Лишь одно мгновение юноши могли видеть ненависть пополам с желанием убить их в глазах директора, а затем все исчезло.
— Не считай себя таким умным, Поттер, и поглядывай за спину, — бросил Дамблдор. — У меня все еще много власти и много людей. И если думаешь, что способен выстоять против меня, то ты глубоко ошибаешься. Какие бы там способности у тебя ни были. Что мне так нужно из ТВОЕГО сейфа? Сам выясняй. Теперь это уже не имеет значение, я смирился с тем, что никогда не получу желаемое. Уж сильная слишком семейка у тебя была. И да, я готов идти к цели любым путем. Это общество должно жить в мире, и если нужно, я убью еще многих, чтобы так и было.
— Да, директор, — протянул Драко. — Ну, вы и козел!
Гарри даже реагировать на эту речь не стал, только покачал головой, но со своим парнем был согласен полностью.
— Следите за своей спиной, — бросил им Дамблдор, усаживаясь за свой стол с совершенно невозмутимым видом. — Вы многое знаете, но заткнуть вас я все же могу. У каждого из вас есть то, что может похоронить вас так, что никто больше в вашу сторону не посмотрит. Мы на равных, мальчики мои, но на моей стороне сила и опыт, а вы всего лишь сосунки. И не такие уж вы всемогущие, как может показаться. А теперь, убирайтесь вон.
Юноши несколько секунд смотрели на него, а затем шагнули из купола, этим его разрывая. Преподаватели смотрели на них, перешептываясь.
— До первой провинности, и вы отсюда вылетите с треском и такой запятнанной репутацией, что в обществе вам больше будет не показаться, — махнул рукой Дамблдор, показывая, что все свободны. Первыми покинули кабинет Гарри, Драко и Северус.
Они молча спустились в подземелья. Вся остальная компания оказалась там же, ожидала их в гостиной апартаментов слизеринского декана. Пароль он этой группе дал сам.
— Что это было? — Снейп уставился на парочку.
Гарри отошел от всех и прислонился лбом к стене и там замер.
— Гарри? — Джинни удивленно уставилась на него.
— Наймудараш не прощает, когда игнорируют его предупреждения, а ты нарушил все возможные запреты, так? — Драко спокойно поглядывал на своего парня. Тот кивнул в ответ, но к друзьям лицом не повернулся. Драко усмехнулся. — И что ты должен сделать, чтобы снять эти неприятные ощущения?
— Какие ощущения? — на Драко уставились все остальные, пытаясь понять, что происходит.
Блондин вздохнул и выложил им историю Наймудараша и каким образом тот оказался на Гарри.
— Мерлин. Все-таки нашлось что-то... — воскликнула Гермиона, затем нахмурилась. — Хотя не помогло. И какое наказание?
— Полныйстриптизвбольшомзалеприсвидетелях, — выпалил Гарри.
— Чего? — на него недоуменно уставились. Разобрать, чего он там сказал, было трудно.
— Полный стриптиз в Большом зале при свидетелях, — бросил тот снова.
— Ммм?! — на лице Панси выразилось самое настоящее недоумение.
— Это как? — хором выдали Герг и Винс.
— Это ведь не все? — на лице Драко было какое-то странное выражение. — Это слишком легко. Ты уже несколько раз получал предупреждения, но только сегодня пошел на нарушение правил полностью. Так что же там еще?
Гарри пересек комнату, подошел к своего возлюбленному, наклонился к нему и что-то зашептал ему на ухо по-арабски. Драко был спокоен. Остальные смотрели на них удивленно.
— Да уж, Поттер, у тебя как не было мозгов, так и нет, — наконец, произнес Драко, затем оглядел остальных. — Сегодня ночью будет представление, в Большом зале. После этого, Гарри, мы делаем то, что должны, и я запираю тебя в доме, в спальне, от греха подальше, честное слово, а еще лучше, посажу тебя на цепь, да еще намордник надену.
— Эээ, Драко? — Джинни осторожно позвала блондина.
— Ты все увидишь сегодня ночью, Джин, поверь, зрелище будет незабываемым, — с сарказмом произнес Драко. — Надеюсь, это научит тебя хоть чему-нибудь, и скажи спасибо, что краснеть после этого тебе придется только перед друзьями.
— Спасибо, — искренне сказал Гарри.
— Исчезни с глаз моих домой на пару часиков, или я тебя прибью сейчас, придурок гриффиндорский, — Драко был зол. Гарри решил не испытывать судьбу и ушел в гостевую спальню.
— Извините, но у меня чешутся руки задать ему хорошую трепку, — произнес Драко. — Он никогда не думает.
— Это же Гарри Поттер, — хмыкнула Гермиона. — Кстати, мы поговорили с Гринграсс.
— И? — Снейп насторожился.
— Волдеморт приказал доставить ему Драко и Гарри живыми, а от нас ему нужны только головы. Родителей Панси, Блейза и Дианы... В общем, кажется, они останутся без родителей, — закончила тихо девушка.
— Думаю, наши родители уже у него, — прошептала Диана.
— Все будет хорошо, — Драко обнял подругу и погладил ее по спине. — Осталось совсем немного, и все это закончиться.
— Ты уверен? — спросил Рон, потирая виски. Драко остановил свой взгляд на нем и в памяти у него всплыл эпизод, когда Гарри потирал такими же движениями свой лоб.
— Рон, ты никаких снов не видишь? Видений там? — осторожно поинтересовался блондин.
— Так, а вот теперь поподробней, — нахмурился Фред.
Ребята быстро поставили в известность Снейпа и Драко о том, что случилось с Роном, и о его снах. Некоторое время они обсуждали эту тему. И, в конце концов, согласились с Драко, что это очень смахивает на аналогичные случаи с Гарри, а значит, как-то все это связано и имеет под собой какие-то основания.
— Воможно, только возможно, что змея Лорда выжила, — задумчиво произнес Снейп. — И у тебя с ней связь, — он посмотрел на Рона. Того передернуло от перспективы такого ментального соседства. Снейп тем временем продолжил. — Я постараюсь разобраться. Драко, ты куда? — посмотрел он на направляющегося в гостевую спальню крестника.
— Не могу убить, так затр... — договаривать он не стал. Ребята тихо захихикали.
— И все же, что такое сегодня ночью будет? — задумчиво глядя на закрытую дверь, произнесла Панси.
— Увидим, — Гермиона всеми фибрами души чувствовала, что зрелище будет еще то. "Кажется, Гарри все-таки нарвался", — подумала она.
Поделиться4308.07.2010 20:46
— Автор: Linnea
— Мать всея Слизерина
Глава 42. Представление в Большом зале.
Гарри стоял перед входом в Большой зал. Сказать, что он нервничает, нельзя было. Он делал вещи и похуже, и более откровенные, и даже более чем откровенные. Проблема состояла в том, что делать ему сейчас это придется перед своими друзьями. Гарри совсем не хотелось, чтобы его считали обычной шлюхой, подстилкой или как там подобных ему людей называют. Он давно уже перестал смущаться, краснеть из-за секса и людей, смотрящих на него при этом, но внутри все равно осталась горечь. Это не был его выбор.
Гарри прекрасно понимал, почему именно этот способ наказания выбрал Ремус. Люпин знал о внутреннем дискомфорте своего юного любовника. Чтобы Гарри не делал, и как бы при этом ни улыбался, он все же предпочитал оставлять интимные подробности в очень узком кругу, то есть между собой и своими любовниками. А сейчас ему предстояло не просто станцевать стриптиз под одобрительные посвистывания из публики, что он, кстати, мог сделать запросто и не особенно заморачиваясь. Задача состояла в том, что танец должен был предельно откровенным, за гранью дозволенности, принятой даже в очень раскрепощенном обществе.
Глубоко вздохнув, Гарри на секунду прикрыл глаза, а затем медленно выпустил воздух. Пора было сделать последней шаг, а то иначе сама магия заставит его выполнить "наказание", и он уже не сможет все это контролировать. А подобные вещи, как потеря контроля, ему совершенно не нравились. Однажды он уже испытал такое в Аравии, понадеявшись, что Империо на него не действует, и, забыв, что могут быть и другие заклинания подобного рода. Опыт был не из приятных.
Большой зал был погружен в полутьму. Надо сказать, что друзья пощадили его чувства. Они сидели по кругу в полутьме. Он мог лишь различить их фигуры, но, кто из них кто, сказать бы не смогли. Центр зала был покрыт толстым персидским ковром. Явно работа Драко. Звучала музыка, но пока тихо, едва слышно. Ребята сидели на подушках, полные ожидания. Он чувствовал их предвкушение. Девчонки однажды просили его станцевать именно эротический восточный танец, но он всегда отказывался, и вот им выпал такой шанс. Еще бы они его упустили.
Как только Гарри ступил на ковер, музыка зазвучала громче, обволакивая его. Артефакты сжались, давая ему понять, что пришло время выполнять свое "наказание". Он замер на краю ковра, закрыл глаза. Специально к этому "танцу" Призрак переоделся. Почему Призрак? Он решил показать себя таким, какой он стал. А он — это все, чем он был и чем стал. И все это объединилось в нем, как в Призраке. Призрак был единственной из его "масок", которая на самом деле маской не была. Он воин, танцор, наложник, любовник, маг, хаи-джезказган и наемный убийца. И этого уже нельзя было изменить.
Мантия, скрывающая его тело, упала на пол, к его ногам. Он услышал, как перехватило дыхание у девушек. В таком виде его еще никто не видел. Он сомневался, что даже Драко видел его таким. Пришло время не только отрабатывать наказание, но и перестать скрываться перед теми, кого он любил. Многослойные одежды восточного танцора, предназначенные для снимания во время танца, смотрел на нем просто превосходно. Гарри поднял руку и закрыл себе нижнюю часть лица специальной тонкой полупрозрачной завесой. Все внимание теперь акцентировалось на его глазах, которые вдруг стали больше, выразительнее.
Юноша еще раз вздохнул. Он был спокоен, вся нервозность ушла. Он уже делал такое, может быть не так, но все же делал, и ничего особо нового сейчас не должно было происходить. Сейчас ему нужно было собраться, чтобы услышать музыку, поддаться ей, чтобы она увлекла его за собой. Он стоял с закрытыми глазами, совершенно расслабленный. Музыка начала проникать в него, подчинять своему ритму. Гарри чувствовал ее и предвкушающее ожидание окружающих его людей. Когда разум и сердце, наконец, услышали ритм, тело задвигалось.
Он уже не слышал судорожного вздоха, раздавшего со всех сторон. Он и музыка стали едины. Останови одно — и другое уже не будет так прекрасно. Лишь вместе эта музыка и танцор представляли собой нечто невероятное, изысканное, многообещающее. Все движения танцора были плавными, гибкими, он словно парил над ковром, над полом. Он чувствовал каждый взгляд, направленный на себя. И сейчас он мог сказать, кто и где сидит. Вот это — горящий взгляд Драко. Вот этот оценивающий принадлежит Панси. Задумчивый — Гермиона. Любопытный принадлежит Рону, а вот эти смущенные — Винсу и Грегу. Он чувствовал их, как самого себя. Его движения неуловимо изменились, музыка вдруг стала более тягучей, воздух жарче. Он услышал, как изменилось дыхание зрителей, как часть из них подалась вперед, словно хотела увидеть все ближе, четче. Танец медленно переходил из просто восточного танца к эротическому. Его движения с каждой секундой становились все сексуальнее, все более провоцирующими, но пока еще ни одна вещь не была снята с него.
