Джедаи в Хогвартсе

— Заткнитесь оба, — велела Гермиона. — Не было ничего. Ничего не было.

— Вот я интересуюсь, — протянул из угла настоящий уголовник Сириус Блэк, который сразу взялся за третий том, — какой же козел этот роман тиснул?

— Действительно, Энька, не томи, — поддержал Сириуса Кеноби.

— В старом-старом замке, в большом-большом кабинете, — загадочно произнес Энакин, — сидит хитрый-хитрый старик в красном халате.

— Кардинал Ришелье? — вставил Кеноби, который уже ознакомился с широким пластом культуры магглов.

— Знаю я этого Ришелье, — с сердцем сказал Сириус. — Сначала засадил на тринадцать лет без суда, а теперь нафантазировал, как он в мою невиновность на слово поверил. Еще хреноворот какой-то придумал, раскудри его сирень. Если бы мы тогда в три палочки от дементоров не отбились, свалил бы на нас, небось, все свои грехи и дебоши, включая скандал с Полной Дамой, и был бы таков. А теперь еще и под женским именем пишет, старый извращенец.

— Насчет извращенца фиксирую, — тут же сказал Энакин, в котором снова начал пробуждаться бес графоманства. — Мы ему сюжет мемуаров подпортим.

Альбус Кристобаль Дамблдор любил успевать раньше — всегда и во всем. Ему первому после окончания войны пришла идея тиснуть мемуары и продать их в маггловском мире, чтобы срубить реальные бабки. И о том, что когда-нибудь герои мемуаров нападут на его след и захотят все изменить, он тоже подумал намного раньше, чем эта мысль пришла в голову Энакину. Поэтому теперь он с ехидным удовольствием разглядывал рукопись пятой книги, авторства Энакина и компании, в которой он был представлен в очень невыгодном свете. Снейп, уведший книгу со стола ее фиктивного автора, ухмылялся у камина.

— Очень похоже на Поттера, — одобрил Снейп, когда Дамблдор зачитал ему кусочек уже своего сочинения, в котором Гарри вел себя как экзальтированная девица и закатывал истерики всему, что движется. — Не забудьте, Альбус, вы мне обещали вставить кусок про его дражайшего родителя.

— Не забуду, — Дамблдор брезгливо поджал губы, пытаясь хоть как-то исправить в рукописи свою бесхребетность перед инспектором Амбрегалло, но пришел к выводу, что придется переписывать добрую половину текста. — Меня пока больше тянет писать реплики Пожирателей Смерти. Вот уж от их лица я этим пасквилянтам все выскажу!

— Кстати, — заметил Снейп, небрежно оперевшись о чучело Вольдеморта, — что у них, что у вас покойный Риддл получается бездарным психопатом.

— А и пес с ним, — Дамблдор задумчиво сосал перо, прикидывая, как бы пообиднее ухлопать Сириуса руками его нелюбимой кузины. — Я его с первого взгляда невзлюбил.

Если бы в следующие два месяца Гермиона не была так увлечена воровством рукописей, черновиков и гранок, она наверняка бы организовала общество защиты маггловских писателей и издательских работников от магическо-джедайских издевательств. Но пока у нее только спонтанно сложилось исследование "О влиянии частого Обливейта и майнд-трика на умственные способности магглов", а остальные силы ушли на подпольную работу.

— Извини, крестный, спасти тебя не удалось, уже в набор ушло, — сказал Гарри, выпадая из камина в гостиную на площади Гриммо, где добрая половина Армии Дамблдора отлынивала от служебных обязанностей в аврорате и писала клевету на своего бывшего директора. — Зато я ему весь кабинет в последней главе разнес. Он был просто жалок.

— Я его убью! — вскричал Сириус, хватаясь за перо. — Отравлю и с Астрономической башни сброшу!

— Мемуаров война началась, — философски заметил Кеноби, удачно подражая голосу Йоды.

— Можно еще убить Снейпа, — мечтательно сказала Гермиона, вспоминая все свои школьные обиды. — Что он там у нас больше всего ненавидит — мыльные оперы? Сейчас он у меня как коренной мексиканец выступит.

— А откуда ты знаешь, что он их ненавидит? — поинтересовался Гарри.

— Его боггарт — Катя Пушкарева, — отмахнулась Гермиона. — Сейчас-сейчас... "Снейп взял листок с подписью Лили и ее любовью и спрятал себе под мантию..." Я еще и не такое про него напишу, Ассио бульварные романчики...

— А если вам уровень бредовости еще маловат, мы с братом написали "Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора", — сообщил Фред. — Чувствую, либо мне, либо Джорджу не дожить до финала седьмой книги.

В этот момент в окно влетела сова и бросила на колени Кеноби потрепанный свиток, явно добытый с боем.

— Противник готовит асимметричный ответ, — объявил Кеноби, пробежав глазами свиток. — Похоже, они взялись обустроить личную жизнь Гермионы. Я заранее извиняюсь, но парой выбран Рон.

— Они что, обалдели? — хором крикнули Рон и Гермиона.

— Таааак, — протянул Энакин очень нехорошим голосом, пугавшим в свое время даже старшую группу джедайского детсада, с которой до Энакина сладить не мог никто. — Я сейчас пойду интервью дам. Про Снейпа скажу, что он собирательный образ учителя-садиста, а про Альбуса Кристобаля — что он ....! — Энакин употребил сразу несколько крайне непечатных выражений, означающих нетрадиционную ориентацию, и получил от Гермионы по шее.

В полночь 21 июля 2007 года Оби-Ван Кеноби и Николас Фламель встретились на крыше лондонского Музея естественной истории. Внизу шумела толпа поттероманов.

— Мы, можно сказать, незаинтересованные лица, — начал Фламель, откусывая кончик сигары и метко сплевывая кому-то на слизеринский шарф.

Оби-Ван отметил про себя, что Фламель достаточно вредный старикашка, и на всякий случай насторожился.

— Я очень удачно умер в конце первой книги, — Фламель прикурил от волшебной палочки и левитировал коробку с сигарами Оби-Вану. — Вы вообще застолбили себе место в другом фандоме. Мои друзья уполномочили меня предложить вам перемирие.

— А Энакин просил меня передать, — Оби-Ван шикарно прикурил от сейбера, — что если к его жене в кадре будет кто-то лезть, ни о каком перемирии речи быть не может.

— Оби-Ван, — с укором покачал головой Николас Фламель и исключительно подло стряхнул пепел на толпу внизу, — вы же не первый год в шоу-бизнесе. Фильм без любовной линии пролетит мимо кассы. Да еще после всего, что обе стороны напохабили в сюжете.

— Разыграйте пейринг Дамблдор — Гриндельвальд, — предложил Оби-Ван. — С элементами садо-мазо и таксидермии.

Фламель ухмыльнулся, но отрицательно покачал головой.

— Разыграйте белламорт, — уже серьезно предложил Оби-Ван. — В конце концов, чего вы больше хотите: прекратить всю эту беготню с правкой сюжетов или заработать?

— Заработать, конечно, — тут же отозвался Фламель. — Меня же в первой книге убили.

— Мы с вами так не договоримся, — холодно заметил Оби-Ван, удивившись про себя тому, как только один старенький алхимик может быть таким меркантильным кю.

— Вероятно, — Фламель убрал часть крыши, наведя вместо нее иллюзию. — Посмотрите, они слушают. Многие — даже верят.

Николас Фламель надменно выдохнул дым, всем своим видом демонстрируя такое аристократическое презрение к магглам, которого хватило бы на весь род Малфоев.

— Мне не нравится ваш цинизм, — зловещим тоном сообщил Кеноби, немного досадуя на правило о неприкосновенности парламентеров. — Увидимся на следующей премьере.

— Да-да, до следующей премьеры, — кивнул Фламель. — Если будете снимать нестебный сериал про Войну Клонов, оставьте мне роль Палпатина.

Где-то далеко за океаном на кушетке голливудского психоаналитика метался в гипнотическом сне режиссер-лауреат Дэвид Йейтс. Его мучили провалы в памяти и кошмары о том, что он стал режиссером седьмого фильма. В Хогвартсе профессор Снейп, освоивший Интернет, в ярости топтал распечатку тридцать третьей главы из пиратского pdf-файла, вопия в ночи о том, что он снимет с этой Грейнджер скальп и одиннадцать тысяч баллов. В пустом кабинете Дамблдора, повинуясь самой древней магии, чучело Вольдеморта крутилось как вентилятор. Бессмертный Николас Фламель с ехидной улыбкой на лице сидел на крыше и слушал Джоан Роулинг.