Из его палочки Маргарет чёрное облако и окутало её всего на миг. Глаза девушки сразу же потускнели, кожа пожелтела, она тяжело оперлась рукой о расколотый алтарь. Выглядела Маргарет как неизлечимо больной человек, которому уже недолго осталось.
— Теперь ты, великий Гарри Поттер. У тебя больше нет защитницы, чтобы тебя спасти от смертоносного дыхания небытия. У тебя нет ни палочки, ни верного помощника Дамблдора, который любит спасать тебя, нарушая все мои планы. Особое удовольствие мне доставляет тот факт, что я убью тебя палочкой, спасшей тебе жизнь пятнадцать лет назад...
Гарри давно утратил чувство реальности, будто всё происходящее было сном, очередным кошмаром с участием Волана-де-Морта. Словно в замедленной съёмке он видел себя со стороны беспомощно стоящим у алтаря. Будто чужими глазами он видел, как поднимается рука Волана-де-Морта с зажатой в ней серебристой палочкой Маргарет, как вырывается из неё зелёная молния и клубы зеленоватого дыма, а в ушах стоит свист, будто кто-то режет воздух лезвием. Гарри видел, как молния неумолимо приближается к нему. Время растянулось словно резиновое. Последняя секунда его жизни была бесконечной. Он взглянул в красные безумные глаза и увидел там вечность. Будущее приблизилось со скоростью курьерского поезда и накрыло его с головой.
Глава 40 Амулет из чёрного чугуна.
Гарри даже не успел понять, страшно ему умирать или нет. Что-то тяжёлое надавило на грудь и вспыхнуло переливчатыми огоньками на солнечном сплетении, прожигая рубашку и мантию насквозь. Сначала он не понял, что это, а потом догадался:
Амулет и чёрного чугуна, подаренный мне эльфом из мастерской, — мелькнуло в голове. — Вот, когда он пригодился и, кажется, спас мне жизнь, как и обещал эльф...
Амулет раскалился от соприкосновения со смертоносной молнией, поднялся в воздух и взорвался тысячей осколков, освобождая заключённые в нём слёзы и голос матери, потерявшей сына. Голос наполнил зал, гремя под сводами и отдаваясь эхом в ушах Гарри:
— Том... Томми, сыночек мой... Где же ты? Что они с тобой сделали? Куда увезли? Куда спрятали? Я выйду отсюда, клянусь своей любовью к тебе. Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило. Через год, через пять, через двадцать лет! Я не сумасшедшая, я выйду отсюда во что бы то ни стало и отыщу тебя. Я так тебя люблю... — причитал рвущий душу женский голос.
Волан-де-Морт окаменел, услышав это. С ним стало происходить что-то странное. Он жадно ловил звуки голоса, отражающиеся от стен, белое маскообразное лицо посерело.
— Мама... Это же голос моей матери... Ты же бросила меня, бросила, ты променяла меня на новую семью, на Джеймса Поттера, на Маргарет! Ненавижу тебя, предательница, я тебя проклинаю!
— Я так тебя люблю... люблю... люблю... — повторяло эхо, отскакивая от стен, и от этого звука Волан-де-Морт словно сжимался.
Горячие, горькие слёзы, заключённые в амулете, ядовитой кислотой пролились на Вола-на-де-Морта, и его нежная белая кожа, не знавшая солнца, стала плавится, стекая каплями на пол. Гарри заткнул уши и зажмурился, чтобы не видеть этого кошмарного зрелища и не слы-шать жутких воплей. Он не знал, сколько времени простоял так, отключившись. Осмелившись наконец открыть глаза, Гарри увидел, что в том месте, где стоял Волан-де-Морт, лежит лишь кучка одежды да растеклась лужа неопределённого цвета. Чуть поодаль валялись две палочки — его и Маргарет.
Гарри беспомощно оглянулся. Маргарет сидела на каменном полу у алтаря, на ней лица не было.
— Он исчез, Гарри, исчез. Хвост подобрал его палочку и сбежал, я видела, как он шмыгнул в один из коридоров. Может, Волан-де-Морт умер? — с надеждой произнесла она.
— А разве он не бессмертен? — спросил Гарри. — Он же просто растаял, слёзы проклятой им матери стали для него ядом... Он просто снова лишился тела... Но знает, как его вернуть, знает ритуал.
