Истинная история Итачи. Книга яркого света

Он смотрел на все со стороны, словно происходящее его не касалось. "Неудивительно, что они смущены", — подумал Итачи. Они не могли встать перед кучей незнакомых людей и открыть всем свои мечты.

— Ладно, тогда пойдем по списку, — громко произнес учитель, перекрикивая гомон первоклассников. Может быть, он понимал, как чувствуют себя его ученики, а может быть и нет.

Учиха Итачи...

Первая буква его фамилии "У", в самом начале списка. Итачи ни на секунду не задумывался о том, что же ему сказать. У него была все та же мечта, оставалось только озвучить ее.

— Хорошо, молодец.

Класс аплодировал очередной выступившей ученице: она мечтала стать великим шиноби, прямо как ее отец.

Стать великим шиноби, как отец...

Итачи представил своего отца. Фугаку был действительно выдающимся шиноби. Но Итачи чувствовал, что ему недостаточно быть командующим офицером Военной Полиции Листа, пусть он и уважал отца, и действительно хотел также преуспеть в искусстве шиноби, как и он. Но Итачи метил выше, и он не мог сказать, способен ли был его отец прямо сейчас достичь таких высот.

— Отлично. Следующий, Учиха Итачи-кун.

Учитель смотрел на него и улыбался. Представляться не было смысла, ведь его имя уже назвали, потому Итачи просто поднялся и встал перед классом. Ровесники впились в него любопытными взглядами. Итачи потрогал лоб между бровями и выпятил грудь.

— Я — Учиха Итачи. Моя мечта... — он запнулся.

И ученики, и преподаватель вопросительно приподняли головы. Итачи замолчал не потому, что ему было не о чем говорить. И не из-за волнения. Он просто вдруг усомнился, стоит ли говорить о своей мечте в таком месте.

Мечты одноклассников были банальными. "Я хочу быть, как отец", "Я хочу стать великим шиноби и выполнять много миссий", "Я хочу быть милым шиноби". Нечто подобное все ожидали услышать и сейчас. Но мечта Итачи была другой.

— Моя мечта...

— Все в порядке, давай скажи это, — приободрил его учитель.

Неважно, что они думают.

— Я хочу стать самым великим шиноби, способным оборвать любые войны в этом мире.

Кто-то захихикал в углу класса, но тут же грянули ожидаемые аплодисменты.

— Молодец! — сказал учитель и потрепал его по голове.

Очевидно, это прозвучало слишком нелепо. Никто не поверил ему. Все они думали, что его мечта никогда не сбудется. Бредовая мечта ребенка, который не знал реалий этого мира. Именно так они все считали, потому смеялись над ним и машинально хлопали. Только Итачи не шутил. А его учителю и одноклассникам вскоре предстояло узнать насколько он был серьезен.

* * *

— О-ох...

Его одноклассники, сидевшие рядком, были ошарашены. Даже учитель оторвался от своих пометок и забыл огласить следующего ученика, не веря своим глазам.

Занятие было направлено на то, чтобы определить, как много целей из двадцати человеческих фигур сможет поразить каждый ученик за короткий промежуток времени. Манекены были расставлены по всему двору, и каждый из ребят выступал лично.

Одноклассники Итачи, задыхаясь, мотались по школьному двору и полностью справлялись с заданием за пять минут. Перед занятием им показали где находятся манекены; все они, как назло, были расположены в неудобных местах: за полуоткрытым окном третьего этажа, на верхушке самого высокого дерева... Все бешено гоняли по двору, но результат в среднем был один — пять минут.

Итачи управился за тридцать секунд. Все его кунаи с безупречной точностью угодили в голову или в грудь манекенов, почти в одно и то же место в каждом случае: небольшие отличия варьировались лишь в зависимости от того, какая часть цели была на виду.

Мы знаем, где расположены манекены, всех их можно достать со школьного двора.

Итачи внимательно наблюдал за тем, как выступали перед ним другие ребята и разработал совершенный план.

Мысленно проведя линию из начальной точки в центре школьного двора, он разбил двор на систему координат с собой в центре, разделил на четыре сектора, и, грубо выделив место, где было сосредоточено больше всего фигур, пришел к выводу, что их можно было поразить с одной стартовой позиции, а это сразу вдвое сокращало необходимость передвижения. С этой точки он мог поразить восемь фигур. К двенадцати нужно было подбежать на расстояние удара. Следом он рассчитал наиболее эффективную траекторию движения.

Как только учитель дал сигнал, Итачи одновременно метнул восемь кунаев, зажатых в обеих руках, в восемь манекенов. Это заняло не более двух секунд. Затем он побежал, следуя заранее продуманному маршруту, и быстро пересек весь двор.

Тридцать секунд.

Итачи показалось, что это заняло слишком много времени. Шисуи управился бы быстрее.

— От-тлично. Хорошо, следующий, — сказал учитель.

На его лбу блестели капельки пота.

Итачи молча вернулся на свое место среди восхищенных учеников. Он выступил настолько потрясающе, что никто не решался заговорить с ним лично. Одноклассники окружили его на расстоянии и перешептывались.

Не подозревая об этом, Итачи погрузился в размышления о своем испытании. Перед ним продолжал бешено метаться по двору очередной одноклассник.

Я мог бы выиграть еще пять секунд...

Он нашел место, где можно было подправить траекторию бега, и ему стало стыдно за свою неопытность.

— Учиха Итачи-кун, — произнес учитель.

Итачи поднялся и вышел к нему.

— Вот твоя работа. Молодец! Отлично справился.

На верхушке листа, который он держал в руках, красовалось "100", обведенное жирным кругом.

— Ты единственный, кто получил максимальный балл за тест.

Услышавшие это одноклассники затаили дыхание от удивления. Итачи слегка поклонился учителю и вернулся на свое место.

Уже минуло три месяца, как Итачи начал учиться в академии, а он так особо и не общался ни с кем из ребят. Он получал высшие баллы по всем предметам. Одноклассники, смущенные его успехами, пытались несмело заговаривать с ним, но Итачи отвечал так кратко и внятно, что ни у кого более не возникало желания обратиться к нему снова.

Он ходил в академию не для того, чтобы завести друзей, потому это его ничуть не смущало. Единственное, что беспокоило Итачи, это ощущение, что ему мало, пусть и учился он на отлично. Предел оценок — сто баллов, нельзя было прыгнуть выше этого. Но Итачи такая учеба казалась непродуктивной.

Мог ли он действительно постичь истинную природу шиноби в этом месте?

Школьные оценки не отображали реальных способностей шиноби. Это чувство мучило Итачи, потому он вечно оставался неудовлетворенным. Он был лучшим учеником в академии, но его беспокоило то, что между успехами в школе и мечтой стать великим шиноби не было непосредственной связи.

— Покажи эту работу родителям, — настаивал учитель.

Итачи аккуратно сложил листок с максимальным баллом пополам.

* * *

— Эм-м, — неожиданно прозвучал голос за спиной.

Итачи медленно обернулся. Мальчики ждали друзей в коридоре после уроков, чтобы пойти играть, девочки болтали и визгливо смеялись. Уроки закончились, и ребята расслабились и оживились.

— Ты ведь Учиха Итачи-кун, да? — спросила девочка.

Ее черные волосы ниспадали по плечам. Она смотрела на него, скрестив руки на груди. У нее были тонкие брови и ясные миндалевидные глаза, в которых таилось странное очарование, внушающее ощущение доброты.

— Да.

— Я... я тоже из клана Учиха.

— Вот как? — ответил он кратко.

Итачи вел себя так не только с этой девочкой. Это была его обычная манера разговора. Многие люди прекращали беседу на этом этапе и больше никогда не лезли в его личное пространство.

— Меня зовут Учиха Изуми, я из соседнего класса.

— И?

У Шисуи в кои-то веки был выходной, и они планировали тренироваться сразу после школы. Итачи не хотел терять время попусту.

— Нам ведь по дороге?

— Есть только один квартал Учиха, конечно нам по дороге.

— М-м, хм... Может, мы бы могли ...

— Извини, я спешу.

Итачи повернулся к ней спиной и побежал по коридору.

* * *

— Ну что, как дела в школе? — спросил Шисуи, вытирая потный лоб полотенцем.

Плечи Итачи неистово вздымались, он тяжело дышал. Они с Шисуи говорили в парке в центре квартала. Последние четыре часа они бегали, но не просто, а на максимальной скорости. Таким образом они улучшали свою скоростную выносливость. Любой другой человек, непривычный к тренировкам шиноби, не продержался бы и пяти минут.

Итачи посмотрел на друга. Казалось, Шисуи было не так жарко, как ему.

— Мне лучше тренироваться с тобой, Шисуи.

— Ты как в академию поступил, стал таким надменным.

— Я не изменился.

— В самом деле, ты и раньше был дерзкой мелочью, — Шисуи рассмеялся и положил руку ему на голову. — Могу поспорить, в классе нет никого, кто бы мог сравниться с тобой.

Итачи не ответил.

— Неужели, есть? — изумился Шисуи.

Итачи покачал головой. Рука Шисуи все еще покоилась на его макушке.

— Не знаю, какие у других баллы. Но с тех пор, как я увидел их движения на школьном дворе, не было никого впечатляющего...

— То есть ты следишь только за собой?

Итачи почувствовал, что так оно и есть, он не замечал своих одноклассников. Что ему делать? Как стать лучшим шиноби? Это все, о чем он думал с раннего детства, и сил на что-либо иное уже не оставалось.

— В академии нет никого поразительней тебя. Я уверен в этом.

Шисуи взъерошил волосы Итачи.

— Хватит, — он отпихнул руку.

— Пока у нас есть ты, будущее клана Учиха в безопасности, — рассмеялся Шисуи, но в его смехе промелькнула легкая грусть.

* * *

Итачи лежал на футоне и слушал тихое дыхание Саске. Они переехали сюда больше года назад и Итачи уже успел привыкнуть к виду потолка над своей кроватью. Рядом с комнатой, где спали дети, располагалась столовая. По ту сторону раздвижной двери послышался мамин голос:

— У Итачи превосходные оценки, правда?

Она думала, что дети уже спят. Не пытаясь прислушиваться, Итачи пялился в потолок.

— Как и ожидалось от моего сына.

— Ах, действительно.

Отец хвалил его, и Микото это радовало. Не о чем было беспокоиться.

— Как у него дела в школе? — спросил Фугаку.

— Что ты имеешь в виду? Посмотри на его баллы, они...

— Я говорю не об этом, — перебил отец. — У него есть друзья?

— На самом деле, он ничего о них не рассказывает.

— Он не умеет расслабляться.

— Это не так уж и плохо.

— Но он заходит слишком далеко. Он словно куда-то рвется, спешит стать полноценным шиноби.

Видит меня насквозь...

Итачи слегка покраснел.

— Он так серьезно относится к самому понятию шиноби, что даже мне, его отцу, стоило бы поучиться у него. Но натянутая струна очень уязвима. Я боюсь за Итачи, ему нужно научиться отдыхать.

— Он очень добрый мальчик. Ты бы видел, как он обнимает Саске. С ним все будет хорошо. И в последнее время он относится к Шисуи как к старшему брату, они вместе тренируются, да и вообще стали очень близки.

— Шисуи Телесного Мерцания?

Итачи слышал, что в последнее время его друг стал привлекать внимание и заработал прозвище — Шисуи Телесного Мерцания.

— Дружить со старшими, конечно, хорошо. Но было бы здорово, если бы он общался с ровесниками и немного узнал о том, что такое веселье.

