Проклятие Аламзара

— Что ты сказал, Витя?

— Му-у-у... — опять выдал Мечников и покраснел.

Смех стал громче.

— Ты не выучил урок? — из последних сил сохраняя спокойствие, поинтересовалась учительница, но Мечников не ответил. Раздувая ноздри, он молча стоял у доски и исподлобья смотрел на учительницу. Вероника Сергеевна попятилась: на мгновенье ей показалась, что у доски стоит разъярённый бык. — С-садись, Мечников, — выдавила она и, словно защищаясь, выставила перед собой указку. — Иди, иди, что встал!

Мечников потряс головой и, под оглушительный хохот одноклассников, стремительно зашагал к своему месту. Вероника Сергеевна проводила его опасливым взглядом и постучала указкой по столу:

— Прошу тишины! — И когда шестиклассники успокоились, она обвела настороженными глазами класс и неуверенно произнесла: — Отвечать будет Вика Борисова.

Вика встала и, одарив Дениса подозрительным взглядом, направилась к доске. Баба Настя повернулась к Дубову и довольно усмехнулась: Петька, разинув рот, наблюдал за Викой — он с нетерпением ждал продолжения спектакля. Борисова подошла к доске, взяла в руки мел и, неожиданно для себя и остальных, стала рисовать. Вероника Сергеевна приглушённо ойкнула и села на стул. С неестественной быстротой на доске появилась картина: скалистый морской берег, вдалеке замок с множеством башен и башенок, а на переднем плане — парусный корабль. В классе повеяло свежим морским воздухом, ученики услышали крики чаек и стали недоумённо переглядываться. Вика Борисова положила мел.

— Это всё, — сказала она и вернулась на своё место.

Вероника Сергеевна даже не заметила, как Вика ушла. Она таращилась на рисунок, не зная, как реагировать на выходку самой примерной ученицы в классе. Наконец, молодая учительница нашла в себе силы подняться.

— Раз с опросом у нас ничего не получается, приступим к новой теме. — Она покосилась на Викин рисунок и замолчала.

Ученики начали перешёптываться, а на лице Дубова расплылась блаженная улыбка. Настасья Антоновна взглянула на него и вдруг почувствовала вину перед девушкой. "Ну, Дубов, сейчас ты у меня получишь! Я тебя научу химию любить!" — подумала она и, спрятав руку под парту, щёлкнула пальцами. Вероника Сергеевна встрепенулась и вдохновенно произнесла:

— Химия — замечательная наука!

Вероника Сергеевна обожала свой предмет и мечтала привить любовь к химии детям. И, благодаря Настасье Антоновне, настал её звёздный час! Доска и учительский стол исчезли, и ученики увидели лабораторию средневекового алхимика. Затаив дыхание, шестиклассники смотрели, как в колбах закипают разноцветные растворы. Раздалось несколько шумных взрывов. По стеклянным трубкам замысловатого прибора потекла сиреневая жидкость. Вероника Сергеевна вдохновенно рассказывала о таинственной алхимии — матери современной химической науки. Прямо на глазах учеников средневековая лаборатория стала преображаться. В ней, один за другим, появлялись и исчезали люди, знакомые по портретам на стенах класса. Они смешивали реактивы, что-то писали, а голос Вероники Сергеевны комментировал происходящее. В конце концов, лаборатория стала напоминать кадр из фантастического фильма, и тут прозвенел звонок. Учительница поправила волосы, положила на стол указку и обычным голосом произнесла:

— Урок окончен. — По классу пронёсся вздох разочарования. Шестиклассники неподвижно сидели на местах, словно надеясь, что завораживающий рассказ Вероники Сергеевны начнётся вновь. — Урок окочен! — повторила учительница, и ученики, оживлённо переговариваясь, стали собирать портфели. Вероника Сергеевна наблюдала за шестиклассниками и обдумывала, как построить урок в восьмом "В". Сегодня она окончательно уверилась в том, что сделала верный выбор, придя работать в школу.

Петька Дубов запихнул учебник в сумку, подошёл к Денису и восторженным шёпотом спросил:

— Как ты это сделал?

— Что? — состроила удивлённое лицо Настасья Антоновна.

— Не прикидывайся! Гарри Поттер фигов! По-твоему, я поверю, что трус-Мечников по собственной воле мычать начал? А правильная до тошноты Борисова вдруг приколоться решила?!

— А я-то здесь при чём? — Баба Настя взяла портфель, и тут, расталкивая шестиклассников, в класс ворвался Вадим. Он схватил Настасью за руку, оттащил к окну и разъярённо прошипел:

— Зачем ты наехала на Крота?

— Какого крота? — растерялась ведьма.

— Ваську Кротова из десятого "Б"!

— А... ты про того охламона? Он меня чуть с ног не сбил! Да ещё ударить хотел! Что ж мне, по-твоему, подзатыльники терпеть? И не надейся!

Вадим сжал кулаки, сосчитал в уме до десяти и терпеливо произнёс:

— Ты понимаешь, что натворила? Тебе, ясное дело, Крот не страшен, а вот Денису... Короче, делай, что хочешь, но ситуацию с Кротом разрули!

— Что ты так расшумелся? — возмутилась баба Настя, но Вадим не стал её слушать.

— Я всё сказал! — рявкнул он, решительно повернулся к бабушке спиной и стремительно вышел из класса.

— С Кротом проблемы, да? — ехидно поинтересовался Дубов, подойдя к приятелю.

— Да не будет никаких проблем! — взорвалась ведьма. — Что вы его так боитесь?

Петька успокаивающе погладил Дениса по спине:

— Понимаю, ты волнуешься. Ну, отлупит он тебя — не убьёт же. Попросишь у него прощения. В конце концов, сумку за ним пару недель потаскаешь. Потом ему надоест, и он найдёт себе новую жертву.

— Что бы я... — в запале начала Настасья Антоновна и осеклась. — Пошли на алгебру, или что у нас там по расписанию?

— Сейчас литература, алгебра потом. — Дубов почесал затылок и хитро прищурился: — Я бы не отказался и на литературе послушать что-нибудь эдакое...

— И не надейся! Я тебе не волшебник из голубого вертолёта! — огрызнулась баба Настя.

— А кто? — тут же спросил Дубов.

— Дед Пихто! — выпалила ведьма и понеслась к двери.

— Ничего, — проворчал Петька, — я узнаю, что ты за птица, Рыба!..

Всю перемену Дубов разыскивал Рыбникова, но тот словно сквозь землю провалился. "Наверное, от Крота прячется", — подумал Петька и направился в кабинет литературы, надеясь, что Рыбников не сбежал домой и появится на уроке. Он оказался прав: за миг до звонка, Денис влетел в класс и сел рядом с Викой. Следом за ним появилась Элеонора Михайловна. Она поздоровалась с учениками и сразу начала опрос. Чувствуя, что Элеонора вот-вот вызовет его к доске, Петька Дубов начал лихорадочно листать учебник, поскольку он, как обычно, не удосужился открыть его дома. Он поглядывал на Рыбникова, в надежде, что приятель устроит что-нибудь эдакое, и сорвёт литературу, но Денис спокойно сидел за партой и внимательно слушал, как отвечает Женька Рыжова. "Ну, давай же, Рыба! Сделай что-нибудь!" — мысленно умолял его Дубов, нутром ощущая, что следующим отвечать пойдёт он.

Денис покосился на Дубова, лукаво улыбнулся, и Петька приободрился, решив, что друг не бросит его в беде.

— Дубов! — Как гром среди ясного неба прозвучал голос Элеоноры Михайловны.

Петька встал и поплёлся к доске. Он остановился возле учительского стола, положил руку на его край, торжественно произнёс:

— Василий Андреевич Жуковский. "Кубок". — И замолчал, поскольку больше сказать ему было нечего.

— Слушаю тебя, Дубов, — терпеливо произнесла Элеонора Михайловна.

— "Кубок", — ещё раз повторил Петька и с мольбой уставился на Дениса.

Учительница проследила за его взглядом, пожала плечами и спросила:

— Ты выучил стихотворение, Дубов?

— А как же! — с достоинством ответил Петька и напряжённо наморщил лоб. — Вот только первую строчку забыл.

— Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой... — подсказала Элеонора Михайловна.

— Точно, точно, — закивал головой Дубов, угрожающе посмотрел на Дениса и повторил: — Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой...

— Вторую строчку ты тоже забыл? — немного подождав, насмешливо спросила учительница.

— Что-то у меня голова разболелась, — вздохнул Петька, потрогал лоб и горестно произнёс: — Кажется, у меня температура поднялась.

— У тебя уже две двойки, Дубов! — строго сказала Элеонора Михайловна. — Если я поставлю третью, то до конца четверти, ты не успеешь их исправить. Так, что будем делать?

— А Вы спросите меня завтра! — масленым голосом проговорил Дубов. — К завтрашнему дню у меня голова пройдёт, и я точно всё отвечу!

— Хорошо. Завтра на уроке ты расскажешь нам о жизни и творчестве Василия Андреевича Жуковского, а на перемене прочтёшь "Кубок". Садись.

Петька сел за парту и исподтишка показал Денису кулак. Настасья Антоновна демонстративно отвернулась и стала слушать, как очередная жертва русской литературы, путаясь и запинаясь, рассказывает балладу Жуковского. В классе шуршали тетрадные листы, ученики тихо перешёптывались между собой, да и у Элеоноры Михайловны был весьма скучающий вид. "Тоже мне, урок литературы, — оскорбилась Настасья, страстная поклонница поэзии. — Стихи нужно прочувствовать!" Ведьма потёрла лоб и пробормотала себе под нос:

— Я вас научу поэзию любить.

В тот же миг Элеонора Михайловна прервала ученика, отправила его на место и, встав у доски, вдохновенно вымолвила:

— Василий Андреевич Жуковский. "Кубок".

Шторы на окнах сами собой сдвинулись, на партах и учительском столе появились свечи в старинных канделябрах, а вместо люминесцентных ламп под потолком повисли тяжёлые люстры. Зазвучала медленная музыка, в которой слышался шум прибоя, крики чаек и тихое бряцанье доспехов. Элеонора Михайловна поправила кружевной воротник пышного шёлкового платья, взмахнула веером и с чувством начала:

"Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,

В ту бездну прыгнет с вышины?..

Классная доска превратилась в экран, и глазам учеников предстал берег сурового северного моря. О серые острые скалы бились пенистые волны, а на вершине самой высокой скалы сиял золотой трон. Кадр сменился, и шестиклассники увидели старика с благородным лицом и длинными седыми волосами. На его голове, в лучах бледного солнца, тускло светился царский венец. В руках царь держал массивный золотой кубок, усыпанный рубинами, а вокруг стояли рыцари, дамы и несколько пажей. Царь поднялся с трона, шагнул к обрыву и швырнул кубок в клокочущую бездну.

"Кто, смелый, на подвиг опасный решится?

Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?" — донёсся до учеников низкий старческий голос.

Шестиклассники затаили дыхание. Юный паж поклонился царю, скинул на землю плащ и ласточкой нырнул в кипящие волны. Вика Борисова вскрикнула и от страха закрыла лицо руками.

Паж вынырнул из бездны, по крутой тропе взошёл на скалу, и шестой "А" взорвался ликующими криками. "Кино" с головой захватило учеников: им казалось, что они тоже стоят возле трона и вместе со свитой царя приветствуют героя. Паж поклонился и голосом Элеоноры Михайловны начал рассказывать о путешествии в бездну. На экране, в пурпурном сумраке, замелькали чудовища, одно ужаснее другого. Внезапно пурпурная бездна потемнела, и из мрака появилась огромная пасть с острыми кинжалами зубов и длинным раздвоенным языком. Чудовище щёлкнуло зубами, и шестой "А" дружно ахнул.

— Мама! — испуганно вскрикнула Лена Белкина, но чудовище уже исчезло, а на экране вновь появился царь. Он оглядел пажа с ног до головы и вкрадчивым голосом произнёс:

"Мой кубок возьми золотой;

Но с ним я и перстень тебе подарю,

В котором алмаз дорогой,

Когда ты на подвиг отважишься снова

И тайны все дна перескажешь морскова"...

