Битва за Эллиоты. Часть 3

Но это была там, на людях, а тут в корме броненосца они остались один на один. И их молчание определённо затягивалось:

— Так, господин мичман, — всем своим видом выказывая свое неудовольствие, произнёс адмирал, посмотрев на мичмана, — Вы мне ничего не желаете сказать?

— О чем ваше превосходительство? — произнёс фон Гернет, стараясь не встречаться взглядом с адмиралом.

— Хотя бы о том, когда вы намеренны, сделать предложение моей воспитаннице?

— У меня нет таких намерений, — сухо произнёс мичман. Играя желваками, на лице, и направив взгляд в иллюминатор. Подальше от глаз адмирала.

— Ну что же прискорбно, прискорбно. Надеюсь, теперь вы, молодой человек, понимаете, что дверь моего дома, для вас закрыта, — только и ответил адмирал, а потом добавил, — И что же мне с вами делать? Дабы не расстроить девушку.

— Что пожелаете, ваше превосходительство, — тут же встал в позу мичман.

— Вы это сами сказали, господин мичман, никто вас за язык не тянул, — тут же произнёс адмирал и откинулся на спинку кресла, — Скажу честно, мне не понравилось, юноша, что вы, вместо того что бы спасать репутацию, доверившейся вам женщины, кинулись спасать, вы уж не обессудьте за прямоту, свою задницу.

— Ваше превосходительство, я... — попытался возразить мичман, но адмирал его прервал:

— Я, юноша, помню, что вы дворянин. Но смею вам, молодой человек, напомнить, что мужчина, от юноши, отличается тем, что для него важнее репутация его женщины, чем его личная задница. И надеюсь, вы, молодой человек, мужчина, а не восторженный юноша. И как мужчина позаботитесь о чести и репутации доверившейся вам женщины. Пусть даже и, не собираясь на ней жениться. Но и моим флаг-офицером вам теперь больше не быть.

— Я готов вернуться на крейсер, — тут же сухо обронил мичман.

— Нет, господин мичман, так легко вы не отделаетесь. И на крейсер вы вернётесь не скоро, — адмирал поднялся из кресла и подошёл к иллюминатору в корпусе корабля, — У меня для вас господин мичман будет не совсем обычное задание. Вы, что ни будь, слышали об отряде лейтенанта Никонова, что был создан в 1876 году и отличился на Дунае. В составе Дунайской флотилии. Этот отряд ещё называли отрядом пловцов-охотников.

— Ни как нет, ваше превосходительство, не слышал, — мичман пытался говорить ровно, но в его голосе промелькнули панические нотки.

— Жаль, жаль, что не слышали. А ведь именно этот отряд занял первый освобождённый город в Болгарии. Освободив в ночь с 10 на 11 июня 1877 года город Мачин. Так вот, господин мичман, вам предстоит теперь воссоздать подобный отряд. И возглавить его. И для вас, господин мичман, будет два задания. Вытекающих из специфики деятельности вашего отряда. Первое, обследовать пляж возле Кинджоуской позиции, в одноимённом заливе. И наметить там маршруты, лучше всего несколько, по которым можно будет из воды на пляж выкатить полевые орудия и тяжёлые повозки. Причём как в прилив, так и в отлив. С учётом наличия там противопехотного заграждения. И возможного укрепления грунта. Вам господин мичман предстоит наметить эти маршруты, нанести на схеме ориентиры и сделать расчёт не расход материалов и работ, необходимых для укрепления грунта.

— Но как, ваше превосходительство? Как я это сделаю? Да и зачем? — фон Гернет с удивлением посмотрел на адмирала.

