— Да ну его! — махнула девчонка рукой. — Мы с ним вечно ругаемся, потому что не понимаем, как должны относиться друг к другу. Я думала — он будет помогать в учёбе, а он возится со мной, как нянька. А иногда — как мой друг, который слишком усердно оберегает меня от всего, что, по его мнению, опасно. А у тебя есть фамильяр?

Риан напомнил себе, что она ничего не знает, а потому задаёт наивные вопросы, которые ранят его в самое сердце.

— Он погиб.

— Прости, — испуганно сказала она. — Я не хотела, чтобы ты... — И тут же торопливо перевела разговор на другое: — Жаль, что ты ещё слабый.

— Почему? — Он и в самом деле был удивлён.

— Ну, ты пропустишь праздник, где первокурсников будут посвящать в студенты.

— А ты... хотела бы, чтобы я там был?

— Это же праздник, — убеждённо сказала она. — Даже по учебникам первого курса я знаю, что праздничное настроение — это огромные потоки силы! А я очень надеюсь, что там будет весело и здорово! Тебе такое очень нужно.

— Нет.

— Что — нет?

— Мне нужно другое. Я бы пришёл в норму сразу, если бы мог набрать сил по своей специализации, — признался он, снова удивившись: зачем он ей об этом говорит.

— Сил от мёртвых? — уточнила она и объяснила — наверное, на всякий случай, чтобы он не удивлялся её познаниям: — Когда я узнала, что ты некромант, я поискала, что тебе может помочь. Но ведь в прошлый раз тебе помогла и живая сила.

— Мёртвая восстанавливает способности, — буркнул он.

— А у меня кошак выздоровел, — внезапно сообщила она. — Так что спасибо тебе большое за твой накопитель. И... Тишка тебе кланяется.

— Что?

— Ну, это такое выражение, типа: кот тебя благодарит за помощь.

Она вдруг замолчала, хотя по интонациям последней фразы было понятно, что она собралась сказать что-то ещё. А секунду спустя Риан, от усталости смотреть скосившись уставившийся в потолок, сообразил, что она встала.

— Что случилось?

— Мне пора, — с сожалением сказала она. — Можно снова дотронуться до твоей руки?

Он затаил дыхание: а если, коснувшись его, она догадается, что его тело физически регенерировало? И тут же изумлённо спросил себя: и что? Что ему до её разочарования? Он же не собирается с ней общаться и далее! И тут же поморщился: слово "общаться" показалось каким-то чуждым канцеляритом. И, не успел опомниться, как губы чуть ли не сами прошептали:

— Можно.

Он ждал прикосновения с тревогой — и уже не потому, что она может сообразить: в помощи он уже не нуждается. Нет. Он ждал тепла её кожи — почему-то близкого к тому, что делал Сигдха, когда врачевал его раны. Странная аналогия...

Девчонка уверенно пожала ему ладонь, отчего по всему телу его пронзила судорога, которую он с трудом скрыл, и радостно сказала:

— Смотри-ка! У тебя заживление идёт полным ходом!

"Хорошо, что ты неопытная первокурсница и не видишь в полной мере", — с некоторым снисхождением подумал он. И снова выговорил неожиданное:

— Ты придёшь ещё?

— А ты бы хотел? — недоверчиво спросила она.

— Сам не знаю, — признался он.

— Ну, тогда выгонишь, если я приду, а тебе не захочется меня видеть, — легкомысленно отозвалась она и пошла к двери из спальни. Повернулась на пороге и кивнула: — На всякий случай — до завтра, Риан!

— До завтра, Настя...

Настя села на подоконник и привычно съехала с него на газон. Оглянулась на тёмное окно. И тут же пригнулась: неподалёку гуляла парочка, чья оживлённая беседа была слышна даже отсюда. "Так, мелкими перебежками до липы, а потом — бегом до дорожки, и меня никто здесь не увидит!"

Она хмыкнула и приготовилась бежать к приметному дереву.

