"Можешь проговаривать слова про себя, чтобы не привлекать внимания. Я услышу".
— Еще чего! Мне таиться не от кого! И ты тоже не шепчи, говори громче. Здесь все свои, — юноша демонстративно подмигнул стражникам, с удовольствием наблюдая, как те схватились за дубинки. Немного припугнуть их не помешает. Впрочем, с "меткой узника" да еще и в катакомбах, даже десять вооруженных мастеров боя не представляли бы для стражи никакой опасности, так что надобности в оружии не было. Но одно дело понимать это умом, и совсем другое — принимать сердцем, да еще и в присутствии преступника, разговаривающего с самим собой.
"Выясни у них, в какую камеру тебя определили. Номер".
— Странный ты, — почесал вор затылок, но просьбу своего второго Я выполнил, — Эй, ребята. А вы в какую камеру меня на этот раз усадить решили?
— На пятый уровень, камера пятьсот четыре. Не царские апартаменты, конечно, господин вольный ветер, но сходить до ветру будет совсем близко, все удобства рядом, только руку протяни да смотри, чтоб не вляпаться, хе-хе...
"Плохо. В общем так, любой ценой попытайся попасть в четыреста одиннадцатую, на четвертый уровень."
— Зачем это?
"Доверься мне. Просто там твой сосед очень быстро освободит свое место, и тебе не нужно будет с кем-то делить камеру. Будешь сам себе хозяин, один в двойной яме".
— Хм, а ты-то оттуда об этом знаешь?
"У меня свои источники. Пошептался тут с твоей интуицией... Ты бы почаще ее слушался, кстати, она плохого не посоветует."
— Звучит как полный бред! Нет, ну вы его слышали? — повернулся Айвен к стражникам. Те отрицательно замотали головами, а пальцы на дубинках вмиг побелели от напряжения. Еще немного, и дерево захрустит.
— Вот и славно, значит спать будете крепче. В общем так, ребята, тут такое дело, что мне в камеру пятьсот четвертую ну просто никак нельзя.
— Не понял! Это что тут творится? — наконец, вспомнив о своем долге, охранники взяли себя в руки. К тому же, ну что им бояться какого-то воришку, да еще и на своей территории? — Каждая крыса будет нам указывать, в какую яму ее сажать, что ли? А может, тебе еще и бочку вина там поставить и девок срамных привести?
— Было бы неплохо, — оценил щедрое предложение Айвен, — Но дело в том, что я — служитель культа Мристого Иггра, Бесконечно Падающего в Бездну Творца и Отца Сущего.
— Какого-какого отца? — переспросил старший по званию стражник, тот самый, которому по чину читать было не положено.
— Сущего.
— Куда?
— В Бездну, ты разве не слышал? — пояснил ему младший, едва сдерживая смех.
— Эй-эй! Да я за Мристого Иггра тебе глотку ногтями перегрызу! — яростно вскинулся юноша. — У нас свободное для всех религий королевство, и нечего потешаться над моими богами! Игрр, сотворивший наш мир и всех его тварей — даже таких тварей, как вы оба — вечно будет падать в Бездну, и пока длится его полет, наш мир будет существовать!
— А какое отношение он имеет к камере пятьсот четыре?
— Пять-ноль-четыре. Цифры, обозначающие это число. Согласно нашей вере, цифра ноль является символом той самой Бездны, знаком множества бед и смерти, знаком конца света. Я не могу находиться в камере, в номере которой есть символ Бездны.
— Бред какой-то, — выдохнул старший охранник.
— Как и большая часть религий, — философски пожал плечами второй.
— Ладно. Тогда какой номер тебя устроит, о служитель странного культа?
— Да любой! Например, четыреста одиннадцатый. Сразу два символа Опоры и Надежды — хороший знак! — Айвен вытянул вперед кулак, оттопырив указательный палец и мизинец, демонстрируя те самые две Опоры.
— Хватит пальцы нам здесь гнуть. Боюсь только, что эта камера может быть занята.
— Проверь. Уверен, что в ней найдется место для верховного жреца Мристого Иггра!