— Лучше бы эти вопросы волновали бы вас вчера, господин мичман, — адмирал зло посмотрел на офицера, — Вчера вас учить было не нужно. А вот зачем, вас господин мичман, не касается совершенно. Вы получили приказ, извольте его выполнить со всем прилежанием. И я совершенно не возражаю, если вам в вашем деле помогут офицеры — артиллеристы. Этим вы займётесь, пока будите обдумывать по поводу личного состава вашего отряда. Разрешаю брать в него не только хорошо умеющих плавать матросов. Но и обратите внимание на отставников. Особенно из пограничников и казаков. Особое внимание обратите на местных жителей. Вам, в первую очередь, понадобятся те, кто смогут скрытно проникать к японцам и вести наблюдение. Разрешаю вам найти себе помощника. Основной задачей вашего отряда будет разведка. Но это несколько позже. Когда прибудет оборудование.

— Оборудование, ваше превосходительство?

— А вы думаете, я вас просто так отправлю, добывать японский плакат. Но это потом, когда соберёте группу. Хотя бы из полудюжины пловцов.

— Японский плакат, ваше превосходительство? — только и выговорил мичман, — Но зачем?

— Это не простой плакат, господин мичман, это агитационный плакат. На котором изображено содомия японца, над русским солдатом. У японцев свои бзики, для них это почти норма, по отношению старших к подчинённым. И это даже один из элементов их подготовки молодых самураев. И они вкладывают, в это другой смысл. Для них, это один из показательных элементов подчинённости. Но для наших солдат и матросов это может оказаться весьма большим идеологическим стимулом. Поэтому плакат необходимо добыть. Как, впрочем, и прочую, японскую агитационную продукцию. Для этого вы получите каяки и каучукового гидрокостюма Бойтона. Вы, господин мичман, знаете, что такое каяк?

— Ни как нет, ваше превосходительство, — только и выдавил мичман.

— Вот всему вас молодых учить надо. Каяк, это такая лёгкая и мореходная лодка эскимосов. Она представляет собой лёгкий каркас, обтянутый кожей. На ней эскимосы выходят даже в океан. Дюжина таких лодок и два инструктора из села Никольского, что на Командорских островах прибыли в Инкоу. Их должны будут доставить двумя пароходами. Так же в Чифу доставили первую дюжину гидрокостюмов господина Бойтона. Которые, я надеюсь, так же в течение недели, доставят двумя партиями в Порт-Артур. К этому моменту постарайтесь найти людей. Дерзких, храбрых, сильных, бесшабашных, умеющих плавать. И готовых проводить разведку береговых объектов, в интересах флота.

— Разведку, ваше превосходительство? Только разведку? — тут же спросил мичман.

— В первую очередь разведку, — кивнул адмирал, — а ещё диверсии, захват маяков и прочих навигационных объектов, минирование вражеских кораблей, захват пленных, для допросов. Но то всё в случае необходимости. Приказ о своём назначении, создании отряда, о его размещении на Эллиотах и порядке подчинённости получите сегодня. А пока возьмите вот эти наброски, о принципах своей деятельности.

С этими словами адмирал достал из ящика стола тоненькую папку и протянул её мичману, добавив:

— И постарайтесь, господин мичман, запомнить два основных правила в своей новой деятельности. Никогда против ветра! Никогда против течения! А сейчас ступайте, через двое суток я жду от вас, господин мичман, первый отчёт о проведении разведки местности. В Кинджоуском заливе.

2

Капитан Москвин находился на командном пункте полка. Не своего полка. А на позиции, на горе Самсон. В этот день его рота дежурила в одном из секторов позиции на горе Самсон. И ему достался сектор два. Где лучшим, было сооружение для командного пункта полка. Вообще позиция на горе Самсон, или высоте с отметкой 1910 футов, проходила не только по самой этой горе. Начинаясь возле бухты Керр, позиция огибала гору, пересекала ведущие на юг к городу Кинджоу железную дорогу и два тракта и, обогнув высоту, с обозначением 1120 футов, упиралась в воды Кинджоуского залива. Так вот сектор один проходил по высоте 1120 футов, сектор два находился между двумя трактами, на Инкоу и Бидзыво, сектор три находился на горе Самсон, и последний четвёртый сектор проходил от горы Самсон, до бухты Керр. В качестве гарнизонов на каждый сектор выделялись по одной роте от каждого из батальонов пятого полка. А непосредственные работы выполняли матросы из Талиенваньского флотского экипажа и нанятые китайцы. Под руководством крепостных сапёров.

