Вокруг зелено сверкали полянки, местами под елями встречались еще не стаявшие снежные привалы, но в целом лес уже жил весной. Щебет птиц, суета мелкой живности и жужжание насекомых делали поход интересным и не скучным.
Вот показалась первая отметка кордона, а за мерным столбом появилась дорога, которая и была нужна. Двигаясь по дороге, Антон вскоре заметил поместье местного лесовика и направился к нему.
— Савельич, привет!
Лесник оторвался от затесывания жерди, с небольшим размахом загнал лезвие топора в колоду и, посмотрев с прищуром на защедшего во двор путника, сказал:
— Привет незнакомец! Куда это ты путь держишь?
— Так уж и незнакомец. Не узнал, что ли. С Артуром здесь гостили.
— Аааа! Так это о тебе племяш предупреждал? Антон, что ли? Что-то странно ты добираешься. Небось, пешком из города так и идешь?
— Зачем пешком. Подбросили на попутке. А по лесу и пешком пройти можно.
— Хмм. Пройти то можно, да вы городские все норовите на машине, да на вездеходе. А ты вона как — пешком.
— Так спешить мне некуда, вот и решил прогуляться. Погода хорошая, солнышко яркое, воздух свежий.
— Ну, рассказывай, зачем пришел по свежему воздуху да хорошей погоде.
— Хочу к тебе напроситься пожить чуть-чуть. А то городская жизнь очень серая стала.
— Ну, тогда пойдем в дом, поговорим. А то на ходу неудобно дела обсуждать.
Разговор с Савельичем надолго не затянулся. Выспросив все последние городские новости, расспросив о здоровье племянника, предложил попариться в баньке с дороги, а затем и продолжить разговор.
Банька у лесника была знатная. Ходили упорные слухи, что все окрестное начальство посещало местный приют чистоты.
На берегу неширокого ручья, была организована запруда, ставшая небольшим бассейном, в которой было очень здорово окунуться, после банных процедур.
Руки у хозяина росли из правильного места, посему сама баня была выполнена в старорусском стиле из бревен в полтора обхвата. Внутри, на удивление, присутствовал кафель и современные удобства, резные стулья и стол дополняли обстановку и делали ее какой-то авангардно-вычурной, в которой все смотрелось гармонично и уместно.
Особенно впечатляла зона отдыха. Широченные лавки, на которых можно было спать, темные цвета столешницы и самовар с настоящим сапогом. Красиво.
Попивая чай из блюдца с настоящим кусковым сахаром, который кололся маленькими серебряными щипчиками, хозяин продолжил допрос.
— Так говоришь несчастная любовь?
— Ну, какая несчастная? Счастливая. Хорошо, что все закончилось сейчас, а не когда сводила бы в загс. Так бы и не знал, что попалась стерва, пока дети не пошли. А там уже и разбегаться поздно.
Антон не врал, придумывать ничего не надо было. Предыдущая пассия оставила на душе достаточно шрамов. И сейчас он просто переставил события так, чтобы его история звучала правдоподобно.
— И что, так и молчала все время?
— Что значит молчала. Говорила. Только мне казалось, что это любовь, а не поиски лучшей партии. Поэтому и слышал лишь то, что хотел. А когда расслышал все остальное, тут и началось. О таких истериках я даже в книжках не читал, только и видел, что в мультике про царевну. Хорошо хоть посуды дома мало было.
— Дааа! Такие они все. Только одни видят и все в себе держат ради семьи, а другие все наружу, и только для себя.
Савельич отхлебнул чая.
— А работа как?
— А что работа? Нашел заказчика, сделал монтаж, получил деньги. Все как у всех. Ну, может чуть-чуть побольше оплата. Так на себя же работаем.
— А как же напарники? Что тоже поехали отдыхать?
— А как без отдыха то? Три года без продыху. Надо и отдохнуть. Только его на юга потянуло. В жаркие страны. А мне там плохо. Да и нет того простора что здесь.
— А люди как, с которыми работали?
— Так ведь не одни мы в этом деле. Попросили друзей. Присмотрят пока. А там вернемся с новыми силами и идеями. И снова — заказчик, монтаж, деньги. Слушай Савельич! А как тут с охотой?
— Не сезон! — сказал, как отрубил.
Отпил чая, пожевал губами, а потом сказал, как бы раздумывая.
— Но есть тут у меня пара должников. Косые зимой совсем обнаглели. К осени их много расплодилось. Конечно сейчас они не в теле, но показать, на что покусились надо. Так что дня через три сходим в одно место. Мясо, конечно, будет дрянь, но практику получишь.
1. 4.
Дни на кордоне мелькали как кадры киноленты.
Савельич поселил парня в гостевом доме. Небольшие сени, одна комната. Удобства на улице.
Антон, чтобы не зарасти жиром от сытой жизни, решил возобновить тренировки по айкидо. Каждое утро следовала разминка, потом длительная пробежка по лесным тропинкам, а затем отработка приемов на колодах, оставшихся после распила дров.
Чтобы не вызывать лишних вопросов у лесника, Антон всякий раз уходя в лес, одевал свой нож. Там на дальних полянах он учился его метать и пробовал отрабатывать приемы ножевого боя. Учителя не было, новых знаний никто не давал, приходилось вспоминать все то, чему успел научить сенсей. Но по тем приемам, которые смог вспомнить, отрабатывал навыки постоянно.
Днем Антон помогал Савельичу по хозяйству. А вечером снова изводил себя отработкой приемов.
Глядя на тренировки постояльца, лесник только хекал и ухмылялся, полагая, что приемы против людей в лесу не особенно актуальны. Если попадешь на хозяина леса, то есть только один прием, который нужно знать в совершенстве — бежать. И бежать быстрее собственного визга.
* * *
Поход на зайцев произошел не через три дня, а через неделю.
Разбудив Антона ни свет, ни заря, Савельич приказал собираться, и выдал парню ружье. Простая одностволка, 16 калибра и патронташ с патронами, заряженными мелкой дробью.
Свою городскую одежду парень сложил в рюкзак и одевал то, что дал лесник. Простые брюки из легкого брезента, куртка с капюшоном, кирзовые сапоги. Собираясь в дальнюю дорогу, Антон взял с собой свитер, спортивные штаны и смену белья, и сейчас использовал их как поддевку. Пришлось освоить технику намотки портянок, потому, что лишних теплых носков у парня не оказалось. Да и сложно в кирзовых сапогах и шерстяных носках. Портянки для этого дела подходили куда как лучше. Конечно, еще лучше было бы одеть берцы. Но они были у парня в одном экземпляре, а грязь, по которой он лазил в лесу, никак не способствовала их сохранности. А ведь может статься, что нужно будет выйти к людям.
— Хотел сходить на охоту? Пошли. Самое время.
Савельич был одет в комбинезон защитного цвета, такие же кирзовые сапоги, как у Антона. За плечом висела 'сайга', на спине небольшой рюкзак.
— Идти будем по лесу долго. Заячьи места не топкие, но по пути два болота. Возьми с собой сухие портянки.
Антон собрался быстро, благо и собирать было особо нечего. Его наряд дополнила одностволка и патронташ.
Шли ходко, и по пути лесник знакомил парня со здешними достопримечательностями.
Только-только перешли первое болото, Савельич указал рукой на недалекие холмы.
— Там военный полигон. Охраняют первогодки. Могут пальнуть не спрашивая. Лучше не заходи к ним. Зверя там нет, а проблем огребешь по самое не балуйся.
Сразу за полигоном шла железнодорожная ветка.
— Это железка. Раньше по ней на полигон всяко возили. Теперь почти ничего. Но бывают у них моменты, когда вдруг выставляют охрану и хватают всех кто рядом ходит. Может чего прячут, а может — воруют. Сам не был, но сказывали, что техники там много было. Нам туда.
Перелесок, брод через ручей и открылась самая настоящая дубрава.