— Ишь ты, какая важная птица к нам залетела. Сам верховный! — усмехнулся стражник, но потом согласно кивнул, — ладно, спускаемся на четвертый уровень. Если камера свободна, то определим тебя туда и бумаги выправим, а не то еще кляузу напишешь, что мы королевский указ о соблюдении боговерия нарушаем.
— Благодарю за заботу, о достойнейший слуга закона. Мристый Игрр будет помнить о тебе, несясь сквозь бесконечность ко Дну Миров, — с напускной важностью кивнул юноша.
"Лихо ты их!" — внутренний голос был явно впечатлен, — "И что это за культ такой? Я о нем впервые слышу. Давно существует, много ли его адептов в мире?"
"Существует культ Иггра уже целых две минуты — с того самого момента, как я его придумал. И последователь у Падающего в Бездну пока что всего один. Но я могу сделать тебя помощником верховного жреца, и нас будет двое!"
"Опоры... Символ Бездны... Отец Сущего... Похоже, ты не так безнадежен, как я думал..." — задумчиво пробормотал внутренний голос и умолк.
Как и утверждал голос, в двухместной камере четыреста одиннадцать содержался всего один заключенный, который не проснулся даже от жуткого скрежета открываемой двери. Скрежет она издавала качественный и хорошо поставленный — Айвен знал, что заставить дверь так скрипеть намного сложнее, чем открываться совершенно беззвучно. Охранники сняли с него кандалы, и старший постучал по двери дубинкой:
— Эй, заключенный номер... номер... — эй, а какой у него номер? — повернулся он к своему приятелю.
— Нечетный.
— Хм, логично. В общем ты, в камере, принимай соседа. И не просто вора-неудачника, а самого верховного жреца какого-то то там Сующего в Бездну!
— Иггра! Мристого Иггра, Бесконечно Падающего в Бездну! — поправил его юноша.
— А ты заткнись и живо падай на свою койку. Надеюсь, вы поладите.
Дверь в камеру захлопнулась, и заключенные остались вдвоем. "Нечетный" был невысок и не отличался излишней упитанностью, но и худым назвать его было сложно. Определить возраст мешал изможденный вид и клочковатая бородка, но было ему не больше тридцати, и не меньше двадцати двух лет. В общем, самый обычный человек, который с равным успехом мог быть и искусным убийцей, и простым ювелиром, и земельным дворянином. Не неженка, но и тяжелой работой не закален. Причем, лицо его показалось юноше смутно знакомым.
— Привет! Меня зовут Айвен, — первым поздоровался новоприбывший.
— Жрец, значит?
— А, не обращай внимания, просто навешал им вьюнка на уши. А на самом деле я обычный вор и попался по глупости на горячем. А ты?
— Меня зовут Риул.
— Нездешний? Имя у тебя странное...
— Сам я с Островов, но на родине уже давно не был. Я... путешественник, изучаю древние места и ищу потерянные следы ушедших народов.
— Контрабанда артефактами?
— Нет, я вообще не из вашей среды. Я действительно ищу и изучаю древние места, но не ради наживы, а ради знаний.
— Ищешь ценности культурные, а не материальные? Ну-ну. Знания, они ведь дорогого стоят. Например, свитки с утерянными могущественными заклинаниями, или карта с указанием местоположения древнего магического арсенала. А впрочем, это дело твое. За что оказался в Боргарде?
— Так вот значит, как это место называется?
— Чудак человек! Ты что, даже не выяснил, где очутился?
— Я здесь всего второй день. Меня задержали вчера утром, на площади Разногласия...
— На площади Разноглазия, — поправил его Айвен.
— Не понял.
— Площадь так названа из-за храма Мерхерера Разноглазого. Древнего бога, который левым глазом пронзает мглу, а правым наблюдает за слепящим светом звезд. Храму больше семиста лет, и, хотя самого культа этого бога уже три века как не существует, но снести здание до сих пор не удалось даже с помощью магии. Поэтому однажды было решено просто немного сместить саму площадь, чтобы храм оказался не в ее центре, а на самом краю. Стоит там себе — ну и пусть стоит, лишь бы не мешал.
— А в центре площади?
