Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, Гермиона, умеешь ты выбирать отели, — рассмеялся Гарри, осмотрев номер.
— В следующий раз будешь сам гостиницу заказывать! — огрызнулась та. — Если в Ереван полетим, заказывать билеты и бронировать отель будешь ты! А то я как раз не понимаю по-армянски.
— Всё-всё-всё, лежачего не бьют! — поднял руки Гарри, падая на кровать.
— Гарри, сколько раз я тебя просила не валяться на постели в верхней одежде?!
— Похоже, этот "Голубой Дунай" мне отольётся, — пробормотал Гарри, нехотя поднимаясь с кровати, — кстати, кому это пришла в голову блестящая идея повесить над постелью портрет какого-то бородатого типа в мундире? Он что, будет охранять наш сон? И, кстати, кто это такой?
— Император Франц-Иосиф I, — ответила Гермиона, — у австрийцев на нём и на его жене Сиси настоящий бзик, их портреты везде, привыкай и не обращай внимания.
— Как это не обращай?! — возмутился Гарри, — он же за нами подглядывает! Его надо убрать куда-нибудь!
Гермиона вздохнула и стала доставать волшебную палочку, но Гарри опередил её. Взобравшись на кровать, он аккуратно снял портрет и поставил его на пол лицом к стене. На месте портрета остался прямоугольник невыгоревших обоев.
— Вот, так будет лучше, — сказал он. — Кстати, а где находится "венское" копьё?
— В Хофбурге, — ответила Гермиона, — Хофбург — это королевский дворец, в нём как раз и жил Франц-Иосиф, но только зимой, а летом он переезжал в загородную резиденцию Шенбрунн, в обоих дворцах сейчас музеи. Нам нужно в королевскую сокровищницу, судя по путеводителю, копьё должно быть там.
— Ну что ж, поехали, — согласился Гарри, — вызывай такси, я по-немецки не говорю...
Хофбург оказался целым комплексом огромных, мрачноватых зданий-дворцов. Народу в кассе музеев оказалось на удивление мало, и уже через несколько минут они купили билеты и направились в сокровищницу. Гермиона, как обычно, запаслась путеводителем.
Туристы бродили от витрины к витрине, разглядывая императорские короны, накрытые стеклянными колпаками, драгоценное оружие, какую-то старинную одежду, обшитую потускневшим золотым и серебряным позументом, и королевскую посуду. Отдельно стояла детская колыбель, невесть как попавшая в сокровищницу.
— Ну, где оно? — нетерпеливо спросил Гарри.
— Сейчас, сейчас, дай сориентироваться, — бормотала Гермиона, разглядывая схему в путеводителе, — а, вот! Кажется, нам сюда. Вот оно! — прошептала Гермиона севшим голосом.
Зал, в котором в отдельной витрине хранилось копьё, был сильно затемнён, очевидно, для лучшей сохранности экспонатов. Подсвеченные лампами императорские короны привлекали туристов гораздо больше, чем невзрачное копьё, поэтому Гарри и Гермиона оказались в этом углу зала одни.
От копья Лонгина остался один наконечник, да и то сказать, какое дерево выдержало бы полторы тысячи лет? Длинный наконечник, сужающийся от основания к острию, имел довольно сложную форму. Центральный стержень в нескольких местах был скреплен с лезвием туго намотанной в несколько рядов проволокой, а центральная часть копья была обмотана ярко блестящей золотой фольгой. Гарри и Гермиона заворожено глядели на артефакт, который Мерлин назвал одним из тринадцати сокровищ Британии и который должен был вернуть Моргаузу и Мордреда в пятый век.
— Давай, Гарри, теперь ты, — сказала Гермиона, — вдруг у тебя рука окажется удачливее моей?
Гарри быстро огляделся, и, не увидев вблизи посторонних, указал на копьё волшебной палочкой и произнёс заклятие: Портус!
Ничего не произошло.
— Значит, и это не оно... — уныло сказала Гермиона. — Мерлин мой, как мне не хочется тащиться в Армению... А вдруг и там...
— М-да, что-то нам в последнее время не везёт, — подтвердил Гарри, пряча палочку. — Пошли отсюда! Мне теперь кажется, что кругом одни подделки!
