Опричник I I (дубль)

Впрочем, мне-то какая разница: раз Иван Васильевич дал добро на поставки шведам новых орудий, сделаем, не велика проблема! Главное чтобы у государя не возникло соблазна самому влезть в Ливонскую заварушку. Нынче таких позывов вроде нет: крымские дела куда как привлекательнее, год-два и можно будет часть государевых черносошных крестьян расселить по течению Дона. Пока малое число, для устройства огородов под защитой крепостей, благо по части подбора подходящих сортов картофеля для южных рубежей есть определенные успехи. Когда же в строй вступит вся Донская Защитная линия, от Быстрой Сосны до Иловли, можно будет на внутренних рубежах и поболее народа расселить.

Что примечательно, идея не сказать, чтобы совсем моя. Сие Адашев ещё в прошлый раз измыслил, не без моих наводящих вопросов, само собой. В обычных условиях, ему было бы привычнее, когда землица в виде поместий дается служилым, а те сажают на землю крестьян и с доходов несут службу. Однако тут велик риск, что никаких доходов первые годы служилым не видать, если хлеб сеять, есть опаска его потравы крымцами, ежели те летом нагрянут, да и осенью не легче — запросто сожгут и вся недолга. Посему государь счел разумным платить жалование, достаточное для несения службы, благо в крепости в основном сажать будут стрельцов да посадских, а конницы при них надобно немного, для дозоров да преследования малых отрядов противника. На это денег в казне хватит. А если получится ногайских людей на службу взять, то казна ещё и выиграет.

По окончании обсуждения дел иноземных и порубежных, перешли к торговым и я наконец-то получил давно обещанную жалованную грамоту, позволявшую мне искать руды, строить заводы и заводить иные промыслы на территории вновь приобретенных финских и лапландских земель. Порадовало то, что на этот раз мне удалось выбить воистину царский двадцатилетний срок как в плане защиты от конкурентов, так и по части освобождения от налогов. Хотя если учесть мою роль в войне со шведами, это была вполне адекватная награда за всё сделанное.

Второй же документ, написание и согласование которого у Висковатого заняло немало времени, давал привилегии вновь учреждаемой Русско-Шведской торговой компании. Причём в отличие от Русско-Персидской Торговой компании, она была открытой для приема новых пайщиков, в том числе и шведских, что было весьма кстати, так как для торговли с Европой капиталы могли потребоваться немалые. В первую очередь на строительство кораблей, верфь для которых предполагалось заложить в Выборге. С созданием аналогичной компании для торговли с англичанами я решил пока не спешить, и дождаться возвращения Кристофера Хадсона.

Напоследок я убедил государя, что для дела полезно будет, чтобы зимой Иван Кожемякин поработал на Выксе: и рамы для Зимнего сада отольем быстрее, и иных дел немало. В частности ткацкие станки для холстов и сукна, что планирую ставить в царских вотчинах, мне без моего мастера сделать будет непросто. Иван Васильевич дал на это добро, но вдогонку озадачил меня отливкой дюжины многоствольных медных пушек для расшив, о которых я говорил во время прошлой беседы с итальянцами. Впрочем, срок их поставки в казну зависел от того, когда мне пришлют медь и олово или старые орудия, которые решат пустить на переплавку. То есть, вряд ли ранее начала лета...

...

Отправится в путь, я собирался после встречи с государем, однако пришлось отложить отъезд. Несмотря на то, что с Китай-города накануне отъезда, мы с бойцами перебрались на Варварку в дом Кожемякина, каким-то образом меня и там нашли. Причём ни кто иной, как купец Тараканов. Грех не принять такого клиента, тем более что только бронзовых светильников он в этом году закупил у нас на три тысячи с лишним рублей. Подозреваю, что уже в каждом подмосковном монастыре наши изделия имеются! А всё благодаря его расторопности. Нам самим не в жизнь такую прорву товара не сбыть, тем более что заказы весьма специфические, как и контингент покупателей.

Впрочем, именитого московского купца ко мне привели совсем иные дела. Вопросы по части заказов на лампы, светильники и паникадила к этому времени без проволочек решались его приказчиками через моего человека специально оставленного для подобных дел при Китайгородской харчевне, пересылавшему их в Выксу. Так что привела его иная нужда. Ни много не мало, купчина хотел получить монопольное право на торговлю цветным стеклом в Москве, да в придачу нашим укладом, который шибко добро идёт на изготовление витражей и оконных переплетов. Речь о катаном низкоуглеродистом профиле, годном для кузнечной сварки. Естественно тут я отказал сходу, в России я монополии на прокат никому не дам и на том стоять буду твердо, а вот что касается стекла, можно и обсудить...

С таким выходом на монастыри как у Тараканова, рынок сбыта видится не просто большим, а огромным! Мне будет многократно меньше мороки, знай себе цветное стекло да металл поставляй, всё остальное на себя возьмет московский купчина. О цене сговорились не враз: тут каждый лишний алтын за пуд в итоге в сотни рублей выльется. Квадратная сажень стекла больше чем на шесть пудов тянет, причём его для витражей ещё и резать придётся, так что материала потребуется больше. Если считать, по той цене, которую платил игумен Благовещёнского монастыря одно окно встанет в годовой доход целой деревни. С другой же стороны, монастыри отнюдь не нищенствуют. И вклады на поминовение от бояр или купцов иной раз исчисляются сотнями рублей.

