Проклятие Аламзара

— Сейчас, — сквозь зубы процедила Мария Антоновна, надавила на мел, и на доске появилась фраза: "То, что люди называют судьбою, на самом деле, лишь череда совершённых ими глупостей".

Элеонора Михайловна прочитала предложение и спросила:

— И кто же автор этого высказывания?

— Артур Шопенгауэр, — задумчиво ответила баба Маша.

— Хорошо. Теперь скажи: какое это предложение?

— Мудрое, — вздохнула Мария Антоновна. — Люди всю жизнь совершают глупости, расплачиваются за них, совершают новые, и валят всё на судьбу.

Учительница глубоко вздохнула и подумала: "И зачем я его вызвала? Мало мне его братец крови сегодня попортил! Хотя... Дубов, конечно, их обоих переплюнул".

— Какое это предложение, Рыбников, с точки зрения грамматики русского языка — сложноподчинённое или сложносочинённое?

— Сочинённое, — тоскливо глядя в окно, сказала баба Маша. — Наверное, Артур его долго сочинял, можно сказать, всю жизнь.

— А если подумать?

— Ну, может, его и сразу осенило... Бывает. Сначала долго о чём-то думаешь, а потом вдруг — раз, и осенило.

— Мы на уроке русского языка, а не философии, Рыбников! — начала сердиться учительница.

— Я помню, — уныло отозвалась Мария Антоновна.

— Тогда скажи: какое предложение ты написал, сложноподчинённое или сложносочинённое?

Мария Антоновна посмотрела на доску и подумала: "Ну, я им покажу", а вслух сказала:

— Прежде всего, это афоризм. Возможно перевод не слишком точный, но суть — правильная!

— Два! — припечатала Элеонора Михайловна, и ведьма встрепенулась:

— Как это два? За что?

— За незнание грамматики русского языка! — И Элеонора Михайловна вывела в дневнике Вадима жирную двойку.

Мария Антоновна скрипнула зубами, взяла дневник и прошествовала на место. Щёки её пылали от стыда, а мысль о том, как будут потешаться над ней сёстры, приводила в бешенство. "Ну, я им задам", — раздражённо подумала баба Маша, села за парту и положила дневник перед собой. Ведьма смотрела на него и, на чём свет стоит, ругала свою правильность. Ведь именно она больше всех настаивала на необходимости пойти на уроки. Хотя, с другой стороны, баба Маша даже представить боялась, что случилось бы с милейшим Иваном Карловичем и его другом Николаем Малинкиным, не появись она сегодня в школе. "Точно бы в сумасшедший дом загремели. Оба!" — подумала ведьма, но даже спасение директора средней общеобразовательной школы и члена-корреспондента Российской Академии Наук не улучшило её настроения. "Плюнуть на всё, и домой пойти! — с досадой подумала она и похолодела: — У меня точно ум за разум зашёл! Оставить Миассара без присмотра! Если уж мои более-менее разумные сестрички чуть не разгромили школу, то что же сделал с нашей квартирой никун?! Домой! Немедленно!" Ведьма сгребла в сумку учебник, дневник, тетради, встала и взволнованно произнесла:

— Извините, Элеонора Михайловна, мне домой надо.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Я чайник на плите оставил, а дома никого нет!

Учительница с сомнением посмотрела на него, но возражать не стала:

— Иди, Рыбников. Надеюсь, в понедельник ты исправишь двойку.

— Обязательно, Элеонора Михайловна. — Мария Антоновна повесила сумку на плечо и выбежала из класса. Сначала она хотела забрать с собой сестёр, но потом передумала. "Пусть учатся! А, пока Насти нет, я побеседую с никуном по душам!" Ведьма надела куртку и, отведя глаза охраннику, выскочила из школы.

Хомокрылы не спали всю ночь. Сидя в зале советов, они прислушивались к звукам, раздающимся из карцера и дома работников. Они вздрагивали каждый раз, когда раздавались выстрелы или взрывы снарядов, и испуганно смотрели на вождя.

