Герой проигранной войны часть 2 (Амсдамский гамбит)

В ожидании ответа, Рид успел собрать вещи и пообедать всё в том же уютном кафе при гостинице. А когда поднялся в номер, то увидел сидящего на подоконнике у открытого окна посланца и сопровождавшего его ворона-телохранителя. Механическая и живая птицы замерли напротив друг друга и, казалось, вели беззвучный разговор. Но ведь так только казалось, не правда ли?

Усмехнувшись, Рид протянул руку Дайди и тот, отпустив зажатый в лапе тубус, аккуратно катнул его по столу в сторону хозяина. Ворон проводил цилиндр взглядом, но почти тут же вновь уставился на своего механического соседа, начисто проигнорировав хозяина номера, тут же углубившегося в чтение ответа, принесённого посланцем.

— Наговорились? — закончив чтение, спросил Рид. В ответ, ворон каркнул, а Дайди выпустил из клюва очередное облачко пара. — Ладно-ладно, не ершитесь. У вас ещё будет время, наболтаетесь вдоволь. А сейчас — доклад. Дайди, ты первый.

Трёхлинзовые окуляры сфокусировались на Риде, и тот замер, будто пытаясь что-то прочесть в глубине сияющих рубиновым светом линз. Наконец, ван Лоу тряхнул головой и, повернувшись к живой птице, кивнул.

— Теперь ты, Чёрный, — скомандовал он. Дух-в-вороне протяжно скрипнул и так же уставился в глаза хозяина, как и Дайди минутой ранее. На этот раз, игра в гляделки оказалась куда короче. Отведя взгляд от чёрных, круглых словно бусины, глаз птицы, ван Лоу поднялся из-за стола и, задумчиво покачав головой, покосился на лежащую перед его пернатыми помощниками записку. Миг, и та осыпалась невесомым пеплом. Ворон тут же взмахнул крыльями, и поднятый им ветер вынес серую пыль в окно. Проводив взглядом быстро развеивающееся облачко пепла, Рид вздохнул. — Вот, значит, как. Что ж... может, оно и к лучшему, а? Птицы?

— Кр-рар! — высказался ворон.

— Пш-ш-ха-а! — выстрелил струёй пара в потолок Дайди.

— Вот и пообщались, — усмехнулся ван Лоу. — Что ж, до встречи с нашим визави ещё пара дней, значит, у нас есть время на другие дела. Глядишь, решим вопрос иначе... Хм, как вариант... почему бы и нет? Чёрный, адрес ты знаешь, кого искать — тоже, так что, давай, дуй на разведку. Дайди, не возражай! Ты слишком приметный, а значит, остаёшься дома. На место, я сказал!

Ворон довольно каркнул, сорвался с места и исчез за окном, а механический посланец натужно и явно разочарованно скрипнув, подхватил со стола пустой тубус и нырнул в саквояж, где и выключился. Рид же, проследив за действиями "питомцев", удовлетворённо кивнул и принялся собираться на прогулку. Не сказать, что это был долгий процесс, но нужно же было чем-то заняться, пока дух-в-вороне не подаст сигнал.

Чем хороши духи? Даже призванным из Запределья сущностям, достаточно отпечатка искомого разумного на любом предмете, чтобы указать путь к нему. А уж воплощённому в реальности духу, не нужно и этого. Прирождённые ищейки! Вопрошающий может ни разу не встречать того, кого хочет найти, может даже не знать как тот выглядит, не говоря уж об отсутствии в его руках принадлежавшей или использовавшейся объектом поиска вещи. Для воплощённого духа всё равно не составит труда найти нужного разумного. Было бы известно его имя или часто используемое прозвище. А уж если известно место, где искомый объект живёт или бывает, то задача ищейки упрощается до минимума. И именно этим умением духа-в-вороне и воспользовался Рид.

Зов ворона настиг его в тот самый момент, когда ван Лоу решал, стоит ли ему заказать ужин в номер, или ограничиться парой бутербродов, чтобы хотя бы не идти "в гости" на голодный желудок. В результате, вопрос решился сам собой и Рид, ссыпавшись по лестнице, плюхнулся за руль своего Барро.