Все слилось воедино, мир вокруг перестал существовать. Он уже не слышал каждого в зале, для него они слились воедино, стали всего лишь теми, кого он должен возбудить, теми, кто должен желать его тела, чтобы получить удовольствие. Он подцепил завязки верхней полупрозрачной юбки. Он даже не заметил, как она осела на пол. Он был музыкой, музыка была им. Движение, поворот, шаг, взмах руки, и очередная ткань падает на пол. Он сделал полный круг по залу и остался только в полупрозрачной рубашке, поверх которой была одета красивая, расшитая безрукавка-туника. На ногах были плотные шальвары с разрезами по бокам до пояса, и в них мелькала прозрачная ткань нижних шальвар.
Музыка становилась все гуще, все эротичнее, как и его движения. Он кожей чувствовал, как начинают возбуждаться его зрители, как они тянутся в его сторону, хотя на самом деле все оставались на своем месте.
Он заскользил по ковру, продолжая танцевать. Бедра плавно двигались в такт музыке. Он изгибался так, словно в его теле не было костей. Движение — и безрукавка падает на пол. Он не знает, к кому подплыл в танце, предлагая дернуть за завязки на поясе. Он только ощутил мгновенное замешательство зрителя, а затем уловил легкое движение с двух сторон. Девушки оказались намного сообразительнее и быстро поняли, что требуется.
— Оххххх, — пронеслось по залу. Он знал, почему. На нем остались только прозрачные шальвары и такая же прозрачная рубашка, и лишь пах был прикрыт более плотной тканью.
Он продолжал двигаться, но уже вплотную к зрителям, давая им дотронуться до себя, побуждая их это сделать, провоцируя на это. Юноша ощущал эти боязливые поначалу движения, которые с каждым новым обращением становились все свободнее, все решительнее. Гарри не помнил, перед кем танцевал и кому предложил развязать завязки на рубашке, но вот уже и она упала на пол, а он заскользил дальше. Он был почти уверен, по его обнаженной груди провела своей ладошкой Джинни, а вот его за талию обняла Панси, а это кажется Диана. Танцор был уверен, что поцелуй между лопаток оставил ему Драко.
— Оххххх, — новый судорожный вздох, и на Гарри осталось всего два куска ткани — вуаль на нижней части лица, и ткань, прикрывающая пах и совершенно нескрывающая вида на его упругие ягодицы.
Юноша уже не заботился о том, что о нем могут подумать. Сейчас он превратился в Данаба, который развлекал своего Господина, он превратился в Асара, который заставлял всех забыть обо всем, кроме него, и он был Призраком, двигаясь по залу так, как не способен ни один человек. Ему давно было плевать на то, что в зале были не только его друзья, что кто-то еще сюда пришел. Помешать ему, довести до конца этот танец, никто не мог, магия артефакта не позволит.
Его руки скользили по собственному телу, возбуждая и даря возбуждение окружающим. Он давно уже танцевал с закрытыми глазами. Все было только на ощущениях. Он лишь краем сознания понимал, что людей стало в зале намного больше, что руки, скользящие по его телу, принадлежат не его друзьям. Один, последний лоскут ткани, все еще оставался на нем, последняя преграда к выполнению поставленной задачи. Но это уже было мало.
Гарри вывернулся из очередных алчущих его рук и заскользил в танце дальше. Его не интересовало, что делали люди вокруг, как справлялись с тем возбуждением и похотью, которые он в них вызвал. Чья-то твердая, явно рука зрелого мужчины обвилась вокруг его талии и притянула к горячему телу.
— Тебе придется идти до конца, Данаб, — услышал он жаркий шепот на ухо, затем почувствовал столь же жаркий поцелуй. Эти губы и голос он узнал бы из тысячи, но понять сейчас, как этот человек пробрался в Хогвартс, у него не получалось. — Твой Малик ждет тебя, Асар, — его подтолкнули вперед, направляя. — Только прямо, Асар, только прямо, — а затем с него словно сдернули последнюю ткань, лишь вуаль все еще скрывала нижнюю часть лица. Зал ахнул, затем замер, а затем послышалось шевеление, словно со всех сторон к нему пытались дотянуться, но сам он двигался только к одному человеку, который горящим взглядом смотрел на него.
