Истинная история Итачи. Книга яркого света

— Тихо. Не плачь, Саске. Твой старший брат защитит тебя во что бы то ни стало.

Рыдания Саске ничуть не убавили в громкости, но нотки страха сменились чем-то нежным. Итачи уловил это, они ведь были братьями.

Что-то приближается...

Но все, что мог Итачи, это крепче обвить руками маленький сверток с Саске.

* * *

В деревне царил полнейший хаос.

Учиха Фугаку с крыши смотрел на клубы пыли, поднимающиеся в стороне от управления Военной Полиции Конохи. Его люди, лучшие в клане Учиха, стояли вокруг и ожидали приказов.

— Ох, это же... — пробормотал слева сероволосый Яширо.

Фугаку уже увидел причину всеобщего волнения собственными глазами.

— К-кьюби... — заикаясь, выдавил Инаби. Он отчаянно пытался унять дрожь во всем теле.

Фугаку косо посмотрел на испуганных подчиненных и решительно взглянул на развернувшееся перед ними зрелище.

— Несомненно, — заявил он. — Это Кьюби.

Из облака пыли в центре деревни вырвались девять хвостов. Они извивались, словно гигантские змеи, и сходились на огненно-рыжем теле чудовища. Гигантский лис выл на полную луну, и от одного лишь вида ужасной твари кровь стыла в жилах. Легендарное чудовище, приносящее в мир катастрофы.

— Пошлите отряд, немедленно. Я тоже пойду.

— Фугаку-сама, вы собираетесь пойти туда лично? — спросил Яширо и его голос дрогнул.

— Разумеется! — воскликнул Фугаку, не сводя глаз с Кьюби.

Со всех концов деревни доносились крики и шум. Эту гигантскую фигуру можно было увидеть с любого района Конохи: даже в тех местах, которые все еще были целы, люди впадали в панику при виде Девятихвостого.

— Возможно, это самая ужасная катастрофа для деревни с момента основания. И вы полагаете, я могу просто сидеть сложа руки в такой момент? Я, капитан Военной Полиции?

— Но...

Подбираться к Девятихвостому, означало идти на верную смерть. Среди шиноби, которые первыми поспешили на поле боя, наверняка уже были жертвы. Не удивительно, что Яширо был напуган.

— Это мой долг. Выполняя свою работу, я никогда не жалел жизни.

— Капитан... — на узкие глаза Яширо навернулись слезы.

— Единственное, чем можно контролировать Кьюби — это шаринган клана Учиха. Если мы не поторопимся, остановить его будет невозможно.

— Капитан! — задыхаясь воскликнул Учиха Текка.

Он взбежал по лестнице и остановился рядом. По жуткому выражению лица подчиненного Фугаку понял, что тот принес тревожные вести.

— Что такое?

— Приказ верхушки, — Текка все еще тяжело дышал. — Полиция должна усилить защиту деревни.

— Что ты сказал? — Фугаку свирепо взглянул на подчиненного, не веря собственным ушам.

Заметив злость начальника, Текка осмелился озвучить свои собственные предположения:

— Только шаринган может контролировать Девятихвостого. Верхушка, вероятно, опасается...

— Они скажут, что этот переполох затеяли мы! — заорал Яширо.

Фугаку прекрасно понимал, насколько это больно. Клан Учиха был частью Конохагакуре, никому из них не было смысла выпускать Девятихвостого и повергать родную деревню в хаос. Кто бы ни контролировал Девятихвостого, если он обходил стороной свой дом, то явно попадал под подозрение. Никто в клане не повел бы себя так глупо. В данный момент чудовище у него на глазах бушевало, разрушая деревню без разбора. Если кто-то из Учиха действительно вызвал его, он навлек катастрофу также и на себя. По крайней мере, это не могла быть работа Учихи, проживающего в деревне сейчас.

— Передай им, что я понял, — с горечью процедил Фугаку.

— Капитан! — Яширо подошел ближе.