И вдруг присела на корточки, пытаясь спрятаться за низким кустиком, который до сих пор в качестве защиты вообще не воспринимала. Держась за тонкие прутики, она с недоумением смотрела на газон впереди. Да, темно. Да, свет фонарей почти не добирал сюда, но... Ровное место — с подстриженной травой потому что — впереди, всего в десяти шагах от неё, начало изменяться. Потемнело — медленно. Будто на серую от засухи землю кто-то опрокинул ведро воды, и она стала торопливо впитываться в пересохшую почву, постепенно расширяясь...

"Обойти? — суматошно предположила Настя. — Жаль, Григоир со мной не полетел — он бы посмотрел сверху, что там такое..." Она привстала, чтобы помчаться прочь от этого места, но уже с этой небольшой высоты заметила, что земля с короткой травой не просто потемнела, а начинает... раскалываться.

Услышав крики со стороны, Настя перепугалась: сейчас увидят, что она здесь, у мужского общежития! Ославят! Опозорят! Риану неприятно будет! И наплевала на происходящее — рванула вкруговую, в полуприседе — лишь бы не заметили!

А тёмные в вечернем сумраке фигуры приближались со всех сторон к этому странному месту. И Настя, которая постоянно оглядывалась, нечаянно увидела: первые добежавшие начинают отступать от потемневшего круга. А тот теперь даже издалека напоминал место, шевелящееся локальным землетрясением. Добежав до первой же дорожки, уложенной плитками, девушка остановилась и, прикусив губу (так хотелось подойти и посмотреть, что там), оглянулась. И оцепенела: из невидимого для неё сейчас круга, о котором она теперь только знала, били в тёмное небо беспорядочные смутные огни. "Некроманты, что ли, опыты проводят?" — единственное, что она и могла придумать, объясняя странное явление. А огненные лучи, мотались вверх, перекрещиваясь и вспыхивая, когда чуть ли не стреляя в небо, а когда и не доходя до него и умирая, не набрав нужной кому-то высоты.

Застыв на месте, Настя взглянула на невидный отсюда корпус её общежития, а потом снова обернулась. Неожиданно сердце вздрогнуло: из круга, который на расстоянии почтительно обступили несколько фигурок, раздался мучительный стон.

"А вдруг там кто-то из студентов, типа Риана, неправильно проводил какой-нибудь ритуал?!" — ахнула Настя и кинулась к кругу. Растолкав сгрудившихся здесь студентов, она выскочила ближе к темнеющему кругу с торчащими из него лучами.

— Куда лезешь, ведьма?! — возмущённо крикнули ей.

Она не удивилась, что её сразу узнали: среди собравшихся наверняка были старшекурсники. И ответила, не глядя и сразу на все вопросы:

— Я целительница!

Что-то ещё кричали за спиной, но она уже не обращала внимания, потому что кричавшие знали, что происходит, и боялись подходить ближе к центру происшествия, а она не знала, а потому и не страшилась ничего. Пока же она видела лишь одно: из центра словно обугленной земли со сгоревшими травами (это она ощутила!) выдирается жуткая лапа, и у этой лапы кожа дряблая — вся то ли в болячках, то ли в жутких ожогах.

Настя подскочила к этой лапе и, умирая от страха и думая странное: "Я ведь ещё не давала клятву Гиппократа!", вынула из волос приколки и шпильки. Волна волос, с прикреплёнными к ним махонькими силовыми накопителями, с ингредиентами для скорой помощи, упала на плечи.

