— Живее, яловы отродья! — хором басанули близнецы.
Их рогатины, на которых они едва ли не повисли всем своим без гака центнером на каждого, учитывая и вес оружия, ловко подцепили шеи оглушенных и глубоко воткнулись в землю, припечатав метровые холки к земле. Сапоги с костяными носками ловко запинали по морде, целясь в глазницы.
— Сверху!!! — заголосила молодежь с топорами.
И оба схватили свои рогатины, пытаясь пресечь поползновения по уносу мешка с расползшимся кровавым пятном под громкий и недовольный клекот разметавших щепы и опилки крылатых, чье пикирование не принесло результатов.
— Глуши, ялов ушастик!
— Да чтоб тебя!.. — заматерился второй.
В это время Йом решил проявить самодеятельность и отсечь головы, да не тут-то было: магия воздуха впиталась в альфинов, придав сил и окончательно сбросив ошеломление от Ментального импульса. Их задние лапы стали активно двигаться вместе с передними, пытающимися достать ноги, сноровисто ударяющие каблуками по кумпалам, из-за чего пасти издавали противный щелкающий и зубовный скрежет. Сольфик побагровел, переполненный всем тем, что он думает.
— Стоять, паря! Живыми нужны! А ну, охламоны, — обращаясь уже к сыновьям, — бросайте йейльскую приманку и тащите сюда веревки! Ща аж пару альфинов словим!
— Батя, а перья опиниусов? Айй!..
— Зафига злили? Рубить сказано было, олухи! — уворачиваясь от двух заостренных с утяжеленным кончиком перьев.
— Йом, да глуши же! — гаркнул на ухо подскочивший к нему Алик, взмахом клинка метко попадая по сразу же ставшему неопасным шоковому перу, отличающемуся большим размером.
Это подействовало — Йом быстро сделал пару пассов, поочередно удалив альфинов в смирный неадекват мощным Ментальным импульсом. От избытка чувств он просто-напросто вырубил зверюг.
В этот момент в битву вступили мы с Лейо-Саем. Точными и скупыми движениями в полет отправилось две огненных загогулины, срубившие по крылу тут же с дикими воплями свалившимся в штопор хищникам. А мой Воздушный кулак и Ментальный удар отправили обоих в нокаут аккурат на куче валежника. Интеграл обиженно мявкнул, придерживаемый за ошейник моей левой рукой. Это больше походило на грозный рык и привлекло всеобщее внимание к нашей паре.
— День добрый, атны! — воспользовавшись образовавшейся тишиной. — Можно одного опиниуса для котика? Проголодался горемычный...
— Угу... — кивнул старший и прищурился. — А не изгваздает тут все?
— Что вы, он чистюля тот еще. Иди, Интеграл, выбирай.
— Э! Он Рогастого не затреплет? — и тут же спохватился. — Дурни йейльские, вяжите, пока не очухались!
Оба пари продолжили вязать задние лапы, опасливо косясь и ежась на дивного зверя.
— Эт как его под груз то! — присвистнул третий, упаковывающий в мешковину обезглавленное тело.
— Я не ушастик! — выплеснул обиду Йом, разрядив обстановку смешками близнецов.
— Зря вы так, оглушит как альфинов, или... — стал рассуждать Алик, убирая мечи.
— Охо-хо! Лопухи!
— Дык мы это...
— А чего он...
— Полноте...
— О!
— Гы!
— Мама...
— Чегооо!?
— Цыц, хлюпик! — шикнул старший брат, приступивший к передним лапам, стягиваемым на затылке в немыслимом изгибе, младший молча скрипнул зубами и показал кулак не меньший, чем у старшего.
— Лучше извинитесь перед Йомантау, — гнул свое Алик нисколько не удивляясь тому, как Интеграл ест.
А зрелище преинтересное: пяток взмахов хвоста с протыканием тушки от головы до хвоста, покрывшиеся инеем шерсть и окружающие ветки, треск отламываемой лапы, характерный хруст пережевываемого льда. Удар лапой с одним когтем, мявк, резкий повторный удар, тычок хвостом, переламывание пополам, подбирание осколков. Он поглощал все, вместе с костями. Вскоре только часть живота с кишками осталась куриться на жаре, тая. Поляну накрыл довольный и сытый рык потянувшейся кошки, а так же льдистый звон упавшей и разбившейся ветки, которую задел хвостом раэкапу.
— Просим, значится...
— Прощения, Йо...
— Мантау.
Комично сконфузились близнецы. Исковерканное имя грозилось распалить сильнее, если бы не рука Саинтли:
— Спокойнее, учись выдержке.
— Пфф! — и тут же побелел, вспомнив обо мне и оглянувшись. Пристыдился.
— Спасибо... путники! Славная добыча! Все, охламоны, — опять переключившись на другое дело, — топайте рубать, справимся, — охламоны угукнули и опасливо обошли раэкапу, начавшего доводить вола до инфаркта.
— Интеграл! А ну к ноге! — чихнув, состроив розовенькие глазки, со вздохом поднялся и таки сшиб на прощанье еще остававшийся целым кончик желтоватого рога. У вола уже в который раз облегчился кишечник, оказавшийся по истине безразмерным.
— Значится, из Ремпту идете?
— Краешком, ат Макар, краешком.
— Фу ты, да какой ат, господин маг? Учеников проветриваете али так?..
— Али так, Макар, — улыбнувшись. — Не подскажите, где лучше переночевать?
— До трактира в Уттерицах к ночи доберетесь, господин маг... — прикидывая по светилу.
— Просто Ариэль. А поближе есть чего?
— Нема в Таппельцах, все тудыть ходют. Но за пятак серебрушки и у нас многие пустят.
— Эх, — притворно вздыхая. — Дикие цены нынче, никакого спасу нет.
— Ну... Подмагните нам, подсуетимся и мы, — ухмыляясь в бороду. — Не погнушаетесь?
— Мы ведь уже помогли, — заметил Алик, косясь на присевшего с другой стороны от Интеграла и чешущего его за ухом Йоми.
— Охо-хо! Мои бы так, а? — задал он риторический вопрос, покосившись на уже почти подрубивших ильм метрового диаметра. — Правда ваша. Но мы сами токмо к ночи и управимся, — с наигранной ноткой грусти.
— Набиваете цену? За свежую простынь на мягкой постели отчего бы и не рассечь пару-тройку раз...
— Ох, совсем не жалко вам мои косточки? Эй, чего рты раззявили, братцы? Пилим, пилим!
— Дык, Макар, господин маг дык ведь... — разводя руками в поисках слов.
— Ай! Магичьте, Ариэль, найдем мягкое местечко.
— И сытный ужин?
— Охо-хо! Вон лежит сытный ужин!
— Так, говорите, посечь это и завалить то, а опиниуса на ужин котику?
— Эк ехидна! Эвон куча, и ее в телегу сверху. Порубленную, охо-хо!
— По рукам!
— Уважаю! — получив чуть большее по силе рукопожатие.
— Александр, куча для Йомантау, — смотря на хмурого. — Твоя задача сконцентрироваться и все проделать мысленно.
— Эээ...
— Не справишься — заночуешь в хлеву.
— Охо-хо, у нас токмо курятник да гусятник! — зорко оборачиваясь на подозрительный шорох.
— Ариэль, так не честно!
— Хотя бы четверть за полчаса.
— Полчаса?
— Магическое слово, не бери в голову, эм...
— Звать меня Пакар, господин маг Ариэль.
— Охо-хо! Загнул цветастом! Чо встали, олухи!? Прута на вас нет, а ну собирайте инструммент и прочие манатки!
Алик излучал недовольство, но решил, пока рядом с Интегралом Сай, время зря не терять и начать сдруживаться с раэкапу. Когда Йоми осилил пятую часть, когда я рассек ствол и сделал кругляк, уложив кору и щепы отдельной кучкой, которую охламоны мигом засовали в мешок, когда выбрали направление и убрались с траектории падающего дерева, к удовлетворению Макара сломавшего с утра подточенную сосну, Интеграл уже сам подставлял юноше свою шею для чесания, правда, пока еще без услады мурчанием.