Фугаку молча кивнул и повернулся к лестнице, ведущей на нижние этажи. Он волновался за Итачи и Саске, которые остались дома одни, но сейчас долг был превыше всего.

* * *

— Итачи!

— Мама!

— Я так рада, что вы в порядке! — Микото крепко обняла Итачи, который стоял перед домом и держал на руках Саске.

— Я решил дождаться тебя. Ты бы переживала, если бы мы убежали, а ты вернулась и не нашла нас.

Мать кивала и тихо плакала. Последние часы Итачи пребывал в постоянном напряжении, он ведь должен был защитить своего маленького брата, но сейчас позволил себе немножко расслабиться. Ненадолго. Он вдруг заметил, как что-то стремительно надвигается на них позади Микото. Итачи тут же вскочил.

— Мама! — воскликнул он, швырнув Саске матери, и подпрыгнул.

Огромный камень, подброшенный в воздух Девятихвостым, разбился возле дома и осколками заплясал вокруг. Один большой кусок летел прямо к ним, в спину Микото.

Итачи опустил глаза и встретился с вопросительным взглядом матери. Микото прижимала к груди Саске и с удивлением наблюдала за своим старшим сыном, гадая, что побудило его внезапно подскочить. Камень был просто огромным, он бы с легкостью смел их троих.

— Я защищу... — прошептал Итачи и крепко сжал кулак.

Тайдзюцу шиноби опиралось не на физическую силу. Итачи был маленьким ребенком со слабым неразвитым телом, ему ведь исполнилось всего пять лет. Но, грамотно управляя чакрой, он смог бы разрушить даже такой крупный камень.

Итачи сконцентрировал чакру в кулаке, и она окутала руку бледно-голубым сиянием. Камень с разгона налетел на кулак и взорвался с оглушительным скрежетом. Итачи благодаря тренировкам шиноби, даже будучи ребенком, мог без проблем справляться с такими задачами, как разбивать камни. С неба посыпались мелкие осколки. Он беззвучно приземлился.

— Ты в порядке? — спросил Итачи, оборачиваясь.

Мать смотрела на него огромными глазами и не могла скрыть своего удивления. Она была джонином, вот почему ловкость сына поразила ее до предела.

— Здесь небезопасно, идем к остальным.

— Да...

Голос Итачи заставил ее подняться. Мама продолжала неподвижно стоять, а он ринулся к ней, чтобы поскорее взять за руку.

— Еще не поступил в академию, но уже способен на такое... Ты действительно сын своего отца.

Она хвалила его, но сейчас было не время. Сердце Итачи захлестнуло чувство долга — он должен был привести ее и брата в безопасное место.

Отовсюду доносились вопли девочек и крики мальчиков вперемешку с грохотом разрушения; это было ужасно. Бегущие истекающие кровью люди пытались скрыться от катастрофы, найти безопасное место. Потерявший руку мужчина кричал на своего товарища шиноби. Молодая женщина бессмысленно уставилась на гору обвалившихся камней, словно марионетка с оборванными нитями. Рыдающий ребенок, который пытался разбудить уже остывшую мать... Где-то у себя в голове Итачи слышал оглушительный визг. Они не так далеко убежали, но он уже задыхался. Этот кошмар накладывался на картину поля битвы, которое он видел в четыре года.

Бойня...

Тупая боль пронзила глаза и вместе с ней хлынули волны силы, как тогда на Великой Войне. Итачи на мгновение показалось, что мир окрасился в алый цвет, но это чувство быстро утихло.

Микото заметила, что с сыном происходит что-то странное и позвала его:

— Итачи?

— Я в порядке, мам.

Он отчаянно бросился вперед, убегая от разрушительной ненависти Девятихвостого. Итачи от всей души молил о силе, способной остановить войну.

Он хотел стать сильным шиноби.

* * *

В конференц-зале Резиденции Хокаге собрались четверо: Третий Хокаге Хирузен, Шимура Данзо из Анбу, а также советники Хомура и Кохару. Внезапная чрезвычайная ситуация была улажена. Хирузен смотрел на своих соратников, и, казалось, морщины на его лице стали еще глубже, чем были прежде.