— Бессмертен лишь тот, кто никогда не рождался. Может, сбылось пророчество Сивиллы Трелони, по которому ты должен был его убить?
— Но я же ничего не делал.
— У тебя был этот странный амулет... Откуда он?
— Мне дал его эльф из мастерских Хогвартса, сказал, что однажды он спасёт мне жизнь.
Вдруг они одновременно вздрогнули — раздался гулкий звук бегущих шагов. В зал влетел Сириус Блэк.
— Мэгги! Гарри! Вы живые? — он кинулся их обнимать. — Я слышал какой-то жуткий вой и эхо... Мэгги, что...
Она сидела, бессильно положив голову на камень, глаза её горели нездоровым огнём.
— Это Экзитус Леталис, Сириус, — медленно проговорила она. — Я скоро умру, потому что рецепта антидота у нас нет, хотя он существует. Всё кончено. Он отомстил мне за всё.
— Мы найдём рецепт, мы что-нибудь придумаем. Разве старина Северус не лучший специалист по всякой дряни в стране? Он ради тебя в лепёшку расшибётся. Ты только держись, девочка, всё будет хорошо... Обещаю... Ведь правда же, Гарри? Я тебя никогда не обманывал, Мэг... Обещал поцеловать, и поцеловал... Сейчас я обещаю тебе, что ты не умрёшь! — голос его был искусственно жизнерадостным, а руки при этом сильно дрожали.
— Да-да, конечно, всё будет замечательно, — заверил Маргарет Гарри, натужно улыбаясь. Он никак не мог проглотить жёсткий угловатый комок в горле, мешающий говорить. — Как мы выберемся из лабиринта? — шёпотом спросил он Сириуса, чтобы не тревожить Маргарет, но она всё равно услышала.
— Под алтарём находится прямой коридор в вестибюль банка. Алтарь можно сдвинуть... — она не договорила, как это можно сделать, и потеряла сознание от слабости. Сириус поднял её на руки.
— Чем же его убрать? Взрывным заклинанием? Алохоморой? — И тут Гарри увидел узор из змеек, идущие вдоль всего алтаря. — Змеиный язык! — осенило его. — Откройся, сдвинься, пропусти нас! — сказал он, и Блэк отшатнулся от неожиданности. Он никогда раньше не слышал, как Гарри говорит, а вернее шипит, на языке змей.
Расколотый алтарь со скрежетом сдвинулся с места, задевая колонны и открывая освещённый проход вниз, в пустоту. Огромные колонны, потревоженные разбитым алтарём, дрогнули и стали рушиться, сотрясая всё подземелье. Здоровенный обломок упал рядом с Гарри, он еле успел увернуться. Сириус с Маргарет на руках не раздумывая бросился вниз, Гарри за ним. За спиной грохотали об пол обломки колонн, рассыпаясь в пыль и грозя погрести их под собой. Они успели как раз вовремя.
Тоннель был узкий и невысокий, не то, что коридоры лабиринта. Его тускло освещали чадящие факелы, очевидно зажжённые Воланом-де-Мортом по пути к алтарю.
Гарри не знал, сколько времени они бежали. Туннель резко повернул и через узкий не-приметный проём в стене вывел их в тот зал, где коридор впервые раздвоился, и где Гарри и Блэк расстались уже целую вечность назад. Они вышли на крыльцо банка через волшебные двери и удивились: стояла глубокая ночь. Они провели в подземелье очень много времени. Остальные ждали их, сидя на ступенях. Они сразу же повскакивали со своих мест, окружив Гарри и Сириуса с Маргарет на руках. Вопросы посыпались градом:
— Вы успели?
— Что с Маргарет?
— Где Волан-де-Морт?
Мэгги пришла в себя и даже нашла в себе силы улыбнуться.
— Всё в порядке. У меня есть ещё несколько часов, жаль, что я не успею обо всём рассказать. Это Экзитус Леталис. — Она снова вымученно улыбнулась, но губы её дрогнули, и из глаз потекли слёзы, оставляя мокрые бороздки на щеках. — Я не хочу умирать. Это нечестно. Я не хочу умирать сейчас...
