. Если уж быть до конца честным, то я до сих пор не умею его вызывать... И я в жизни не встречался с Камиллой Мэй!
— Ты что, Блэк, до сих пор помнишь, с кем ты встречался? — издевательски осведомился Снегг. — Вот, на что уходит твоя память, не удивительно, что на важные заклинания её не хватает!
— Мало ли, кто чего не умеет! Ты, небось, до сих пор на метле летать не умеешь, буремар неповоротливый! А что касается имён, так у меня записная книжка была специальная, чтобы не перепутать, с кем я встречаюсь днём, а с кем — вечером! Бьюсь об заклад, Северус, если бы у тебя была такая, там до сих пор и первый листочек не был бы заполнен!
— Да помолчите вы! — перебил их Чарли. — Потом будете выяснять, кто их вас двоих кру-че! Тоже мне, герои-любовники! Смотрите, там что-то ещё.
Зеркало вновь зарябило и показало какую-то весёлую летнюю лужайку перед домом. Маргарет сидела на подстилке для пикника и кидала мячик пухлому черноволосому ребёнку в морском костюмчике.
— Ой! Это же я! — воскликнул Гарри вслух.
Это и правда был он. На вид ему было около года, он уже хорошо ходил, но, видимо, ещё не говорил. Маргарет весело болтала с ним, теребя его и щекоча:
— Это у кого такие толстые щёки, а? И тебе не стыдно за такую неспортивную внешность? Давай сюда мячик, я его тебе покидаю. Гарри! Куда пошёл? — Ребёнок засеменил по направлению к дому. — Эй, у нас по расписанию прогулка, а потом здоровый сон. Не ходи домой! Вот несносный! — с любовью проговорила она. — Гарри! Иди сюда, тётя Мэг тебя покидает!
Карапуз развернулся на неверных ножках, свалился в траву и сморщился, явно собираясь разреветься.
— Ну, кто же плачет из-за такой ерунды? Иди-ка сюда, полетаем, — Маргарет подхватила его под мышки и чуть-чуть подкинула в воздух. Гарри сразу же передумал плакать и залился счастливым смехом, было видно, как он улыбается во все свои четыре зуба. Маргарет расцеловала его в обе щёки, за что Гарри несильно треснул её по лбу кулачком. — Хм... Эмпирически мы выяснили, что целоваться ты не любишь... Между прочим, у меня синяк на лбу будет! — Гарри снова широко улыбнулся. — А ему и не стыдно вовсе. Родителям твоим вот нажалуюсь... — И она снова стала аккуратно подкидывать его и ловить. Гарри пребывал в полном блаженстве.
— Маргарет, что ты делаешь?! — девушка оглянулась и увидела Джеймса Поттера, идущего к ней со стороны дома.
— Мы немножко полетали...
— Ты ему так мозги стряхнёшь!
— Тогда он с полным правом будет считаться вашим с Лилли сыном! А вообще ему нра-вится!
— Дай-ка мне его!
Маргарет отдала Гарри брату, но малыш почему-то отчаянно разревелся.
— И почему он плачет? Что тебе не нравится, солнышко? — У Джеймса было растерянное лицо.
— Что ему не нравится? Я тебе скажу, что ему не нравится. Он тебя попросту не узнал! Когда ты последний раз брал его на руки? Гулял? Кормил? Купал? С ним всё время сижу я! Мне не трудно, я его просто обожаю, но ведь вы же его родители! Можно хоть сколько-нибудь внимания уделять собственному ребёнку! Ты уже два года сам не свой, с тех пор, как женился! У тебя какие-то проблемы с Лилли? Что происходит? Объясни! — И она отобрала плачущего Гарри у брата.
— Маргарет... Я всё понимаю... Ты абсолютно права... Потерпи немножко, — Джеймс устало потёр переносицу, сняв очки. — С нас Лилли всё в порядке... Просто у нас сейчас очень важная работа. Не по нашей прихоти мы расшифровываем эти руны сутками, это задание Ордена.
— Орден, Орден... Опять этот чёртов Орден!!! Какая от него польза?! Люди всё равно поги-бают каждый день! Пожирателей Смерти становится всё больше! А вас? Что может Орден предложить тем, кто хочет стать мракоборцем и бороться против Волана-де-Морта? Возмож-ность умереть героем да пару строчек в некрологе Ежедневного Пророка? Я не хочу, чтобы вас всех однажды поубивали ни за что!!! Вы реально хоть что-нибудь делаете?! Или у вас там все какие-то никому не нужные руны расшифровывают? Неужели нельзя всех Пожирателей пере-ловить и отправить в Азкабан?
— Маргарет, ты ещё слишком мала и даже не представляешь, о чём идёт речь. Не суйся в это! Я не намерен посвящать тебя в подробности. Это опасно.
