В общем, тестирование подтвердило то, о чем я и раньше подозревал: как боевой маг я, как не смешно это звучит от того, кто выглядит как десятилетний ребенок, еще чего-то стою, а вот все остальные возможности оказались жестоко урезаны. Так что мне придется очень вдумчиво изучать местную магию.
Теперь о целях. Сразу же обозначается тактическая цель номер раз — Гермиону я упускать не намерен. Даже аура ее Отражения в книге потрясает. Отсюда же следует тактическая цель номер два — Золотому трио Гриффиндора не суждено появиться на свет. Рыжик, конечно, неплохой человек, но... подпускать его близко к девушке, которую хочу сделать своей — просто верх глупости. Однако, судя по всему, знаменитая сцена "Встреча на вокзале" была кем-то тщательно срежессирована, а значит — увернуться будет не так-то просто, хотя... Малфой может послужить отличным живым щитом, а его, скажем так — неприязнь к магглорожденным не даст ему помешать моим планам. В общем, краткосрочный план у меня есть. А вот со стратегическим — гораздо хуже. В каноне достаточно много нестыковок и совпадений за гранью вероятного, чтобы я мог спокойно принять на веру навязываемое книгами восприятие Дамблдора и его Ордена Феникса как правой стороны в конфликте. Так что единственный пункт моего стратегического плана — сбор информации. А значит, на какое-то время придется занять сугубо оборонительную позицию. Жаль. Не люблю обороняться. Предпочитаю, чтобы передняя линия обороны проходила по базам противника. Но в данной ситуации — не очевидно, кто именно мой противник, не говоря уже о том, где собственно располагаются его базы. Значит, буду ждать.
Ну что ж. Пока что сделать я больше ничего не могу — значит, следующим пунктом моей программы на сегодня будет здоровый сон.
Глава 4. Свет милосердия.
Утро первого дня в этом мире началось для меня на удивление поздно. Не думал я, что Дурсли дадут Гарри Поттеру проспать аж до полудня. Странно это. Хотя странность тут же получает объяснение.
— Вот, святой отец. Он тут. — Похоже, дядюшка решил прибегнуть к экзорцизму. Ну-ну.
— А Вы уверены?
— Вы же сами сказали, что так ударить может только демон.
— Хорошо. Я поговорю с мальчиком.
— Гарри, иди сюда! — Судя по вежливому обращению, священник не в курсе подробностей жизни Гарри в этом семействе. Что же, наверное, ему будет интересно.
— Здравствуйте. — Вылезаю из чулана во всем великолепии своих обносков.
— Благослови тебя Господь, мальчик. — Ох! Ну, силен мужик. После такого инфернал тут же провалился бы в Бездну, да и хаот, насильно захвативший душу — оказался бы в нокауте. Но я занял это тело с согласия Гарри, и спокойно принимаю благословение.
— Благодарю, святой отец.
— Не желаешь ли исповедаться, отрок?
— Польщен, что Вы, святой отец, взяли на себя труд посетить меня, и не смею отказываться.
— Где бы мы могли провести таинство святой исповеди?
— Пройдемте, святой отец. Там, где я жил последние годы нам, возможно, будет удобнее всего. — Вернон дергается, пытаясь возразить, но я взглядом затыкаю его.
В чулане для двоих места не слишком много, и, под шокированным взглядом священника я забиваюсь глубоко в угол.
— Что это?
— Это? Чулан, в котором последние несколько лет жил мальчишка, которому на днях могло бы исполниться одиннадцать.
— Но ведь ты — не он.
— Нет.
— И как тебя называть?
— Морион. Ксенос Морион.
— Черный кристалл иного... Я слышал о тебе.
— Удивительно. Я не думал, что настолько знаменит.
— Церковь старается следить за Детьми Хаоса. Особенно — за теми, кто достаточно силен, чтобы не скрывать своего имени.
— Польщен. И что Вы будете делать?
— Сначала ответь: что ты сделал с ребенком?
— Отпустил его душу.
— То есть — убил его?
— Можно и так сказать.
— Но за что?
— Святой отец, а попробуйте представить, каково это — жить, когда переломанные ребра пробили легкие? Жить, задыхаясь от заполняющей эти самые легкие крови, и не иметь возможности даже умереть?
— Почему?
— Заклятье.
— Мальчик был проклят?
— Как ни странно — нет. Судя по всему, это заклятье задумывалось как защита, но... крепость стала ловушкой.
— Ты снял заклятье?
— Нет.
— А как тогда?
— Я перенес его на себя.
— То есть, ты сейчас связан с этим телом.
— Да. — Может показаться, что не стоит так раскрываться перед незнакомым человеком... Но я вижу его ауру. Это не фанатик. Он понимает меня, понимает причины моего поступка. Я верю ему.
— Значит, экзорцизм проводить бессмысленно.
— Абсолютно.
— И каковы твои планы?
— Поживу пока тут, поучусь местной магии. Может, что интересное найду. Скупать души и совращать праведников — пока не собираюсь.
— А мстить родным Гарри?
— Я уже сделал все, что собирался. Пока они не трогают меня — я не трогаю их.
— Ты хочешь учится магии... В Хогвартс о тебе сообщать?
— Судя по тому, что я чувствую остаточные силы, до сих пор связанные с этим телом — там знают, что Гарри — волшебник.
— Постой-ка... Гарри... А фамилия?
— Поттер.
— Ох...
— Вот именно.
— Ты не хочешь, чтобы о твоем изменившемся статусе узнали в волшебном сообществе?
— Скажем так... У меня нет уверенности, что все это — обегаю взглядом чулан, задерживаюсь на надетых обносках — было личной инициативой Дурслей.
— Хм...
— Вот именно.
— И если ты узнаешь...
— Смерть — не наказание.
— Месть — не выход.
— Да.
— Что ж. Мы поняли друг друга. Помощь нужна?
— Справлюсь. Рад, что встретил Вас.
— Я тоже.
На выходе из чулана нас уже поджидает дядюшка с самой благостной улыбкой на лице.
— Вы проведете экзорцизм?
— Нет.
— Почему? — Любуюсь ошарашенной физиономией дядюшки.
— Одержимость этого мальчика — его защита и наказание Вашему семейству по вашим грехам. Покайтесь. Оставьте его в покое. И демон не причинит вам вреда.
Святой отец покидает дом Дурслей, а я, полюбовавшись на немую сцену, скрываюсь в чулане.
Глава 5. Семейные отношения.
Отсмеявшись, я вновь появился в гостиной дома семьи Дурслей. Родственнички как раз держали семейный совет, основной темой которого были классические вопросы "кто виноват" и "что делать". Впрочем, по первому вопросу широкого разнообразия мнений не наблюдалось. Виновными объявлялись либо "чокнутые Поттеры", либо конкретно "неблагодарный мерзавец", то есть Гарри. Мысль о том, что они сами привели ситуацию к имеющемуся итогу — даже не возникала. Как и во многих других случаях, сами себе обсуждающие представлялись просто кристально чистыми носителями добра и сверкающего света. Вот поэтому я и мои братья — Дети Хаоса предпочитаем считать себя демонами. Когда колеблешься на грани Зла, и отдаешь себе однозначный отчет в своих действиях — легче удержаться от сползания в такую вот грязь. Пока они несли эту пургу, я потихоньку кинул в них классическое, древнее, но все еще очень эффективное проклятье "сомкнутых уст". Инквизитор — ладно, он оказался вполне вменяемым, но вот приведут какого-нибудь фанатика... или Дамблдору расскажут... Проблем не оберусь. А теперь — шалишь. Даже телепатия не поможет, ибо проклятье действует как своего рода "временная наведенная амнезия". То есть, пока это воспоминание пытаются прочитать — его действительно нет. Совсем. Ну да ладно. Семейство как раз перешло к обсуждению того, что со всем этим (то есть со мной) следует делать. Варианты предлагались самые разнообразные. Начиная от тривиального обращения в полицию (меня чуть не скрутило от смеха, когда я представил, какими именно словами будет вписано "повреждение ауры" в стандартный полицейский протокол), и заканчивая семейным походом на прием к "самому настоящему сибирскому шаману, приехавшему из безбрежных степей Западной Сибири". Последнего я не выдержал. Представив себе "бескрайнюю сибирскую степь", по которой бродят "стада белых медведей", я только чудом не упал с лестницы.
— Ты! — Глазки кузена Дадли, в обычное время изрядно напоминавшие зрительные органы свиньи, попытались изобразить из себя глаза типичных героев аниме.
— Я. И что?
— Да как ты...
— А вот так. И, кстати, у меня для вас хороший совет.
— Что?
— То, что в полицию обращаться бессмысленно, вы, надеюсь, уже поняли — добьетесь только экспертизы по проверке вашего же психического состояния. — Лицо дяди Вернона наливается кровью, Дадлик же, напротив, бледнеет и пытается спрятаться за тетю Петунью, впрочем, без малейшего успеха. — Обращаться к разнообразным экзорцистам и экстрасенсам тоже бесполезно. Те из них, кто действительно могут изгнать меня — не будут этого делать. А фанатики и шарлатаны — только испортят вашу же репутацию.
При слове "репутация" дядя Вернон задумался. Было видно, что это его на самом деле серьезно тревожит.
— И что ты предлагаешь?
— Думаю, что в скором времени меня пригласят в известную вам закрытую школу. Мы с вами доживем до начала учебного года, как можно меньше пересекаясь, а потом я уеду, и появлюсь только на летних каникулах, если не смогу избежать этого.
Повернувшись, я покинул "военный совет в гостиной", на котором было принято историческое решение "оставить Гарри Поттера в покое". Правда, смысла все это, из-за уже работавшего проклятья не имело, но все-таки лучше, когда люди считают, что действуют по собственной воле.
Через некоторое время в дверь чулана робко постучались.
— Да?
— Это я.
— Дядюшка Вернон?
— Да. Мы... мы можем поговорить? -Хм... это интересно.
— Конечно.
Вылезаю из чулана и встаю напротив Вернона.
— Гарри, ты... ты очень на нас злишься? — Вопрос сразу открывает интересные возможности. Немного "отпускаю" свою истинную сущность. Я знаю, что сейчас привычная зелень исчезает из глаз Гарри, сменяясь багровым Пламенем Удуна.
— Гарри, может быть, и злится, а я — нет. Меня более чем устраивает сложившаяся ситуация.
— Демон?
— Да. — Пусть он теперь думает, что может отличить, когда с ними разговаривает Гарри, а когда — демон.
— Мы можем что-то сделать...
— Да. Мне нужны пять свечей и нормальное трехразовое питание до отъезда.
— Хорошо. — Голос Вернона Дурсля кажется твердым и уверенным, но я просто упиваюсь исходящим от него страхом.
— Договорились.
Гашу Пламя Глубин и снова скрываюсь в чулане. Мне есть, о чем подумать и кроме "дражайших родственников".
Глава 6. Призыв.
Несколько дней прошли в подготовке к важному для меня ритуалу. С "родственниками" я старался не пересекаться. Нет, я отнюдь не воспылал любовью к людям, фактически забившим моего предшественника до смерти. И прощать их, несмотря на последний разговор с Верноном не собирался. Просто они представлялись мне слишком мелкими, чтобы предпринимать какие-либо активные действия против них. Да и страх, почти непрерывно терзавший все семейство, представлялся хорошим наказанием. Ну а мне — служил неплохой подпиткой.
И вот, наконец, все готово. Садик Дурслей накрыт Сферой невнимания. Линии пентаграммы мягко светятся в ночи, даруя уверенность. Пламя свечей окрасилось багровым. Они зовут, разрывая пространство, пропуская через обрамленное ими место поток Нереальности.
Окно открывается, и я вижу замершее в неподвижности свое прежнее тело. Путь туда мне пока закрыт — новое тело просто не выдержит нагрузки. Значит надо Звать. С радостной улыбкой замечаю, как какая-то мелкая сущность, приблизившаяся к парящему в Нереальности телу, в ужасе шарахается в сторону. Небольшая добавка силы помогает усилить Зов. И вот у меня в руках оказывается Кайгерн Скрытная. Мой лучший друг в течение последних нескольких веков. С восторгом обнажаю ее совершенные формы, любуюсь на них, потом с некоторым трепетом прикасаюсь рукой, ощущая успокаивающий, источающий уверенность холод адаманта. Черное лезвие радостно взблескивает, отражая пламя свечей. Мой меч. Первый из Атрибутов Власти. Половинка души.
— Кокетничаешь?
— С чего ты взял?
— Обычно ты света не отражаешь.
— Так то — обычно.
— А сейчас?
— А сейчас — в некотором роде торжественный момент.
— Это да.
— И вот еще, что я хотела сказать...
— Что?
— Ты — наглый, подлый, мерзкий...
— Одним словом — демон. Знаю.
— Я... я так волновалась, когда ты оставил тело...
— Неужели ты думала, что я не позову тебя с собой?
— Нет. Я боялась, что с тобой что-нибудь случится. Ведь такое заклятье...
— Спасибо, Кай.
Мы некоторое время молчим. Холодное лезвие льнет к пальцам, как кошка. Мы рады новой встрече. С удовольствием разглядываю изящный клинок, выгнутую вперед гарду, кольца, столько раз спасавшие мою руку от захлестов, черный камень в рукояти... Она — совершенна. Вспоминаю Призрачных Оружейников, и то, как расплачивался с ними, добывая несуществующие ингредиенты для их вечных поисков Совершенства...
— Считаешь, что переплатил?
— Напротив — думаю, что бессовестно надул этих простаков.
— Почему?
— То, что я им принес, должно было помочь им создать Совершенный меч.
— И что?
— Так ведь они его уже создали. И отдали мне.
— Что за Совершенный меч? Почему я не знаю? Ты носишь еще какой-то клинок?
— Глупенькая. Совершенный меч — это ты.
Открываю свою душу так, как давно ни перед кем этого не делал. И чувствую встречный поток радости.
— Таак...
— Что такое?
— А что это за девушка появилась в твоих мыслях?
— Да вот... появилась.
— Она хорошая. И, судя по всему, тебе подходит.
— Ты уверена? Ведь это только отражение в книге.
— Я смотрю не на отражение, а на оригинал. На ту, что тебе еще предстоит встретить.
— Еще раз спасибо. Надеюсь, ревновать не будешь?
— Когда это я ревновала? Тем более — она всего лишь человечка.
— Не зарекайся. Я ведь тоже когда-то был "всего лишь человеком".
— Ух ты...
— Именно так.
— Тогда — тем более.
— Интересно, мы сможем найти для нее кого-нибудь из твоих сестер?
— Именно сестер?
— Я-то точно ревновать буду.
— Найдем. Обязательно.
— Хорошо.
Убираю Кай в ножны, а ножны вешаю за спину. Ремни мягко сжимают меня, и — пропадают. Кай не помешает мне, она и ее дом теперь практически не существуют. Но когда она понадобится мне — ее рукоять возникнет в моей руке.