— Ой, чего там только не было за эти сотни лет: и статуи, и фонтаны, и храмы, и даже Университет однажды отстроили. Каждый раз площадь меняла свой облик и название, и только храм Мерхерера стоял неразрушимым памятником исчезнувшему богу. В конце-концов, очередной правитель Кияжа оказался достаточно умен, чтобы дать площади название в честь единственного неизменного ее элемента. За что тебя сюда упекли?
— Удивительная история! Меня арестовали за драку.
— Что-то не сильно ты похож на любителя кулаки почесать, — скептически осмотрел вор своего нового знакомого.
— Я защищал свою жизнь. Перешел дорогу кое-кому из тех, кто не любит прощать обиды. Подался в бега, но, видимо, не смог замести следов...
— В таком случае можешь быть спокоен. В Боргарде он тебя не достанет. Надолго тебя на койку прохлаждаться отправили?
— Мерзавцев, напавших на меня, так и не смогли найти — они забрали своих раненых, а свидетельских показаний хватило на сорок неполных седьмиц.
— Хороши свидетели! — присвистнул юноша, — Столько даже за трактирную драку с вредительством здоровью и спокойствию трезвых граждан не дают.
— Ну, мечом я вроде неплохо владею, да и пару магических амулетов пришлось использовать. Так что потасовка вышла шумной и приметной. А ты сам как, надолго?
— Если повезет, то на пару дней. А если как обычно, то полгода придется тут с тобою куковать. Еще и штраф уплатил в сотню серебра... А я еще жаловался, что у той жирной коровы яблоки дорогие, по семь-то медяков!
— У какой еще коровы? — заинтересовался Риул.
— Долгая история. Может, потом расскажу. Да и хвастать там особо нечего.
— Отбой! Отбой по камерам! — раздался вдруг зычный голос обходного стражника, усиленный магией и эхом.
— Мрель! — припомнил в сердцах излюбленное ругательство Бритвы юноша.
— Чего-чего?
— Не обращай внимания. Просто, поужинать сегодня не довелось, да и, похоже, уже и не удастся. Это эльфийское ругательство. Правда, эльфийского языка я не знаю...
— Ну, это я и сам понял, — хмыкнул путешественник и чему-то улыбнулся.
— Ладно, ты давай, укладывайся, а я пока посмотрю, какими удобствами меня на этот раз порадует Боргард. Раньше мне выше шестого уровня бывать не пориходилось, а там камеры хуже.
Риул хотел было что-то еще сказать, но махнул рукой и лег на свою койку, стараясь уснуть и не обращать внимание на копошение своего сокамерника у противоположной стены. И вскоре свет, который давал серебристый мох, покрывающий потолок густым ковром, стал совсем-совсем слабым.
Когда дыхание Айвена стало совсем ровным, Риул вдруг резко поднялся на своей кровати. Осторожно слез, на цыпочках подкрался к спящему юноше и присел рядом с ним. Вытянул вперед руки открытыми ладонями вниз, почти касаясь ими груди вора и начал ими водить из стороны в строну. Охранные заклятия Боргарда, которые должны были уловить малейшую попытку волшбы, на его действия не реагировали...
Выспался Айвен на новом месте отменно, а вот пробуждение нельзя было назвать приятным. Дверь камеры резко распахнулась, надрывно проскрипев, и в нее вошли две высокие фигуры, закутанные в темные плащи.
Однако, на этот раз воровские рефлексы не подвели юношу, и тот проснулся, едва ключ вошел в замочную скважину. В отличие от "клеток", в которых ему доводилось сидеть раньше, в так называемых "ямах" не было стены-решетки, отделяющей камеру от общего коридора — только глухая стена и железная дверь. Поэтому рассмотреть, остался ли кто-то еще снаружи не удалось. На всякий случай юноша решил притвориться спящим, но, похоже, странным визитерам был нужен совсем не он.
— Вот он. Ну что, добегался? От нас не спрячешься, Риуллан тор'Дин! — произнес один из незнакомцев странным рокочущим голосом.
