Эльф в конце тоннеля. Общий файл

Только этого мне не хватало. Теперь я стану каждое полнолуние превращаться в большого злобного манула, бегать по лесам, жрать грызунов и просить всех, чтобы меня погладили. Представив такое, мне стало совсем не по себе, и я чуть не потеряла сознание.

— Ничего, — такое чувство, что моему спасителю на все плевать, — через десять дней полнолуние — проверим.

— А кто сказал, что я собираюсь отсиживаться в этом общественном туалете так долго? — возмутилась я.

Лично я собиралась уйти отсюда подобру-поздорову дня через два, когда боль в теле утихнет. Раз я стала оборотнем, постараюсь дрессировать хищника в себе. Пару раз не дам выбраться на свободу, он и замолкнет, а через несколько месяцев и перестанет проситься на волю, словно животное в зоопарке. У него есть вольер, мое тело, и пусть радуется.

— Неблагодарная, — прервал мои мысли лесник, поднимаясь.

А он не так стар, как я подумала сперва. Холодные ветра и колючий снег, возможно, и оставили свой след на некрасивом лице, отсутствие расчески превратило волосы в большой колтун, но резвость движений никто не отнял. Да ему лет сорок, не больше, чуть восхищенно не вскрикнула я.

— Простите, — быркнув, я отвернулась к стене.

— Эй, плечо! — ахнул он и повернул меня к себе.

Наши глаза встретились, и я прочитала весь тот искренний ужас и испуг, что запечатлелись на его лице. Совсем забыла, что уургхи покусал меня именно за то плечо, на которое я легла и... не почувствовала и толики боли.

Лесник резко рванул меня к себе и чуть ли не содрал тонкую безразмерную рубаху. Ее большой вырез сам упал на раненое плечо, и его шершавые пальцы прошлись по моей нежной розовой коже. Я с удивлением уставилась на затягивающийся в мановение ока шрам, а потом на спасителя.

— Что это значит? — хором спросили мы друг друга.

— Нога! Живот! — отойдя от шока, он содрал одеяло и задрал подол моей рубахи.

На правом бедре не осталось ни шрама.

Я самозалечивалась. Если можно, конечно, так выразиться. Такой ускоренной регенерации я никогда не замечала. Мне, конечно, нередко говорили, что на мне все заживает как на кошке. Царапины и ссадины сходили дня за три, а сломанная однажды рука срослась за две недели вместо обещанных врачами трех, а на месте ожога, полученного года в три, когда я сдуру поставила утюг на бедро (дурой была, знаю), не осталось и следа. Но чтобы на глазах срастались рваные раны — это уже слишком. Или то сила оборотня?!

— Ты, похоже, не оборотень, — озадаченно прошептал лесничий, отходя от моей кровати.

— Тогда кто?

— Точно не оборотень, — повторил он, — у тех раны заживают, когда они перекидываются. У тебя все иначе.

— Я человек.

— Да, вижу, — согласился он, — но не чистокровный. В тебе течет кровь еще одной расы. Эльфы, орки, дриады — все они обладают силой исцеления. Честно говоря, это может спасти тебя от оборотничества.

— Почему? Вы ж говорили только об эльфах!

— Да, и забыл о такой редкости, как полукровки. Кровь трех рас не может быть смешана ни в одном существе. Северяне пробовали создать химер: помесь орков, дзыги и какой-то злобной северной твари. Все особи умерли.

После таких происшествий и заявлений начинаешь задумываться, а не избранная ли ты на самом деле. А эта страхолюдина лесная, увидев мою странную способность к самоисцелению, зауважала меня.

Его звали Кор. Ему было сорок пять. Он с юности практиковал целительство, но лет двадцать назад ему пришлось уйти из столицы. С тех пор этот человек жил в лесу, собирал травы, придумывал новые отвары и отправлял в города через проезжих. Ему не нужны были деньги, всем обеспечивал Кора лес: и еда, и лекарства, и тепло в прохладные зимние ночи. Да и к чему тут кольца, если не у кого покупать и продавать. Проезжие и караваны не желали делиться товаром с незнакомцем из леса. Они б и товар его не брали, если бы однажды Кор не излечил одного из караванщиков от серьезного недуга. С тех пор и пошла молва о лекаре из леса. Он не представлялся, просто помогал. Просили — давал товар на продажу. Благотворитель. Мать Тереза инниэльского масштаба.

Как бы я ни хотела уйти как можно скорее, организм протестовал. Он настолько ослаб после недельной "комы", что даже пройтись по дому оказывалось для меня большой проблемой. Я предпочитала кушать, сидя в постели. Горячие лесные корнеплоды напоминали по вкусу картошку, а мясо убитого уургхи оказалось нежнее крольчатинки из нашей корпоративной столовой. Но больше всего я любила травяной чай — черника с малиной, не иначе. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что мне очень хочется навсегда остаться в этой уютной хижине заботиться о Коре, причесать его, облагородить его кожу... наверняка, среди лесных сборов найдется нечто против морщин и грубости, да и против бородавок. Мне не хотелось думать не только об оставленной в гномьем поселении машине и эльфах, которые, наверняка, уже вторую неделю ищут меня по всем окрестностям. Не хотелось думать и о Пашке и его ослепительной улыбке. Мне начало казаться, что жилище Кора — это идеальный дом в моем понимании. Осталось только взять метлу да тряпку и навести порядок в этом бардаке.

Этот человек меня спас. Пускай он бескорыстен с другими, но я должна ему заплатить за свою жизнь. В тот день Кор ушел в лес рано. Он взял с собой несколько копий и нечто, напоминающее серп, видимо, срезать стебли. Я проводила его милой улыбкой, выйдя на крыльцо. Но только спина мужчины скрылась в лесу, я резво развернулась на каблуках и вихрем кинулась в хижину. Так, где тут метла да тряпка?

Через час дом было не узнать. Ни одной паутинки, все букетики со сборами аккуратно гирляндами болтаются под потолком, на полу рисовать невозможно, — в общем, порядок. Обтерев пот со лба, я вышла на порог и обмерла.

Прямо передо мной стоял пресветлый Балиэль, широко улыбаясь.

— Аля! — крикнул он так, что его возглас был слышен не на один километр.

— Бали?! — пару недель назад я бы кинулась ему на шею и принялась обнимать и целовать.

Но теперь чужой дом неведомой мне самой силой привязал меня к себе. И плевать я хотела на все эти Слёзы и возвращение в Екатеринбург. Я нашла дом, и не хотела его терять. Я стала домовым. Или это на меня так укус уургхи так подействовал.

— Мы тебя обыскались, а тебя этот выродок похитил!

Выродок? Это он так о Коре? Что-то я не понимаю. Отказываюсь понимать. Кор пусть и страшный на лицо, но добрейшей души человек.

— Я тебе все объясню, Аля. Пойдем.

— Ты мне объяснишь здесь и сейчас! — уперлась я.

— Дом тянет тебя, я это вижу. Пойдем. Объясню по дороге.

— И начнешь с того, что ты делал две недели назад в этом лесу с девушкой в черном плаще. И почему вы не заметили крадущегося уургхи, ладно?

— О! — лицо эльфа вытянулось. — Да нам о многом стоит поговорить. Идем скорее, пока выродок не вернулся.

Не хотелось покидать дом Кора. Хотя, две недели не срок. Как привыкла так и отвыкну. Тоска об уюте останется в сердце еще долго. Но у меня есть работа, о которой я практически забыла. Если я не захочу покидать Инниэль — это мое личное дело. Но слёзы надо достать, не то настанет миру полный, как говорится, песец. А нечисти да живности хищной тут и без песцов хватает.

Балиэль прям-таки тащил меня прочь. Стоило нам пройти совсем немного, как за спиной раздались чуть слышные шаги и, обернувшись, я увидела: то бежали следом за нами Энэль и Илгон. Никто ни о чем не говорил. Все настолько серьезны, что мне даже стало страшно: не попала ли я в избушку к поганому колдуну, который однажды подсыпал мне в чай приворотное зелье и тем самым привязал к своему дому.

Но все оказалось куда прозаичнее. Когда мы уже сидели в ресторане и уплетали за обе щеки сочную баранину, Балиэль с пренебрежением в голосе начал разговор о Коре. Человек до наивности простой и доверчивый — это я успела заметить за две недели лечения в лесном лазарете. Но такое впечатление складывалось только на первый взгляд. На самом деле Кор — это жестокий убийца-отравитель. По молодости лекарь служил при гильдии в столице, об этом он сам рассказывал мне в тот день, когда я пришла в себя и не могла понять, что со мной такое происходило. Но однажды он влюбился в фаворитку императора. И закончилось все чисто по-лекарски: Кор изготовил для императора один отвар, после приема которого правитель приказал долго жить. Только возлюбленная не прибежала к лекарю с распростертыми объятьями. Оказалось, что девушка, которая сама надоумила влюбленного травника отравить императора, действовала по указке одного властолюбивого родственника убитого. Ясно, что в итоге Кора приговорили к казни. Каким образом лекарь избежал своей участи, никто не знал. Он просто исчез из камеры.

А через несколько лет в гномьих лесах появился страшный одноглазый человек, который продавал сильнейшие яды, в том числе отраву из слюны дзыги, смертельную для эльфов. Так вот почему Кор так хорошо знал о том, что происходит после укуса уургхи. Может, он и сам оборотень, выживший после нападения одичавшего манула? Только молчит.

Мои подозрения подтвердила Энэль. Да, именно такие слухи и ходили. Кор — не человек, он ночами оборачивался гигантским уургхи и рыскал по лесам. Говаривали, что он поджидал, когда теперешний император отправится с визитом в северные земли. С какой целью — уточнять не стоит.

— Но самый ужасный слух, связанный с Кором, — перешел на шепот Балиэль, — говорит о том, что отшельник раз в год похищает девушку, опаивает ее приворотным зельем, потому что без отвара к нему ни одна нормальная не пойдет. Он же страшен и неухожен. Блохастый, небось, да заразный...

— А потом насилует и убивает, или убивает, а потом насилует, — закончила я за эльфа.

Подобная история не редкость. Лесной маньяк — это, скорее, история из нашего мира, нежели из Инниэля.

Но если посмотреть на выражения лиц Энэль и Балиэля, с которыми они рассказывали о Коре, то волей-неволей поверишь каждому их слову и отблагодаришь умника на небесах, что избавил чудом от маньяка-насильника.

— Верь внешности! — уверенно твердил эльф. — Ни один порядочный человек не станет выглядеть так, как это проклятье Инниэля! А под воздействием магии северян мне сложно представить, на что способно это чудовище.

Будь я в нашем мире, возможно, я бы назвала все эти слова бредом. Как-то совсем не увязывался у меня образ заботливого, пусть и страшного на лицо Кора с тем, что рассказали о нем эльфы. Я б заорала — клевета! Пускай он ужасен, его можно отмыть и причесать, подстричь, наконец. А бородавку вывести лазером, купить приличный костюм и ботинки, а вместо выбитого глаза поставить протез. И получится добрый заботливый мужчина-хозяин в полном расцвете сил, мечта женщины, грезящей о домашнем уюте.

Сердце сжималось, когда я думала, как страдал Кор, вернувшись домой и не найдя меня там. И на столе не было каравая. Одни обгорелые уголья в печи. Бросила. Даже записку не оставила.

Но на правах гостьи я верила не своим чувствам, а сведениям эльфов. Они тут дольше меня живут, и все-все-все знают. А если Кор человек честный, он поймет и найдет меня. Заодно и будет проверочка.

Да, я доверяла ему куда больше, нежели красивому Балиэлю, заявлявшему о своей неотразимости на каждом шагу. Но эльф затмевал все. Куда до него неконкурентоспособному по внешности Кору.

А в доказательство коварности и жестокости лесного мужика Балиэль привел еще один неопровержимый факт. Оказывается, не встречался он в тот злополучный вечер ни с кем, он сидел на бревне у входа в ресторан и слушал песни Илгона. Получается, мне почудилось? Кто-то специально создал образ эльфа, пригласил для него таинственную компаньонку и заманил меня в лес. И правда, стоило мне отвлечься на охотящегося за мной уургхи, как эльф и его спутница пропали.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два. Кор оказался намного расчетливее, чем я думала. Да-да, это именно он заманил меня в лес и натравил на меня хищника. А потом явился и спас. Я охотно поверила в его роль героя. Осталось только ослепить меня любовью, что для лекаря не составляет труда. Вот и все, готов предмет для ласки. Единственное, что ошарашило отшельника — моя быстрая регенерация после того, как я пришла в себя. Да, маньяку надо, чтобы жертва страдала и умерла в муках, разочарованная и обманутая. Для того он и лечил меня. А тут, видите ли, попалась ему девица, которую хоть напополам разрежь — она придет в себя и излечится. Маньяк просто "завис", не знал, что делать, продолжал поить зельем и привлекать к своему жилищу.

— Балиэль, я тебя люблю! — сорвалось у меня с губ.

— А? Что? — покраснел эльф.

— Ты спас меня от смерти. От Кора. Спасибо. Если бы не ты...

Договаривать мне совсем не хотелось. Возникло одно желание. Поцеловать, наконец, блистательного эльфа, обвить его шею руками, прижаться к нему грудью и не отпускать. Он мне дороже всех на свете, потому что именно он не дал мне совершить роковой ошибки и стать жертвой маньяка.

Глава 11

Чем дальше мы пробирались на север, тем яснее я понимала, что сделала правильный выбор и не осталась в лачуге у Кора. Там же скучно и однообразно, наконец. Даже если этот мужчина и не маньяк. Я б с ник никогда в жизни не отправилась искать легендарный артефакт и не слышала бы каждый вечер красивых песен. Как маленькая, я засыпала под колыбельные. Под эльфийские напевные мотивы. Илгон — отличный музыкант, а Энэль с Балиэлем — превосходные солисты. Смею утверждать, что ни одна звезда телеэкрана не обладала столь звучным колоритным голосом. Даже сам Басков мог позавидовать инниэльским исполнителям.

Дорога становилась все хуже. От той грунтовки в окрестностях эльфийского замка остались лишь воспоминания. И тонкая кишка, в которую моя серебристая подруга вписывалась с трудом, вряд ли могла носить название "дорога". После такого наши российские ... не знаю, как это цензурно назвать... можно считать прекрасными автострадами. Наверное, наши строители прежде, чем соорудили то, по чему мы там ездим, побывали на севере Инниэля. В этих дремучих болотистых чащах, на проезд по которым никакого гномьего пойла не хватит. Канистры из багажника опустошались очень быстро. За лесом, да, было очередное поселение, но надо было бы добраться до него.

Ночь пришлось проводить в чащобах. Как-то совсем не радовало меня ехать по жуткому лесу и шарахаться то ли от теней, то ли от хищников. На мое счастье, все они пугались ксенона и разбегались далеко и глубоко, и не высовывались до поры до времени. Но и я дергалась преизрядно, и пару раз наше путешествие чуть не закончилось лобовым поцелуем с деревьями.

— Аля, вам надо отдохнуть, — усталый голос Илгона с заднего сиденья оказался как нельзя кстати.

Именно об этом именно сейчас я и подумала. Балиэль кивнул, подтверждая, что друг говорит дело.

Когда я вышла на воздух, приятная ночная прохлада обласкала лицо и руки. Вдохнув полной грудью, я хотела просто свалиться в высокую, до пояса, траву и лежать так если не вечность, то весьма долго.

— Прекрасная ночь!