— Мы не будем вмешиваться, — раз за разом повторял Харум-Сар, отвечая на вопросительные взгляды соплеменников. — Государь провоцирует нас, но мы не поддадимся! Мы не будем обращать внимания на его выходки, и скоро ему надоест. Он прекратит бунт, и наша жизнь войдёт в привычное русло.

Хомокрылы сомневались в словах вождя, но молчали, потому что других разумных предложений у них не было. Время шло, приближалось утро, но выстрелы и взрывы не смолкали. Хомокрылы терпеливо ждали, когда детям надоест глазеть на странное волшебное зеркало юного мага-правителя, не подозревая о том, что их работники уже превратились в пленников кинематографа.

Позабыв о сне, дети сидели перед телевизором и с открытыми ртами смотрели всё, что показывал им Денис. Время от времени, в комнату врывался смерч. Он оставлял на столе подносы с пирожными, тарелки с попкорном, фруктами и орехами, пластиковые бутылки с кока-колой, фантой, пепси, лимонадом, и улетал обратно к хозяину. Нейморские дети были в восторге. Теперь они безоговорочно верили в Дениса и очень почтительно обращались с его приближёнными. Петька и Юрго сидели в центре компании, а благодарные почитатели подносили им еду и напитки. Дубов сиял от счастья, и в коротких перерывах между фильмами, разражался зажигательными речами во славу государя, не забывая упоминать себя и Юрго, его верных друзей и соратников. Паж не вмешивался в происходящее. Он лишь молча кивал, подтверждая слова шута. Петька, сам того не зная, играл ему на руку. "Чем больше будет сторонников у государя, тем легче будет ему вернуть трон!" — думал Юрго, теребя ларнитовую цепочку.

Просмотр очередного фильма был прерван хлопаньем крыльев. В комнату влетел хомокрыл и, вежливо кашлянув, произнёс:

— Вам пора завтракать.

Девятнадцать пар, красных от недосыпа, глаз осоловело уставились на него.

— А что у нас на завтрак? — надменно поинтересовался Петька и погладил себя по животу.

— Молочная каша и чай с печеньем, — учтиво ответил хомокрыл.

— Фу! — скривился Дубов. — Терпеть не могу кашу! Ешьте её сами! О нас уже позаботился государь!

Хомокрыл с тоской оглядел замусоренную комнату, заваленный едой стол и терпеливо сказал:

— Если вы позавтракали, надевайте комбинезоны, и на работу.

— Ты чего, с дуба рухнул? — возмутился Петька. — Какая работа? Мы несовершеннолетние!

— Ну и что? — недоумённо спросил хомокрыл.

— А то! По закону, вы не имеете права заставлять нас работать! — отрезал Дубов.

— У нас свои законы! — заявил хомокрыл и гордо приосанился.

— А у нас — свои! — возразил ему Петька. — И пока государь с нами, законы здесь устанавливает он!

Юрго согласно кивнул и добавил:

— Позвольте напомнить вам, господин хомокрыл, что ваше болото расположено на территории Неймора, а, значит, вы — подданные нашего государя, и обязаны подчиняться ему. Наш государь терпелив и добр. Он даёт вам шанс исправиться и пока не предпринимает серьёзных действий против вас.

— Ваш государь сидит на цепи в карцере! — огрызнулся хомокрыл.

— Он просто вас жалеет, — пожал плечами паж и уверенно продолжил: — Я рекомендую вам выполнить его требования, пока он не передумал. Ибо, как только государь снимет цепи — с вами будет покончено!

Хомокрыл громко расхохотался, но его глаза не смеялись, и Юрго подумал: "А ведь вы уже понимаете, что поступили неразумно, захватив государя. Ничего, ничего, ещё денёк-другой, и вы отпустите нас, как миленькие!"

— Одевайтесь! — грозно приказал хомокрыл, перестав смеяться. — Иначе, мы накажем вас!

Петька скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на него:

— И как же вы нас накажете? Лишите полдника? Или побьёте? Неужели вы думаете, что государь позволит вам поднять руку на своих верных подданных? А ну, кыш отсюда! Мышь летучая!

— Ну, всё! С меня хватит! — Хомокрыл схватил Петьку и Юрго и взмыл к потолку. — Остальные — в поле!

— Это произвол! — завопил Петька.