— Я не хочу ждать, пока вас всех поубивают! Во что вы вляпались? С чем связана ваша работа? Почему дурацкие, никому не нужные руны стали вдруг опасными?
— Мы расшифровываем древнее пророчество, сделанное для Салазара Слизерина. Оно касается власти его наследников, при воцарении которых наступит хаос, и... и много людей погибнет.
— А причём здесь Волан-де-Морт?
— Он — наследник Слизерина. Нельзя допустить, чтобы он победил. Мы пытаемся понять, почему он пока ничего не предпринимает. Это Пожиратели Смерти бесчинствуют вовсю, но у нас есть сведения от наших шпионов, что они действуют по своей инициативе, без прямого приказа. Вот мы и пытаемся понять, чего же Волан-де-Морт ждёт. Дамблдор считает, что всё дело в этом пророчестве, которое мы обнаружили два года назад в Уэльсе. Расшифровка медленно продвигается, потому что рунические значки почти полностью стёрлись за столько столетий. Их можно запросто перепутать, и смысл исказится, а этого нельзя допускать — все наши с Лилли труды пойдут насмарку. Поняла теперь, почему мы ничем больше не занимаемся, кроме этих дурацких рун, как ты их называешь.
— Да, Руди, прости. Если бы ты сразу всё рассказал, то я не стала бы на тебя кричать и обвинять во всех смертных грехах. Я уже давно взрослая и всё понимаю.
— Ладно, Сорока, извини. Но это секретно. Мы никому не можем рассказывать об этом. Де-ло не в том, что я не доверяю собственной сестре. Нас могут в любой момент подслушать. Нельзя быть уверенным в том, что вон та бабочка, севшая только что на цветок, не анимаг, принадлежащий враждебному лагерю. Чужие уши везде, а лучший друг может оказаться предателем. Очень сложно жить и подозревать всех окружающих в двуличности. Мне кажется, что кто-то из наших шпион, это уже стало навязчивой идеей. Я не уверен, я просто это чувствую. Я не хочу думать о провале нашей затеи с предотвращением настоящей войны, но у меня сердце не на месте.
— Руди, не надо о грустном. Может, всё ещё обойдётся...
— Хотелось бы верить... Ладно, идём, Гарри пора укладывать, он уже совсем спит.
Изображение замелькало и исчезло.
— Значит, Джеймс кого-то подозревал, наверное, Петтигрю... — задумчиво проговорил Люпин. — Почему же он нам ничего не сказал? Может быть, всё бы и обошлось, если бы он нам рассказал о своих подозрениях.
— Может, он подозревал кого-то другого? В первом Ордене Феникса было много внештатных членов. Информаторы, шпионы, которые никогда не присутствовали на собраниях, чтобы не светиться. Предатель мог быть не один. На шпионстве тогда многие подвизались. У Того-Кого-Нельза-Называть кроме меня шпионили ещё Адольфус Майн и Теренций Кроули. Но они, к сожалению, погибли, — сказал Снегг. — В Ордене кроме Петтигрю мог быть кто-нибудь ещё.
— Эй, Маргарет что-то странное вспомнила, смотрите, — прервал Снегга Рон. Все уставились в зеркало.
Сначала было очень темно и совершенно не понятно, что видит Маргарет. Потом Гарри с трудом различил контуры какого-то озера. Изображение подпрыгнуло, будто девушку кто-то подхватил на руки, и появилось лицо Сириуса крупным планом.
— Маргарет, что ты делаешь? — вскрикнул Сириус испуганно.
— Как это что? Я хочу, чтобы ты меня поцеловал! — радостно откликнулась девушка. — Если уж ты благополучно выловил меня из озера, то на правах моего спасителя ты награждаешься почётным правом меня поцеловать!
— Ещё чего! Маргарет, ты с ума сошла, честное слово! Отстань от меня! Ты хоть соображаешь, что ты творишь? Тебе всего пятнадцать лет! — изображение снова дёрнулось — Сириус зло поставил Мэгги на ноги.
— Мне не всего пятнадцать, а целых пятнадцать лет! Я уже почти совсем взрослая! Хочешь сказать, ты в пятнадцать лет ни с кем не целовался?!
— Целовался, но не с кем-то, кто старше меня в два раза! — ловко выкрутился Сириус.
— Ну Сириус, ну не вредничай! Ну что тебе стоит?
— Мне это стоит самоуважения! Не приставай и не канючь! — добавил он сердито.
— А когда я вырасту, ты меня поцелуешь?
— Обязательно! Вот будешь разика в два старше, вот тогда...
— Поклянись, что ты меня не обманываешь!
— Зачем же клясться? На слово мне ты уже не веришь?
