Виманец

— А зачем вы ему мои вещи отдали? Тем более что он меня от рода отлучил.

— Так отлучили-то тебя уже после... — Богумир растянул губы в мерзкой улыбке. — Вот выйдешь на волю, потребуешь у него вещи назад. У нас и опись вещей есть на такой случай. Если, ты, выйдешь на волю...

— Так я ж говорю: я не шпион! — пожал я плечами, — Или у вас тут что, облыжного обвинения достаточно? Без доказательств, без свидетелей, и даже без самого факта преступления! Я тут у вас даже из портальной зоны выйти не успел. Сказали бы вы мне там сразу, что подозреваете меня, так я бы просто развернулся и ушел на Робустус или Бивалию. Какой смысл меня хватать и сажать в тюрьму?

— Придет дознаватель, у него и спросишь... А пока переоденься в эту одежду! — десятник указал рукой на форму местных заключенных. — У нас тут не Вимана! У нас здесь "оборванцев" нет! У нас все заключенные ходят в одинаковой форме. Это там у вас дикие нравы и варварские обычаи. Я слышал будто бы у вас там, в тюрьмах есть свои "бандиты", "воры", "бродяги" и прочие категории. Это в виманских тюрьмах ты мог "оборванцем" прожить и не работать. А у нас цивилизованное общество! У нас за такое голову оторвут или на кол посадят... Так что переодевайся и живи по нашим законам! Забудь свои варварские обычаи! Если жить, конечно, хочешь... — Богумир встал и, забрав табуретку, ушел.

* * *

Политическим строем в Гардарике была полная демократия. Правили здесь князья, которых выбирало народное вече. И это вече могло в любой момент изгнать одного князя, и призвать другого. Не зря ведь демократия это власть избирателя! А избирателем в княжестве мог стать любой взрослый мужчина, проживающий здесь с рождения и имеющий взрослых сыновей. Причем эти сыновья должны были быть достойными членами общества. Если хотя бы один сын становился преступником, то права голоса избирателя лишали.

Новгородская вечевая республика жила в духе демократии и по правилам двойных стандартов. Новгородцам можно было все! А все остальное человечество считалось варварами и дикарями, которые спят и видят, как станут новгородцами.

И вот в этом центре вселенной появился я! Шпион, не знающий местных языков, при этом не скромный и послушный, а наглец, требующий какой-то мифической справедливости. Коварный захватчик чужих тел, и оскорбитель купцов, и вообще вражья морда! Личность самим своим существованием расшатывающая устои демократии.

И при всем при этом новгородцы отнюдь не дураки! Они прекрасно понимали абсурдность обвинений. Да и вятский купец третьей гильдии авторитетом здесь не являлся, а его сыновья хоть и доросли до второй гильдии, но считались пришлыми. И выдвинь они обвинения местному жителю, платили бы они ему виру! Но я-то местным не был! Я здесь был транзитником, и недолго думая, всего пять дней, меня решили отправить в конечный пункт назначения. В Вятскую республику. Там меня ожидала такая же демократия, но немного другого разлива. Как говорится: труба пониже, дым пожиже.

Истинных причин этого решения мне не объяснили. И я предположил, что новгородцы просто посчитали, что сидя в одиночной камере, я объедаю местных заключенных и незаконно занимаю их жилплощадь. Как бы то ни было, пришел уже знакомый мне десятник Богумир, витиеватым языком объяснил, что их Новгородская республика не резиновая! И на следующее утро в карете без окон, меня часа три катали по наверняка живописным окрестностям, потом вежливо пересадили в большой колесный самоход.

Это средство передвижения оказалось предусмотрительно разделено на два отсека толстой решеткой. Закрыв меня за решеткой, конвойные стражники еще полдня где-то шлялись, и что-то грузили в свою часть этого вагонзака. "Перевозчик" сидящий толи для пригляда за мной, толи охраняющий эти баулы с конвойными о чем-то громко ругался. Я ничего не понимал, но на всякий случай сделал недовольное лицо и, хмуря брови, все время ругал этого сурового мужика на виманском языке.