— Вот место хорошее. Да только и его успели изгадить. Вот там, видишь, — указал рукой на небольшой овражек, — самый лучший в здешних местах родник. Таких может всего пяток на весь свет. Живая вода. Сам пробовал. Раны затягивает на раз. Да только вот беда, там, — показал рукой на правый край дубравы, — в километре отсюда проходит шоссе. Молва о роднике разошлась, и всякий лихой сброд приезжает на машинах наливать водичку. Да только водосбор, с которого и питается родник где-то там же. Поэтому вода стала пахнуть бензином, да солярой. Испоганили. Даже на запрет останавливаться плюют.
Лесник смачно плюнул и пошел дальше.
— А что за шоссе?
— Да дорога до города. Когда строили, поленились обойти здешние места. Надо было болото сушить, а деньги, как обычно, украли. Вот и решили срезать напрямки. Да боком вышла эта срезка. Там какой-то грунт особый — плывун что ли. Вот и ремонтируют этот участок постоянно. Да и лихих людей по этой дороге в лес привалило. Заскочат, попилят деревья и бежать. Здесь до города пятьдесят верст всего. Да по пути две лесопилки. Нет, чтобы на своих делянках работать, так они хороший лес переводят, а делянками от проверок откупаются.
Дальше местных достопримечательностей не убавилось, но были они больше родными — лесными.
Два болота и узкий перешеек между ними. Обходить такие — сделать крюк верст в тридцать.
Савельич подвел Антона к неприметному овражку и сказал:
— Запоминай. Обратно сам поведешь. Как поведешь, так и пойдем. Смотри. Вон там вешка. Видишь?
— Какая?
— На рогатину похожа. Там только кажется, что вода, на самом деле сухо. Иди.
Антон попрыгал по кочкам и, выскочив к вешке, увидел, что это на самом деле только лужа. А от лужи шла заросшая тропинка.
— По тропинке?
— Да, и смотри под ноги. Там будет островок. На нем перекусим.
На островке лежали два дерева, вывороченные с корнем. На них было очень удобно отдыхать.
Перекусили, и лесник показал дальнейшую дорогу.
Оказалось, что брод через болота был длиной всего метров пятьдесят. Но, не зная на что ориентироваться, можно было искать его очень долго.
Прошли болота, и Савельич стал инструктировать Антона.
— Вот и первая заячья поляна. Эти поляны называют Заячьей деревней. Они, конечно, живут и в других местах, но тут их много. Хоть и стреляют и силками ловят. Да все не переводятся.
Пока лесник показывал, как ставить силки, Антон заметил на дальнем краю поляны трех зайцев. Один еще не сменил полностью свою шубу и был заметен среди серых проплешин. Двое, заигравшись, выскочили на поляну и стрелой унеслись обратно в лес.
— Пошли, обойдем деревню, — Савельич махнул рукой, показывая направление, и пошел.
Антон заспешил за ним.
Обход всех заячьих полян занял больше трех часов. Сколько ни старался парень углядеть жилище косых, так ничего и не заметил. Попадались какие-то норки, странные корневища деревьев, но на все эти вещи лесник говорил — нет.
Вышли к ручью. Полноводный, похожий на маленькую речку.
— К лету пересохнет. Это все талая вода. Там дальше второй ручей. Вот тот действительно приток Лесовки. Если захочешь перебраться через речку, то чуть выше, где втекает ручей, есть брод. Река пока еще не набрала силу, и перейти ее можно в сапогах. Вот в соседнем районе, где она впадает в Полосатую, она уже хорошая. Здесь она только кажется большой, но это все весенняя вода.
Когда возвращались обратно, перед болотами осмотрели силки. Лесник вытащил ушастого, рассмотрел его и отпустил.
— Тощий. Пусть погуляет.
Обратный путь за штурмана был Антон. Он вел экспедицию, стараясь запомнить дорогу.
Вернулись, когда уже стало смеркаться.
Прошли километров пятнадцать-восемнадцать.
Парень решил, что увидел достаточно и надо запоминать лес самому. Поэтому, со следующего утра, сам стал бегать по заячьим местам, ставил и проверял силки, и отпускал зайцев.
* * *
Так прошла еще одна неделя.
Жизнь шла спокойно, не было никаких проблем. Зарядка с утра, Савельич с его малыми делами, вечерняя тренировка, сон.
Но как-то утром Савельич сказал, что ему надо съездить в город. Выкатил мотоцикл, да не простой, а модный чоппер и, сказав Антону, что скоро вернется, покатил в сторону шоссе.
Был, оказывается, у лесника целый сарай техники. И зимней и летней. Да только парень был от природы не любопытен, потому по местам, которые не показывали — не шарился. Хотя может и зря.
Оставшись один, не забывая свои обычные занятия, возвращался мыслями к своей ситуации.
Никак не хотелось верить в то, что его давний товарищ больше никогда не будет рядом. Ну как могло приключится с ним такое? Во что влез Павел? Что такое задолжал, что стал делать то, что не должен. Не было никаких наркоманов. Не было. Кто-то убил товарища. Убил за то, что тот знал.
Антон пока ушел. Но если его ищут, то надо ждать вестей. Или гостей. Да и не мешало бы узнать обстановку в городе. Только как? Позвонить Марии? Ерунда. Во-первых, она не в курсе его дел. И втравливать ее в его заботы не надо. А во-вторых, если его ищут, то это и опасно. Да и что она может знать? И никого, кому можно было бы довериться, больше не было. А спрашивать случайных людей — навлечь на себя беду.
Савельич вернулся через три дня.
Приехал молчаливый. Сказал, что общался с племянником. Что в городе все нормально.
Только вечером пригласил попить чаю и все допытывался у Антона, на чем он приехал. Ожидая таких вопросов, парень продумал ответ заранее. Раз говорил раньше, что на попутке, так и теперь сказал, что на попутке.
Попутки они ведь разные могут быть. Вот Антон и рассказал сказку, что встретил, толи фермера, толи скупщика, который искал Ходынки. С ним и доехал до села. Там этот приезжий подался к местному голове, а парень пошел пешком на кордон. Ведь был он здесь с Артуром раньше. Вот дорогу хоть и плохо, но помнил.
* * *
Сегодня, весь путь до заячьих троп, Антон пробежал необычно быстро. Он и сам не заметил, что бежал, чуть ли не на пределе. Остановившись отдышаться, вдруг подумал: 'А с чего это Савельич мотался в город к племяннику? Ведь сообщил же Артур как то ему, что я приеду? Значит, телефон есть. А стоит, наверное, поинтересоваться самочувствием племянника? Как он там? Может, что передать дяде надо?'
Вечером лесник вдруг затеял баню. Вроде и не банный день — середина недели. Но хозяин сказал, что пропылился по дороге и хочет смыть городскую грязь.
Заготовку дров для бани Антон взял на себя, вместо вечерней тренировки. Накачавшись за месяц лесной жизни, силушка просила выхода, и полешки кололись как спички.
Наколов дров, занялся растопкой. Тоже ведь дело не простое. Нужно не просто сжечь приготовленные дрова, а нагреть помещение, подогреть воды, и приготовиться к самому важному — пропарить парилку.
Попарились, вышли окунуться в водоеме, снова в парную. Перерыв и новый заход.
Сидя за чаем, Савельич стал расспрашивать Антона.
— А скажи-ка мил человек, с кем ты в городе работаешь?
— В смысле? — удивился Антон, — Клиенты кто?
— Да нет. Клиенты, наверное, люди разные. А напарники у тебя кто?
Опа! Вот это вопрос. Да еще от лесника. И что на такое отвечать?
— Да с Фомичевым мы работаем. А что? Случилось чего? — Антон не так давно работал с Валентином Фомичевым. Но когда аппетиты компаньона стали несоразмерны его вкладу, они с Павлом ушли.
— Не знаю. Только говорят, банк там у вас ограбили.