Хомокрыл влетел в зал советов и бросил пленников перед табуретом Харум-Сара:

— Я больше не могу! С ними надо что-то делать! Иначе мы лишимся нашего зелья!

Петька поднялся с пола, отряхнулся и погрозил вождю кулаком:

— Государь отомстит за меня!

Харум-Сар поднял глаза к потолку и простонал:

— Не могу больше слышать о государе! Ещё одно слово, и я... И я не знаю, что сделаю!

— Так отпустите нас, — миролюбиво предложил Юрго. — Всем от этого будет только лучше.

— Ни за что! — в бессильной ярости прошипел вождь. — Я не позволю сопливым мальчишкам командовать мной! — Он взлетел, сделал круг по залу, вернулся на трон-табурет и объявил: — В отношении вас я вынужден принять беспрецедентное решение! За грубое нарушение дисциплины и покоя Подболотья, а так же за отказ работать, вас закуют в колодки и поставят на краю грибного поля в назидание другим работникам!

Петьке слово "колодки" ничего не сказало, и он презрительно расхохотался. Юрго же, два года прослуживший Аламзару и не раз видевший, как страдают закованные в колодки пленники, возмущённо закричал:

— Вы не посмеете!

— Вы это заслужили! — холодно сказал Харум-Сар, и довольные его радикальным решением хомокрылы вынесли пленников из зала совета.

— Денис!!! — завопил Дубов. По напряжённому лицу Юрго он понял, что "колодки" — это что-то малоприятное. — Помоги!!!

Его крик разнёсся по Подболотью, и Денис услышал его.

— Дубов! — Он вскочил и, гремя цепью, заметался по карцеру. — Что ты натворил, Дубов?! И чего ты так орёшь?! Смерч! — Чёрный вихрь, как послушный пёс, метнулся к хозяину и закрутился перед его лицом. — Узнай, что там происходит, и доложи! Быстро! — Смерч со свистом прошёл сквозь потолок, а Денис сел на диван и задумчиво щёлкнул ногтём по ошейнику: — Должен же ты как-то сниматься, зараза!..

Хомокрылы несли Юрго и Петьку к грибному полю. Они вылетели из посёлка и помчались над рекой. В лицо пленникам ударил ветер, и им пришлось зажмуриться. Поэтому они не увидели, как река сузилась и ушла под землю, а цветущий луг сменился бугристым полем, усыпанным огромными валунами. Хомокрылы спикировали на высокий плоский валун и поставили на него пленников. Юрго и Петька открыли глаза. По полю, с корзинками в руках, бродили сонные дети в тёмно-коричневых комбинезонах. Время от времени они наклонялись, что-то подбирали с земли и осторожно клали это в корзинку, но Юрго и Петька были слишком далеко, чтобы разглядеть, что именно они собирают.

— Грибы! — вспомнил Петька. — Они же говорили об этом! — И тут же заявил: — Терпеть не могу собирать грибы!

— Тебе и не придётся, — хмыкнул хомокрыл и громко хлопнул крыльями. На валуне появились два столба, а на них — толстые доски с прорезями. Хомокрыл разомкнул колоды и улыбнулся пленникам: — Прошу!

— Ни за что! — Юрго попятился, но хомокрыл схватил его за шиворот и подтащил к колоде. Он заставил пажа сунуть руки и голову в прорези, опустил верхнюю доску и защёлкнул замок.

Тоже самое хомокрылы проделали с брыкающимся Петькой, и улетели, оставив пленников в полусогнутом состоянии.

— Я перебью их всех! — пытаясь вырваться из колоды, закричал Дубов.

— Тише ты! На нас смотрят! — шикнул на него паж. — Мы должны с достоинством сносить наказание!

Петька поднял голову: у подножья валуна собрались дети с корзинками в руках. Дубов обвёл глазами их хмурые лица и приободрился:

— Видите, что с нами сделали ваши добрые хомокрылы? И после этого вы будете утверждать, что они хорошие? — Дети молчали, и Петька горько усмехнулся: — Что ж, мы с Юрго не будем роптать! Ради нашего государя и вашей свободы, мы готовы вынести всё, что уготовила нам судьба! Им не сломить нас! Даже в оковах мы продолжим борьбу! — Он снова посмотрел на детей: — А вам пришло время выбирать, на чьей вы стороне: законного государя или кучки зеленокрылых бандитов!