— Знаю я, как ты шикарно врать умеешь! Клянись самым дорогим, что у тебя есть!
— Чем же это?
— Сделай торжественное лицо и поклянись дружбой с моим братом!
— Хорошо! Ты же мёртвого из могилы поднимешь, репейник! Торжественно клянусь друж-бой с Джеймсом Поттером поцеловать вас, юная леди, Маргарет Фиона Поттер, в день вашего тридцатилетия! Довольна?
— С одной стороны, конечно, довольна. А вот с другой... Ждать слишком долго. Мог бы ты меня и пораньше поцеловать, вредина, хотя бы годика через три, или даже завтра... Жалко тебе, что ли...
— Да я, по правде говоря, надеюсь, что ты за это время забудешь о моём обещании и успеешь сто раз выйти замуж, — ухмыльнулся Сириус. — Ладно, красавица, проехали. Пошли сушиться. Иди переодевайся.
— А... У меня не во что переодеваться...
— Я же сказал взять сменную одежду! Ты чем слушала?
— Я взяла, но не мантию же, и не свитер... Мы же на пару дней всего-то приехали...
— Значит, иди сюда, буду тебя прямо так сушить, горе ты луковое! Придётся нам возвращаться, не дождавшись Несси. А так возвращаться нельзя, в мокром ты простудишься. Ох, одни проблемы с тобой. И зачем я тебя с собой вообще брал, а?
— Помогать тебе Несси отслеживать.
— С твоей помощью Несси не покажется следующие пятнадцать лет! Знаешь же, какие келпи осторожные...
— Будешь дразниться — обижусь!
— Ой-ой-ой, какие мы обидчивые! Пострадавшая сторона, между прочим, я. Вот возьму и трансгрессирую, а ты тут останешься. Что ты будешь делать одна?
— Возьму твой мотоцикл и доберусь на нём до дома. А трансгрессировать ты, между про-чим, не умеешь.
— Всё-то она про меня знает. Поразительно!.. А что до мотоцикла, то ты уже один раз мою метлу взяла, и с тех пор я пользуюсь мотоциклом. Доставай свою палочку и начинай сушить мантию, мне одному не справиться. Да сними ты её, Сорока! Можно подумать, ты голая! На тебе, небось, свитеров целая куча! Ты же в мокром простудишься! Держи мою куртку и свитер, — он поспешно снял кожаную куртку и стянул свитер через голову, передав вещи девушке.
— Ты же замёрзнешь... — Маргарет сунула нос в куртку. — Интересно, чья это кожа. Так здо-рово пахнет...
— Я в отличие от тебя сухой, почти, а ночь тёплая. К тому же у меня ещё один свитер есть, который ты вязала, помнишь?! Страхидная такая хламида, да ещё в сердечко! И чего ради я его ношу, хотел бы я знать... Бегом в палатку и переодевайся срочно. Хоть и август месяц, а простудишься ты запросто, знаю я тебя. Всё, иди. И завернись в одеяло, потом будешь у костра греть-ся.
— Ой, Сириус, ты такой заботливый! Не иначе, как ты меня очень любишь, но стесняешься в этом признаться, ведь правда же! — Маргарет игриво чмокнула Сириуса в щёку. — И тот ужасный свитер поэтому носишь...
— Ещё одно слово из твоих уст на букву л, и я просто озверею!!! Марш в палатку пере-одеваться! — Блэк аккуратно отпихнул девушку, чтобы она не свалилась в костёр. — И палатку в очередной раз не снеси, неуклюжая ты как буремар, честное слово... От Тонкс что ли, зарази-лась? И как она только умудряется так хорошо на метле летать, если ходить по-человечески не может? — сказал он сам себе, но Маргарет его, по-видимому, слышала.
Картинка замелькала и исчезла.
Сириус сидел мрачнее тучи.
— Обязательно ей было это вспоминать при всех...
— Ну, теперь понятно, почему это воспоминание было самым счастливым в её жизни... — презрительно проговорил Снегг. — Какой вы, однако, принципиальный, Блэк! Какой там родовой девиз Блэков? Умри, но не дай поцелуя без любви! ?
— Да, именно этот. И спасибо за комплимент, — мрачно отозвался тот. — Как сказала Маргарет, у меня просто высокая степень защиты от чар вейл. Наверное, мне просто повезло.
— Да уж, просто повезло, вы просто образец сверхсознательности...
— Потом будете комплименты друг другу отвешивать, смотрите лучше дальше! — не вы-держал Билл.
Замерцавшее зеркало отразило мостки. Это была та самая сцена, которую Гарри уже видел в воспоминаниях Мелиссы-Маргарет, когда она разрешила ему применить к ней Лигиллименс для тренировки.