— Четвертый Хокаге и его жена Кушина отдали свои жизни, чтобы запечатать Девятихвостого. Они спасли деревню.

Данзо слушал с кислым лицом и ждал, когда бывший Хокаге закончит.

— Коноха понесла огромный ущерб. Подобного не было даже во времена Великой Войны, — сказал Данзо.

— Если мы не восстановимся в ближайшие сроки, другие деревни не упустят возможности напасть на нас, — добавил советник Хомура.

Хирузен слабо кивал и продолжал мрачным голосом:

— Я планировал начать приготовления немедленно.

— Есть еще одно обстоятельство, которое я хотел бы прояснить.

Хирузен вопросительно посмотрел на Данзо и напоролся на жестокость, притаившуюся в ледяном взгляде его единственного глаза. Левого. Правый был замотан бинтами.

— Я хочу переместить Учиха на периферию деревни, — заявил Данзо.

— Что? — Хирузен сердито взглянул на него и нахмурился.

Данзо бесстрастно продолжал:

— Ни для кого ведь не секрет, что только шаринган клана Учиха может контролировать Девятихвостого.

— Не хочешь ли ты сказать, что это Учиха призвали в деревню Девятихвостого?

— Да, именно это я и хочу сказать.

Хирузен затаил дыхание. Советники молча наблюдали за их перепалкой.

— Отношение к ним во время Великой Войны; Фугаку, который отказался комментировать назначение Четвертого... В последнее время среди клана Учиха недовольство деревней значительно возросло.

— Я не согласен.

— Корень Анбу пристально наблюдал за кланом. Учиха недовольны, и это факт.

— Это давний...

— Это еще не все, — Данзо самоуверенно оборвал Хирузена на полуслове. — Прошедшие Великую Войну разочарованы фактом, что даже такой редкий гений, как Злой Глаз Фугаку, должен мириться с тем, чтобы занимать всего лишь пост главы Военной Полиции Листа. Это разочарование однажды перерастет в серьезное неудовлетворение и может привести к восстанию.

— Тем не менее тебе не кажется, что объявлять Учиха виновниками давешней катастрофы слишком поспешное решение?

— Это не тот случай, когда все можно пустить на самотек просто потому, что у нас нет доказательств, Хирузен. Слушай. Шаринган — единственный способ контролировать Кьюби. Это факт.

Хирузен колебался.

— В любом случае, мы должны собрать весь клан Учиха вместе на краю деревни. И необходимо сделать это сейчас, пока мы еще можем объяснить это перепланировкой после недавнего инцидента с Девятихвостым.

Остальные трое могли лишь хранить молчание, столкнувшись с непоколебимостью человека, олицетворявшего тьму Анбу.

* * *

Итачи понравился их новый дом. Да, пусть они теперь жили далеко от центра деревни, но здесь же располагался и Храм Нака клана Учиха, а кроме того на новом месте было много зелени и найти место для тренировок совершенно не представляло труда. Стоило пройти совсем чуть-чуть, и Итачи мог пересечь границу деревни за которой раскинулись поля и труднодоступные массивные холмы. Также он полагал, что это хорошее и тихое место для его подрастающего маленького брата.

Однако взрослые считали иначе. С тех пор, как было решено, что члены клана, прежде обитающие в разных концах деревни, отныне будут жить вместе в новом районе, построенном специально для них, молодые шиноби стали часто наведываться к отцу Итачи.

Дискриминация.

Преследования.

Ложные обвинения.

Из отцовской комнаты слышны были только возмущенные возгласы. И Итачи прекрасно знал, почему взрослые не считали переезд радостным событием. Кого-то из их клана подозревали в том, что это он натравил Девятихвостого на деревню. И в итоге всех Учиха группой вытеснили на окраину, не позволив сказать ни слова в свою защиту. Для Итачи не было неожиданностью, что отец и другие были возмущены. Но раз дело сделано, то пора бы уже принять это и успокоиться, разве нет? В конце концов, клан был вместе, поэтому наиболее здравым решением было улучшать их новый район.