— Я уверена, он узнает.

Ровесники...

Внезапно, в памяти всплыло лицо девочки, с которой он говорил после школы.

— Учиха Изуми, — прошептал Итачи и тихо закрыл глаза.

* * *

Шесть месяцев спустя после поступления в академию.

Слава Итачи распространилась по всей школе. Он настолько преуспел во всех дисциплинах, что ученики и даже некоторые учителя говорили, что талантливее еще не было никого с момента основания академии. На уроках Итачи ничему уже не мог научиться, преподаватели это давно поняли, потому давали ему особые индивидуальные задания. Он запросто справлялся с ними, и учителя только растерянно разводили руками.

Он полностью достиг уровня генина, и всего лишь четыре месяца спустя преподаватели единогласно пришли к тому, что Итачи может окончить академию после первого же года обучения.

Деревня Скрытого Листа, истощенная войной и нападением Девятихвостого, срочно нуждалась в ниндзя, поэтому избранные ученики, которых преподаватели признали одаренными, могли принять участие в выпускном экзамене, не дожидаясь окончания учебного срока. Если они успешно сдавали экзамен, то проходили церемонию со старшими выпускниками и получали звание генина.

Конечно же, Итачи сдал выпускной экзамен. Он заключался в технике клонирования, которой его обучил Шисуи еще до поступления в академию.

"Ты не успеешь оглянуться, как станешь шиноби", — говорил Шисуи.

Он знал о неукротимом желании Итачи поскорее стать шиноби и помог ему с тренировками в теневом клонировании.

Оставалось учиться всего полгода. Его выпуск уже заранее был предрешен.

— Эй, ты!

Заслышав зов, Итачи остановился.

— Это ты что ли Учиха Итачи?

Позади него стояли три старшеклассника.

Итачи всю жизнь постигал искусство шиноби; у него не оставалось времени, чтобы распыляться на что-либо еще. Он с трудом помнил имена и лица своих одноклассников. Тем более он не знал ничего об учениках других классов. По росту незнакомцы смахивали на выпускников.

В среднем выпускникам было около двенадцати лет, и семилетний Итачи разительно отличался от них телосложением. Он был настолько низким, что ему приходилось задирать голову для того, чтобы взглянуть на ребят перед ним.

— Ты знаешь, кто мы?

— Нет.

Средний старшеклассник нахмурился, услышав резкий ответ Итачи.

— Дерзкий тип, как нам и говорили.

У выпускника был короткий нос и узкие глазки.

— Я — Изумо Тенма. Меня называют Быстрым Бегуном Тенмой. В этой школе нет никого, кто не знал бы меня.

"Я не знал тебя", — вертелось на кончике языка, но Итачи проглотил эти слова и взглянул на старшеклассника Тенму.

— Сделаем это? — спросил парень, стоящий справа от Тенмы.

Весь на нервах, он щенячьим взглядом поглядывал на своего предводителя.

— Придержи коней, Кацура, — распорядился Тенма.

Кацура заискивающе улыбнулся.

— Ты понимаешь, почему мы тебя остановили? — вскинув бровь, спросил тот, что стоял левее Тенмы. Он был самым высоким.

— Без понятия.

— Ты че сказал, говнюк?

— Не спеши, Хагири, — Тенма придержал высокого, который подался вперед. — Мы хорошенько обучим парня манерам этой школы, не торопи события.

Тенма шагнул к Итачи.

— Ты ведь знаешь, как иерархия важна в мире шиноби, верно?

— Команда из четырех шиноби — единица, сформированная для выполнения миссий, — должна беспрекословно выполнять приказы командира, джонина или чунина, назначенного высшими офицерами. Таким образом, дисциплина и подчинение старшему являются основой для шиноби, — сухо выдал Итачи.

— Четкий ответ. Как это похоже на лучшего ученика. Однако... — Тенма злобно глянул на него. — Я не выношу этого.