Виманец

— Очир Удвал. — представился новичок.

И все присутствующие тут же решили что он китаец. А может и китайский шпион — это уже как князь решит. Очир от сомнительной чести отказывался, и доказывал, что коренной пермяк, в Китае ни разу не был! Да он и китайцев никогда в жизни ни видел...

Но раз люди решили что китаец, то китаец! Люди зря не скажут, тем более, если эти люди работают в тюремной канцелярии...

Очир оказался ушлым малым. У себя дома он отучился в младшей ремесленной школе магии земли, на факультете природников. В Пермском княжестве, как и везде в Гардарике, выпускники ремесленных школ воинский чин не получали. Они получали ремесленный чин подмастерье и записывались ремесленниками в третье сословие. Служить в наемниках Очир не хотел, сидеть в деревне призывая дожди или наоборот, разгоняя облака, ему быстро наскучило. И стал он купцом четвертой гильдии, а это уже второе сословие. Причем четвертая гильдия считается самой низшей гильдией купцов, хотя в документах есть еще и пятая гильдия — уличные торговцы, но их "настоящие" купцы считают "подлым сословием". Четвертая гильдия купцов торгует только в лавках, и только в своих княжествах. И поэтому Очир вступил в караван простым извозчиком. А его товары в других княжествах продавали купцы третьей гильдии. И как он мне объяснил, это было нормальным явлением. А еще он мне дал полный расклад по их гильдиям — купцы второй гильдии могли торговать уже с другими континентами. А первая гильдия открывала доступ к порталам во Внешние миры.

Как и любой маг, Очир легко заряжал накопитель на 500 эрок, рассчитываясь за тюремное гостеприимство. На второй день он уже договорился с тюремщиками, и начал заряжать накопители на продажу.

В свободное время травил байки о городах, которые повидал за свои 157 лет жизни.

* * *

В Вятку в очередной раз приехал князь, и я, нацепив кандалы, ночевал на нижнем ярусе. Коротая вечер, мы с Очиром играли в шагранхан, но доиграть нам не дали. В камеру вошел надзиратель и сообщил, что в городе появился, Дарен Валин с сыновьями, и завтра состоится суд по моему делу! А заодно князь решит, что делать с Очиром.

— Плохо дело! — покачал головой Очир, когда тюремщик ушел. — Не верю я в княжий суд. И, ты, не верь! Вот если б бояре суд вели, тогда дело другое. А князьям да ханам верить последнее дело... — он надолго замолчал. А потом встряхнул головой и с решительным выражением лица заявил: — Вот что, брат-шпион! — он усмехнулся, — Если выйдешь, завтра на волю, то беги в вольные города или на заповедные земли! Ну, а если сюда вернешься, и если меня живым оставят, то научу я тебя "грахью" плести! Не так как в школах учат, а как предки наши учились. Это не совсем магия, это псионика. И это мое родовое уменье, так что и запрета касты я не нарушу. Ну, а если врозь наши пути разойдутся, то добивайся, чтоб тебя именно родовым техникам научили. Хоть вон Варна или Колояр. Они тебя за равного принимают, вот пусть своими родовыми техниками и поделятся. От них не убудет, а тебе может жизнь спасет... — еще немного помолчав, Очир встал, — Пойду к себе, готовиться буду...

* * *

На площадь перед деловой резиденцией князя нас доставили сразу после завтрака, в самокате, сделанном в виде закрытой кареты. По прибытии на место стражники, открыв дверь, разрешили выйти размяться. Пасмурное и ветреное утро к прогулкам не располагало, и я остался сидеть, глядя в открытую дверь на пустую площадь.

Зима вроде бы закончилась, да и не было тут настоящей зимы. Пару месяцев висела низкая облачность, просыпаясь на землю ледяным дождем со снегом. По ночам лужи покрывались ледяной корочкой, которая к обеду таяла. Вот и вся местная зима, по слухам, здесь даже медведи в зимнюю спячку не впадают. Деревья и кусты, облетевшие осенью, до сих пор так и стояли с голыми ветками, при этом местами уже пробивалась зеленая трава, и периодически появлялись бабочки-однодневки. Потом на неделю-другую вновь налетали тучи, неся ледяные дожди или снег. Но люди утверждали, что уже идет весна, а людям надо верить...

— Знаешь, как почта работает? — нервно спросил у меня обычно спокойный Очир.

— Нет. — покачал я головой — Писать мне некому, я и не интересовался.

И он, скрывая настроение за болтовней, начал мне объяснять про работу почты. Я слушал его болтовню, вполуха, изредка кивая и наблюдая за площадью.

Площадь окружали только трехэтажные дома бояр. Ситуация с архитектурой и градостроительством в этом мире, на мой взгляд землянина-горожанина казалась забавной.

Простым горожанам в Вятке разрешалось строить только одноэтажные дома. Почетным горожанам разрешалось сделать еще пару комнат на чердаке, называют их светелками. И за этим следят бдительные соседи! Если кто-то сделает такую комнату не по чину, то уже через несколько дней соберется вся улица, позовут городскую стражу и развалят дом, да еще и камни с кирпичами растащат-раскидают по всей улице. Приговаривая: чтоб другим неповадно было!

Купцам разрешается строить двухэтажные дома. А купцы второй гильдии, делают себе комнаты на чердаке — светлицы. Все остальные купцы им завидуют, и бдительно следят, чтоб кто-то из купцов третьей гильдии такую вольность себе не позволил! И стоит только купцу опуститься из второй гильдии в третью, в тот же день собратья негоцианты соберут сход, вызовут стражу, кинут в толпу горожан пару ведер медяшек — и все! В тот же день дом купца стражники развалят магией, а камень и кирпич, простые горожане унесут на строительство дорог! И городская стража проследит за этим, приговаривая: всяк сверчок знай свой шесток! Самые хитрые купцы в первой гильдии — им разрешено устраивать подвалы на два яруса.

Само собой, бояре строят трехэтажные дома! А княжичи еще и чердаки обживают, словно им трех этажей не хватает. Причем в горизонтальной плоскости никаких ограничений нет. Можно домик площадью в гектар поставить. Бояре следят друг за другом ничуть не меньше чем простые горожане. И если простой боярин у себя на чердаке голубятню или зимний сад устроить только попробует...

В отличие от простого люда, бояре шумных публичных сборищ не устраивают. Собирают свою боярскую сходку, толкуют меж собой по-боярски, зарвавшегося могут и разбоярить... Дома в таком случае не ломают, а сжигают. И оберегая честь сословия, слухи пускают, мол, случайный пожар. Народ-то все понимает, но благоразумно скрывает злую радость...

Первыми на площади появились мальчишки. Немного погодя их куда-то погнали толпой, а обратно они начали выкатывать колоды. На земных рынках, на таких колодах мясо рубят. И это действо меня уже насторожило. Поставив эти плахи с одной стороны площади, на другую сторону подростки стали таскать лавки. И тут у меня в голове возникла ассоциация с утром стрелецкой казни. Соберут зрителей, пригонят пару десятков заключенных и отрубят головы на потеху публике! Заметив мое беспокойство, Очир объяснил:

— Да нет! Эти пеньки не для нас, а для бояр поставили! Они же воины, вот и сядут, как будто они в походе отдохнуть присели. Суровые городские воины... — Очир сплюнул в открытую дверь, — Где они были, когда наш обоз возле города грабили? Вот там бы в лесу они разбойников судили. Сразу после боя на пеньках сидя! Я бы им сам с удовольствием пеньки сделал, да парчой застелил! А тут... — он вздохнул и махнул рукой, — А лавки это для купцов поставили, им на пеньках сидеть не по чину. Остальные вообще стоять останутся.

— Ясно. — кивнул я, — А не маловато пеньков? Вроде говорили, что в городе около пятисот бояр живет.

— Так сюда не все соберутся. — успокоил меня Очир. — Кому пенька не хватит, те верхом на конях сидеть будут.

Постепенно народ, жаждущий зрелищ, начал собираться. Потом начали съезжаться бояре, отдав поводья подросткам, они собирались в небольшие компании и что-то весело обсуждали. Ближе к обеду и князь прибыл.

Я-то грешным делом думал, что он с утра в резиденции трудится. О благе народном радеет, а он прискакал со стороны княжьих палат со своей свитой, небрежно бросил повод подростку и, пройдя через площадь, сел на самый большой пенек.

За его спиной сразу начали рассаживаться остальные бояре.

Первым, видать для разогрева публики, вызвали Очира. Выслушали его версию событий. Послушали, что скажут боярин и дорожная стража. Князь подумал пару минут и решил, что Очир невиновен!

Народ возликовал! И это понятно. Ведь если потерпевшего признали невиновным, то это однозначно справедливое решение. Однако в этом деле оказалось не все так просто и гладко. Очира никто из местных жителей не знал, поручиться за него оказалось не кому. Поэтому князь решил вызвать представителей Пермского княжества для опознания. А чтоб Очир Удвал не бродяжничал и не побирался, страдая от нужды, князь решил поселить его пока в боярской тюрьме...

Народ возликовал пуще прежнего! Ай, да князь! Заботится, чтоб в их княжестве бродяг не было! Слава! Слава князю Драгомиру!

И, удачно подгадав момент, объявили мой выход.

Встал я лицом к боярам, а к купечеству задом. Простой народ любовался на мой профиль. Метрах в пяти от меня встал Дарен Валин.

Хитрый купец сначала покрутился во все стороны, представляясь публике, и напоминая свои заслуги перед городом и княжеством. Зачем-то рассказал о сыновьях, толи похвастать решил, толи это местный обычай такой. Я этого захода Дарена так и не понял. Но публика слегка завелась! Постепенно он добрался и до сути дела. Поведал, как страдал без внука, все глаза проглядел, все слезы выплакал... А как коварные виманцы лишили его внука, засунув в его тело чужака! Но Дарен и тут не сплоховал, как только увидел меня, то сразу понял, что я лютый враг демократии, и собираюсь заняться шпионажем и подрывной деятельностью в их славном княжестве!

Слушая этого человека и наблюдая за зрителями, я понял, что они ему почему-то верят. Хотя следует признать, что Дарену сейчас поверил бы и сам Станиславский, не то, что простой народ. Тем более что, завершая речь, он сообщил, что провел свое расследование, потратился на подкуп и узнал, что на реке Горша нет тюрьмы для магов! Откуда я якобы прибыл. На реке Горша у виманцев есть только центр особой войсковой подготовки...

И это его заявление стало для меня настоящим шоком!

После купца выступил десятник княжьей стражи. Сообщил князю, боярам и горожанам, что в тюрьме я вел себя хорошо! Правил не нарушал, бежать не пытался, расплачивался, заряжая тюремные накопители. Избытки личной энергии продавал, подкармливая "лаптей". Народ это оценил. Потом местный чекист сообщил, что за эти месяцы я 17 раз посетил "дом утех", заглянул в 65 торговых лавок, где вел продолжительные беседы с ремесленниками, но технических новинок из техно-слоя никому делать не предлагал! Агитацией не занимался, а расспрашивал о школах магии.

И когда он, завершив свой отчет, скрылся среди бояр, настал и мой черед проявить красноречие.

— Этот купец Дарен Валин меня оклеветал! — проорал я, указав рукой на "дедушку". — Он не привел ни одного факта того что я преступил закон! Да я чужак, но это не нарушает закон! Он говорит: что заподозрил во мне шпиона! И что? А я скажу, что заподозрил его в том, что он хочет поджечь княжий терем и отравить все колодцы! И что, вы, его схватите и отправите в тюрьму? Нет! Я к вам приехал учиться в школе ремесленной магии на артефактора! Этот человек, — я снова ткнул рукой в сторону Дарена, — сказал, что я прибыл из какого-то центра войсковой подготовки! Все это слышали? Он наврал, глядя вам всем в глаза! — я повернулся лицом к простому народу и, повысив голос до предела начал кричать, обводя взглядом лица, — А если не соврал, то утаил от вас часть правды! Окрестные жители называют город Колын. Вы зовете город Вячка. Русичи называют город Вятка. Один город с тремя названиями! Вот и этот купец изворачивается, называя мою Горшу войсковым центром! Думает облапошить вас, выдав меня за шпиона! А ведь у меня были с собой документы, подтверждающие мою правду! Но по его навету новгородцы их у меня отобрали и отдали ему! И все это он затеял из-за моих личных вещей! Новгородцы ему все мои артефакты передали, а сразу после этого он меня от своего рода Валин отрезал! Он просто не знал или ему не сказали, что в сопроводительных документах это все описано! Документы эти были переданы в княжью стражу! Пусть купец вернет мои личные вещи. И я вам всем покажу эти документы. Или пусть здесь и сейчас, перед всем честным народом, зачитают опись артефактов, которые он получил, оклеветав меня! Новгородцы там и свою цену поставили...

И тот же десятник, после жеста явно недовольного князя зачитал список. Простой народ впечатлился, и сразу поверил мне! И не только простой народ, купцы также сразу поверили в то, что Дарен, хапнул мои артефакты! В описи ведь не было ни слова о личной привязке. Да и бояре, услышав об экономической подоплеке, сразу оживленно заговорили между собой.

Десятник на этом не остановился, а зачитал и перевел с общего языка магов на местный справку тюрьмы на Горше с подписью начальника тюрьмы Дулама.

Князь подумал пару минут и решил, что я невиновен! Пока народ ликовал, с меня сняли антимагические оковы, оставив кандалы. После чего князь решил, что Дарен Валин должен выплатить мне до заката виру в одну серебряную монету Внешних миров. Если не успеет, то после заката мне заплатит казна княжества. А с Дарена взыщет две серебряных монеты Внешних миров. Народ возликовал вторично! Но на этом праздник не закончился. Князь решил, что раз уж я приехал учиться на артефактора, то должен учиться на артефактора в школе боевой магии.

И я перед всем честным народом отказался от такой высокой чести! Я собирался в ремесленную школу.

— Чужак! Шпион ты или не шпион, ты, нам здесь не нужен! Отучишься в нашей школе, вступишь в наемники и уйдешь во Внешние миры! Нечего чужакам в Тартарии делать! Подумай и соглашайся! А чтоб думал быстрее, тебя переведут в боярскую тюрьму!

И пока ликующий народ славил князя, он встал с пенька и отвернулся от народа, повернувшись к боярам, показывая, что суд окончен.

— Слышь, Очир, а как же маги ментальщики? На Вимане говорили, что на дознании и суде обязательно ментальщики должны быть. — спросил я сев в карету.

— А зачем они нужны? — удивился Очир, — У тебя и без ментальщиков всем все ясно. Только непонятно зачем купец это затеял? И вообще все знают, что против чужака ментальщики бесполезны. У меня тоже все чисто. Кабы бояре нас судили, мы бы сейчас с тобой уже из города уходили. А так... — Очир печально махнул рукой. — Но ничего! Мы и из боярской тюрьмы сбежим! Лишь бы на тебя там снова оковы не надели. Ты, главное силу там свою не показывай, заряжай накопители подольше. Пусть тебя слабым считают. Я тебя "грахью" плести научу. Сделаешь пару артефактов простеньких, снимешь с меня оковы, и сбежим в Пермь!..

* * *

После суда нас отвезли в показавшуюся мне вдруг родной, долговую тюрьму. Сегодня мы должны были переночевать здесь — собрать вещи, попрощаться. Расчувствовавшись, я сбегал на кухню к Варне, прабабушка, выглядящая девушкой, чуть не заплакала, услышав о приговоре. Я деликатно сделал вид, что не заметил её минутной слабости, взял из своего кошеля десяток медяшек, метнулся в канцелярию и попросил содействия — купить для меня разной мелочи, включая три бочонка красного вина.