Царь смотрел на пажа, а тот не сводил глаз с прекрасной царевны, стоящей по правую руку от отца. В преддверии драматичной развязки Вика Борисова зашмыгала носом, и Настасья Антоновна вложила в её руку носовой платок.

Паж бросил на царевну прощальный взгляд, нырнул в бушующую пучину волн, и в классе повисла гробовая тишина.

И с трепетом в бездну царевна глядит...

И бьет за волною волна...

Приходит, уходит волна быстротечно:

А юноши нет, и не будет уж вечно.

Элеонора Михайловна положила веер на стол. Экран погас, шторы разъехались в стороны, канделябры исчезли, и прозвенел звонок. Ученики, как приклеенные, сидели на местах и смотрели на учительницу. Элеонора Михайловна кашлянула и задумчиво произнесла:

— Урок окончен. — Она растерянно стояла у доски, не понимая, какая муха её укусила. Сегодня она планировала весь урок опрашивать учеников, а вместо этого зачем-то устроила художественную декламацию "Кубка". "Ну, ладно. Что сделано, то сделано! В конце концов, устрою дополнительный урок, — решила Элеонора Михайловна и улыбнулась: шестиклассники не спешили покидать кабинет литературы, наперебой обсуждая балладу Жуковского. Ощущая себя счастливой как никогда, учительница взяла журнал и покинула класс, искренне надеясь, что её неожиданное выступление поможет ученикам шестого "А" проникнуться очарованием великой русской литературы.

Перемена подходила к концу, а шестиклассники всё обсуждали "Кубок". Настасья Антоновна слушала их и думала: "Похоже, беда современной школы не столько в учениках, сколько в учителях. Немного артистизма, воображения, и дети начнут учиться с удовольствием..."

— Ты что, заснул, Рыба? Сейчас звонок прозвенит, а нам ещё на третий этаж подниматься! — Петька Дубов легонько шлёпнул приятеля сумкой по спине и пошёл к двери.

Баба Настя последовала за ним. Петька шагнул в коридор, но вдруг остановился и попятился, закрывая Дениса спиной.

— Ты чего? — Ведьма выглянула из-за его плеча: у дверей кабинета, подпирая стену накаченным плечом, стоял Кротов.

— А... Крот! — расплылась в улыбке Настасья Антоновна, отодвинула Дубова в сторону и вышла в коридор. — Что, не терпится со мной разобраться?

— А ну, топай за мной! — приказал Кротов и направился к мужскому туалету.

— Бежим... — прошипел Петька и потянул Дениса за рукав.

— Ну, уж нет! — решительно сказала баба Настя и зашагала за Кротом.

Петька пробежал взглядом по сочувственным лицам семиклассников, которые ждали начала урока литературы, ободряюще улыбнулся стоявшей неподалёку Вике Борисовой и, шумно втянув ноздрями воздух, припустил за Денисом.

Прозвенел звонок на урок, и коридор быстро опустел. Васька Кротов ногой толкнул дверь туалета:

— Заходи!

Ведьма пренебрежительно пожала плечами и невозмутимо прошествовала мимо Кротова. Дубов хотел шмыгнуть следом, но Васька поймал его за шиворот:

— А ты куда?

— Я с ним! — пискнул Петька.

— Один за всех, да? — глумливо ухмыльнулся Крот, и Дубов, получив пинок, влетел в туалет. Васька прикрыл за собой дверь и скрестил руки на груди: — Ну, что, сразу каяться начнёшь или повыпендриваешься? — обратился он к Денису.

— В чём каяться-то? — насмешливо спросила Настасья Антоновна. — Это ты должен передо мной извиниться! Летаешь по коридору, как метеор! Да ещё руками не по делу размахиваешь! Извиняйся, и разойдёмся по-хорошему!

Сначала лицо Васьки стало недоумённо-растерянным, а потом побагровело, напомнив бабе Насте свекольный салат, ещё не заправленный майонезом.

— Да ты!.. Да я!.. Да что с тобой цацкаться! — выдавил, наконец, Кротов и, угрожающе раздувая ноздри, пошёл на Дениса.