— Эх, Йомантау. Зачем по одной, когда можно скопом, — тихо цокнул языком. — Алик, отлипни от котика. В чебро есть функция — синтез изображения истинного зрения на хрусталике глазного яблока, активируй. В дальнейшем мы разовьем у тебя его на должном уровне. И обоих прошу внимательнее быть.
— Иду, — так же в общую мыслекомнату.
— Смотри: вот делаем лезвие рассечения. Вот твоя режущая структура, видишь? — продолжил вслух, Алик присел на корточки с другой стороны от меня, недовольный и при этом впечатленный открывшимся видом.
— Да.
— Увеличиваем, а теперь раздвигаем ее. Добавляем проводящие элементы.
В это время над дровами под пристальными взглядами деревенских воздух искривился, будто кривое стекло с идеальной прозрачностью. Раздвинулся вширь. От центра в стороны мгновенно вырос отрезок, превратив линию в ромб с перекрестием диагоналей, накрывший всю кучу. В ромб вписался квадрат с углами на серединах сторон. Через вдох раздвинул рамки, превращая фигуру в правильный многогранник.
— А эта связка для чего?
— Для демонстрации, мы до нее еще не скоро дойдем. При воспроизведении не пытайся повторить ее. А ты Александр пока просто смотри и внимай. Итак, Йомантау, видишь, как легко превратить обычное лезвие в Рассекающую решетку(!!!), все понятно?
— Я мысленно такое не повторю!
— Пожалуй, да, столько отвлекающих моментов не дадут абстрагироваться, а уж во время боя...
— Что это? — приватно.
— Умозрительное построение, в данном случае, — в ответ.
— Пфф! — надулся сольфик.
— Воспроизведи с жестом и словом.
Личико приобрело сосредоточенное выражение. Йоми при помощи жестов создал и раздвинул структуру до решетки, затем резко опустил руку ладонью вниз одновременно выдав фразу на малоре. Все же эльфийская глотка больше подходит для полного спектра, чем любая другая. Куча развалилась, нашинкованная прямоугольниками примерно в пядь шириной подобно пучку травки спецножом из моего далекого прошлого.
— Йейль и все его клыки!
— Охо-хо! Славном как!
— Дык, Макар, как грузить бум? — выпучив глаза.
— Не ссы, так и быть завтра заберем. Ну чо, хлопцы, тронулись чо ль?
Хлопцы дружно агакнули, забрасывая мешки и шипящие тушки на бревна. Телега состояла из двух разнесенных частей, соединенных цепями и имеющая хитрые пазы. Крупный вол с башкой на уровне плечей близнецов упирался до тех пора, пока братья не облапили его за рога и не потянули. Помогло, воз сдвинулся с места, жутко скрипя и грозясь или развалиться, или не вписаться в поворот, или наскочить на пенек. Однако двое водил рулили первоклассно.
Макар бросился рассказывать о родных Таппельцах, постоянно перескакивая с одной мысли на другую. Нет, вырос-то он в столичном предместье королевства Хофох, чей стольный град расположен у самых водопадов Хоффисорг(!!!), а тут остепенился с еще тремя сослуживцами, за отличие в одной из битв отпущенные на пять лет раньше положенного срока. Тогда они удержали ключевую башню, не дав зажатым врагам прорваться в осажденный город, на помощь которому подоспело союзное войско. Граница здесь расплывчата, а других претендентов нет. Бери надел да живи по силам, или милости просим в защищаемые села, облагаемые... да чем только не облагаемые! Позже и родственники перебрались. Глухомань, зато сытная, да и зверье легче отваживать.
Деревня Таппельцы насчитывает всего двадцать три двора на естественной луговине. Макар живет с двумя сыновьями, Михаем и Захаром, старшим, для него строят сейчас еще один двор, что требуется для женитьбы на дочери лучшего друга, Тараса. Жена Одена, множество незамысловатых эпитетов в ее адрес. Близнецы, Улькар и Анкар, сыновья двоюродного брата Макара, женаты на близняшках из соседней деревни, Улькар наклепал разнополых близняшек и маленькую дочку, Анкар сыновей близнецов и маленького сына. Третий, Пакар, еще один двоюродный брат, завел только одну красу-дочку.
