Проклятие Аламзара

— Вам нужно поспать, князь, — мягко сказала Миссандра. — Завтра нам понадобится вся Ваша магия, и Вы должны быть в форме.

— Я не устал, — возразил Вадим.

— Спите, князь. — Лешак хитро улыбнулся и погладил бороду.

— Я не устал, — повторил Вадим, лёг на бок и уснул...

Глава 13.

Гранит науки и театр военных действий.

В восемь утра в квартире Рыбниковых раздался звонок. Настасья Антоновна распахнула входную дверь:

— Заходи, Вика, мы сейчас!

— Кто-нибудь знает, где Вадик учебник физики хранит? — донеслось из глубины квартиры.

— Скорее всего, на подоконнике! — крикнула из кухни Мария Антоновна. — Идите пить чай!

— Какой чай! — возмутилась Вика. — Мы опаздываем!

— Правда? — Баба Маша выбежала из кухни, на ходу срывая фартук. — Ты собрала портфель, Настя?

— Денисов — да, а что делать с Петькиным?

— Да ничего, возьму что есть, — сказала Дарья Антоновна, выходя из комнаты Вадима. — Насколько я поняла, Пётр Дубов не самый примерный ученик.

— Это точно, — кивнула Вика и хлопнула себя по лбу. — Совсем забыла! Дубов сегодня должен доклад по литературе делать! О Жуковском! А на перемене "Кубок" сдать!

— Ничего, прорвёмся! — оптимистично сказала Настасья. — Дашка Василия лично знала, так что, найдёт, что рассказать!

— Да уж... — протянула баба Даша.

— И никакой магии! — вылетев из комнаты Вадима, заявила Мария Антоновна. — Мы должны быть естественными и правильными!

— Ох, уж мне твоя правильность! — проворчала Настасья. — Ну, зачем нам в школу идти? И Миассара одного оставлять страшновато!

— Не начинай, Настя! Мы вчера обо всём договорились! Идём в школу, и точка! — твёрдо сказала Дарья Антоновна.

— Так пошли! — нетерпеливо воскликнула Вика.

Ведьмы переглянулись, кивнули друг другу и превратились в мальчишек. Мария-Вадим повесила на плечо сумку и первой шагнула на лестничную площадку...

Вика неслась, как метеор. Она не привыкла опаздывать, а сегодня, впервые в жизни, у неё были все шансы войти в класс после учительницы. Ведьмы едва поспевали за ней. На крыльце школы они притормозили, переводя дыхание, и тут прозвенел звонок.

— Катастрофа! — вскрикнула Борисова и, на ходу стягивая куртку, помчалась в раздевалку.

— А какой у меня урок? — на бегу поинтересовалась Мария Антоновна.

— Расписание посмотри! — со знанием дела бросила ей Настасья.

— Где?

— В дневнике, калоша старая!

Повесив куртку на крючок, баба Маша стала рыться в сумке, в поисках дневника, а Вика, Дарья-Петька и Настасья-Денис понеслись на второй этаж, в кабинет литературы. Элеонора Михайловна даже растерялась, увидев среди опоздавших отличницу Борисову.

— Вика? Что-то случилось? — спросила она, не удостоив вниманием ни Рыбникова, ни Дубова.

Ведьмы на цыпочках прокрались к своим партам, благо Настасья Антоновна шепнула сестре, где обычно сидит Дубов. Дарья Антоновна устроилась на "камчатке", достала из сумки учебник, тетрадь, пенал и ровно разложила их на парте, вызвав недоумение соседа — Гришки Тропинина. Он склонился к Дубову и хотел спросить, какая муха его укусила, но тут Элеонора Михайловна громко сказала:

— Дубов, к доске!

Дарья Антоновна взяла дневник и подошла к учительскому столу. Она с гордым видом положила дневник перед Элеонорой Михайловной, повернулась к классу и, откашлявшись, произнесла:

— Сегодня я расскажу вам о жизни и творчестве Василия Андреевича Жуковского, одного из создателей новой русской поэзии! Начав как сентименталист, он стал создателем русского романтизма!.. Но давайте по порядку! — Дарья Антоновна прищурила глаза и подняла указательный палец вверх. — Представьте себе, конец восемнадцатого века. Бесконечные балы и войны с турками. Крепостной крестьянин из села Мишенского Тульской губернии отправляется в поход, и его хозяин, Афанасий Бунин, в шутку просит привезти ему подарок — хорошенькую турчанку! Крепостной мужик не понял шутки, и привёз Афанасию красавицу Сальху. Как сейчас помню: волосы, как смоль, миндальные глаза с поволокой, соболиные брови вразлёт, осиная талия, высокая грудь, бёдра... — Элеонора Михайловна кашлянула. Баба Даша посмотрела на неё и опомнилась: — Ах, да... — Она снова повернулась к классу: — Короче, Сальха была красавицей, и Афоня без памяти влюбился в неё. Вскоре у них родился Васечка. — Ведьма прикрыла глаза, вспоминая новорожденного поэта: — Крепенький такой, щекастый. Взгляд осмысленный. Лежит в кружевных пелёночках, улыбается.

— Дубов! — рявкнула учительница.

— Не мешайте, Элеонора Михайловна! — не выдержала ведьма. — Дети должны знать судьбы русских поэтов! Тем более что судьба Васеньки Жуковского с рождения была не простой!

— Я знаю, — кивнула Элеонора Михайловна. — Только уйди уже от пелёнок, Дубов! Переходи к творчеству Василия Андреевича!

— Ну, хорошо, — недовольно пожала плечами баба Даша и посмотрела на шестиклассников: — В общем, от пелёнок мы уходим, хотя мне очень жаль, поскольку вы не узнаете о любовном треугольнике — Сальха, Афоня и Маша, а он сам по себе был явлением примечательным. Как они все страдали!.. Помню, Маша говорит мне: "Я бесконечно несчастна..."

— Дубов!

— Да, что ж Вы всё время вмешиваетесь, Элеонора Михайловна! Разве Вам самой-то не интересно? Такие страсти! Такой благородный финал!

— Расскажи нам о творчестве Жуковского, Дубов!

Дарья Антоновна нахмурилась:

— Как можно говорить о творчестве поэта, не поняв, что он был за человек? Вы что думаете, достаточно сказать, что он родился 29 января (по старому стилю) 1783 года в селе Мишенском, переехал в Москву в 1797, учился в Университетском благородном пансионе, закончил его в 1801, потом писал стихи, стал знаменитым и умер в 1852 году? — Дарья Антоновна тяжело вздохнула: — Ладно, Бог с ними, с родителями. А трагическая любовь Васеньки и Машеньки Протасовой?

— Всё, Дубов! Садись! — Элеонора Михайловна раскрыла Петькин дневник. — Я ставлю тебе пять, потому что вижу, что с жизнью и творчеством Василия Андреевича ты познакомился основательно. — Она вручила дневник ученику и добавила: — Что ж, Пётр, первый шаг в сторону литературы ты сделал. Теперь тебе нужно научиться излагать мысли правильно.

— Дайте хоть "Кубок" расскажу! — потребовала Дарья Антоновна.

— Нет уж! Пусть "Кубок" расскажет нам Рыбников!

— Везёт же людям, — проворчала баба Даша и удалилась на "камчатку".

Элеонора Михайловна с тревогой посмотрела вслед Дубову, покачала головой и кивнула Денису:

— Начинай.

— А может, хватит долдонить одно и тоже? — неожиданно спросила Настасья Антоновна. — "Кубок" да "Кубок"! Хотите, я Вам "Двенадцать спящих дев" расскажу, или "Лесного царя"?! А, может, Вам "Элевзинский праздник" нравится?

— "Кубок", Рыбников! — едва сдерживая гнев, потребовала учительница.

Неожиданно со своего места поднялась Борисова и на весь класс заявила:

— А, правда, Элеонора Михайловна, пусть он расскажет нам другую балладу Василия Андреевича! Денис их все знает!

— Это правда, Рыбников?

— Да, — кивнула Настасья. — Я люблю поэзию. — Она сложила руки перед грудью и вдохновенно начала:

— На Посидонов пир весёлый,

Куда стекались чада Гелы

Зреть бег коней и бой певцов,

Шёл Ивик, скромный друг богов.

Ему с крылатою мечтою

Послал дар песней Аполлон;

И с лирой, с лёгкою клюкою,

Шёл, вдохновенный, к Истму он.

Уже его открыли взоры

Вдали Акрокоринф и горы,

Слиянны с синевой небес.

Он входит в Посидонов лес...

Повеяло весенней свежестью, послышались крики журавлей, и класс начал приобретать очертания лесной поляны...

— Достаточно! — воскликнула Элеонора Михайловна. — Садись, Рыбников! Пять!

Оклик учительницы нарушил сосредоточенность ведьмы, и класс стал прежним. Шестиклассники разочарованно загудели: они настроились слушать "Ивиковых журавлей" в исполнении Рыбникова.

— Увы и ах, ребята! — кисло скривилась Настасья Антоновна и посмотрела на сестру. Баба Даша понимающе кивнула и развела руками.

— Продолжим урок! — нервно сказала Элеонора Михайловна. — Сегодня мы приступаем к изучению новой темы... — Она не договорила. Раздался стук в дверь, и в класс заглянула Анна Павловна, секретарша директора:

— Извините, Элеонора Михайловна, но Иван Карлович срочно требует к себе Рыбникова и Дубова!

— Идите, — почти радостно сказала учительница литературы.

Ведьмы опасливо переглянулись, собрали портфели и вышли из класса.

— Что ты тут вчера натворила? — сердитым шепотом спросила баба Даша.

— Ничего, — с заминкой ответила Настасья.

— Тогда почему нас вызывают на ковёр?

— Да тише ты! — шикнула на сестру баба Настя и посмотрела в спину Анны Павловны: она сама не знала, что понадобилось от них Ивану Карловичу.

Секретарша заглянула в кабинет директора:

— Я привела их, Иван Карлович!

— Так пусть скорее заходят! — раздался жизнерадостный голос директора, и ведьмы вошли в кабинет.

За столом сидел Иван Карлович, а напротив него в кресле вальяжно развалился крупный мужчина в строгом костюме и галстуке с золотой булавкой. Его чуть вьющиеся, с едва заметной сединой волосы были зачёсаны назад, а на полных губах сияла добродушная улыбка.

— А вот и мои архаровцы! — вскочив со стула, воскликнул Иван Карлович. Он подбежал к мальчишкам, приобнял их за плечи и подвёл к столу. — Знакомьтесь, мой одноклассник и лучший друг — Коля Малинкин, член-корреспондент Академии наук!

— Привет, братья-проказники! — произнёс Малинкин густым басом, выудил из кармана рогатку, увесистый камень и прицелился в люстру. — Как думаете, попаду? — игриво спросил он и выстрелил. В люстру камень не попал, зато с потолка, прямо на деловой костюм Малинкина, посыпалась штукатурка. Иван Карлович задорно расхохотался.

— Очень приятно, — запоздало выдавила Дарья Антоновна и испепеляюще посмотрела на сестру.

— Да вы садитесь, ребята, не стесняйтесь! — продолжал ликовать Иван Карлович. — Сейчас чайку с коньячком попьём!

Опешившие ведьмы послушно сели за стол и уставились на огромный торт, украшенный кремовыми розочками и шоколадными фигурками.

— Сейчас, сейчас! — ухмыльнулся Коля Малинкин, отрезал два больших куска и водрузил их на тарелки. — Ешьте, ребята, а потом пойдём, по школе прогуляемся! Эх, давно мечтал тряхнуть стариной! Слышь, Карлыч, у меня в мерсе голуби сидят! Я вчера, после нашей встречи, специально на Птичку заехал! Давай запустим их в учительскую!

— Давай! — обрадовался директор и, потирая руки, взглянул на шестиклассников: — Вы пока чайку попейте, а мы быстро!

И два немолодых грузных мужчины вприпрыжку выскочили из кабинета.

— Ты что натворила? — заорала на сестру Дарья Антоновна. — Что за заклинание ты придумала? Оно же заразное!

Настасья Антоновна ткнула пальцем в жёлтую розочку, слизнула крем и, опустив глаза, сказала:

— Я думала, что сняла его. Он же ушёл абсолютно нормальным.

— И позвонил своему приятелю, чтобы сбить его с пути истинного! Это ты называешь нормальным?!

— Ну не проверила я. В конце концов, ничего страшного не произошло. Ну, встретились два закадычных друга, повеселились!

— Как долго они будут веселиться? — сурово спросила Дарья Антоновна.

Баба Настя снова лизнула палец:

— Да я вообще не думала, что заклинание окажется таким стойким. Говорю тебе: вчера я его снимала!

Дарья Антоновна схватилась за голову:

— Этого ещё не хватало! Самовосстанавливающееся заклинание! В немагическом мира, в обычной школе! Мама дорогая! Мало нам проблем с внуками, теперь ещё со школой разбираться! Представляю, что скажет Маша!

— Давай не будем ей ничего говорить... — заискивающе протянула Настасья.

— А вот и мы! — В кабинет ворвались Иван Карлович и Коля Малинкин. Хихикая и кривляясь, они уселись за стол, отрезали по куску торта и стали уплетать его, запивая чаем.

Ведьмы молча смотрели на впавших в детство мужчин. И тут прозвенел звонок.

— Оба-на! — заговорщицки подмигнул приятелю Малинкин, вытер масленые руки о дорогой пиджак и вскочил: — Айда, посмотрим на училок! — Он хлопнул ведьм по плечам: — Вы с нами?

В кабинет влетела взволнованная секретарша:

— Иван Карлович! Кто-то запустил голубей в учительскую! Что делать?

— Ловить! — категорично произнёс Иван Карлович и захохотал. — Мы с Колей возглавим операцию!

Анна Петровна как-то странно посмотрела на директора и тихонько прикрыла за собой дверь.

— Это конец! — простонала Дарья Антоновна.

— Это начало! — заявил Малинкин, схватил ведьм за руки и потащил их в коридор. — Вперед! Самое интересное пропустим!

— Я убью тебя, Настя! — рявкнула Дарья.

— Я сама себя убью! — проныла Настасья.

— Я убью тебя, лодочник! — загорланил Малинкин. Расталкивая школьников, он уверенно нёсся к учительской.

— Я убью тебя, лодочник! — вторил ему Иван Карлович, размахивая рогаткой.

Внезапно на их пути встал Вадим Рыбников и громовым голосом скомандовал:

— Стоять!

— Маша... — простонала Настасья. — Не надо, Маша!

— Надо! — рыкнула Мария Антоновна, воздела руки к потолку, и здание школы содрогнулось.

Член-корреспондент Малинкин отпустил шестиклассников, Иван Карлович взял его под руку, и они степенно пошли по коридору.

— Ну и как, Николай, сильно изменилась наша школа за тридцать лет?

— Да, понимаешь, вроде бы и не очень, а всё не так... — грустно вздохнул Малинкин.

Мария Антоновна грозно посмотрела на присмиревших сестёр:

— Марш на урок! Дома поговорим! — Она развернулась и, печатая шаг, направилась к кабинету русского языка и литературы.

— Пронесло, — облегчённо вздохнула Настасья.

— Не думаю, — пробурчала Дарья, и сестры помчались в кабинет директора за портфелями.

Мария Антоновна вошла в класс, села за парту и попыталась сосредоточиться на предстоящем уроке русского языка, но неслыханная выходка сестёр не давала ей покоя. "Ну, и задам же я им!" — раздражённо думала она, барабаня пальцами по парте.

Прозвенел звонок, и в класс вошла не менее раздражённая Элеонора Михайловна, которой во время перемены пришлось вместе с коллегами ловить голубей. Правда она ничего об этом не помнила, но ощущение того, что над ней кто-то зло подшутил, не отпускало её. Элеонора Михайловна села за стол, открыла журнал и пробежала глазами по списку учеников. Глаз зацепился за фамилию "Рыбников", и она произнесла:

— Рыбников! К доске!

Мария Антоновна мысленно выругалась: она могла бы отвести учительнице глаза, как сделала это на прошлом уроке, но кутерьма, устроенная сёстрами, выбила её из колеи. "Ну, я им задам!" — снова подумала ведьма и вышла к доске.

— Итак, мы продолжаем тему "Сложное предложение", — сказала Элеонора Михайловна. — Вадим, придумай, пожалуйста, какое-нибудь сложное предложение и напиши его на доске.

Баба Маша взяла мел и задумалась. Кроме фразы: "Ну, я им задам!", в её голове не было никаких других мыслей.

— Пиши, Рыбников! — поторопила Элеонора Михайловна. — Если не можешь придумать сам, процитируй что-нибудь из литературы.