А девушка лихорадочно прошептала заклинания, выпускающие наружу силы целительства из всех этих приготовленных на всякий случай примитивных артефактов, — и вцепилась в мерцающую в свете лучей сукровицей лапу, чуть не умерев от ужаса и жалости, когда ладонь коснулась гноя и рвущейся тонкой кожи. Полное впечатление, что она вцепилась в лапу дохлого зверя, довольно долго пролежавшего в земле. Вонь гниющей плоти и мёртвой крови, знакомая по анатомичке, куда травниц-целительниц уже однажды сводили на "экскурсию", оглушила, но больше всего она не понимала, почему ей и зверю, который явно карабкался из земли, никто не поможет. Она даже огляделась, сама не зная, отворачиваясь ли от ошеломляющей вони, или в поисках поддержки... Но народ, который всё гуще становился вокруг, испуганно что-то кричал, и она обозлилась на этих дураков. А в следующий миг поняла, что боится тащить зверя из цепко державшей его земли. Боится, что оборвёт ему лапу.

— Да помогите же кто-нибудь! — плачуще закричала она, оглядываясь.

И чуть не упала.

Зверь, кажется, понял так её неуверенность — что она не собирается выдирать его из земли. И сам использовал её руку в качестве опоры. Когда его лапа мокро поехала в её ладонях, вместе с остатками кожи, со сдираемой плотью с чувствительно ощутимых костей, Настя всё же заплакала — от боли, от неясного ужаса: то, что выворачивалось из земли, не было похоже ни на человека, ни на одно из известных ей животных. Но, когда дрогнувшая лапа неизвестного зверя начала ускользать из её рук, девушка резко повернула ладонь так, чтобы твёрдые когти впились в её мякоть.

А потом она чуть не закричала: её ногу обхватили такой же лапой — с острыми и тяжёлыми, по впечатлению, когтями. Зверь пытался вырваться из земли и напропалую использовал человека.

Но теперь и Настя в свете пропадающих лучей из земли разглядела, что звериная голова на поверхности. И, забыв, что вокруг неё довольно много народу, склонилась к зверю, одновременно стараясь удержаться на комковатой земле, которая почему-то ощутимо двигалась, уходила из-под ног, снижалась и становилась опасной, потому что легко можно было сломать ногу, угодив в какую-нибудь расселину.

Вот теперь девушка отпустила лапу зверя и ухватила его за подмышки.

Ей казалось — она будет тащить его вечность. Но его вторая лапа быстро отпустила её ногу, а потом... Потом её дёрнули вниз — и она ужаснулась, что упадёт и уйдёт под землю вместе с этим жутким зверюгой. Но лапы зверя обняли её за плечи, и неизвестное существо вновь постаралось использовать Настю, встречно выдираясь из земли. А Настя внезапно вспомнила Григоира и чуть не расхохоталась, чувствуя подступающие слёзы: у неё есть ворон! У неё есть кот! Что скажет фамильяр, когда она притащит это чудовище в их комнату?!

А чудовище оказалось гораздо больше её самой.

И теперь, почувствовав, что выволакивается из земли нечто громадное, она, уже не оборачиваясь, снова отчаянно завопила:

— Да помогите же!

Крик ушёл в землю, как ей показалось. Но, пока она задыхалась от натуги, пока с отвращением ощущала, как промокают её блузка и джинсы от гнили и крови спасаемого существа, наверное, лишь вечерним ветром донесло до неё странные слова:

— Он не подпускает нас к тебе!

А в следующий миг зверь зарычал, обдавая Настю таким смрадом, что она чуть не упала... Мгновения беспамятства, в которые она смутно видела нечто точно невообразимое... Мгновения, в которые нечто тяжёлое навалилось на неё — и... кажется, поволокло в сторону от круга на земле... Ноги подломились. "Я как тот труп из анатомички..." — бессмысленно подумала она, падая на землю — нет, на что-то живое и подрагивающее... Последнее, что увидела, прежде чем свалиться в глубокий обморок: зверь непонятных очертаний обвился вокруг неё и взглянул на неё сверху вниз — гнойно-кровавыми глазищами, и в раскрытой пасти горело нехилое такое пламя.

Седьмая глава

Сначала с закрытыми глазами... Ломкая тишина... И только кто-то где-то поёт: "Котя, котенька-коток, котя — серенький хвосток. Приди, котя, ночевать, мою детоньку качать..." И качает её, Настю, которая где-то там — то ли во сне, то ли ещё в какой темноте, удивляется: "Это я, что ли, детонька?!"

А потом темнота поблёкла и стала потихоньку шуметь, и в ней Настя услышала далёкие крики и в них отдельные требовательные голоса:

— Расходимся! Быстро! Быстро!

Потом начала улавливать жёсткие интонации в этих требовательных голосах, понимая, что это не студенты, а люди взрослые. Голоса студентов она отделяла по их просительным и испуганным ноткам, но студенты подчинялись взрослым и уходили, и их постепенно не стало слышно.

А потом начали возвращаться ощущения, а что ещё хуже — чувствительность. Хуже, потому что в первую очередь в нос шибануло такой вонью, что её затошнило. Затем она поняла, что сидит в неудобной позе на чём-то мягком, горячем. И явно начинает перегреваться. И нахлынули воспоминания о недавнем... Вот только что она пыталась вытащить какое-то существо из земли — как оно туда попало? А потом существо использовало её саму, чтобы вырваться из странной ловушки. Но что это за существо?!

Когда девушка полностью пришла в сознание, она расслышала далёкий крик:

— Девочка, ты нас слышишь?

"Слышу-слышу!" — ехидным эхом отозвался Заяц из "Ну, погоди!". А голова Насти, по впечатлению, вспухла до размеров хорошего такого арбузища, который вот-вот лопнет. Ну, если девушка ещё один крик услышит. Или скажет что-нибудь вслух.

Потом в голове заворочались вязкие и тяжёлые мысли. Если горячее, но не бабушкина печка в деревне? Если воняет, но не куча навоза в саду? "Ну и загадки мне достались... — устало подумала она и тут же заморгала: — С чего это я устала-то?" И начала думать, что она сегодня сделала, чтобы утомиться. Но, вместо возможно сделанного, в мозгах застряло воспоминание о том, что она легкомысленно оставила браслет дракона под вазочкой — на виду у всех, кто бы ни вошёл в её комнату. И это воспоминание жутко раздражало, как несделанное, но срочное дело. И это же воспоминание заставило её прийти в себя. Правда, как-то странно прийти. Не до конца, что ли...

Всё ещё лёжа на горячем и вонючем, она еле (глаза болели от сочетания огненного и чёрного, господствовавшего вокруг) осмотрелась вокруг. "Это всё-таки что-то очень непонятное", — пришла она к выводу. Потому как ни пыталась разглядеть хоть что-то конкретное поблизости, взгляд упирался в гибкие чёрные линии толстых труб, блестящих словно прилипшими к ним мелкими монетками. И сознание пыталось эти линии упорядочить и распознать. Но пока были странные ассоциации, что вокруг Насти валяются шины от огромных грузовиков, причём она сама лежит на такой шине.

— Где... я? — спросила она в воздух. А её взгляд поднимался и поднимался, "перебирая" нагромождённые шины, пока она не наткнулась на другой взгляд — кроваво-алых глазищ, в которых отражённая Настя просто плавала.

Опираясь на шину, которая её держала, девушка сонно (полное впечатление, что она находится под заклинанием сна!) спросила:

— Ты кто? Ты отпустишь меня?

Глазища зыркнули на неё с невообразимо огромной, но плоской башки, которую из-за её близости было не с чем сравнить. Ну, на что могут быть похожи два кровавых глаза и постоянно раскрытая, будто угрожая, пасть, внутри которой пылает пламя? Настя ещё удивилась, что не испугалась, а когда ответа не услышала, поняла мысленное: "Нет, не отпущу!" С минуту помолчав, девушка зевнула, не в силах удержаться, а потом спросила по-другому:

— Ну-у... Тогда... Пойдёшь со мной?

Какие-то считаные мгновения жуткие глазища продолжали пялиться на неё, а потом полуоткрытая пасть словно раскололась надвое, открывшись полностью. И... монстр тоже зевнул, обдав Настю смрадным дыханием.