Неожиданно перед колодниками завертелся чёрный смерч, и Петьке до ужаса захотелось закричать: "Дениска, родненький, помоги!", но, вместо этого, он гордо воскликнул:

— Государь с нами! Заковав нас в колодки, хомокрылы пошли против воли мага-правителя Дениса, и подписали себе смертный приговор! Трепещите, крылатые разбойники! Час расплаты близок!

Чёрный смерч облетел вокруг Дениса и Юрго и исчез. Уставшие после бессонной ночи дети оторопело смотрели на советника государя и оруженосца.

— И что нам делать? — неуверенно спросила рыжеволосая девочка.

— Перестать работать на своих мучителей! — категорично заявил Дубов.

После бурно проведённой ночи работать детям не хотелось, и они с радостью побросали корзинки и разлеглись на каменистой земле возле валуна. Юрго озабоченно посмотрел на Петьку:

— Ты понимаешь, что втянул их в наши неприятности?

— Понимаю. Но чем больше шума мы поднимем, тем больше у нас шансов выбраться отсюда.

— Надеюсь, ты прав... — протянул Юрго. — Хомокрылы близки к истерике, раз решились надеть на нас колодки.

— Неудобно-то как, — переминаясь с ноги на ногу, проворчал Дубов.

— И это только начало, — "успокоил" его паж. — Сейчас у тебя заболит спина, потом затекут ноги, руки...

— Умолкни!

Юрго до предела вытянул шею, с завистью посмотрел на спящих детей, зевнул и обратился к Петьке:

— Расскажи мне ещё что-нибудь о школе.

— И то, правда! Лучше буду рассказывать байки я, чем ты описывать наше бедственное положение!..

Между тем, в карцере, Денис пытался наделить смерч речью, чтобы тот мог рассказать ему о Петьке и Юрго. Он колдовал и так, и сяк, но ничего не получалось. Наконец, Денис устало откинулся на спинку дивана и уставился в тёмный экран телевизора:

— Ну, не можешь сказать, так хоть покажи, что там произошло.

К его изумлению, смерч радостно изогнулся и чёрной молнией вонзился в крышку телевизора. Экран вспыхнул, и Денис увидел друзей, закованных в колодки. Он подскочил, как ужаленный, и заорал:

— Да как он посмел! — Денис дёрнул ошейник и зарычал от негодования: — Смерч! Освободи Петьку и Юрго! А потом уничтожь это поселение! Пусть от него камня на камне не останется! Война, так война!

Смерч чёрной лавиной вырвался из телевизора и ринулся к потолку. Люк оказался для него слишком мал, и чёрный водоворот поглотил потолок целиком. Денис посмотрел на серый свод Подболотья, сотворил себе чашку какао и, попивая его маленькими глотками, стал обдумывать следующий шаг в войне с хомокрылами.

Чёрная лавина достигла грибного поля, накрыла его целиком, и схлынула, поглотив колодки. Юрго и Петька, разминая плечи, стояли на валуне, а проснувшиеся от шума дети с удивлением смотрели на них. Смерч облетел вокруг освобождённых пленников, словно убеждаясь в том, что с ними всё в порядке, и устремился обратно в посёлок.

— Свободны! — провозгласил Петька и, от переполнявших его чувств, стиснул пажа в объятьях. — Свободны!

— Ненадолго, — проворчал Юрго, более реалистично смотревший на вещи. — Нам срочно нужно где-то спрятаться. Скоро вернутся хомокрылы, и на этот раз колодками мы не отделаемся. — Он огляделся: вокруг, до самого горизонта, простиралось бугристое поле, усеянное серыми валунами.

— Мы можем укрыться в тоннеле, куда уходит река, — сказал худенький черноволосый мальчик.

— Мы? — удивился Юрго. — Вы пойдёте с нами?

— Конечно, — кивнула рыжеволосая девочка. — Мы тоже хотим помочь государю.

Паж с уважением посмотрел на Дубова, а потом повернулся к детям и скомандовал: