Истинная история Итачи. Книга яркого света

Масаши Кишимото, Яно Такаши

ИСТИННАЯ ИСТОРИЯ ИТАЧИ: КНИГА ЯРКОГО СВЕТА

Перевод: Эпсилон Тукана

ГЛАВА 1

Птенец темной ночью все еще не покинул гнездо

1

Учиха Итачи очень четко помнил момент, когда к нему пришло осознание, что он за человек.

В тот день лил дождь. Итачи только исполнилось четыре года. Ливень нещадно хлестал его крошечное тело. Под тяжестью капель едва ли удавалось разлепить глаза. Отец стоял рядом, но даже не пытался его утешить, а Итачи и не желал этого.

— Запомни, это — поле битвы, — могучие слова отца пробились сквозь шум дождя и проникли в самое сердце Итачи.

Поле битвы...

Немного не то слово, которое стоит запечатлеть в памяти четырехлетнему мальчику. Развернувшееся перед ним жуткое зрелище было вовсе не предназначено для детских глаз.

Тела, тела, тела...

Горы мертвых тел покуда хватало взгляда. Окоченевшие трупы с искаженными агонией лицами.

— Через несколько лет ты тоже станешь шиноби. Даже если эта война закончится, реальность мира шиноби останется прежней. И тебе предстоит стать частью этого мира.

Жесткий голос отца отзывался в ушах. Итачи слушал, терпел и пытался сохранить самообладание. Если бы он позволил себе расслабиться, в то же мгновение из глаз бы хлынули слезы. Не от страха или грусти, нет. Внутри клубились чувства, которые невозможно было описать словами. Итачи и сам не знал, откуда взялась эта невыносимая теснота в груди.

Он стоял под проливным дождем. Мог заплакать, отец бы не заметил. И тем не менее Итачи не хотел этого. Словно понимал, что, дав волю чувствам, он лишится чего-то критически важного в своей будущей жизни шиноби. Итачи отчаянно сопротивлялся подступавшим к горлу рыданиям, но слезы сами потекли по мокрым щекам.

Люди с протекторами Конохи, шиноби других стран. Земля была устлана бесчисленным множеством мертвых тел, и для них больше не существовало государственных границ. Они боролись, стонали, корчились, но никто из них не сумел избежать собственной смерти. Все эти лица, полные страдания, были одинаковы, вне зависимости от того, из какой страны происходили шиноби. Никто из них не хотел умирать, а сейчас все они были мертвы. Почему?

Из-за войны.

— Отец, — Итачи услышал собственный голос и понял, что весь дрожит. Не от ледяного дождя, не из страха перед трупами. Он дрожал от ярости. — Зачем ты привел меня сюда...

Отец молчал некоторое время и наконец заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты умный ребенок.

Итачи глядел на погибших воинов и ждал продолжения. Он почувствовал тепло на макушке: ладонь отца мягко легла ему на голову.

— Я хотел показать тебе реальность.

Итачи яростно пытался отыскать в памяти значение слова "реальность". Ему было всего лишь четыре. Он не видел разницы между реальностью и выдумкой. Тем не менее, он прекрасно понял, что хотел сказать ему отец.

— Это мир, в котором я живу...

— Верно, Итачи. Шиноби — это те, кто сражается. Всегда помни о том, что видел сегодня.

Голос отца заставил Итачи шире раскрыть глаза. Он запечатлел в памяти лежащую перед ним жуткую картину, чтобы больше никогда не забыть ее.

Позади глаз запекло. В них шевельнулось что-то теплое и совсем непохожее на слезы. Дикая волна силы, хлынувшая к сетчатке, была настолько пугающей, что Итачи невольно зажмурился. Стоило ему сделать это, как волна медленно отступила и рассеялась где-то в голове.

Он отрывисто дышал, сердце бешено колотилось. Сделав глубокий вдох, он открыл глаза. Адский мир перед ним не изменился.

Итачи прижал ладонь к груди. Ему показалось, что если он отдастся этой дремлющей в глазах силе, то перестанет быть собой.

— Что случилось?

Вместо ответа Итачи внимательно всматривался в ужасную картину. Ему предстояло жить в аду, но он не собирался покорно принимать этот факт и сидеть сложа руки.

Я все изменю.

Какой бы ни была причина, пытаться решить проблемы насилием было ошибкой. Если мир таков, то он обязан был измениться.

Эта вера стала основой человека, отныне известного как Учиха Итачи.

Итачи запомнил этот день навсегда.

* * *

Через несколько недель после того, как Итачи обрел смысл своего существования, Великая Война, унесшая жизни многих шиноби из каждой страны, наконец закончилась. Главные агрессоры — Конохагакуре и Ивагакуре — заключили перемирие, а столкновение это впоследствии получило название Третьей Мировой Войны Шиноби.

Несмотря на то, что война была в целом благоприятной для Конохи, Хирузен, Третий Хокаге, положил конец сражениям с беспрецедентным предложением не требовать от Ивагакуре каких-либо репараций. Сторонники войны осуждали это решение, считая его проявлением слабости, и, чтобы удержать недовольство в деревне под контролем, Хирузен решил оставить пост Хокаге. Это привело к выборам нового лидера, и Четвертым Хокаге стал герой Великой Войны, Намиказе Минато. После отставки Третьего деревня стала понемногу восстанавливаться от смятений войны.

У Итачи была четкая цель: "Стать лучшим шиноби из когда-либо существовавших и прекратить войны во всем мире". Взрослые посмеялись бы над такой грандиозной мечтой, но для четырехлетнего Итачи она была драгоценной и незаменимой. Для начала ему предстояло изучить азы ниндзюцу в академии, сдать экзамены и официально стать шиноби. Итачи еще не зачислили в академию, но он хотел стать шиноби как можно скорее, поэтому тренировался самостоятельно.

— Я дома.

Итачи тихо разулся в прихожей и неспешно двинулся по коридору.

— Как прошел день? — окликнула его мать Микото, когда он проходил мимо кухни. Мама носила под сердцем ребенка.

Кто же родится: маленький братик или сестра?

В любом случае, это было бы ему в новинку.

— Ты снова тренировался один?

— Да.

Ответ прозвучал слишком взросло для четырехлетнего сына. Микото обернулась, обнимая круглый живот и пожала плечами.

— Отец у себя?

— Да, он там, но сейчас он немного... — ответила мать, но Итачи уже шагнул к отцовской комнате.

Во время тренировки у него появился вопрос про то, как держать кунаи, и он хотел получить ответ прямо сейчас.

— Почему Четвертым стал этот Минато?!

Заслышав свирепый голос по ту сторону раздвижной двери Итачи остановился.

— Ты не знаешь, кто может слушать, — спокойно произнес отец. — Говори тише, Яширо.

— Но я просто не понимаю. Единственным кандидатом на место Четвертого, помимо Минато, выдвинули Орочимару-сама! Почему никто не предложил на пост Хокаге вашу кандидатуру, Фугаку-сама? — негодовал человек по имени Яширо.

В воображении Итачи всплыло лицо Яширо: узкие глаза, короткие серые волосы... Он считался подчиненным отца, хоть и был старше него.

— Яширо-сан прав. Я тоже не могу понять этого, — произнес другой голос.

— Инаби... — отец назвал говорившего по имени.

Учиха Инаби был одним из лучших шиноби Военной Полиции Конохи. Его отличительной чертой были длинные черные волосы, а сам он также служил подчиненным отца Итачи.

— Шиноби других стран дрожали при упоминании Злого Глаза Фугаку во время Великой Войны.

— Глава Военной Полиции Конохи — вот моя должность в деревне.

— Есть слухи, что это все план правящей верхушки! — воскликнул Яширо. — Они не хотят, чтобы клан Учиха пришел к власти. Они ничего не сказали деревне о ваших подвигах на Великой Войне, Фугаку-сама! И поэтому все лавры достались Минато, одному из Легендарной Троицы, и даже Хатаке Какаши, который владеет шаринганом, принадлежащим нашему клану. Если люди поднимают шум вокруг Минато и Какаши, тогда ваше имя тоже...

— Довольно, — властный голос Фугаку оборвал Яширо. — Мой сын слушает.

Итачи поморщился.

— Чего ты хочешь, Итачи?

Он заметил... Как я неопытен...

Итачи стиснул зубы. Теперь ничего не оставалось, кроме как приоткрыть раздвижную дверь и показаться отцу. В комнате было четверо людей: его отец — Фугаку, Яширо, Инаби и еще один мужчина с точкой на лбу — подчиненный отца, Учиха Текка.

— Что такое?

— Я хотел спросить тебя про сюрикендзюцу.

— Сейчас я занят. Спросишь позже.

— Понял, — ответил Итачи и быстро задвинул створку двери.

В последний момент, когда дверь была почти закрыта, багровый свет вспыхнул в глазах четырех мужчин. Шаринган. Кеккей генкай — улучшенный геном, передающийся из поколения в поколение в клане Учиха.

Возвращаясь к себе, Итачи вспомнил атмосферу, царящую в комнате отца. И по какой-то причине в памяти ожила жуткая картина поля битвы — зрелище ада, переполненного злобой и ненавистью.

"О чем думает отец..." — прошептал Итачи, но некому было ответить на его вопрос.

2

Пять лет.

Итачи совершенно не заботился о своем дне рождения. Это ежегодное событие было всего лишь километровым столбом, ничем более. Однообразный и будничный, или же полный впечатлений и опыта, год все равно был просто годом. Даже если цифра, обозначающая его возраст, стала на единицу больше, это отнюдь не говорило о каких-либо изменениях.

Что было действительно важно, так это ежедневные тренировки — шаг за шагом, непрерывное движение вперед, к своей мечте. Но в этом году случилось нечто знаменательное, всколыхнувшее и навсегда изменившее душу Итачи. Это нечто находилось сейчас у него перед глазами.

— Ну что? — спросила Микото, лежа в постели.

Итачи не ответил. Он сел, поджав ноги под себя, и уставился на создание, лежащее прямо перед его коленями.

Крохотный новорожденный малыш блуждал невидящими глазами вокруг пустого места и пытался осознать, что с ним происходит. Итачи осторожно дотронулся до щеки ребенка. Дитя дернулось от неожиданного прикосновения. Шокированный его реакцией Итачи торопливо убрал руку, а мать засмеялась, наблюдая за ним.

Учиха Саске...

Итачи снова нежно ткнул ребенка в щеку.

— Саске...

Он впервые произнес вслух имя своего брата, и в этот момент в его сердце вспыхнуло что-то теплое. Особенное чувство, совсем непохожее на любовь к матери или отцу. В конце концов, пятилетний Итачи не мог описать его словами. Но глядя на слабый огонек жизни, который, казалось, мог погаснуть навсегда от одного лишь прикосновения, Итачи ощутил, как в нем пробуждается мужское чувство ответственности, убеждение, что он обязан защитить эту крошечную жизнь.

— Позаботишься о своем маленьком братике, м-м? — спросила мама, и Итачи отчаянно закивал, не отрывая руки от щеки малыша Саске.

* * *

Итачи тренировался постоянно с того самого дня, как отец показал ему поле битвы. Оставался всего один год до долгожданного поступления в академию. Единственной целью Итачи было отточить свои навыки, чтобы стать сильнейшим шиноби из всех существующих. Почему сильнейшим? Чтобы избавить мир от сражений, разумеется. Итачи не принял отцовского понимания сущности шиноби. Неужели ниндзюцу и чакра существовали лишь для того, чтобы их использовали в бою? Итачи был уверен, что нет.

Человек, обладающий большой силой, может остановить бессмысленное насилие. Могущественный шиноби, в битве с которым другие не имели бы и шанса, сумеет заставить окружающих прислушаться к своим словам и указаниям.

Итачи хотел стать именно таким шиноби. Он верил в то, что будь он сильнее, способнее других, то смог бы предупредить или остановить ужасные конфликты вроде последней Великой Войны. Он не допустил бы кровопролития.

Итачи уверенно шел к своей цели, и потому изнурительные тренировки не были ему в тягость. Рощица возле дома служила ему тренировочной площадкой. На кедрах висели деревянные мишени, каждая размером с человеческую голову и с двумя черными кругами по центру.

Итачи стоял в лесу в полном одиночестве, зажав кунаи между пальцами, по четыре в каждой руке — всего восемь. Он прикрыл веки, медленно выдохнул и оттолкнулся от земли настолько сильно, насколько мог. Перевернувшись в воздухе вверх тормашками, Итачи прижал руки к груди, а затем резко развел в стороны. Восемь клинков сверкнули в полумраке и разлетелись по разным траекториям.

Тук! Тук! Тук! Итачи приземлился, а звуки отзывались эхом вокруг него со всех сторон.

Острые лезвия вонзились в центры мишеней, висящих на кедровых деревьях.

— Великолепно, — неожиданно раздался голос за спиной.

Итачи, затаив дыхание, обернулся и увидел черноволосого паренька. На лбу сверкнул протектор Конохи: незнакомец был явно старше него.

— Сколько тебе лет? — спросил мальчик.

Итачи не знал его имени, но лицо было знакомым. Еще один шиноби из клана Учиха.

— Пять.

— В твоем-то возрасте так мастерски управляться с кунаями? Ты действительно нечто. — Парнишка протянул ему руку: — Меня зовут Учиха Шисуи.

— Я...

— Я знаю. Итачи. Сын командующего офицера Военной Полиции Фугаку-сана.

Такое дружелюбное поведение озадачило Итачи, и это наверняка отразилось на его лице, потому что Шисуи пожал плечами и сказал:

— Я слышал, что ты удивительный ребенок и не хочешь общаться с людьми. И ты определенно упрямый.

— Если ничего не надо...

— Ой, не говори так.

Шисуи рассмеялся и исчез. Итачи невольно стал искать его глазами и наконец нашел: вот он — в небе! Шисуи танцевал в воздухе, почти как сам Итачи несколько мгновений назад. Он раскинул руки в стороны и восемь сверкающих клинков рассекли воздух.

— Ого!

Итачи широко распахнул глаза от изумления.

— Ну как? — Шисуи приземлился и довольно осклабился. — Я тоже неплохо обращаюсь с кунаями, верно?

Рядом с кунаями, запущенными Итачи, торчали новые, почти вплотную — работа Шисуи.

— Я уже довольно долго наблюдаю, как ты тренируешься здесь каждый день.

Он медленно подошел к Итачи и снова протянул ему руку.

— Давай будем дружить.

Теплый голос Шисуи и его дружелюбие тронули Итачи. Он принял предложение и пожал жаркую руку своего нового друга.

— Приятно познакомиться, Итачи, — улыбнулся Шисуи.

Итачи смотрел на сияющего парня и удивлялся тому, что принял этого странного фамильярного шиноби.

* * *

Он посмотрел на луну.

Только я и Саске...

Родители ушли, а Итачи сидел дома и приглядывал за младшим братом. Он оставил раздвижную дверь открытой, вышел и сел на крыльце с Саске на руках.

Полная луна затмевала своим светом ближайшие звезды, и, казалось, готова была свалиться с неба прямо на деревню. Щеки ласкал легкий ветерок.

— Хм?

Итачи нахмурился, учуяв едва ощутимый неприятный запах, который принес ветер. Саске заворочался, вероятно, заметив перемену в своем старшем брате, или это детское чутье подсказывало ему: что-то не так.

Итачи сверлил взглядом луну.

— Что это за чувство?..

Саске заплакал.

— Тихо, тихо.

Итачи качал брата и продолжал смотреть на луну. В свежем порыве ветра он явственно различил запах дикого животного.

Не нравится мне все это. Почему мамы и папы всегда нет дома в такие моменты?

Саске разрыдался еще сильнее. Сейчас явно было не время глазеть на луну; Итачи перевел взгляд на маленького брата и улыбнулся.