— Ты не умрёшь, Маргарет, — сжал её руку Сириус. — Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Ты лучше молчи, экономь силы, они тебе ещё пригодятся.
— Гарри, подумай, сосредоточься. Волан-де-Морт случайно передал тебе часть своих знаний и умений пятнадцать лет назад. Может, ты что-нибудь вспомнишь...
— Вся надежда только на тебя, Поттер. Ты наша последняя надежда. Последняя надежда Маргарет, — сказал ему Снегг очень серьёзно.
Гарри зажмурился, напрягая память так, что перед глазами поплыли разноцветные круги, а в голове зазвенело. Ничего. Пустота. Чистая страница.
Что я должен вспомнить? Что? Заклинание? Зелье? Я не помню... Я не могу вспомнить... Я не знаю... Как же так, она же умрёт! — Гарри готов был зарыдать от злости, но это не помогло бы. — Лучше бы он использовал Экзитус Леталис против меня. Это лучше, чем видеть, как жизнь по капле вытекает из Маргарет и быть не в силах помочь ей...
...Они летели обратно в замок. Летели молча и сосредоточенно, думая каждый о своём. Маргарет слабела на глазах, то теряя сознание, то снова приходя в себя. С первыми лучами солнца показались шпили Хогвартса.
Их не было всего-то сутки, а казалось, что прошёл по меньшей мере год. А может — и целая жизнь.
Они были в кабинете Дамблдора. Время уходило, просачиваясь песком сквозь пальцы, а помочь Маргарет никто не мог. Под глазами у всех залегли синие тени, у рта обозначились скорбные складки. Гермиона тихо плакала в углу, затыкая себе рот платком. Тонкс гладила её по голове, вытирая бесконечные слёзы, бегущие по её собственному лицу, на этот раз смуглому, обрамлённому чёрными траурными кудряшками. Седины в волосах Сириуса прибавлялось с каждым часом.
Гарри держал Маргарет за руку, которая на глазах становилась прозрачной.
Это из-за меня она умирает, а я даже не могу вспомнить этот проклятый рецепт! — терзал он себя. Слёзы неприятно щекотали кожу, сквозь запотевшие очки ничего не было видно. Гарри непроизвольно сильно сжал руку Маргарет, и внезапно она раскрыла глаза, осмысленно взглянув на него.
— Я вспомнила... — шёпотом сказала она. — Том когда-то говорил мне об антидоте... Против Экзитус Леталис нужна Чаша Любви. Он до странности любил такие глупые названия...
Все повскакивали с мест, нагнувшись над Мэгги и прислушиваясь к её слабому голосу.
— Чаша Любви — это маленький кубок, наполненный кровью девяти людей — по девять капель крови от каждого. Это особенные люди, связанные с умирающим от этого проклятия особыми узами и отношениями. Это родственник, любимый, безответно любящий, лучший друг, учитель, ученик, обязанный, обидевший и завидующий. Кроме того среди них должен быть кто-то маггловского происхождения и один не-совсем-человек. Все они должны любить умирающего по-разному.
Все пришли в неописуемое возбуждение.
— Ну, родственник это Гарри.
— Любимый это...
— Сириус... — подсказала Маргарет.
— Безответно любящий?
— Это я, — тихо сказал Снегг.
— Учитель? Кто-нибудь из нас её чему-нибудь научил?
— Я научил её целоваться... — промямлил Билл.
— Значит, ты подойдёшь.
— Ученик?
-Я подойду, — вызвался Рон.
— Дальше сложнее. Обязанный? Кто-нибудь тебе обязан, девочка?
— Я! Я обязана!— выкрикнула Гермиона. — Если бы не Мисс На... Маргарет, я не вышла бы в финал конкурса она ради меня сжульничала. Кроме того мои родители стопроцентные магглы! — Гермиона покраснела, но её лицо и так было красным и опухшим от слёз, и этого никто не заметил.
— Кто же тогда обидевший?
— Очевидно, я подойду, — тихо сказал Люпин. — Я ведь почти укусил её тогда, это хуже, чем просто обидеть. И я не-совсем-человек.
— А завидующий?
— Это я... — всхлипнула Тонкс. — Я всегда смертельно ей завидовала. Она так легко сходится с людьми, такая способная, столько всего умеет, я об этом и мечтать не могла, ни в детстве, ни сейчас.
— Так, с этим разобрались. Теперь кубок. Где взять маленький кубок или чашу? — Все снова глупо засуетились.
— Из Зала Славы какой-нибудь подойдёт? — осведомился Гарри и, не дожидаясь ответа, применил Манящие чары, мысленно концентрируясь на небольшом золотом кубке. Он влетел прямо в окно, разбив со звоном стекло.
Гарри первым задрал рукав порванной мантии, подставляя вену под палочку. Все руки были в царапинах и синяках после блужданий по лабиринту и падений на каменный пол. Он даже не почувствовал боли от пореза.
— Один, два, три... — считали они вслух тяжёлые густые капли ярко-алой крови, которые с глухим стуком падали в золотой дуэльный кубок, на котором по совпадению было выгравиро-вано имя Маргарет Поттер.
Все по очереди задирали рукава мантии, а Дамблдор делал надрез своей палочкой. Они делились своей кровью и жизненной силой с той, кого любили. Их кровь смешивалась, превращаясь в животворящий напиток, возвращающий надежду на жизнь.
— Всё. Восемьдесят одна капля, — констатировал Дамблдор. — Маргарет, девочка, мы сде-лали это, очнись, — позвал её старый профессор.
Маргарет не реагировала.
Неужели слишком поздно? — мелькнуло у Гарри в голове, и он забыл, как дышать.
Голова девушки бессильно свесилась с подушки, глаза под закрытыми веками закатились, руки были ледяными.
— Она совсем плоха. У нас один шанс из двухсот сорока трёх, — серьёзно сказал Дамблдор. Он запрокинул голову девушки и стал по капле вливать кровь из кубка в полураскрытые губы.
Все затаили дыхание. Медленно текли напряжённые минуты. Маргарет порозовела и ровнее задышала, но при этом она не приходила в себя.
— Она что, спит? Почему она никак не очнётся? — спросил Рон.
— Значит, мы чего-то не сделали... — сказал Люпин.
Сириус вдруг тихо рассмеялся, наклонился над Маргарет и поцеловал её. Через секунду она резко села на кровати, глядя широко раскрытыми глазами в никуда. Взгляд её постепенно стал осмысленным, лицо окончательно обрело краски, но встать она сразу не смогла.
— Живая! Ты живая! — Сириус обнял её первым. — И почему мне вечно приходиться целовать твой полутруп? Тебе не стыдно? Тоже мне, невеста!
Его сразу же отпихнули, потому что все хотели обнять Маргарет и убедиться в том, что она жива. Гермиона на радостях повисла у Гарри на шее, уткнувшись носом прямо в дырку, прожжённую в мантии амулетом.
— Ой, что это? — удивилась она, только сейчас замечая, что мантия и брюки Гарри грязные и порванные, и что сам он весь покрыт синяками и царапинами.
— А, ерунда, шмыгнул он носом, вытирая слёзы радости и облегчения, — ещё успею обо всём рассказать. Теперь у нас времени навалом. Неужели всё закончилось? Мне просто не верится.
— Давайте дадим Маргарет отдохнуть. Ей надо набраться сил, отдохнуть и выспаться. Она много пережила за последние сутки, — попросил Люпин.
— Спать!!! Ни за что! Я пятнадцать лет спала! Я не успокоюсь, пока вы мне всё не расскажете, как вы меня нашли, что вообще произошло. И меня тошнит при слове кровать! Я эту больничную койку уже видеть не могу! Со мной всё совершенно в порядке, только руки до сих пор ноют. Там, где стёртые шрамы. Когда мы были в Логове Змея, у меня такое чувство было, будто кто-то кожу с рук заживо сдирает. Могу себе представить, как у Гарри голова болит... Но на больничную койку я всё равно не лягу!
— Что-то ты подозрительно быстро пришла в себя, даже права качать начала, — улыбнулся Билл.
— Я себя великолепно чувствую, словно заново родилась. Я на себе убедилась, что волшебная кровь обладает огромной магической силой. Будто это вовсе и не я умирала десять минут назад от страшнейшего заклинания... Простите меня за эгоизм, но здорово всё-таки, что тебя любит такая куча народа!
