Эльф в конце тоннеля. Общий файл

Женщина любит мужчину за то, что он любит ее.

Мужчина любит женщину за то, что он любит их вообще.

(Народная мудрость)

Пролог

Изящный серп растущей луны, серебряные бусины звезд, чуть заметная дорожка звездного пути переливались на черном ночном небосклоне, украшая своим сказочным блеском бескрайний бархат лесов. Величавая эльфийка в светлом легком платье стояла на одном из балконов своего замка, любуясь ночным пейзажем. Ее длинные тонкие пальцы, украшенные многочисленными перстнями и кольцами, касались холодного камня, нежно гладили листья плюща, плотно обвившего стену. А налитые холодным светом глаза застыли, глядя на одну из мириад звезд. Скупая слеза на мгновение застыла на точеном подбородке эльфийки прежде, чем сорваться и разбиться об серый камень.

— Госпожа Нидаэнь, — пропищал тоненьким голосом низкорослый мальчик с розовыми кошачьими ушами. — Вы грустите?

— О, мой верный коши, — обратилась эльфийка к нему, не оборачиваясь, — как славно, что век твой — всего-то сотня-другая лет. Идя в услужение к древним эльфийским родам, вы мечтаете найти секрет бессмертия. А мы, наоборот, грезим найти секрет смерти.

Коши содрогнулся, услышав откровение хозяйки. За свои неполные тринадцать лет он уже успел многое узнать об эльфах, коим, согласно традициям мира, их ушастая раса прислуживает из поколения в поколение. Знал маленький коши и о том, будто его раса ищет у перворожденных некий секрет. Только не догадывался пока... пока... в чем этот секрет заключался. До сегодняшней ночи не догадывался.

— Мой милый коши, — продолжала меж тем эльфийка.

А слуга, скрестив руки на груди, сжав пальцами борты зеленого камзола, таращил глаза на ее изящную спину, по которой спадала чуть ли не до пола густая серебристая коса с заплетенной в нее широкой белой лентой.

— Я прожила на этом свете без малого три эпохи. Тридцать тысяч лет.

— Немало, — шепнул коши себе под нос, а его желтые глаза с продолговатым зрачком расширились, словно перед мальчишкой предстал бог собственной персоной.

Хотя для его расы и долгоживущие эльфы могли сравниться с богами. Пережить две-три эпохи — это нереально! Для таких, как Нидаэнь, жизнь маленького слуги мимолетна. Она уже и не помнит тех многочисленных коши, что носили ее мантию, разогревали воду, подводили ей глаза, готовили обеды... миллиарды слуг, которых она любила, которым доверяла. Но которых пережила. Практически игрушки в ее холодных руках. За три эпохи она научилась спокойно относиться к чужой смерти. Но и эльфы не вечны. Об этом знали все. Три эпохи... это долго даже для перворожденной.

Несмотря на внешность: на эти тонкие черты лица, густые ресницы, горящие изумрудные глаза, гладкую кожу, упругую грудь, коей могли позавидовать двадцатилетние девицы, — душа госпожи Нидаэнь, насытившись жизнью, просилась на покой.

— Я в скором времени должна уйти, мой верный слуга, — прошептала эльфийка. — Я видела, как уходят другие: и эльфы, и люди, и коши, и прочие. Казалось бы, я привыкла. Но нет... я боюсь. Очень многого боюсь. Боюсь не увидеть завтрашний рассвет, боюсь оказаться беспомощной и бездвижной. Но больше всего на свете мою душу гложет судьба "Эльфийских слез"...

Новое название клином вошло в голову маленького слуги, и он, терзаемый любопытством, переспросил:

— Слез?

— Да, мой милый коши, — эльфийка закрыла глаза, — я последняя из нашего знатного рода. Из-за своей непомерной гордости я не вышла замуж, а единственный сын покинул меня две эпохи назад. Мне некому передать "Эльфийские слезы"! Пока они при мне, я жива, и жив весь эльфийский народ. Но стоит слезам попасть в северные земли, к темным, мир накроет пелена забытья. Да что я тебе рассказываю, разве ты мне наследник, маленький коши? Ты просто тот, кто оказался рядом со старушкой. Ты умрешь, наверное, гораздо раньше, чем я найду достойного хранителя для слез.

— Госпожа Нидаэнь, я ваш слуга, — ответил мальчик, опускаясь на одно колено, — и я обязан защищать вас и "Эльфийские слезы" ценой жизни. Я сделаю все, чтобы помочь вам найти этого чело... эльфа!

— Какие пылкие слова, дорогой коши, — чуть заметная улыбка скользнула по лицу Нидаэнь, — три эпохи назад я сказала бы точно так же. За это время я научилась не разбрасываться эмоциями.

Коши чуть ли не ёрзал на месте, потому что в его юную головку пришла блестящая идея. Но сначала надо узнать кое о чем:

— Госпожа, неужели вы за тридцать тысяч лет никому не рассказывали о Слезах?

Она лишь мотнула головой в ответ.

— Но почему? — следующий вопрос.

— Не было нужды, мой маленький коши, — она обернулась, и ее бесчувственный взгляд, прожженный тысячами лет жизни, остановился на пылком юноше с горящими желтыми глазами. — Я не думала, что темные найдут способ отравить меня. Предстать передо мной маленьким коши и дать мне испить отравленного вина... я не смогла такого предвидеть. Их яд действует медленно. Сил мне хватит на две-три луны, я все же перворожденная и способна на некоторое время отсрочить неизбежное. Возможно, меня попробуют отравить еще раз, чтобы скорее добраться до слез. Но пока у меня есть немного времени... чтобы попытаться найти хранителя. Ты знаешь, как мне помочь?

— Слабый спасает великого? — усомнился мальчик, искоса глядя на надменную, но в то же время бесконечно печальную госпожу. — Мы, коши, владеем заклятьем зова крови. Две капли из пальца и... если в Инниэле остался хоть один родственник, он в ближайшее время предстанет перед вами, пресветлая Нидаэнь. Вы знали это, потому и решили попросить помощи у коши, которому всецело доверяете.

— Да, — лукаво улыбнулась эльфийка, свысока глядя на слугу. — Это моя последняя надежда найти следы ушедшего сына.

Глава 1

Коллекционер неприятностей — так очень метко и однозначно окрестила меня лучшая подруга Лилька, когда на выпускном в девятом классе я умудрилась потерять аттестат. Это было далеко не первое и не последнее происшествие в моей яркой полной приключений жизни. Кстати, в одиннадцатом я повторила этот подвиг со вторым аттестатом и медалью. И если перечислять все достижения по пунктам, можно написать многотомный роман-мемуар. С ярлыком коллекционера я преспокойно и продолжала жить. С одной стороны, мне удавалось в этой жизни весьма и весьма многое, это я об отличной учебе, работе по специальности, замечательных друзьях и прочих благах современной жизни. С другой — неприятности преследовали меня с завидным постоянством, и от этого я начинала ругать жизнь красочными выражениями, которые порядочным девушкам не стоит произносить вслух.

С неприятности начался и мой "второй день рождения", день, когда я отмечала год стажа на работе. С превеликим нетерпением я тогда ждала командировку в славный городок Ижевск. Я никогда за двадцать три года не выезжала за пределы Свердловской области, и эта не столь дальняя поездка на курсы повышения квалификации обещала стать моим первым "выходом в свет".

Я сидела за столом и спокойно пила кофе, лениво разглядывая таблицу с прогнозом погоды на ближайшую неделю, когда в кабинет вошла наша общая на пятерых менеджеров секретарша. Ксюнька, ответственная девочка, студентка третьего курса, стремилась во всем соответствовать старшим коллегам и делала все, о чем ее ни попросят. Даже на голове готова стоять или пройтись по потолку, только Константину Федоровичу, нашему боссу, этого, увы, не нужно. Вот и оставил нас всех без столь занятного циркового номера.

Рыжая Ксюнька плюхнулась в кресло передо мной и начала причитать:

— Таш, прости меня, ладно?

— За что, радость моя? — улыбнулась я, глядя в ее наивные зеленые глаза.

Девчушка на побегушках чуть не ревела, теребя уже изрядно измятый подол клетчатой юбки.

— Я не смогла купить тебе билет на поезд. Все разобрали почему-то...

— Плохо... — барабанила я пальцами по столу.

Как я хотела попасть на эту стажировку. Нет, вовсе не потому, что я рвалась доучиваться после пяти лет вуза. Я мечтала повидать другой город, а то Екатеринбург уже успел опостылеть. Хотелось хоть какого-то разнообразия. Пускай даже невзрачного ижевского с его промзонами и скучными районами новостроек.

— Автобус? — быстро нашлась я.

Ксюнька вытянулась словно струна и бросилась прочь, но спустя пару минут я имела честь созерцать второй акт корпоративной трагедии:

— Билетов нет.

Интересно, вроде бы не в Сочи еду. Не думала, что билеты в скромный удмуртский город — такая редкость.

— Ничего, машина есть, поедешь на ней, — успокоил Пашка, мой коллега.

— Сдурел? — вжавшись в спинку кресла, заорала я, наверное, в этот момент мое лицо стало бледнее, чем у мертвеца. — У меня водительского стажа-то полгода! Из которых два месяца с инструктором! Да я... Да в меня... Да ни за что!

Ударив кулаками по столу, я чуть не разлила кофе. Вот вам и неприятность с утра пораньше. Передо мной фактически стоял выбор — остаться и никуда не ехать, зато пребывать в полнейшей безопасности, каждый день ходить на работу, предлагать товар поставщикам, вести базы учета и все такое. Либо исполнить свою мечту и выбраться за пределы Екатеринбурга за новыми впечатлениями. Но не на поезде, в котором есть шанс очутиться в одном купе с неприятными попутчиками (а в моем случае именно так и будет, попадется какой-нибудь похотливый вахтовик или занудливая торговка, если не оба вместе взятые). И даже не в автобусе со спящим шофером за рулем. Меня ждало путешествие на собственной Приоре. Страшно, аж жуть! Руки и ноги на мгновение сковала дрожь, та самая, которая овладела моим телом, когда я сдавала экзамен на автодроме и съезжала с эстакады. Ничего, прорвемся, бывали неприятности и похуже.

— Так едешь? Или я вместо тебя? — подмигнул Пашка.

Нравился он мне, не скрою. Симпатичный, сероглазый блондин, знающий, как уговорить человека сделать то, что ему, Пашке, нужно. В какой-то мере я ему даже завидовала, мне б столько клиентов. Он был на несколько лет меня старше, и я стремилась всему учиться у Пашки. Что-то за год работы в компании я успела даже перенять, и весьма успешно. Но харизматичной личностью, как объект моих восхищений, я пока не стала.

Менеджер... это не только толковый экономист и грамотный продавец, но в первую очередь и психолог. Не хочешь — ладно, я пойду вместо тебя, получу диплом, а затем и повышение. Ну уж нет, пропускать вперед и без того успешного коллегу я не желала ни под каким соусом. И при отсутствии билетов я бы прыгнула за руль даже не имея прав, лишь бы не пропустить вперед Пашку. И он об этом прекрасно знал.

— Еду, конечно! — заявила я тоном, не требующим возражений.

Но страх заставил меня проверить... все ж Ксюха не врала. Билетов и в самом деле было меньше, чем в канун нового года. То есть, их совсем не было. Ясно, противонаташкинский заговор, как любила говорить Лилька, когда я попадала в очередную неприятность и жаловалась на жизнь. А что неприятности начали обкладывать меня уже накануне поездки, я была на триста процентов уверена.

Наутро, бросив сумку в багажник, я уселась за руль. Мелкая дрожь била по рукам, предательски отзывалась в левой ноге. Я стянула куртку и бросила ее на соседнее сиденье. Совсем недавно, четыре месяца назад, вместо кучи собственной одежды, на этом месте сидел мой славный наставник, инструктор по имени Миша. Он помогал мне добрыми советами и изредка корректировал курс, а когда я сдуру забывала выжать левую педаль... нет, это лучше не вспоминать. Я умею сама ездить, я сдала все с первого раза (во что до сих пор не могу поверить), я уже четыре месяца катаюсь на работу на машине! Но как сильно сковал меня страх, когда передо мной встала перспектива выезда за город.

Я крутила в руках телефон. Позвонить Мише, что ли? Для храбрости, для уверенности... Нет! Нет! И еще раз нет! Я доеду, ни разу не заглохну, никому не разобью бампер и фары! Все будет хорошо, просто замечательно! А неприятности пусть семенят следом и обрушиваются на мою голову где-нибудь в Ижевске. Справлюсь! И даже не заблужусь! Потому что читать умею, указатели не провороню.

И с этой уверенностью я выехала со двора.

Стоял прохладный весенний день, когда снег еще не успел до конца растаять, а яркая зеленая трава уже рвалась к солнцу, выбрав себе теплые места вокруг канализационных люков на газонах. Промозглый, отнюдь не весенний ветерок, гость из Тюмени, отнюдь не ласково обходился с пешеходами. Да и на дороге было совсем не раздолье из-за подмерзших за ночь луж. Я ехала аккуратно, словно на заднем сиденье в очередной раз маячил призрак инспектора, которому я осенью сдавала свой экзамен, и тихо направлял: "Налево, направо..."

Вырвавшись из пробок, я несказанно удивилась, как спокойно на загородном шоссе, расправляй крылья — полетели. Страх перед неизведанным спрятался в самый потаенный уголок багажника, и я включила высокую скорость, что раньше делать попросту боялась.

Бескрайние поля, извилистые реки, густые хвойные леса — сквозь все это несла меня дорога. Пара часов, и меня встретили Уральские горы, поросшие лесом до самых верхушек. Дорога змейкой извивалась вокруг них, иногда забираясь повыше, и тут же начиная спускаться в низину. Только и успевай любоваться красотой пейзажей, виденных впервые в жизни, и следить за бесконечной чередой всяческих знаков. О, да, даже если со мной ничего не произойдет (что маловероятно), эта поездка запомнится мне на всю жизнь! Так я решила, когда заметила впереди знак с тоннелем. Никогда не думала, что у нас на Урале есть автомобильные тоннели. Теперь буду знать, что есть.

Включив на въезде фары, я нырнула в темноту под высокую гору. Мимо проносились редкие встречные, где-то далеко впереди маячили красные огоньки следовавшей передо мной машины. Но вскоре и они перестали быть видны. И я ехала будто по трубе, освещая ее чрево убогим светом. Ни впереди, ни позади ни единого огонька. Страшно. Но делать нечего. Надо двигаться вперед, а то как я посмотрю в глаза Пашке? Струсила? Да ни за что на свете!

И я уверенно выжала газ. Машина подскочила и кинулась вперед. Туда, где начинал брезжить свет в конце тоннеля. Сначала то была маленькая чуть заметная белая звездочка, которая по мере приближения к ней увеличивалась в размерах, пока свет, исходящий из нее, резко не ударил по глазам. Я притормозила, но, привыкнув к свету, снова набрала скорость и поехала дальше.

Сперва я не обратила внимания на странности. А они имели место быть на самом выезде из тоннеля. Широкая асфальтированная трасса закончилась, и превратилась в убогую грунтовку с отсутствующими обочинами. Меня так подбрасывало на кочках и колдобинах, что я первый раз за четыре месяца обрадовалась, что купила не бриллиантовую мечту Тойоту и не божественную Кию или гордую Хонду, не маневренную Шкоду и не прелестный Хундайчик-Гетз, а нашу родную Приору, постоянного клиента автомастерских, но в то же время всеядную и вездеходную.

— Чёрт! — выругалась я, будто кто-то мог услышать и поддержать.

Ни одного попутчика, ни одного встречного, что, надо заметить, странно. В тоннель следом за мной заезжали крошечный зеленый Матизенок и груженая Газель, но сейчас в зеркало я видела только растущие вдоль дороги сосны и имела честь лицезреть светло-зеленого зайца с пушистым хвостом. Странное животное скакало следом и издавало тошнотворные каркающие звуки.