Хотя, если признаться честно, то позиция, по сравнению с Кинджоуской позицией была оборудована плохо. На все двадцать пять вёрст позиции была приложена только одна линия траншей. Пусть и полного профиля. И оборудованная стрелковыми ячейками и ходами сообщения, выводящими, в непростреливаемые противником участки. И только на горе Самсон успели возвести вторую траншею. И приспособить сектор три для круговой обороны. Но стены траншей на позиции не были укреплены. Не то, что стальными листами, как на позиции его полка, или хотя бы досками. Там даже не было плетня из лозы. Если только траншея не проходила в слабом грунте, на вроде песка. Вот там-то стены траншеи были укреплены. Не говоря уже о выстеленном досками дне траншеи с дренажной канавкой. На позиции не было ни одного железобетонного сооружения. Только для командующего корпусом и двух командиров дивизий имелись защитные сооружения из срубов, забитых камнями. Для командиров полков и бригад были оборудованы дюжина удобные блиндажи из перекрытых срубов, с парой амбразур в сторону противника и выходом в траншею. Правда, все такие сооружения имели усиленную защиту перекрытий. За счёт снятых с японских кораблей листов метала. Прикрывающих сверху каменную набивку между этим металлом и накатом из брёвен. А вот командирам батальонов приходилось довольствоваться металлическим перекрытием над траншеей. В виде усечённой пирамиды. Ротные же командиры могли рассчитывать только на бронещеток, встроенный в бруствер окопа и имеющий одну амбразуру. Помимо всего для артиллерии были оборудованы более чем две с половиной сотни позиций. Почти сто позиций были свободны и предназначались для полевой артиллерии третьего корпуса и временной морской артиллерийской бригады. А остальные позиций занимала противоштурмовая артиллерия. В которой, что только не было. Начиная от митральез Гатлинга. Как трофейных, взятых в Китае, так и созданных по русскому заказу и привезённых в Порт-Артур из Владивостока. Последние можно было отличить по надписи 'Gorlov' на корпусе. Были там и митральезы разных типов, в том числе, и снятые с японских брандеров. Были и орудия, взятые на фортах Таку и Бейтана [1]. В общем, на передовую позицию крепости свезли всё, что было не жалко. В том числе и с позиции пятого полка у Кинджоу. Где снятые противоштурмовые орудия были заменены на флотские скорострелки. И обслуживала этот антиквариат сводная рота Квантунской крепостной артиллерии. Правда, ещё имелись подготовленные позиции на полусотню пулемётов. Но пока пустых. Пулемёты должны были отойти вместе с частями третьего корпуса. И всё это прикрывала только одна линия проволочного заграждения.

Эта позиция считалась передовой. И весьма сильно уступала в оборудовании как Кинджоуской позиции, считавшейся хоть и промежуточной, но образцовой, так и Тафаньшинской позиции. Которую готовили как основную. И там-то, вовсю сооружали там защитные сооружения из бетона и брони. К оборудованию тыловой Нангалинской позиции пока ещё только преступили. При этом во всю пытаясь привести в более или менее приличный вид передовую позицию на горе Самсон. Но времени оставалось не много. Третий корпус потерпел поражение в сражении у станции Пуландян. Японцы разместили полсотни гаубиц Круппа на северном берегу Порта-Адама и открыли огонь буквально в тыл позиций второй Восточно-Сибирской дивизии. Атаковав её с фронта силами двух дивизий и одной резервной бригады. И довольно быстро овладев и железнодорожной станцией и возвышающимися возле неё высотами. Вынудив русские войска начать отход. При этом противнику удалось отрезать и прижать к берегу Корейского залива часть обоза и арьергард четвёртой Восточно-Сибирской дивизии. В составе одного стрелкового полка, двух морских батальонов, одного морского артиллерийского дивизиона и двух морских пулемётных команд. Для уничтожения, которых генерал Ноги выделил одну из своих дивизий. А силами двух дивизий и двух резервных бригад стал продвигаться к Кинджоу. Не давая, войскам генерал Стесселя, укрепиться на промежуточных рубежах. И что бы ни дать противнику, с ходу, захватить передовую позицию, на позиции у горы Самсон находилось четыре роты стрелков пятого полка, а также сводные роты крепостных артиллеристов и сапёров. Благо Квантунскую крепостную сапёрную роту успели развернуть в крепостной сапёрный батальон. И порядка тысячи вооружённых моряков. Которые все вместе не только сооружали позицию, руководя несколькими тысячами китайцев, но и составляли временные гарнизоны её узловых точек.

И в настоящий момент капитан Москвин как раз собирался пообедать, как в дверь блиндаж постучались.

— Кто там ещё? — недовольно произнёс капитан, с сожалением положив ложку на стол. А из-за двери послышался голос унтер-офицера его роты Карпенко:

— Вашбродь, разрешите?

— Входи, Капренко. Что там ещё случилось?

— Генерал, вашбродь, — тут же отрапортовал унтер-офицер, — По позициям их высокопревосходительство генерал-лейтенант Стестелев ходють. С их превосходительством, генерал-майором Анисимовым.

— Не Стестеллев, а Стессель, дурак, — вырвалось у капитана. Который понял, что его 'осчастливили' своим присутствием командир корпуса и командир дивизии. И быстро приведя себя в порядок, офицер метнулся из блиндажа, перед этим произнеся:

— Быстро звони на командный пункт дивизии. Пусть передадут в штаб полка, что командующий корпусом и командир дивизий тут.

Опасения офицера оправдались, стоило ему только доложить, как буквально пылающий от гнева командующий корпуса обрушился на него с разносом:

— Где позиция, господин капитан? Мне обещали, что меня ждёт подготовленные укрепления! — брызгая слюной, орал, на стоявшего перед ним навытяжку капитана, генерал-лейтенант Стессель, — И что я вижу? Тут же ни одного, даже самого завалящегося, люнета или редута нет! Ни видно, ни одной батареи! Вообще ни черта не видно! Только один ряд проволоки и за ним какой-то не понятный ров. Который, даже курица перешагнёт. И который мы увидели, только когда в него упёрлись! Где позиция, господин капитан!

— Перед вами, ваше высокопревосходительство, — сбитый с толку напором генерал промямлил капитан, — Это не ров, а стрелковая траншея. А артиллерийские позиции сзади. Просто всё замаскированно. Согласно новейшим веяниям.

— Каким ещё веяниям? — буквально вскипел Стессель, — Кто это всё придумал?

— Его превосходительство, контр-адмирал Вирениус, уверяет, ваше высокопревосходительство, что концепцию этой позиции разработали в Англии. По опыту англо-бурской войны, — попытался было оправдаться капитан, вызвав ещё большую бурю негодования генерала.

— Да что понимает в сухопутной войне этот самотоп! Он бы не лез в свои дела! Не на свою территорию!

— Это его территория, ваше высокопревосходительство. Это территория Морского ведомства, а именно Талиенваньского порта, — с этими словами капитан Москвин указал взглядом на гору Самсон, на вершине которой развивался Андреевский флаг, — И все свои решения, по оборудованию позиции, капитан Шварц согласовывал, с его превосходительством контр-адмиралом Вирениусом.

Генерал Стессель нахмурился. Он отлично помнил, телеграмму от контр-адмирала Вирениуса, который, во избежание обстрела противником с северного берега Порт-Адама, предлагал отвести вторую дивизию на высоты за станцией Пуландян. Но, на которую, он генерал Стессель только разразился бранью, молде самотопы лезут, не в своё дело.