— Ты-то откуда знаешь?
— Хныга нюхал нити судьбы.
— Нюхал?
— Ты не забывай, что наш друг жрец слепой богини. Хотя лично я всегда думал, что пауки ориентируются на вибрацию паутины, а не на ее запах. Смотри, началось!
Мэт оказался прав. Крыслинги судя по всему, обладали немалым опытом в бою с такими тварями. Когда зверь бросался на кого-то из них, тот стремительно отступал, тогда как остальные набрасывались на него, стараясь вонзить свои копья как можно глубже. Зверь разворачивался и бросался на обидчиков, но те убегали от него, и все повторялось снова. Довольно быстро одно из зачарованных копий пробило сердце невиданного зверя. Истекающий кровью исполин завалился на бок и, пару раз судорожно дернувшись, затих.
Добыча не интересовала победителей, поэтому они дали знак ехать дальше. И вскоре их разношерстный отряд был уже возле лагеря. Оставив коней на попечение зверолюдей и позволив связать себе руки, путники вошли в некое подобие ворот на территорию лагеря.
Такого огромного количества крыслингов Айвен и представить себе не мог. Тем не менее, лагерь этот был лишь временной стоянкой: жилищами здесь служили шалаши из веток и совсем недавно выкопанные землянки. Освещали лагерь многочисленные факелы и рыбьи пузыри, наполненные светляками. Повсюду сновали вооруженные крысолюди. Два десятка покрытых шерстью воинов окружили пленников и повели через поселок.
— Похоже на подготовку ко вторжению. Вряд ли это все охотники, — шепнул вор Мэту.
— Скоро узнаем. Если я не ошибаюсь, сейчас нас примет сам Вивисектор.
— А разве он еще жив?
— Он способен менять тела, как я рубашки — просто выбирая наиболее подходящее. Думаю, что проблема возраста перед ним не стоит. А вот в здравости его рассудка я сомневаюсь. Жить сотни лет в сотнях разных тел, да еще и в этом жутком месте — какой разум сможет выдержать это?
Их привели к строению, которое при развитом воображении и большом желании можно было даже назвать домом. Правда, сложен он был из неотесанных бревен, а крышей ему служил самый настоящий плот, у которого даже не убрали рулевое весло и мачту. Правда, был он наполовину сгнившим и сильно зарос мхом. У входа стояли два странных существа, похожих на обритых двухметровых обезьян. В руках эти создания сжимали увесистые дубинки и подозрительно рассматривали всех проходящих мимо своим единственным глазом, расположенным на лбу.
— Человеки. Заходите. Хос-сяин ждет, — сделал приглашающий жест предводитель и указал на вход в жилище. Мэту и Айвену пришлось пригнуться, тогда как гоблин вошел в дверь спокойно, посмеиваясь над ударившимся головой вором.
Внутри оказалось на удивление светло. Мох, покрывавший потолок, светился зеленым светом, окрашивая помещение в жуткие цвета. В комнате находился всего один человек, и он сидел на жутковатом подобии трона, словно собранном из тел животных, с которых содрали шкуру.
В том, что это именно человек, не было никаких сомнений. Юноша, обнаженный по пояс, был очень красив и сложен так, что сам бог Тарзун удавился бы от зависти на ближайшей лиане. Портили впечатление только его глаза, водянистые, светло-светло голубые и... совершенно безумные! Геомант оказался прав!
— Надо же, какая интересная компания решила наведаться ко мне в гости, — первым начал разговор незнакомец. — Маг-геомант, жрец-гоблин и юноша с разомкнутым мана-контуром "пузыря". Какая интересная загадка. Я очень люблю загадки...
— А вы, если я не ошибаюсь, тот самый чародей Морриус, автор трактата о насильственном переселении душ через эмоциональный канал пытаемой третьей жертвы? — подал голос Мэт.
— Надо же. Вы знакомы с моими работами?
— Только с этой рукописью. Читал ее на ночь, когда готовился к выпускному экзамену. Прекрасное средство, чтобы снять сонливость.
— Чудесно! Значит, вы знаете, кто я такой и чего от меня можно ожидать. Кстати, можете называть меня просто Вивисектор. Мне это льстит. Итак, господа, ваша загадка лишила меня сна этой ночью, и поэтому я решил пригласить вас в гости.
— Пригласить? — вскинул бровь геомант.
— В некотором роде да, — кивнул сумасшедший чародей, — Я вижу, вам нездоровится?
Вид у мага действительно был неважный. Лицо стало совершенно бледным, а рубашка насквозь пропиталась кровью.
— Надо же, какая проницательность. Лично я уверен, что вы умеете смотреть во внешний мир через глаза своих собственных созданий и знаете, что с нами случилось, — по кривой усмешке Вивисектора стало ясно, что догадка Мэта верна.
— Увы, — развел руками Морис, — Сейчас в окрестностях Ерема находится восемь фаланг наблюдателей и охотников. Не могу же я уследить за ними всеми, правда? — тон чародея был извиняющимся, однако глаза его смеялись, подтверждая слова геоманта.
— Вы можете мне помочь? — прямо спросил тот, глядя в глаза безумца.
— Разумеется, мой друг, для меня это сущий пустяк. Даже если бы вам оторвало обе ноги, я бы живо поставил вас на новые ноги, ха-ха-ха... Чудесный вышел каламбур, не правда ли? — Вивисектор весьма был словоохотлив. Похоже, не часто ему выпадала возможность пообщаться с людьми. — Но у меня есть одно условие.
— Какое?
— Вы — это чудесная загадка, ответ к которой мне не удалось отыскать. И я очень хотел бы получить этот ответ от вас. Добровольно, так сказать, хе-хе-хе.
— Что именно вы хотите знать?
— Хочу, да-да, очень хочу. А узнать я хотел бы, что такая странная группа людей и нелюдей забыла в Мурлоке? Куда вы направляетесь и зачем?
Мэт повернулся к Айвену. Причина их похода, это была тайна вора, а не его, и сейчас на лице геоманта была написана немая мольба.
— Мы пришли сюда, чтобы отыскать одного человека. Отшельника. Я хочу задать ему вопрос, а Мэт вызвался мне помочь. Гоблин — наш проводник, — подал голос юноша.
— Хм... Загадка действительно оказалась очень интересной. В Мурлоке скрывается много отшельников. Я сам — один из них. Кого именно вы ищете?
— Мой друг умирает. У нас был нелегкий день, и мы жутко устали. Пожалуйста, господин Вивисектор, станьте гостеприимным хозяином, а мы будем самыми замечательными гостями. Исцелите моего друга и дайте нам место для ночлега. А утром я отвечу на все ваши вопросы.
— Ты наглый. Но вы мне интересны, признаюсь. Хорошо. Вы останетесь живы... по крайней мере сегодня. Зи! — крикнул архимаг, и в хижину вошел огромных — для этой расы — размеров крыслинг, — Отведи наших гостей в восточную хижину. Накорми их. Ты, — он ткнул пальцем в Мэта, — Останешься здесь. Я исцелю твою рану, а заодно это удержит твоих друзей от необдуманных поступков.
— У меня есть еще одна маленькая просьба, — снова подал голос Айвен.
— Да, мой наглый друг?
— Я бы хотел помолиться. Мне нужно тихое место и острый нож. Очень острый.
— Ты себя не перепутал, случайно, с одним гоблином в жреческой рясе? — рассмеялся старый маг в молодом теле. — Ты уверен, что хочешь этого?
— Да. Не волнуйтксь, я не собираюсь причинять себе вреда.
— Хорошо. Зи, дашь ему то, что он хочет. — Вивисектор слез с груды плоти, служившей ему троном и подошел к юноше, остановившись в шаге от него. Безумный маг пристально посмотрел в глаза Айвену и едва слышно произнес: — Ты понимаешь, что здесь никто не может умереть, если я этого не захочу?
— Я это отлично понимаю, — кивнул вор и улыбнулся, — Здесь вы решаете, кому и как жить, а кому и как умереть.
— Ты умный мальчик. Надеюсь, что завтра ты мне расскажешь очень интересную историю.
— Не сомневайтесь, — ответил юноша и, развернувшись на каблуках, вышел вслед за громадным крыслингом. На прощание он обернулся и ободряюще улыбнулся Мэту, поймав его полный боли взгляд...
...Айвен был один в большой хижине на самом краю лагеря. Неподалеку находились охранники, но они не могли подслушать его. Факел освещал помещение, в котором не было ничего, кроме стола. Юноша тихо разговаривал. Разговаривал сам с собой.
— Молчишь? Ты начинаешь говорить только тогда, когда тебе это нужно. Нужно спасти мою — а значит твою — шкуру, или нужно, чтобы я стащил это треклятое яблоко. Ну что же. Может, ты хочешь и дальше играть в эту игру, но я устал. Хочу предложить тебе другую игру, игру по моим правилам. — С этими словами юноша вытащил нож, который ему притащил крыслинг. — Если ты сейчас же не отзовешься, то я избавлюсь от этой каббровой Печати, пусть даже и вместе с рукой!
Он закатал на правой руке рубаху по локоть и положил на стол ладонь, на которой весь день тускло светился розовый рисунок. Рядом положил палку, приготовленную, чтобы перетянуть рукав и сделать жгут. Левой перехватил нож и замахнулся.
— Ну? Время выходит! — выкрикнул юноша, но ответом ему была тишина. — Не хочешь говорить со мной? Тогда прощай!
Стиснув зубы и закрыв глаза, он со всей силы ударил кинжалом по руке, на два пальца выше запястья. Под углом, чтобы проще было ее отсечь. Острый клинок вонзился в плоть, войдя почти на всю ширину лезвия. Печать ярко вспыхнула и словно потекла, меняя рисунок. Нож звякнул, словно наткнувшись на что-то металлическое.
"Хорошо. Давай поговорим", — внутренний голос звучал взволнованно.
Вытащив нож, Айвен наблюдал, как края раны стягиваются, а кровь исчезает, словно ее и не было. Не прошло и минуты, как на месте страшного пореза не осталось ни следа. Руку сильно щипало, но юноша не обращал на это внимания. Он улыбался...
Глава 21. Тайна Печати.
"У каждого есть свои тайны.
И у каждого есть хотя бы одна чужая..."
Неизвестный палач.
"Ты идиот!" — крик внутреннего голоса, от которого нельзя закрыть уши, едва не оглушил Айвена.
— Сам такой! У меня был план...
"Лишиться руки? Нужно быть идиотом, чтобы рубить собственную руку ножом!"
— Я хотел спровоцировать тебя на разговор. Ну или, в крайнем случае, избавиться от Печати. А заодно и от тебя, если мои догадки были верны.
"И ты готов был лишиться руки? Ты же вор! А вора, как известно, руки кормят..."
— Ненадолго. Слыхал, что сказал Вивисектор? Он вырастил бы мне новую руку...
"Как ты догадался?" — теперь внутренний голос звучал нарочито равнодушно.
— Что ты — это не я, или что ты связан с Печатью?
"И то и другое".
— Ну, твой голос совсем не похож на мой. Знаю, что это не доказательство, но... Ты знаешь и видишь то, чего не знаю и не могу видеть я. Характеры у нас похожи, но ты мыслишь иначе.
"Когда ты это понял?"
— Первые подозрения появились у меня в Риуле, во время стычки в переулке. Когда ты привел — или привела? — меня в сознание и спас мне жизнь. А окончательно понял это в пещере королевы. Ты мысленно позвал Мэта, причем в полной уверенности, что он услышит. Ворвался к нему в сон. Уж извини, но я на такие фокусы точно не способен.
"А насчет Печати?"
— Татуировка появлялась не всегда, а лишь в минуту опасности. Сначала я думал, что это только если рядом твари Тьмы, а потом понял, что всегда ты появлялся тогда, когда проявлялась Печать.
"Ты слышал меня еще до того, как получил этот рисунок", — напомнил голос.
— Верно. Долгое время это сбивало меня с толку. Но потом я задумался: как я получил это татуировку? Это наверняка произошло в Боргарде, в камере. Почему я вообще попал в тюрьму? Потому что внутренний голос толкнул меня на кражу. Как я оказался именно в той камере? Потому что все тот же голос мне указал именно ее но. И зачем ему это понадобилось, а?
"Да уж, мне следовало быть осторожнее, — пробурчало второе Я. Или тот, кто выдавал себя за него, — Действовать хитрее".
— Я ответил на твои вопросы, да? Тогда и ты ответь мне...
"Спрашивай".
— Кто ты или что ты такое, каббр тебя раздери?! Что за тварь сидит в моей голове — или на моей руке?
"Ты прав. Печать позволяет мне существовать в твоем теле и в твоем разуме. Или что-то вроде того. Но на самом деле я всегда был с тобою, после того как ты получил татуировку. Даже если ты меня не слышал — или не видел. Просто не проявлял себя. Своих сил у меня очень мало, а тянуть постоянно из тебя ману было слишком рискованно. Приходилось прятаться и сидеть тихо..."
— Это не тот ответ, которого я ждал.
"Меня зовут Аннарен тор'Дин. Я — родной брат того юноши, с которым ты познакомился в тюрьме"...
— Риул? Ты его брат? Значит, это тебя искали дарки! Та загадочная Печать, о которой они так настойчиво спрашивали.
"Верно. Дарки искали меня".
— Расскажи мне! — потребовал вор, — Я хочу знать все. Как такое возможно?
"Мой рассказ будет долгим. Вместе с братом мы служили в Тайной Канцелярии. Он был Печатник, а я — Писарь".
— То есть тот, кто умеет рисовать Печати?
"Верно. Мы были уникальны в своем роде — всегда работаем... работали в паре. Обычно Писари сидят в четырех стенах, рисуя Печати и исследуя новые схемы, а к выездной работе нас не допускают — это дело для Печатников или Геометров. Но со мной все было иначе... Ты представляешь, насколько силен Печатник, за которым следует тот, кто в любой момент может нарисовать новую татуировку? Правда, Риулу приходилось постоянно оберегать меня — я ведь не проходил специальной подготовки. Но однажды брат не успел на помощь, и я получил смертельную рану"...
— Дай угадаю: селерит?
"Верно, меня зацепили селеритовым клинком... Риул был вне себя, считал, что это его вина: не уследил. И он поклялся, во чтобы то ни стало, помочь мне исцелиться. Мы искали помощи у целителей Канцелярии, потом у личного чародея Его Величества... Обращались к хеонским чародеям и к жрецам разных храмов, способных исцелять. Но никто не сумел помочь. В конце-концов, Риул решился отправиться в Даркилон, на поклон к его хозяевам".
— И?
"Нам предложили услугу за услугу. Мы с братом должны были отправиться в одно жуткое место, отыскать там древний храм и пробудить силы, дремлющие в нем. Понимаешь, что это значит?"
— Нет, — честно признался вор.
"Вот и мы не понимали. Это была ловушка. Правители Даркилона отправили нас в храм Тьмы, чтобы разбудить то, что там спало сотни веков. А на самом деле там нас уже ждали палачи и жрецы, чтобы принести в жертву своему божеству. Вот только они сильно недооценили Риула. Он убил всех..."
— Силен! — уважительно присвистнул юноша. — Но ты так и не сказал, каким образом тебя угораздило сплющиться до рисунка на моей коже.
"Один из жрецов, умирая, дотянулся таки до меня заклятием. И я увидел саму Смерть. Спас меня снова Риул. Я уже давно обдумывал возможность создания Печати, которая могла бы мыслить, изменяться и даже быть личностью — быть живой! Не один десяток лет потратил на расчеты и схемы. И пришел к выводу, что в такую татуировку как раз и нужно вложить жизнь. Человеческую жизнь. А еще для этого нужна была сила, очень много силы, сколько нет даже у десяти Печатников. Зато эта сила есть у богов, и Риул нашел способ ее получить".
— Как?
"Забрал ее у божества, которому был посвящен храм. Брат бродил среди тел в поисках раненых и отыскал больше десятка... И всех принес в жертву на алтаре. Мы с Риулом совершили невозможное, создав эту Печать. Я вложил в нее все свои знания, свою жизнь и высвободившуюся во время ритуала силу. Риул стал для меня холстом, и я воплотился в виде татуировки на его коже".