Население молодое, работящее, стриками еще не разжились. А вот плотинка с мельницей, э-э-э, господин почтенный маг да не выдаст, сам вон с учеником-сольфом, где такое видано, это дварф лет десять как назад появился, исторгся неподалеку. С тех пор построилась тут водяная мельница, своя, нечета ветряной соседей. В прошлом году еще одну завершили, ниже по течению. В Уттерицах вот кузня есть, пивоварня да мыловарня свои, а у нас жернова да мастер, кожевенник-строитель да резчик по кости в одном лице, уже и обучил ремеслу — вона, похвастался он своей курткой собственного производства, себя обшиваем пока, сколько уж рас спасала, родимая. А дварфа Динграбда бережем, хоть и тоскует он, кузню просит, а где же мы руду-то брать бум? Так и торгуемси между собой, а дальше ни-ни, придут управцы, поставят будку, объявят о защите и пиши пропало.
Запруда ой как помогла — и птица вам, и травы, и удобрения на поля. Да не придут управцы, яловы отродья! Тьфу! И до самого первого дома только и шпарил про них, таких сяких. Неспешный ход длился два часа.
И мы поведали часть своих историй. Я намудрил с телепортом и оказался далеко от родного оазиса, наткнулся на волшебника-ура, попытавшегося меня убить. Ему не повезло. Второго я тоже освободил в Эжзасза. История Йомиэля преобразовалась в следующее: мать-наложница внезапно понесла от нового раба, вдвоем и сбежали, успешно скрывались, успели отпрыска научить кое-чему на пальцах, пока внезапно исторгшийся монстр не нанес смертельные раны. Местные маги определили район поиска, подростку не удалось скрыться. Алик только фамилию с отчеством поменял, остальное и придумывать не пришлось. В Грузде недолго пробыли — не привечают там всякий сброд.
Сейчас как раз завершилась летняя страда, поля будут преть еще неделю, оттого и гнилостный запах встретил нас задолго до подхода. Зато, какие урожаи! С учетом дварфовой мелиорации от водяной мельницы. Всего у деревни было четыре поля и один скотный луг, на котором паслись полтора десятка молочных коров и столько же коз. Мясо из лесу, охотой, совмещенной с лесорубкой. Лесопилка-охотничий домик пока только в проекте. Порой ловят альфинов, которых ушлые торговцы из соседней деревни умудряются провозить тайком. За них дают приличные деньги — менталоны королевства умеют их усмирять и одомашнивать, продавая, т.к. самим не нужны из-за достаточного числа телепортистов. Макар несколько раз посетовал на нехватку железных инструментов и соли, которую приходится покупать втридорога.
Сами дома располагались слева от русла речки в два аршина шириной и пядь глубиной. Меж двух холмов, собственно и была мельница, в самой узкой части. Один из дворов тогда пришлось переносить, зато теперь раздолье для гусей, камышиц и еще парочки видов, ведь правый, южный, берег подтопило, он заболотился на довольно большой территории, величина которой для удобства хорошо регулировалась хитрым шлюзом.
Дома — деревянные срубы, утепленные мхом, укрытые камышом, меняемым раз в три года: дешево и тепло держит. Почти все г-образные. Почему так? Макар объяснил, что молодым общаком строят простой квадрат с печкой и чердаком, а дальше сами отстраиваются, не без помощи, конечно. В Уттерицах не так, там деревня много старше, оттуда молодежь уходит, точнее уходила, пока Таппельцы не появились. Из-за кровных браков, склок, да мало ли причин?
У многих домов подворья либо с птицей, либо с домашним скотом, либо с тем и другим, как у Тараса, настрогавшего пятерых деток. Дома с огородами первых поселенцев стоят вдоль реки ровными прямоугольниками. По другую сторону главной улицы, так и зовущейся — Улица, прямоугольники отделившихся в самостоятельные семьи детей. Итого пятнадцать домов вдоль реки и восемь с половиной ближе к скотному лугу, загибающемуся дугой. За ним и восточнее три поля, еще одно на другом берегу Мыльной, названной так из-за знаменитых хофохских мыловарен, что дальше по течению, верстах в двадцати за соседской деревней. Сам луг раньше был полем, пока не выросли колючие кустарники, насажденные по периметру новых трех для какой-никакой защиты от лесного зверья.