Айвен прислушался: за дверью кто-то негромко переговаривался, и один из голосов явно принадлежал вчерашнему стражнику — тому, что старше по званию. Значит, охрана в курсе происходящего и помощи от них ждать не стоит. А нужно ли вообще вмешиваться? Риула он практически не знает, правду ли тот рассказывал о себе. Разум, интуиция и инстинкты самосохранения дружным хором советовали ему ни во что не вмешиваться и вообще притвориться слепым, глухим, немым и, на всякий случай, безруким. Молчал только внутренний голос, хотя с его стороны юноша совета и не ждал — ведь именно по его указке он оказался в этой каббровой четыреста одиннадцатой!
Сокамерник тоже проснулся, едва начала открываться дверь, и сейчас он спокойно сидел на койке, по очереди рассматривая врагов. В том, что это были именно его враги, сомневаться не приходилось — в руках их тускло блестели обнаженные клинки.
— Достали таки? — голос Риула был спокойным и... печальным? — Я уже говорил раньше и повторю снова, что никакой печати у меня нет. Какие вам нужны доказательства? — он рванул на себе тюремную робу, обнажая загорелую грудь.
— Нам не нужны доказательства. Нам нужна печать, — пророкотал незнакомец и шагнул к путешественнику, но тот не стал сидеть на месте и дожидаться.
Айвен от удивления даже забыл дышать. Это была не драка, это был самый настоящий бой! Двое против одного, вооруженные против безоружного в тесной камере — они сражались яростно и движения их были так быстры, что юноша едва успевал понять, кто есть кто, и что вообще происходит. Одно он понял сразу: Риул сражался за свою жизнь, стараясь убить противников, а те же совсем наоборот — пытались взять его живым.
Путешественник не стал уворачиваться или убегать — он встал на кровати в полный рост, и, когда к нему потянулась рука, просто высоко прыгнул, пригибаясь и перелетая через противника. Риул приземлился у кровати Айвена и пригнулся, пропуская над своей головою короткий клинок. Казалось, что еще немного, и летящее по инерции лезвие поразит второго чужака, но тот тоже пригнулся, одновременно в глубоком выпаде пытаясь дотянуться кинжалом до проворной жертвы.
Но участь насаженной на вертел утки почему-то не привлекла Риула. Коротким ударом в предплечье нападающего, он отклонил клинок в сторону и наотмашь ударил той же рукой, целя в голову. Раздался звон, и только сейчас Айвен обратил внимание, что вторгнувшиеся чужаки были одеты в глухие шлемы с узкими обзорными щелями. Снова сверкнул клинок второго убийцы, и путешественнику опять пришлось уклоняться, уходя вниз. И лишь каким-то невероятным образом изогнувшись, ему удалось избежать колена, летящего навстречу — похоже, враг предугадал его маневр.
Клубок тел распался. Две высокие фигуры неподвижно стояли у двери, а изрядно запыхавшийся Риул — напротив них, в нескольких шагах. Убийцы переглянулись и одновременно шагнули вперед, на что путешественник отреагировал совсем уж странным образом: шагнув им навстречу, он поднес руки к лицу, плотно прикрывая ладонями глаза. На внешней стороне его кистей вдруг что-то ярко вспыхнуло, и два бледно-желтых луча ударили вперед, прямо в закутанные в плащ фигуры. Плащеносцы вскинули свои клинки, принимая на них магический удар. Лезвия вдруг потемнели и окутались темной дымкой, поглощая враждебную магию.
— Нет! — отчаянно вскрикнул Риул и снова бросился на врагов.
Айвен сжался в своем углу, стараясь не привлекать внимания сражающихся. Он отчаянно соображал, что ему делать. Кто такой Риул? Что за печать нужна этим двоим, и почему они думают, что она у путешественника? И, самое главное, что будет с ним самим, когда кто-то победит? Впрочем, убийцы были явно в сговоре со стражей, что сильно снижало шансы Риула пережить следующую ночь даже в том случае, если ему удастся одержать верх сейчас. Может, он и был магом, но в катакомбах Боргарда магия бесполезна. Удивительно еще, что он смог создать те лучи! Нет, отсюда ему точно не выбраться, даже если он и способен выкинуть еще пару фокусов, то этого все равно будет недостаточно против сотен тварей и ловушек, таящихся в Лабиринте. Многие как раз и рассчитаны на чародеев...