Выйдя из музея, они уселись на скамейку.
— Куда теперь, в отель? — спросила поникшая Гермиона.
— Ты знаешь здесь какой-нибудь хороший ресторан? — спросил Гарри, — я хочу попробовать знаменитый шницель по-венски. Я читал, что настоящий шницель должен свисать с краёв тарелки. Хочу такой.
— Я знаю один ресторанчик, он очень нравился папе с мамой, — сказала Гермиона, — только я не знаю, как до него доехать, мы ходили пешком. Пройдёмся?
— Обязательно, — согласился Гарри, — только ты меня веди так, чтобы я хоть город увидел, ладно? А то у нас получается какой-то неправильный, воровской туризм, ничего, кроме хранилищ этих проклятущих копий не видим!
Гермиона достала ручку и стала прокладывать на карте города маршрут, а Гарри тихонько сидел рядом и смотрел на неё. Ему доставляло необъяснимую радость видеть, как она корчит гримаски, пытаясь прочитать длиннейшие немецкие названия улиц, покусывает кончик авторучки, убирает пряди волос, выбившиеся из-за маленького уха. Увидев, что Гарри разглядывает её, Гермиона покраснела:
— Ты что? У меня что-то не так?
— Всё так, — мягко сказал Гарри и нежно погладил её по щеке, — просто я тобой любуюсь и не могу налюбоваться. Ты — самая лучшая. Я тебе об этом ещё не говорил?
— Говорил, — серьёзно ответила Гермиона, — спасибо тебе, Гарри. Только, пожалуйста, перестань на меня так смотреть, а то на нас уже обращают внимание, наверное, думают, что мы престарелые любовники, только-только вырвавшиеся из своих семей.
— Мы и есть любовники, — возразил Гарри, — только мне не нравится это слово, оно какое-то грубое. Я не хочу быть любовником, я хочу тебя просто любить, Гермиона. Всегда.
Гермиона отвернулась, и Гарри показалось, что она украдкой смахнула слезинку.
— Ладно, — сказала она, вставая, — маршрут я вроде бы определила, пошли? Сейчас нам нужно выйти к собору святого Стефана, а от него я дорогу найду уже легко.
Они не торопясь шли по старинным улочкам Вены, а мимо них пробегали стайки пестрых, как попугаи, туристов, обвешанных фотоаппаратами и видеокамерами, у некоторых в специальных рюкзачках сидели маленькие дети. Цокали копыта лошадей, запряжённых в нарядные фиакры, в которых сидели тоже туристы. Фиакрами управляли возницы в непременных чёрных котелках и жилетах, с длинными кнутами, которые они возили для красоты. Лошади выглядели сытыми и довольными, у каждой на голове была шапочка от солнца с прорезями для ушей. Сзади лошади к фиакру был прикреплён кожаный фартук, чтобы конские яблоки не падали на дорогу. Один фиакр проехал совсем близко, и Гарри почувствовал запах конского пота, к которому он привык в пятом веке, и о котором сразу же забыл в XXI. Гарри прикрыл глаза, и ему почудилось, что он вновь едет в отряде Кея, а впереди их ждёт засада крысолюдов.
— Ты что остановился? — удивилась Гермиона, — устал? Уже недалеко.
— Лошадь нюхал, — честно ответил Гарри.
— Что-о ты делал?! Повтори, пожалуйста! — повернулась к нему Гермиона, — тебе что, голову напекло?
— Злая ты, Гермиона, недобрая, горлум-горлум, — засмеялся Гарри, — ну, просто в пятом веке много пришлось ездить верхом. Раньше-то я на лошадь почти и не садился, а тут каждый день в седле. Ну и вспомнил кое-что... Не бойся, я нормальный. Почти.
Гермиона тоже засмеялась:
— Ладно, извини, а то у меня уже мысли стали появляться... всякие.
Чем ближе они продвигались к собору святого Стефана, сердцу туристской Вены, тем шумнее становилось на улице, экскурсоводы с громадными искусственными цветами на длинных стеблях в руке вели за собой группы туристов, казалось, собравшиеся со всего мира. Здесь были аккуратные японские старички и старушки, весело гомонящие на всю улицу французы, здоровенные и уже изрядно пьяные шотландцы в килтах, немцы, русские, китайцы... Гарри стал уставать от этого людского круговорота и сказал:
— Послушай, Гермиона, давай свернём на какую-нибудь параллельную улицу, вдруг там потише?
Гермиона кивнула и углубилась в схему. Нужная улица нашлась на следующем перекрестке. Они свернули за угол и остановились от неожиданности: они были совершенно одни. Великая туристская тропа, отмеченная во всех путеводителях, пролегала по соседней улице, в мостовую которой были вделаны латунные доски с номерами маршрутов и достопримечательностей, а эта улица была тихой и пустой.
— Вот по ней мы и пойдём, — удовлетворённо сказал Гарри, — и пусть меня называют социопатом! Кстати, Гермиона, а куда ты меня ведёшь?
— Есть один ресторанчик, называется "Грихенбайсль", он стоит немного на отшибе, туристы туда почти не ходят, а кухня там хорошая, и вообще заведение интересное, с историей. Его папа нашёл, он всегда умел откапывать что-то необычное, ну и потом мы всегда, когда бывали в Вене, туда ходили. Точный адрес я не помню, но там рядом греческая церковь, такая, знаешь, из оранжевого с белым кирпича, на слоёный кекс похожа...
Улочки в этой части Вены были кривыми и запутанными, часто сходились, расходились, а то и упирались в тупик, но Гарри нравилось бродить по старинному городу, разглядывая пыльные, запущенные витрины каких-то магазинчиков и неработающих кафе. В одном месте он остановился. В стене дома была сделана ниша, а в нише сидело вырезанное из камня существо, на что-то похожее, но на что, Гарри никак не мог сообразить.
— Гермиона, — позвал Гарри, — что это такое, ну, вон там, в нише? Никак не могу разобрать, там что-то написано по-немецки, переведи, пожалуйста.
Гермиона подошла, прочитала табличку и рассмеялась:
— Это василиск, Гарри!
— Кто-о-о?!!
— Василиск. Тут написано, что он завёлся в колодце у какого-то ремесленника. А у этого ремесленника была дочка, в которую был влюблён подмастерье, ну он и предложил отцу извести василиска в обмен на руку дочери. Показал змéю серебряное зеркало, тот и окаменел.
— Что-то мелкий попался василиск, — улыбнулся Гарри, — если бы здесь завёлся василиск Слизерина, он бы полгорода разнёс. Сказки какие-то...
— Может, и сказки. Но, заметь, Гарри, василиска ты всё-таки узнал, значит, скульптор сам его видел, а может, ему рассказал тот, кто видел. И потом, ты же знаешь, что василиски живут невероятно долго и растут всю жизнь. Просто этим венцам повезло встретить совсем маленького василиска, еще детеныша. С взрослым чудовищем они бы ни за что не справились...
— Это точно, — подтвердил Гарри, — жуткая была зверюга, чуть не убила меня тогда, если бы не Фоукс... Ладно, что прошлое ворошить, далеко ещё? А то есть хочется.
— По-моему, мы уже пришли, — сказала Гермиона, — вон греческая церковь, а нам сюда. Как плющ-то разросся...
Они вошли в темноватую длинную арку, из которой был ход направо, в ресторан. Перед входом Гарри увидел яму, закрытую стальной решёткой, не придал ей значения и хотел пройти мимо, но Гермиона остановила его:
— Гарри, загляни-ка в яму.
Гарри послушно нагнулся и увидел, что на дне сидит кукла в рост человека в средневековом наряде, а в руках у неё металлический поднос, на котором лежат несколько монеток. Каменный пол вокруг куклы был усеян монетами — попасть сверху в тарелку не удавалось почти никому.
— Есть примета, что человек, попавший сверху монетой в тарелку, может загадать желание, и оно исполнится, попробуй, Гарри, — попросила Гермиона, — удача нам не помешает.
Гарри нашарил в кармане монету, прицелился и бросил. Монета легла в центр тарелки как приклеенная.
— Браво, Гарри, — захлопала в ладоши Гермиона, — загадывай желание!
— Хочу найти копьё Лонгина, — отчётливо произнёс Гарри.
Ему вдруг показалось, что кукла на дне ямы шевельнулась...
* * *
Ресторан действительно оказался очень тихим, уютным и почти пустым — в дальнем углу, спиной к Гарри и Гермионе сидела пожилая пара. Проголодавшийся Гарри не рассчитал своих сил, и кроме шницеля с жареной картошкой, заказал ещё овощной салат, который ему принесли в огромной миске. Под салат в желудок ухнула первая кружка пива, а когда официант торжественно принёс огромные тарелки со шницелем, красиво украшенным зеленью, Гарри понял, что ему потребуется и вторая, а, возможно, и третья кружка. Несмотря на свои гигантские размеры, шницель оказался плоским, как лист бумаги, и Гарри воспрянул духом.
Внезапно боковым зрением он заметил какое-то дрожание, осторожно повернул голову и сказал Гермионе:
— У нас гость, слева от тебя, не напугай его. Это привидение.
Гермиона посмотрела налево и увидела, что рядом с ней парит та самая кукла, которая сидела в зарешёченной яме, только лицо у неё было живое, человеческое.
Привидение что-то прошелестело по-немецки. Гермиона напряжённо вслушивалась в его речь, потом стала отвечать, Гарри терпеливо ждал. Наконец Гермиона стала переводить:
— Знаешь, кто к нам пожаловал? Это Августин.
— Какой ещё Августин? — не понял Гарри.
— Ну, помнишь песенку:
Ах, мой милый Августин,
Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин,
Всё прошло, всё!
— Он говорит на таком ужасном немецком, что я его с трудом понимаю, но кое-что угадать можно. В общем, он сказал, что сразу понял, что мы с тобой волшебники, ведь ты, Гарри, бросил ему галлеон, монету волшебного сообщества Британии.
— Целый галлеон? — пожалел Гарри, — как же это я?! Ай-ай-ай...
— Да, Гарри, галлеон, а потом он услышал, что мы говорим о копье Лонгина, вот и решил придти, он просит разрешения поговорить с нами.
— Конечно, пригласи его сесть, — сказал Гарри, который давно привык к привидениям.
Августин перетёк в самый тёмный угол закутка, где сидели Гарри и Гермиона.
Гарри знал, что при общении с привидениями хорошим тоном считается спросить, как оно обрело свой нынешний статус. Гермиона перевела вопрос, и привидение стало рассказывать. Наконец, когда оно замолкло, Гермиона сказала:
— В общем, так, Гарри, если кратко, этот самый Августин был чем-то вроде уличного певца, ходил по кабакам, сочинял стихи и песенки, ну и ему платили за это — где грош дадут, где выпить поднесут. Однажды он хлебнул лишнего и заснул на улице, а в городе свирепствовала чума. Его нашли мортусы, подумали, что он умер, железными крюками забросили на телегу, вывезли за город и сбросили в яму. Там он и очнулся утром от холода. Увидев вокруг себя мертвецов, Августин бросился бежать, и бежал без памяти, пока не вернулся в родные места. Каким-то чудом он не заразился, стал местной знаменитостью, его поили и кормили бесплатно, но кончил жизнь он всё равно в долговой яме.
— Что ж, понятно, — сказал Гарри, с наслаждением потягивая пиво, — спроси его, что ему надо, зачем пришёл?
Гермиона, запинаясь, перевела вопрос, выслушала ответ и сказала:
— Он пришёл потому, что услышал, что мы ищем копьё Лонгина.
— Он что-то знает о копье?! — подался вперёд Гарри, отставив кружку.
— Говорит, что знает...
— Что именно? Да не тяни же ты, Гермиона!
Гермиона и Августин долго о чём-то говорили, потом привидение замолчало, а Гермиона сказала:
— Он говорит, что мы зря ищем копьё Лонгина в церквах на континенте, его здесь нет, и в Армению лететь тоже незачем.
— Откуда он знает?
— Я его спросила про это, а он ответил, что привидениям открыты некоторые вещи, недоступные смертным...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |