Неуверенно коснувшись шкатулки, мужчина ощупал её, затем закрыл глаза и повторил действие. Теперь, когда он знал, что ищет, можно было ощутить чёткую разницу между тем, что сообщали пальцы и глаза.
— Как, во имя всего святого, это сделали? — изумился он, разговаривая сам с собой, что за эти долгие вечера экспериментов. — Ты и в самом деле чудесное творение, мой коробчатый друг. Теперь, посмотрим...
Даже с новым пониманием, у Вильяма ушло более двух часов терпеливого труда, чтобы раскрыть десятую конфигурацию. Одиннадцатая, ставшая результатом ещё получаса усилий, принесла с собой новые обертоны в непрерывно присутствующую мелодию, ставшую устрашающе сложной, а также далёкий, но явственный звон колокольчика. Звук послал по телу мурашки, но Вильям настойчиво продолжал.
Когда же на устройстве был выполнен финальный сдвиг, он отложил его и принялся просто наблюдать, как оно продолжило двигаться, проскальзывая через ряд причудливых форм исключительно по своей воле, пока не успокоилось до странности прозаичным открытом кубом — все четыре стороны распластаны по столу, а верх стоит вертикально. Не было никаких признаков механизма, которым могло бы обеспечиваться какое-то движение, что до крайности озадачивало.
Также как не было никаких признаков того, как же проигрывалась музыка, теперь уже довольно громкая. На самом деле, внутри шкатулка казалась совершенно пустой.
Вильям в целях эксперимента потыкал теперь уже неподвижное устройство одним пальцем. Не случилось ничего примечательного.
— Это... не то, чего я ожидал, — пробормотал он наполовину разочарованно, наполовину с облегчением.
Музыка внезапно и без предупреждения оборвалась.
Это случилось так внезапно, что он по-настоящему дернулся, после чего расслабился.
Также утихший колокольчик внезапно снова зазвонил. Куда громче — фактически, достаточно громко, чтобы в канцелярском шкафу на другом конце комнаты что-то задребезжало.
Звук повторился ещё одиннадцать раз (приглушённые тона угасали, точно посреди обширного пространства), затем прекратился.
Вильям огляделся вокруг, ощущая странный холодок. Тени по углам комнаты словно бы стали больше, чем ему помнилось.
Ощущение, что сейчас случится что-то судьбоносное, чуть не заставило его затаить дыхание.
Тридцать секунд, отмеченный тиканьем старых часов на краю стола, пролетели одна за другой, прежде чем мужчина встряхнулся.
— Ну, старина, это была разочаровывающая трата времени.
— Это зависит от того, чего вы ожидали, — раздался гладкий мужской голос из угла комнаты, где тени от лампы на столе были глубже всего. Вильям развернулся в шоке и вгляделся туда.
— Кто вы? — потребовал он ответа. Во мраке шевельнулся силуэт — едва различимый образ высокой фигуры. Что-то металлическое блеснуло, когда фигура слегка повернула голову. Вильяма пронизал испуг, вызывая желание включить свет и направить в ту сторону, но в то же время и страх перед тем, что он мог бы узнать.
— Я, Вильям? — переспросил голос. — Я тот, кого ты вызвал своими манипуляциями над хитроумным маленьким устройством здесь у тебя на столе. Я тот, кто ожидает подобных вызовов, какими бы редкими они ни были, в нетерпеливом предвкушении новых компаньонов в бесконечном поиске ощущений и опыта далеко за пределами всего, что ты мог бы воспринять.
Фигура сделала шаг вперёд; бледное лицо над облачённым в чёрную кожу телом явилось на яркий свет. В тенях позади неё смутно различалось ещё смутное шевеление: еле слышные звуки скрипящей кожи и бряцающего металла на грани слышимости. Сами тени испускали ауру беспредельной, нескончаемой глубины.
Вильям отклонился, внезапно с ужасом осознав, что сделал серьёзную ошибку в суждениях.
Бледнолицый человек странно улыбнулся ему:
— Откуда такая робость, Вильям? Разве не этого ты желал? Не того, над чем ты бился, час за часом, день за днём? Чтобы открыть головоломку требуется самоотдача и усилия, хотя, признаюсь, она не требует такого уж интеллекта. Меня восхищает это качество в... новых знакомых.
Он улыбнулся; десятки сверкающих металлических шипов, вонзённые в череп на пересечении грубых шрамов, разлиновывавших открытую кожу сетью обнажённой плоти, отразили свет при движении.
— Какие впечатления мы получим — ты и я. Я в предвкушении всего того, чему могу тебя научить, — улыбка стала шире — далеко за пределы, на которые должен был бы быть способен человек.
Вильям знал — несмотря на внешность, это не было человеком. И тот, кто бы ни скрывался позади него, был им в ещё меньшей степени.
— Прежде чем мы приступим, Вильям, могу я спросить, какие такие цели могли иметь место в приобретении и открытии шкатулки? — поинтересовалась смотрящая на него тварь; вежливые манеры перекрывала угроза и аура ужасающей уверенности. — Просто ради любопытства, понимаешь ли. Разница будет невелика.
— Я... — Вильям облизнул губы. — Я искал лекарство.
— Лекарство?
Голова в шрамах и пирсинге склонилась набок.
— А. Неоперабельная, медленная и опустошающая болезнь. Понимаю. Ты истощил возможности исцеления ваших медицинских наук и подумал, что найдёшь его посредством шкатулки. Должен сказать, надежда не вполне абсурдная. Болезни не будут проблемой там, куда ты отправишься. Хотя поначалу ты можешь желать иного, — монстр снова улыбнулся. — Это пройдёт.
Вильям потянулся к шкатулке и положил на неё руку. Наблюдающая за ним фигура воздела палец и погрозила им:
— Слишком поздно, Вильям. Слишком, слишком поздно. Я здесь и уйду лишь когда получу...
Создание внезапно, без предупреждения, оборвало речь; его голова по-прежнему была вопрошающе склонена набок. Слабая улыбка, натянутая на безмятежное во всём прочем лицо, истаяла до ноля. Оно внимательно огляделось вокруг — ради всего сущего, нервозно — пронзая острым пристальным взглядом сумрак комнаты, пока, по-видимому, не слегка расслабился.
Вильяма это не приободрило. Всё, что могло бы встревожить такого, как стоящий перед ним, определённо было ещё хуже.
— Странно, — пробормотала тварь; в её баритоне звучала самая малость ноток озабоченности. — Я думал... — она затихла. — Не важно. Несомненно, это затухающий резонанс от шкатулки, — и демон, шагнув вперёд (Вильям тем временем откинулся на кресле как можно дальше, ощущая запах крови, кожи и вещей за пределами его познаний), потянулся к шкатулке на столе; его рука остановилась в нескольких дюймах от предмета и словно бы огладила воздух вокруг. — А эта старая. Не обычное устройство, осквернённое юным Филипом столько лет назад. Как занимательно. Эта... чиста. Не потревожена. Мне и самому интересно, где же она была, мы никогда раньше не ощущали зов от этой конкретной шкатулки.
Монстр отступил назад, опустив руку; нервирующая улыбка вернулась на бескровные губы:
— Ты добился того, чем обладали немногие, Вильям. Ты привлек мой личный интерес. Причину, чтобы я пришёл лично, а не прислал единомышленника. Нам столько предстоит обсудить, и разделить, и выучить, не так ли?
Человек в кресле открыл рот, издав слабый хрип сухой глоткой. Он сглотнул, затем повторил попытку заговорить.
— По размышлении, я не желаю пользоваться вашими услугами. Возвращайтесь туда, откуда пришли, — Вильям снова сглотнул, уже сильнее, при виде ярости, вспыхнувшей в бесконечной глубине тёмных глаз; демон же улыбнулся шире.
— Как я уже говорил, слишком поздно для подобных сожалений и пересмотра решений. Ныне. Ты. Мой, — с каждым словом он наклонялся чуть ниже, а Вильям упирался в спинку кресла с колотящимся сердцем. — Теперь, думаю, я побаловал тебя куда более, чем положено по справедливости. Мы должны идти, — он выпрямился, встав сбоку, и указал на тени, из которых появился: теперь те чуть заметно корчились, а намёк на движение стал более явным. Еле слышный звук смеха донёсся эхом с того направления вкупе с оханьем от боли, а также влажным звуком скольжения, от которого у Вильяма скрутило живот.
— Пойдём, мой новый друг, поскольку я забираю тебя в...
Тварь снова затихла, затем, взметнув кожаные одеяния, размазалась в развороте и уставилась в другой угол комнаты. Вильям повернул голову посмотреть, на что та уставилась. Причём теперь определённо с выражением сродни... страху?
— Ты, — прошипело со злобой и тревогой в голосе создание, обещавшее ему то, что человек со всей уверенностью не желал испытывать, несмотря на нависший над ним рок.
— Я, — произнёс новый голос, на этот раз женский, в ответ; необычный акцент доносил странную смесь досады и веселья. — Давненько же это было. Вы снова принялись за своё. Меня это раздражает.
Движение в тенях позади первого явившегося застыло. Позже Вильям будет клясться, что слышал, как булькающий голос произнёс: "Ох, да нахрен" с интонациями ужаса. В его голове это застряло своей странностью, с учётом вероятного источника.
Прибывшая позже (хотя это могло быть вопросом интерпретации) гостья его кабинета сделала шаг вперёд; это действие сопроводил слабый стук когтей по деревянному полу за кромкой ковра. Вильям распахнутыми глазами впитывал детали. Оно было даже менее человечным, нежели первый прибывший, которого оно с очень раздражённым видом испепеляло взглядом.
Вильям уставился на него, гадая, что за новый демон это может быть. Это — она — представляла собой высокую стройную выглядящую как рептилия тварь, одетую во что-то, выглядящее в точности как плащ свободного кроя, очень высокого качества, с длинным хвостом, торчащим сзади. На голову была водружена федора. Мужчина уставился на шляпу, затем на ящероподобное лицо под ней, выразительно хмурившееся в сторону бледнолицего человекоподобного создания. Сложенные руки с кистями в синей чешуе, с длинными когтями на тонких пальцах оставляли впечатление завуча, выражающей своё неодобрение недисциплинированному студенту.
— Тебя это не касается, Сауриал, — произнёс человек в чёрной коже, на этот раз почти брюзгливо; от сверхъестественной уверенности к этому моменту мало что осталось.
— О, не касается, не так ли? — вкрадчиво отреагировала она; шипящий акцент придавал словам явную ауру угрозы, каким-то образом перебивавшую излучаемую первым пришедшим, непроизвольно отклонившимся назад. Один увенчанный когтем палец вытянулся, указывая на бездействующую теперь шкатулку на столе. Все трое посмотрели на неё. — Вы знаете, откуда она взялась?
— Знаю, — неохотно произнёс демон.
— Вы знаете, кто её сделал?
— Ты сделала. Я знаю.
Каким-то образом он умудрялся выглядеть виновато, не слишком меняя выражение лица.
— Я вам говорила в последний раз заканчивать с перехватом сигнала от моих музыкальных шкатулок, помнишь? Мы поспорили. Ты и твои дружки-извращенцы. Мне плевать, что вы делаете у себя дома, но вы не будете использовать мою работу, чтобы находить жертвы, ясно? Или мне следует прийти и снова преподать урок?
Демон в кожанке вздрогнул.
— В этом не будет необходимости, — сбавил он тон. — Мы помним.
— Явно не очень хорошо, или бы у нас, для начала, не было бы этого разговора, — рявкнула ящерообразная тварь.
Демон прикрыл глаза; осанка у него стала как у попавшегося с рукой в вазочке с печеньем. Вильям наблюдал в восхищенном изумлении, без примеси и капли страха. Чем бы ни была эта рептилистая тварь, она могла напрячь того, кто явно относился к демонам значительной силы. Глядя на них двоих, человек затаил дыхание, надеясь, что как-нибудь получится выбраться из этого живым.
— Отваливайте туда, откуда пришли и закройте за собой портал. Оставьте мою работу в покое, ясно?
— Да, Сауриал, — произнёс бесцветный тип в чёрной коже таким голосом, точно пытался не вздохнуть от разочарования. Вкрадчивые нотки сменились раздражёнными.
— И поменьше высокомерия. Ты знаешь, что я сделаю...
Это было очень явное проявление угрозы.
В этот раз демон просто кивнул. Ящер пренебрежительно щёлкнула пальцами в его сторону:
— Беги уж, а то портал тебе по спине заедет. Не делай так больше, ясно? Я буду следить. Если мне придётся снова вернуться, у тебя действительно будут проблемы.
Создание, не говоря больше ни слова, развернулось, прошло в затенённый угол и исчезло; тут же некое напряжение в комнате рассеялось. Однако Вильям не стал расслабляться. Второе создание повернулось, пристально его разглядывая:
— У вас привычка такая — играться с музыкальными шкатулками со вложенными измерениями, или вам просто скучно? — слегка ядовито поинтересовалась она, подходя и забирая устройство. Быстрые движения, почти на грани возможности проследить, под взглядом Вильяма свернули его обратно в исходную форму. Ящер закинула шкатулку в карман. — Я неделями на это любовалась. Чёртовы культисты, они почти так же раздражают как та горстка воров, асгардцев. Ладно давай посмотрим, что у нас тут происходит, — склонилось чешуйчатое лицо, встретив его взгляд пылающими желтым глазами с расстояния в считанные дюймы; Вильям тем временем пытался придумать, что же делать и понять, что же происходит.
Тварь принюхалась и кивнула:
— Ясно, уловила. Скверный случай хронического лимфоцитарного лейкоза, о котором вы тут бормотали. Давайте с этим разберёмся, мне сегодня надо быть и в других местах, а опаздывать не хочется, — она вытащила из другого кармана маленький объект, открыла его и достала крошечный белый кружок примерно полдюйма в поперечнике, который и шлепнула на лоб мужчине, прежде чем тот смог пошевелиться. А когда он в шоке отскочил, точка, куда попал предмет, странно онемела.
— Что?.. — воскликнул он, протянув руку. Рептилия женского пола перехватила его запястье невозможно крепкой хваткой.
Нет, дайте ему секунду, чтобы включиться, — заметила она, пристально уставившись на лоб человека. А спустя секунду кивнула; к его коже вернулась чувствительность. — Ну вот и всё. Это должно привести вас в норму. День или около того будете чувствовать сильный голод, но будете в порядке, — и отпустила запястье, вернув упаковку в карман:
— Ну, как я и говорила, мне надо заниматься делами и кое-куда сходить. Рада была познакомиться, кем бы вы ни были. Постарайтесь больше не вызывать демонов, большинство не такие любезные, как я, — улыбнулась чешуйчатый демон, приподняв шляпу. — Увидимся. И спасибо, что нашли мою музыкальную шкатулку, это был подарок для папы, пока эти чёртовы культисты её не свистнули, — она огляделась вокруг и обнаружила деревянный ящичек, в котором был куб, который с довольным видом и взяла. — Даже нашла упаковку для подарка! Чудесно.
И, до странности бодро помахав, шагнула в тени на другом конце комнаты и исчезла.
Вильям очень долго сидел в своём кресле, глядя на место, где она стояла, прежде чем наконец повернулся обратно к столу и взял блокнот. Медленно листая страницы, мужчина просматривал рисунки и записи, после чего тяжело вздохнул, поднялся на ноги и кинул блокнот в огонь по пути к телефону — позвонить доктору насчёт осмотра с утра.
И всё же, он обнаружил, что с лёгкой улыбкой рассеянно потирает лоб.