Словно чувствуя настроение хозяина, машина нетерпеливо взревела двигателем и буквально прыгнула вперёд, стремясь вырваться из кривых улочек Хооглана на просторные аллеи центрального Амсдама.

Вот промелькнул Синий мост и Барро оказался на Амсдам-илл. Прибавив ходу на полупустой улице, машина обогнала какой-то помпезный лимузин и, заложив вираж, нырнула в тоннель, чтобы уже через пять минут оказаться на центральной аллее Статен-илл, ещё один поворот и вот, впереди уже мост ведущий к Малому Тайлону. А за ним заречье Дортлана и... порт. Здесь Барро пришлось сбросить скорость, уж больно узки улочки двух старейших боргов Амсдама. Но, полчаса петляний, и Рид на месте, что подтверждается устроившимся на разболтанной трубе явно не работающей пневмопочты, вороном, напряжённо сверлящим взглядом окна одной из старых деревянных пятиэтажек, когда-то для солидности обложенных кипричом, ныне закопчённым до неопределённого серо-коричневого цвета.

Разбитые тротуары, грунтовая дорога с непросыхающими лужами, стоящие вплотную дома с редкими и узкими проходами меж ними, замызганные, чёрные провалы подъездов, из которых тянет сыростью, пыльные стёкла в рассохшихся, давно не знавших краски оконных рамах... И люди. На улице — докеры в грубой одежде, с застарелой усталостью во взглядах, во дворах, среди лабиринтов развешанного на просушку белья, перекрикиваются матроны в платьях, яркая расцветка которых, кажется, пытается бороться с окружающей серостью... безуспешно. Мелькающие тут и там дети, замурзанные, в старых разбитых ботинках, а то и вовсе босые, не менее крикливые, чем их мамаши, крутятся под ногами, с любопытством поглядывают на замерший у въезда во двор Барро. Не Дортлан, конечно, но почти, почти. Унылое местечко могло бы быть, если бы не солнечный, не по-амсдамски погожий день, и детский смех.

Порадовавшись, что не стал надевать "сосватанный" рыжей Тарной костюм, в котором он здесь смотрелся бы, как статуя императора в клозете, Рид выбрался из-за руля машины и, расстегнув заедающую молнию кожаной куртки, нацепил на голову кепку-восьмиклинку. Забрав из салона старый саквояж, он тщательно запер Барро, и решительно шагнул к нужному подъезду, указанному духом-в-вороне.

Стоило ему открыть дверь, как в нос ударил характерный аммиачный запах, а из-за двери ближайшей квартиры потянуло чем-то кислым. Где-то рядом слышался бубнёж радиоведущего, а откуда-то сверху доносились крики домашнего скандала. Обстановочка...

Рид вздохнул и шагнул на обшарпанную лестницу. Ему приходилось жить и в худших условиях, но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы он позабыл некоторые "прелести" обитания в подобных домах. И напоминание о них, ему совсем не понравилось. В результате, шесть лестничных маршей, каждый из которых "радовал" новой палитрой ароматов и звуков, ван Лоу пролетел как на крыльях, и сам не заметил, как оказался у двери в нужную квартиру. Звонить или не звонить, вот в чём вопрос.

Посверлив взглядом дверь, Рид мотнул головой и отдал мысленный приказ духу-в-вороне. Секунда, другая... и за хлипкой филёнкой послышался чей-то грубый голос.

— Деволова птица! Да уберёшься ты от моего окна или нет?! — И мат, мат, мат...

Пока ворон отвлекал стуком в окно хозяина "апартаментов", Рид осмотрел дверной замок и, беззвучно, но от этого не менее презрительно хмыкнув, извлёк из кармана обычный складной нож. Вытащив из рукоятки тонкое шило, Рид аккуратно ввёл его в личинку замка, поджал плоскостью разложенного клинка... и через пару секунд дрянной замок сдался.

Прислушавшись и убедившись, что хозяин квартиры до сих пор пытается отогнать от окна доставучего ворона, ван Лоу осторожно приоткрыл дверь и проскользнул в тёмную прихожую. Шаг, другой... и аккуратный удар по затылку прыгающего у окна словно обезьяна, жильца. Крупное тело, наряженное лишь в трусы и линялую майку, грузно осело на грязный, давно не мытый пол, а Рид, наконец, получил возможность осмотреться вокруг. И нет, он не был беспечен. Если бы в квартире был ещё кто-то кроме хозяина, дух-в-вороне непременно предупредил бы своего призывателя. Потому-то ван Лоу действовал столь уверенно. Но оглядеться всё же необходимо, хотя бы ради того, чтобы оценить хозяина дома. Вещи, вообще, могут очень много рассказать о своём обладателе, уж кому как не запретнику это знать... Впрочем, сначала, лучше решить вопрос с самим "обладателем". А то очнётся не вовремя, начнёт орать, шуметь, угрожать. Оно кому-нибудь нужно? Вот-вот.

Сняв с руки тяжёлый кастет, Рид усадил бесчувственное тело жильца на стул, связал выуженной из саквояжа, предусмотрительно прихваченной "на дело" верёвкой и... затолкал в пасть пленника подобранный с пола, старый носок. Вот теперь можно спокойно, не отвлекаясь на возможную истерику и ругань, заняться осмотром квартиры.

Глава 2. Незваный, не названый...

Марка ди Бенья родился в Талоде, столице одноимённого княжества, входящего в Унию Городов Тиррена — государства, раскинувшегося на восточном и южном берегах Лисского моря, северный берег которого безраздельно принадлежал Империи. Несмотря на столичный статус, Талод был маленьким небогатым городком, подавляющее большинство жителей которого, промышляло рыболовством и устричным фермерством. Схожая судьба ждала и самого Марку, но уродившийся со склонностью к огненной магии, отпрыск оскудевшего древнего рода, когда-то правившего доброй половиной нынешнего княжества Талод, с детства возненавидел море, рыбу, устриц... и соль, сопровождавшую жизнь талодцев от первого младенческого крика до скрипа прибиваемой гробовой доски. Юный ди Бенья не желал тратить годы своей жизни на ненавистный труд рыбака, к которому его, с упорством достойным лучшего применения, пытался приобщить старший брат — Йерима. Кто знает, может быть, у того, при посильной помощи их матери, и вышло бы переупрямить шебутного младшего братишку, да только перед глазами Марки всё время маячил пример отца, и он вовсе не способствовал принятию юнцом уготованной ему судьбы.

Арно, глава семьи Бенья, высокий, не по-тирренски массивный жгучий брюнет, сам не терпел "просоленных голоногих вонючек", как он презрительно называл рыбаков и устричных фермеров, и воспитывал в том же духе Марку... ну, когда не был занят проворачиванием очередной аферы, призванной облегчить карманы гостей Талода. Слава Вечности, что из-за авантюрного характера и постоянных отлучек, взросление старшего сына и младших дочерей прошли без участия Арно, как говаривала матушка Марки. Но, возникшие у главы семьи Бенья разногласия с некоторыми личностями за пределами княжества однажды вынудили его вернуться в родной город на весьма долгий срок, и произошло это как раз в тот момент, когда его второй сын уже достаточно вырос, чтобы как губка впитывать любые знания, независимо от их источника. И Марка впитал, да... Кровь отца в юном шалопае и без того была сильна настолько, что если бы не рыжий цвет волос, доставшийся ему от матери, окружающие скорее приняли бы Марку за младшего брата Арно, нежели за сына — настолько они были похожи лицами, повадками и характерами. Нужно ли удивляться, что едва Марка ди Бенья, с подачи отца, узнал о способах извлечения прибыли, не требующих каждодневного труда в море, то тут же сбежал с принадлежащего брату траулера, поклявшись больше никогда не возвращаться на его палубу?