Деревня лежала в руинах после разгромного нападения Кьюби. Не только для Учиха наступили трудные времена: многие люди потеряли близких; многие потеряли дома и не имели понятия, что им теперь делать. Разве не должны были члены клана Учиха считать себя счастливчиками, ведь их новый район был построен в первую очередь, тогда как другие жители Листа, потерявшие все в ужасной катастрофе, все еще не получили от деревни никакой помощи?

Итачи чувствовал разочарование при виде этих жестоко недовольных взрослых.

— Хорошо, я иду, — прозвучал позади голос отца.

Итачи ужинал с мамой и Саске. Разумеется, его младший брат, восседающий на высоком детском стуле, все еще не мог есть твердую пищу. Саске только научился самостоятельно держать головку, но уже вовсю качал ею из стороны в сторону. Он повернулся к Итачи и с интересом уставился на него огромными круглыми глазами, зачарованно наблюдая, как тот ест рис.

Этот мальчик кладет в рот что-то белое на длинных палочках. Что же он такое делает?

В глазах младшего брата читалась такая сила, что Итачи невольно усомнился: уж не о взрослых ли вещах он думает? Братику еще не исполнилось и года, но своим серьезным взглядом он уже доступно передавал мысли и желания.

— А как же ужин? — спросила Микото, глядя куда-то мимо Итачи.

Итачи обернулся. В щели раздвижной двери мелькнуло суровое лицо отца.

— Поем где-нибудь. И я буду поздно, так что ложитесь без меня.

— Хорошо. Удачи тебе.

— Удачи.

Итачи встретился с ним взглядом. В то время как все мысли малыша Саске были написаны на лице, мысли отца таились где-то очень глубоко и тщательно скрывались за ширмой холодного взгляда.

— В следующем году тебе поступать в академию. Тренируйся как следует.

— Есть.

— Асу-усу-у-у, — подал голос Саске, бессовестно копируя Итачи.

Отец посмотрел на малыша, слабо кивнул и скрылся за раздвижной дверью.

Семья продолжила ужинать.

* * *

— Чем взрослые занимаются так поздно ночью? — спросил Итачи своего единственного друга.

Шисуи, глядя на далекие каменные лица Хокаге, улыбнулся кончиками губ.

Они сидели на утесе за пределами деревни. Об этом месте не знал никто кроме них. Под крутым обрывом текла река. Она вытекала из-за памятника Хокаге и, извиваясь, убегала из деревни. Возле Итачи и Шисуи течение становилась глубже и быстрее, нежели в своей начальной точке у деревни.

— Я — генин, — ответил Шисуи, глядя вдаль. Он повернулся к притихшему Итачи и мягко продолжил: — Так что я хожу на собрания взрослых.

— А?

— Они регулярно встречаются в Храме Нака.

Итачи хотел спросить, что Шисуи имеет в виду, но испугался и не смог проронить ни звука.

Шисуи посмотрел вниз.

— Тебе лучше пока не знать об этом.

Итачи с тревогой уставился на друга, который отвел глаза.

Напряженная атмосфера, царящая в клане...

"Пусть это окажется просто догадкой", — раз за разом думал Итачи.

3

Шесть лет.

Итачи наконец-то поступил в академию. Школа не приводила его в восторг сама по себе, скорее она была для него очередной ступенью. Итачи чувствовал, что еще на шаг приблизился к долгожданной цели — стать шиноби. Обучение в академии обещало быть совсем не таким, как тайные тренировки наедине с самим собой или с Шисуи. Дни, проведенные в школе, были билетом в мир шиноби, и это невообразимо радовало Итачи.

— Так, а теперь представьтесь и расскажите всем, кем бы вы хотели стать в будущем! — объявил старший учитель, глядя на учеников.

Первый урок. Дети стеснительно поглядывали друг на друга, немного волнуясь. Итачи наблюдал, как другие перешептываются: "Эй, что мы сейчас делаем?" — все еще незнакомые друг с другом.