В итоге сговорились в сорок алтын за пуд цветного стекла, но с условием не продавать его на Москве в розницу, а пускать в дело. Что же касается проката, то сошлись на скидке в два алтына, ежели Тараканов будет брать разом по тысяче пудов, или в алтын — если менее. Едва закончили с Таракановым, пожаловал ещё один визитер: Анфим Сильвестров. Этот пришел не с пустыми руками, а с письмом от Висковатого, из которого следовало, что это его новый компаньон по торговле огнезащитным зельем. Что интересно, при недавнем разговоре Иван Михайлович о нём даже не упомянул, ну да ладно, видимо есть у главы Посольского приказа на то свои резоны.

Поинтересовался у гостя, с чем пожаловал. Анфим мешкать не стал, выложил свой интерес с ходу: дескать, есть у него возможность продавать железо и уклад в Нарву, в количестве добром, вот только с Ярославского склада ему несподручно возить, да и что греха таить, хотелось бы взять чуть дешевле. Причём много и сразу. Заплатит хоть товаром, хоть деньгами, как мне удобнее. Я удивлённо вскинул бровь, мол, как так, вроде государь разрешение возить металл "в немцы" дал только мне. Мой гость смущенно кашлянул и пояснил, что для него получить дозволение торговать с Нарвой сущий пустяк, потому как его батюшка вхож к Государю нашему, Иоанну Васильевичу, а сам он состоит дьяком при той самой таможне, которая контролирует торговлю с нарвскими немцами.

Вот уж действительно, что охраняешь, то имеешь! С другой стороны, может везти металл "в немцы" — пусть везет! Не люб ему Ярославль, есть Москва, доставлю сколько потребно. С ценой договоримся, сразу много не скину, алтын от силы, а со временем поглядим: если и в самом деле Сильвестровский сынок будет много покупать, обсудим позже. А вот на счет оплаты он меня порадовал, товаром так товаром! Цены на добрых коней в Ливонии мои люди разузнали, так что если сможет вывезти, возьму вдвое дороже. Анфим аж крякнул и начал чесать в затылке. С одной стороны сделка хороша, тут тебе и на металле двойная прибыль, и расплатишься, считай в полцены, но как обойти ливонский запрет на продажу лошадей "коварным московитам"? Вот пусть и думает...

...

Из Москвы мы выехали первого ноября, но из-за обильных снегопадов добирались до Мурома больше двух недель. Изначально планировали заскочить на Гусевский завод, но почти сразу пришлось отказаться от этой затеи, слишком велик был шанс надолго там застрять: зима обещала быть снежной и морозной. В Выксу мы прибыли только двадцатого. Первым делом я велел затопить баню: дела могут и подождать день-другой.

От души попарившись, мы с Иваном Кожемякиным вдумчиво отобедали в компании Тумая и Тингая, уже вернувшегося с Гусь-Железного, заодно рассказавших о том, как шли дела в наше отсутствие. В целом на заводе всё было неплохо, домна стабильно давал продукцию, запасов руды и угля пока было в достатке, тем более что на насыпь построенную пленными ногайцами временно уложили лежневку, вроде той, по которой возили лес, так что проблем с перевозкой грузов между Выксой и пристанью на Оке стало меньше. Прокатный стан всё ещё работал: благодаря тому, что лето было дождливым и многоводным в Верхневыксунском пруду воды пока много. В основном правда гнали сортовой прокат или толстую проволоку, из железа и меди, олова для листа не хватало, слишком много его ушло на заполнение ванны для листового стекла.

Что интересно, чугунного литья в этом году произвели изрядно, однако, судя по записям, большая часть его была продана Кежеватоню Овтаю. В ответ на мой удивленный взгляд Тумай развел руками: мол, что поделать, не отказывать же родному отцу, он хотя бы деньгами платит и воском, который у нас в дефиците, а те же ногайцы вообще овцами за котлы расплатились. Персы наоборот сами деньги просили за шелк-сырец и хлопок, однако удалось уговорить взять их вместо денег стальным листом. Нет, не луженым, им такой не к чему, они на доспехи простой взяли, в одну шестнадцатую вершка, который у нас на кирасы идёт...

Посмотрел записи: то ли Тумай с листом продешевил, то ли персы уперлись с шелком, а вот касторовые бобы и рис по вполне вменяемой цене взяты, правда, мало, нам бы этого товара больше раз в пять закупить. Зато хлопка-сырца привезли около двух тысяч ста двадцати пудов. На первое время хватит, на тот же пироксилин как минимум точно. Он как взрывчатка капризнее шимозы, как по части запалов, так и хранения, но то, что после взрыва противогаз не требуется использовать, просто бесценно. Моим-то выдать не проблема, они привычные, но поди снабди таким стрельцов или пушкарей! Там кроме новиков все сплошь бородатые, да и взбрыкнут непременно, если заставить их подобную "личину" надеть.

Похоже, моя идея оставить Тумая на Выксе главным не только по заводской, но и по торговой части явно ошибочна: не тот человек. Нет у него склонности к торговым делам, по миру, конечно, не пустит, но и прибытков особых не стоит ждать. Один плюс — не вороват, но это скорее минус: вороватый бы думал, как больше получить с торговли, потому как с больших денег и украсть можно больше. Тумай же в лучшем случае дает преференции своим соплеменникам, в основном отцу, что объяснимо. А вот с коммерцией у него не особо: на одном только стальном листе несколько тысяч прибыли недополучено. Так что, пожалуй, пусть уж занимается тем, чем раньше, а для ведения торговли придётся искать приказчика среди посадских мужиков из Смоленска, наверняка среди них есть способные в этом деле.

А к оборотам Овтая стоит присмотреться, вот уж у кого явный талант: всего пару лет назад пара сотен рублей для него большими деньгами были, а в этом году трижды за лето закупал и каждый раз на больше чем на тысячу. А осенью одних котлов на две тысячи взял, да ещё и топоров, лопат и пил на восемь сотен. Вот только куда это он всё сбывает, большой вопрос. Есть у меня на эту тему нехорошие подозрения, но проверить пока нереально. Хотя человека в Казань послать стоит, пусть выяснит, не туда ли идёт наш товар...

Глянув прочие отчеты, я убедился, что в этом году посланные на Каму шведы добыли меди не шибко много, но всё-таки не настолько мало, чтобы прекратить их снабжать провиантом, как я в свое время угрожал. С другой стороны рано или поздно придётся заняться камскими месторождениями серьезно. Тысяча пятьсот пудов руды это довольно скромно для такого количества народа, и если бы не высокое содержание меди, характерное для Ахметьевского рудника, сейчас бы у меня шведы перебивались с хлеба на квас.

...

Пока Иван Кожемякин корпел в литейке над государевым заказом, я занялся конструкцией многоствольной пушки для расшивы. С самой отливкой особых проблем не предвиделось, а вот с устройством механизма залповой стрельбы пришлось поломать голову. В итоге именно его конструкция и определила всю компоновку орудия. Восемь стволов я расположил по кругу, отверстия для установки брандтрубок и ударники расположились на торце казенной части, а в центре расположился сам механизм.

Все предельно просто — дерни за рычаг, или привязанный к нему шнур и шестерня повернет центральный диск на одну восьмую круга, попутно освободив фиксатор одного ударника, после чего выстрелит соответствующий ствол. Дернешь восемь раз подряд и заряжай снова, благо установленный на массивной тумбе блок стволов можно повернуть почти вертикально вверх или развернуть в любую сторону, после чего закинуть заряды в стволы, взвести ударники и установить брандтрубки.

На следующий день мы с Тумаем из готовых шестигривенковых стволов собрали прототип и навесили на него наскоро сделанный из дуба механизм. Дали несколько залпов. Бабахало очень эффектно, но минусы сразу стали очевидны: уж насколько мои пушкари натасканы по части перезарядки, однако больше двух раз в минуту никак не успевали. Даже когда вчетвером заряжали, а пятый ставил брандтрубки и взводил ударники, так и не смогли дотянуть до трёх залпов! В реальном же бою будет хуже, а уж если расчет орудия набрать из новичков, то дай бог, если они один раз в две-три минуты сумеют дать залп.

При этом из обычных единорогов подобного калибра мои ребята успевают выстрелить до семи раз, соответственно батарея из восьми штук сделает за то же время пятьдесят шесть выстрелов, вместо шестнадцати! То есть налицо потеря темпа стрельбы в три с половиной раза. Плюс ко всему получится довольно тяжелая конструкция, что даже без предварительных расчетов очевидно. Единственный плюс от этой "монстры" — то, что на носу расшивы как не крути много пушек не поставить, но других преимуществ я не вижу. А делать всё одно придётся, государев заказ, будь он не ладен.

Еще две недели ушло на отладку механизма залповой стрельбы, и отливку первого образца. Вес, как и ожидалось, оказался солидным, один только ствол потянул на пятьдесят шесть пудов, вместе с тумбой все сто, а ведь ещё под место установки нужно дубовый каркас подводить из сплошного бруса. С учётом высоты расшивы и размеров, в сумме он раза в восемь тяжелее выйдет. Так что как минимум девять сотен пудов лишнего груза! И ради чего?

...

В первой неделе декабря мы с Тумаем закончили сборку двух новых токарно-винторезных станков, после чего можно появилось время заняться другими делами. А Кожемякин закончил первый образцовый комплект литых рам для "государева зимнего сада" и приступил к работе над ткацким оборудованием, но сначала от души позабавился с новой "игрушкой". Сначала он выточил из круглого стального прутка шпильку длиною в аршин, с резьбой во всю длину. После чего дня три "колдовал" с нею взаперти у себя в комнате и в итоге явил нам натуральное чудо: простое и эффективное устройство для насечки измерительных линеек, причём с шагом в одну сорок восьмую вершка!