И ведь не вернулся же. Хотя помотало его по княжеству изрядно, а после — и по всему Тиррену. Результатом стало недолгое заключение в одной из тюрем, побег, обвинение в трёх вскрывшихся мошенничествах и повисший над головой заочный приговор, суливший бессрочную каторгу на Змеиных каменоломнях. А кроме того, Марка, не рассчитав своих сил и умений, перебежал дорогу весьма влиятельным в стране людям. В принципе, если бы не висящий на нём приговор, он мог бы укрыться в том же Талоде, как когда-то в схожей ситуации поступил его отец, но увы, старый князь, благоволивший Арно ди Бенье, давно помер, а наследник никаких дел с их семьёй не имел и иметь не желал, как бы не намекал отец на выгоду от сотрудничества. Не помогло. Пришлось Марке бежать за пределы границ унии прибрежных городов. Не в Империю, нет. Старый договор о выдаче коронных злодеев, некогда заключённый между Тирреном и Тавром, никто не отменял, а имперские шуцманы куда более проворны и умелы, чем ленивые карабинеры подавляющего большинства тирренских городов.

А вот в Новом Свете дела обстояли несколько иначе, по крайней мере, если судить по доходившим до Марки слухам и... речам отца, чуть постаревшего, но по-прежнему острого умом и пользующегося изрядным уважениям в тех кругах, что никак не могут прийти к мирному сосуществованию с карабинерами, жандармами и прочими шуцманами.

Иными словами, Марка принял совет отца, получил прощальный подзатыльник от матушки и, распрощавшись с прочей многочисленной роднёй, взошёл на палубу старого парохода, идущего в Амсдам. Океан оказался не так солён, как деволово Лисское море, зато работа кочегаром с лихвой отыгралась за эту маленькую радость. Вот когда Марка с ностальгией вспомнил работу на траулере брата. Но всё когда-то заканчивается, и рейс в Республику Нового Света не стал исключением из этого правила. На берег Марка ди Бенья сошёл чуть ли не вприпрыжку и, вселившись в нужный отель, с удовольствием завалился на кровать. И пусть постельное бельё было не ахти каким дорогим, но оно было чистым, да и... просто было!

Но долго отдыхать от тяжёлого океанского перехода Марке не позволило фирменное семейное шило. Так что уже через пару дней он принялся за исполнение порученного отцом дела. Письма "от друзей" находили своих получателей и приносили самому Марке весьма полезные знакомства, а визиты в самые разные районы Амсдама позволили ему неплохо изучить город и разузнать обстановку в нём. Так, ди Бенья узнал, что вопреки когда-то слышанным в Тиррене слухам, жизнь криминального мира в Новом Свете, по крайней мере, амсдамской его части, совсем не так проста и привольна. И дело вовсе не в особых умениях здешних законников, которые, стоит признать, кое в чём уступали даже ленивым взяточникам-карабинерам родного Талода. Но легче от этого не становилось. Криминальной вольницей, что, казалось бы, сама собой должна была взрасти в таких приятных условиях, даже не пахло. Теневой мир Амсдама был прочно поделен некими Семьями, жёстко контролировавшими свои "угодья" и крайне нервно реагировавшими на появление конкурентов.

Признаться, поначалу, такое положение дел сильно разочаровало Марку, привыкшего к аморфным и рыхлым криминальным организациям Тиррена. Но, поразмыслив, ди Бенья, неожиданно даже для самого себя, воспрял духом. Авантюрная отцовская жилка вновь дала о себе знать, и Марка с нетерпением пустился в новую игру под названием "Царь Горы". Одиночка беззащитен перед Семьями? Значит нужно войти в Семью... но, это влечёт за собой то, что Марка ненавидел едва ли не больше, чем море и рыбную ловлю — подчинение. Затык? Ничуть. Не хочешь подчиняться чьей-то Семье? Создай свою собственную.

Именно этим ди Бенья и занялся. Поиск дела, которое бы не было "окучено" какой-либо из Семей, пожалуй, был одним из самых сложных этапов на этом пути. Но опыт... опыт матёрого мошенника, работающего головой, а не кистенём, принёс весьма нетривиальное решение. По крайней мере, именно так показалось самому Марке, успевшему почти год повариться в местном криминальном котле.