Опричник I I (дубль)

Так что при первой же возможности буду пытаться выдернуть из Москвы Кожемякина, чтобы занялся доработкой двигателей. А пока стоит поторопиться с паровой машиной, хотя в этом году конечно особых проблем не предвидится: объем торговли с персами практически никакой, и если ушедшие до начала мая расшивы успеют сделать по два рейса за солью, то Иван Васильевич получит первые дивиденды за транспортировку моего груза. Особенно в этом смысле повезло Висковатому, который, не вложив ни копейки, сможет частично погасить мой же кредит, выделенный на строительство судов.

Кстати, Строганов в этом году заказал соли вдвое больше, чем купил ранее: восемь тысяч пудов. Но на фоне моих собственных поставок это уже не серьезно: если не случится никаких эксцессов, то за два рейса будет доставлено более ста тридцати восьми тысяч пудов соли. Это не много ни мало — почти двенадцатая часть того, что потребляет всё население Российского государства за год[22]. По деньгам правда особой погоды такие объемы не делают, если продать всё по пять копеек за пуд, прибыль даже до семи тысяч рублей не дотянет. Деньги конечно немалые, но если сравнить с тем, что я получил в этом году от казны за ядра и картечь, едва ли с четверть выйдет. Можно конечно не спешить и продать соль в Москве в розницу по вдвое большей цене, но на это точно не один год уйдет.

...

Пятнадцатого мая начали работы по возведения насыпи для узкоколейки, а чуть позже, завершив основные работы по постройке укреплению склонов плотины Верхневыксунского пруда плитами, я перевел смоленских мужиков на строительство полтины Запасного пруда. В первую очередь этот пруд требовался, чтобы было куда сбросить, в случае большого паводка, лишний объем воды из Верхневыксунского. Сама же новая гидроэнергетическая система будет весьма полезна для дополнительных цехов металлургического завода, в первую очередь для кузнечных молотов и прессов. А когда закончат, на очереди будет ещё один — на реке Виле, что впадает в Железницу примерно девятью верстами выше устья Выксунки. Причём тот пруд я планирую с уровнем воды минимум в десять метров.

Пока конечно хватает и имеющихся мощностей, но в планах строительство прокатного стана способного катать лист шириной в аршин и два вершка при толщине готового листа от трёх четвертых вершка до одной сотой, а для этого энергии потребуется довольно много. Так что разом обеспечить большой прокатный стан, молоты, станки, дутье домны и стекловаренной печи, а так же трёх вагранок, мы не сможем. Либо придётся останавливать прокат листа. Кроме того, есть планы на создание нескольких фрикционных молотов для ковки небольших деталей в сменных формах, а для них тоже нужна энергия, пусть и не так много. Ну и не стоит забывать производство труб и катаного рельса. Для узкоколейки пока придётся использовать литые чугунные, но с долговечностью у них точно будут проблемы. Так что смысла откладывать работы по началу строительства плотины точно не стоит. Может выйти так, что ещё и к сроку не поспеем.

С учётом имеющего количества работников до осени получится вывести плотину на уровень трёх саженей, что обойдется в полторы с лишним тысячи рублей, но в идеале довести высоту верхнего бьефа до пяти. Такое, казалось бы, небольшое увеличение напора, требует увеличения средней ширины плотины вдвое, а длина вырастет как минимум на версту. При этом, первый этап работ можно закончить за лето, а вот на второй растянется минимум ещё на четыре сезона и потребует более шести тысяч рублей только на оплату работников. Впрочем, спешка в этом деле излишня — по моим расчетам быстрее, чем за пять-шесть паводков пруд такого размера заполнить просто нереально. В отличие от Верхневыксунского он при той же площади намного шире. К тому же с его будущего дна нужно вырубить лес и снять плодородный слой. А это не много не мало — тысяча двести десятин. Радует только то, что уложив снятый грунт в четыре слоя, мы получим ещё три сотни десятин плодородной земли.

И самое главное: можно будет перенести на противоположную сторону нового водохранилища пороховой завод. Сейчас его, конечно, ещё рано так называть — объем производства пока невелик, но потребность в порохе растет неуклонно, и через пару лет это предприятие вполне будет оправдывать свое название. Впрочем, не одним порохом будет заниматься завод. Когда уровень воды в Запасном пруде достигнет отметки в пять саженей, гидроэнергии будет достаточно чтобы приводить в движение несколько генераторов постоянного тока. Так что будет возможность освоить выпуск хлоратных взрывчатых вещёств, для нарождающейся горной промышленности. Да и для железнодорожного строительства взрывчатка лишней не будет.

Пока конечно электрооборудование нет даже в проекте, но строить плотину сразу придётся с учётом возможности установки турбин. Да и их отливкой стоит озаботиться заранее. Подозреваю что с наскока такая задача моим "конструкторам" может оказаться непосильной, так что придётся дать им возможность пройти этот путь методом проб и ошибок. Пожалуй, озадачу их этим с самого утра, заодно ещё успею чем-то помочь по части теории, а завтра с утра в путь — нужно ехать в Москву: опять Иван Михайлович письмо прислал...

...

В Москву я прибыл первого июня и в тот же день встретился с Иваном Михайловичем. Дела творились преинтересные: в Крыму за зиму, наконец-то решился вопрос с кандидатурой нового хана, хотя дело оказалось не простым, так как ранее назначенный наследник трона Ахмед-Гирей, погиб под Судбищами, а нового Девлет-Гирей назначить не успел, в тот же день, попав в плен, в котором и умер. В итоге вполне ожидаемо новым ханом стал Мехмед-Гирей, но пробыл он им недолго: получившие военную помощь из Москвы, черкасские князья, не мешкали и, воспользовавшись моментом, атаковали Тамань. Причём атаковали, не дожидаясь прибытия обещанных мною осадных орудий.

По сути, как я понял, взять её, они и не рассчитывали, а просто выманили татар из Крыма и стали спешно отступать в горы. Мехмед-Гирей обрадованный таким удачным началом компании, решил закрепить успех и заодно поправить свои финансовые дела грабежом наглецов напавших на османские владения, но не тут-то было. Ушлые горцы приготовили хану ещё тот сюрприз, к чему я немного тоже приложил руку, подробно рассказав некоторые аспекты использования двенадцатигривенковых единорогов в горах.

На одной из горных дорог, смельчак-доброволец внутри пещеры, искусно замаскированной снаружи камнями, дождался своего звездного часа и дернул спусковой шнур, после чего сноп двенадцатизолотниковой картечи разнес в клочья группу роскошно одетых крымских воинов, среди которых оказался и сам хан, и его брат: калга Адиль-Гирей. Обезглавленному войску крымцев пришлось прервать поход и повернуть обратно в Крым. Причём черкасские князья всю дорогу беспокоили противника постоянными стычками. А в это время дьяк Матвей Ржевский, с примкнувшими к нему литовскими казаками из Канева, пожег посады Ислам-Кермена и Ачи-Кале. А так же серьезно проредил местные татарские кочевья, не забывая при этом, поживится скотом и ясырем.

Скорее всего, именно из-за этих известий и сорвались крымцы обратно. Учитывая, что прямо сейчас вниз по Дону идёт судовая рать Данилы Адашева, которая не только должна доставить черкасским князьям осадные орудия для взятия Тамани и Темрюка, но высадить десант для удара в тыл крымцам, если они вновь рискнуть попытаться снять осаду с османских крепостей. По большому счету Крым сейчас напоминал медведя в берлоге, которого веселые охотники пытаются сразу с нескольких сторон выкурить смоляными факелами. А с учётом того что медведь с прошлого года, мягко говоря, жирку не нагулял, участь его видится весьма плачевной.

Что же касается моего срочного вызова в Москву, то причин ровно две: Исмаил после взятия Хаджи-Тархана и получения известий о происходящем в крымских улусах, наконец, созрел для участия в грабеже своего давнего врага — Крыма. Теперь дело оставалось за артиллерией, подобной той, что я снабдил черкасских князей. С учётом того, что среди выкупленного казной ещё осенью, была и дюжина шестигривенковых десантных единорогов, моя задача данный момент упрощалась и состояла лишь в обучении будущих ногайских артиллеристов.

Еще дюжину орудий я пообещал послам Исмаила отправить вниз по Волге в ближайшее время. В качестве оплаты за пушки я потребовал по дюжине ногайских коней за орудие с передком и три за каждый зарядный ящик с учётом содержимого. Добро на продажу картечных зарядов было получено от Ивана Васильевича. Впрочем, особой щедрости он не проявил, ограничив аппетит ногайцев одним ящиком на орудие, то есть, с учётом четырёх зарядов на лафете, в сумме выходило по шестьдесят четыре выстрела. Момент был подходящий, так что я напомнил Ивану Васильевичу, про обещание дать возможность казакам Сусара Федорова искупить вину и послужить государю, намекнув, что в Крыму они бы весьма пригодились.

Второй причиной было принятое государем решение о чеканки медной разменной монеты. Для этого в больших количествах требовалась качественная медь, так что в ближайшее время именно её рафинированием мне и предстояло заняться. Серебро могут и на монетном дворе вручную раскатать в платины, а вот с медью не выйдет: шибко объемы велики. Рубль в медной монете весит четверть пуда, но это в готовых кругляшах, а в пластинах выйдет вдвое больше. Причём, по словам Висковатого в планах начеканить не менее полумиллиона рублей. Не за один год конечно, пока столько свободной меди в стране нет. Тут бы лет за десять управится! Но дело нужное и к тому, же довольно прибыльное: при цене на медь в два рубля пуд выгода от чеканки составит почти столько же, так как с пуда выходит четыре рубля.

Мне же за очистку меди, прокат в пластины и штамповку монетных кружков казна будет платить с каждого пуда по пятьдесят копеек. Если учесть что оборудование для проката у меня есть и довольно производительное, то эта работа более чем выгодна. Однако медь пойдет не в Выксу, а на Гусевский завод, там и до Москвы ближе и леса много. Даже слишком много, несмотря на то, что зимой я на его рубку подрядил всех мужиков, которых мои люди смогли сманить из Рязани и окрестных сёл, часть его так и ушла после паводка под воду. Проще малый стан туда перевезти, заодно можно будет катать железо на жесть для банок и кровельных листов. Опять же в Москву возить будет ближе.

...

Долго задерживаться в Москве я не собирался, намереваясь лишь дождаться аудиенции с Иваном Васильевичем, чтобы в узком кругу обсудить некоторые вопросы, однако пятого июня прибыл гонец от Исмаила с ответом на письмо, к двоюродному брату Шах-Али, царевичу Тохтамышу. После поражения Девлет-Гирея под Судбищами и его смерти в среде крымской аристократии возник заговор, с целью возвести Тохтамыша на крымский трон, который был раскрыт, в результате чего ему пришлось бежать из Крыма к ногайцам.

Как я понял из беседы с Иваном Михайловичем, сама идея посадить на крымский трон своего ставленника государю пришлась весьма по душе, однако технические детали предстояло обдумать и весьма тщательно. Одно дело рейд казаков Матвея Ржевского на пару с людьми Дмитрия Вишневецкого или набег ногайцев Исмаила и совсем другое — поход серьезных сил, способных взять Перекоп и овладеть Бахчисараем. Впрочем, меня пригласили по вполне прозаической причине: для снабжения и возможного отхода русского войска в случае неудачи Иван Василевичу потребовались в больших количествах коноводные расшивы, так неплохо показавшие себя на Быстрой Сосне.