Ехали мы две недели! На некоторых разъездах стояли несколько часов, на других день или два. Конвойные вовсю торговали с местными, превратив скучное этапирование заключенного в веселый и прибыльный торговый вояж. Пользуясь натренированной на Вимане идеальной памятью, я легко выучил местные ругательства и несколько приличных слов.

Город Вятка оказался абсолютно не готов к встрече героев! Нас здесь не ждали! И откровенно говоря, я и сам оказался не готов к встрече с городом. Сначала я и не понял, что мы приехали. В моей половине вагона, окон не было, а в другие окна мне было видно шиш да маленько. Ну, куда-то приехали, стоим в очередном тупике. Стоим и стоим. Оба конвойных прихватив по баулу ушли. Водила трамвая, которого местные с придыханием называют "перевозчик", с гордым видом встал перед решеткой, подняв руку, вверх покрутил вокруг себя, приговаривая: "Вятка, Вятка", потыкал рукой в мою сторону: "вятич, вятич". И пошел варить еду. И как понять эту пантомиму? Я себя вятичем никогда не считал! Значит, человек что-то путает. Логично? Еще как! Тем более что в обед конвойные пришли как обычно, поели, оставили свои мешки, прихватили другие и ушли.

На следующий день все повторилось. Только к вечеру пришел еще один пузатый низкорослый мужичек в форме стражников. Посидел, разговаривая с перевозчиком, они слегка поругались. Новгородец тыкал в местного стражника рукой, приговаривая: "Вятка, вятич". Местный смеялся, и крутил головой, повторяя на все лады: "Вячка, вячич. Калын-калын". Дождался конвойных, поругался еще и с ними. В их общей ругани скороговоркой я уже вообще ничего не понял.

И только на следующий день, перед обедом в самоход вошла тройка бравых стражников, один из которых хоть и плохо, но умел говорить на общем языке магов. И оказался он местным десятником городской стражи. Выглядел он как типичный азиат. Он мне и объяснил, что сами они называют город Калын, русичи называют город Вячка, а все остальные говорят Вятка.

Убедившись таким образом, что мы приехали правильно, я спросил:

— И что дальше?

Десятник скорчил непонятную рожу, и спросил уже у меня:

— А вы че приехали-то?

— Не могу знать! — пожал я плечами, — Вышел из портала, упал, ничего не помню, очнулся здесь!

Поговорив с перевозчиком, десятник задал мне очередной вопрос:

— Ты, наш шпион? Или, ты, у нас шпионить будешь?

— Я не шпион! И шпионить не собираюсь!

Пока он снова разговаривал уже на повышенных тонах с перевозчиком, пришли конвойные новгородцы обедать. И снова все пошло по вчерашнему сценарию: общая ругань, угрожающие жесты, оскорбления...

Закончилось поздним общим обедом, все кроме меня, выпили чего-то хмельного и успокоились. К вечеру заглянул уже сотник городской стражи. Говорил на общем языке магов хорошо, почти как я. Этот образованный и без сомнений культурный человек и попытался объяснить мне ситуацию:

— Род Валин большой и слово кого-то из этого рода вес имеет. При этом Дарен Валин купец несерьезный, и его слово очень легковесное, но и совсем от него отмахнуться нельзя... — сделал сотник длинную паузу, — Про тебя нам ничего не известно! И что с тобой делать непонятно... — он сделал еще одну паузу, — Дарен полгода назад уехал к сыновьям в Новгород. Тебя новгородцы на месте освободить должны были. А раз они этого не сделали, то значит, есть за тобой вина какая-то. А в деле об этом ничего не сказано! Надо ждать пока Дарен вернется...

Я настолько сильно удивился этому абсурду, что просто тупо спросил:

— А если он не вернется? Жить там останется или просто помрет? Человек-то он пожилой, всякое случиться может.

— Тогда как князь решит!

— Так зачем время зря терять, сразу надо к князю обратиться! — подсказал я очевидное решение.

— Сейчас его в городе нет, когда вернется неизвестно...

— Ну, вот! — обрадовался я, — Сразу видно, что князь у вас человек занятой! Хороший значит князь! Да и другие люди здесь хорошие! Не то, что новгородцы. Вот как только мы сюда приехали, я сразу понял, что здесь все будет хорошо! Да и, ты, хороший и добрый человек! Я это сразу понял. Вот как ты в самоход вошел, я и подумал: ну, думаю, вот наконец-то хороший человек пришел. Вот как тебя зовут?

— Вячко!

— Вот скажи мне, Вячко, а когда князь занят или в отлучке, кто дела ведет?

— Боярин! Данияр Шохов. Думаешь, к нему обратится? Так-то можно и попробовать... — задумался Вячко надолго.

На следующий день после обеда меня в закрытой карете доставили в местные казармы городской стражи. Провели в кабинет. На лавках у стен сидела пара босоногих мальчишек лет двенадцати в крестьянской одежде. За столом сидел чернобородый плечистый мужчина в непонятной мне сходу одежде. Обычная красная рубаха, сверху что-то вроде кожаного жилета зашнурованного по бокам. Причем жилет так сильно искрит в истинном зрении, что в глазах рябит.

— Я, Данияр Шохов. — сидящий за столом представился сам и кивнул мне на табурет стоящий посередине кабинета. — Садись и рассказывай!

Присев на табуретку я глубоко вдохнул и представился:

— Я, Всемир Валин...

И я в очередной раз поведал все свои приключения в этом мире с самого начала.

— Вот, ты, говоришь, что тебя освободили, а когда ты на обмен согласился, оковы снова одели. А зачем, ты, согласился? Тебе что в Вимане на воле плохо было что ли?

— Да не то, чтоб совсем плохо. — пожал я плечами, — Я там все-таки личным учеником артефактора при тюрьме устроился. Прикинул, что на оплату школы мне там лет сорок копить надо! Долго. Узнал у мастера, что здесь у вас в школу поступить проще. И артефакторы у вас отрабатывают после обучения. — сделал я паузу, — На Вимане с этим сложнее. Вот и прикинул, отучусь у вас в начальной школе. Отработаю. Заработаю на среднюю школу в Бивалии и поеду учиться туда. У них школы артефакторов сильнее считаются. Ну, вот я и согласился на этот обмен. Так-то я не собирался в род Валин входить! Хотел объяснить им все по-хорошему, по-людски. А оно вон как вышло...

— И вещи говоришь, все у тебя отобрали... — протянул боярин.

— Отобрали! — кивнул я, — Даже хаси отобрали! Я всю дорогу у стражников просил, чтоб хоть пару веточек с дерева мне принесли. Так они толи не поняли, толи вид делали, что не поняли. В насмешку.

— Что делать умеешь? Как теперь на школу зарабатывать станешь?

— Накопители заряжать умею. Сначала в школе устроюсь работать. — пожал я плечами, — В крайнем случае, лесорубом пойду. Разбойничать на дорогах не собираюсь.

— Разберемся... — боярин тяжело вздохнул, — Пока тебя в долговой тюрьме примут. Не в боярскую же тебя селить! Поживешь там, пока язык наш выучишь...

* * *

Долговая тюрьма была буквально за стеной казарм стражи. И провели меня туда стражники через калитку. Каменное здание по стилю от казармы ничем не отличалось, просто в нем не было окон. Оформили меня в канцелярии с формулировкой: "гость до особого распоряжения". Когда писарь, говоривший на общем языке без акцента, перевел мне этот момент, я такой формулировке удивился, но возмущаться не стал.

После канцелярии уже тюремщик сначала отвел меня в подвал. Общего языка магов тюремщики не знали, и, обращаясь ко мне, корчили рожи, повышали голос и больше объяснялись знаками. Измерили мою "магическую емкость". Оказалось, что она немного увеличилась и составляет целых 175 эрок. Местный маг жизни был выпускником начальной школы, и он язык магов знал. Хоть и говорил с тяжелым акцентом. С гордостью он похвастал своим рангом — целитель! Работы у него не было, и мы сидели до позднего вечера, общаясь о местном быте.

И за эти несколько часов, я словно заново "открыл" для себя магический мир Тартария. В самом низу были, как и везде простые люди, почти все они умели читать, но грамотными не считались. И никто из них не проходил магическую инициацию! Они умели пользоваться амулетами и артефактами, но и только! Самостоятельно заряжать артефакты они не умели. И только такой порядок устраивал все остальные сословия! Стоило человеку пройти "второе пробуждение" и его, так или иначе, отправляли в школу магии.

Восемь из десяти школ магии были боевой направленности и выпускали боевиков. Выпускники начальной школы боевой магии становились сразу сотниками. Подчинялись им простые воины. Само собой, устроено там все было сложно, и были свои градации, но в упрощенной схеме выглядело именно так: окончил начальную школу — получи воинское звание боярич, и должность сотник. Окончил среднюю школу — получи повышение в звании до боярина, и должность тысячник. Само собой, на всю эту орду бояричей и бояр, никаких воинов бы не хватило. Поэтому в реальности никакими сотнями и тысячами они не командовали. Просто получали зарплату согласно должности сотника или тысячника, а на самом деле могли, и городской склад портянок охранять и дороги патрулировать, выискивая лесные банды. После высшей школы — выпускникам получившим "именной указ" давали звание княжич, но зарплату они получали по прежнему должностному окладу тысячника.

И этот порядок устраивал правящие роды настоящих князей и ханов! Конкуренции они не боялись просто потому, что девяносто восемь процентов выпускников школ боевой магии, отправлялась во Внешние миры наемниками. И за каждого такого наемника правящий род получал плату, от Гильдии наемников...

То есть если отбросить рекламную шелуху о "романтике Внешних миров" и "рисковой но благородной судьбе наемника", то правители фактически продавали подданных Внешним мирам. Руководствуясь принципом — бабы еще нарожают.

Реальная власть над миром Финвала-Тартария уже давно была у Внешних миров. Именно их наместники решали, какой род будет правящим в том или ином княжестве. Маги Внешних миров составляли учебные программы для школ, устанавливали границы княжеств, и все остальные законы диктовали внешники! Земляне сказали бы, что это обычный оккупационный режим. Тонкость в том, что военной оккупации как таковой не было, просто все правящие рода были повязаны с династиями "внешников" через договорные браки.

Информация эта частично противоречила тому, что мне рассказывали маги на Вимане, я это заметил и запомнил. Выяснять истину я не торопился.

В долговой тюрьме до сего дня было всего семь заключенных способных заряжать накопители, со мной стало восемь. Все остальные сидельцы этого не умели или говорили, что не умели. Не сдавая свою энергию погасить задолженность, они не могли, и соответственно сидеть им приходилось до тех пор, пока кто-нибудь не погасит их долги. Кормить их должны были родственники или знакомые. А если кто-то помрет с голоду, так и хрен бы с ним! Нечего было в долги влезать...

Все кто мог заряжать накопители могли выкупиться сами, рассчитываясь собственной энергией. Мне, например, выставили счет: проживание плюс питание 500 эрок за сутки. Чтоб слить столько энергии в накопитель, мне предстояло напрягаться часов пять.

И тут в моей памяти вспыхнуло воспоминание, как на Вимане начальник тюрьмы определил мне норму в 1250 эрок в сутки. А следом за этим воспоминанием уцепилось то, как во время обучения в лесу, Шлок проговорился, что он за час может слить в накопитель 2.000 эрок чистой энергии эфира. Так что он бы тут суточную норму за 15 минут мог зарядить в местный накопитель...