Беда в том, что обученная мной посоха, которая в прошлом году построила всего полдюжины таких судов, умудрилась к концу строительства загубить все пилы и сломать обе лесопилки. Так что теперь мне придётся расхлебывать кашу, заваренную моими бывшими подопечными. Не велика беда, но в мои планы придётся вносить коррективы. Из той дюжины лесопилок, что моя расшива привезла в Москву, большую часть теперь достанется казне, но пару я всё-таки оставлю. А ведь планировал выставить их на всеобщее обозрение, чтобы предприимчивые купцы или посадские могли купить вскладчину.

Тот же Висковатый по моей просьбе, убедил государя в том, чтобы отменить обычную в таких случаях долгую процедуру с подачей челобитной и последующим получением в приказе грамоты разрешающей заведение лесопильной мельницы или передвижной лесопилки на конном приводе. Теперь всё проще — пришел в приказ, заплатил пошлину и иди, покупай вожделенный агрегат. Однако посошные на редкость подкузьмили московским купцам. К тому же царь не вовремя про лесопилки вспомнил, так что теперь только под заказ и никак иначе. Хорошо хоть сделать их можно прямо в Москве, благо сами пилы я привез в избытке, а большинство остальных деталей из дерева.

Собственно на продаже казне лесопилок всё бы и закончилось, если бы во время аудиенции не присутствовал ещё и Алексей Адашев. Ну не может он не интриговать, видимо это у него в крови! Причём в этот раз вроде бы со знаком плюс, но от этого не легче. Мне с советами к государю лезть ой как не охота, этот стервец так и толкает на оное. Думает, что за оставшуюся половину лета реально взять Азов и чтобы два раза не ходить, ещё и Перекоп с Бахчисараем за компанию. Причём толи сам рвется идти во главе войска, толи царя к этому подталкивает, не понять — уж больно обтекаемо формулирует шельма!

Тут я, конечно, сам его "приложил об пенек": слишком разительная разница между старой и новой артиллерии, под Судбищами крымцев раскатали, даже не смотря на весьма скромный боезапас и откровенно слабое обучение основной массы пушкарей. Я прошлой осенью почитал отчеты своих людей, что приставил к наряду выданному Шереметьеву "дабы пушки чинить". Картечью куда ещё не шло, справно получалось, тем более что отрабатывали мы это с ними до автоматизма, а вот с ядрами совсем иначе вышло. Одно выручило: лагерь у татар был такой, что промахнуться суметь нужно, и то у некоторых это получалось...

А в степи условия иные будут, там засаду, если кто и устроит, так это крымцы. Впрочем, и без таких сюрпризов можно половину армии положить. Чума или холера там свои эндемические очаги имеют и по незнанию в них очень легко попасть. Хотя и без этой беды можно горя заиметь, сибирская язва или ящур, к примеру, не меньше проблем создадут. В общем, этот шапкозакидательный порыв нужно пресекать на корню, пусть он даже на меня потом будет зубы точить:

— Алексей Федорович, а ведомо ли тебе где в тех степях моровое поветрие было, али где скот пал во множестве? — спросил я, перебив Адашева.

— К чему ты "немец" о сем речь завел? — удивился он, — Мы о походе говорим, а не кочевать там собрались...

— А к тому, что коней да людей поить надобно, а степи с водой плохо, — ответил я, — И если половина войска животами маяться начнет, это полбеды, беда — когда треть от морового поветрия в землю ляжет!

— Чтож нам теперь и в гости к Царю Крымскому наведаться нельзя? — ехидно сказал Адашев.

— Вот так сразу и в гости? — спросил я, — К чему через степь обозы гнать? Послать донских казаков судовой ратью к Азову да пушек им дать осадных, крымцы сами прибегут, как только сие известие до султана дойдет.