— Нет, не жжется, только чешется немного. Спасибо, Мэт.
— Кстати, я заодно изолировал твой "узел неудачи", как сумел... Надолго это тебе не поможет, но хотя бы даст время найти хорошего специалиста по сглазу.
— Все так плохо?
— Давай сначала доберемся поскорее до Первопечатника и избавим тебя от этой дряни, — маг кивком указал на Печать, тускло прорисовавшуюся на ладони, — А потом уже будем решать другие проблемы. Или уже не хочешь?
— Сам дурак, — беззлобно огрызнулся вор и вскочил в седло. — Догоняй!
Впрочем, погони так и не получилось — лес за ущельем оказался хоть и не таким опасным, но зато густая растительность не позволяла ехать быстрее, чем осторожным шагом. Твари и хищные растения здесь встречались не так часто и были уже хорошо знакомы путникам — никаких новых сюрпризов Мурлокский лес им не подкинул, то ли решив оставить в покое, то ли задумав что-то невероятно коварное и смертельно опасное напоследок.
Медленно продираясь через заросли, они старались оставлять как можно меньше следов, аккуратно раздвигая ветки и направляя коней туда, где меньше травы и цветов. Иногда они останавливались и Мэт, спешившись, клал руку на землю и закрывал глаза. Таким образом он пытался определить, как далеко находятся преследователи. И с каждым разом лицо его после этого становилось все мрачнее и мрачнее.
— Долго нам еще? — уже в который раз спросил его Айвен.
— Потерпи. Когда выедем из этого леса, останется не больше часа.
— А ты бывал когда-нибудь у него?
— Нет. Вообще-то, наши к нему стараются без крайней нужны не показываться. Он ушел из Канцелярии, громко хлопнув дверью, и не без причины.
— И как ваша Канцелярия — не рухнула?
— Подкова, висящая над входом, до сих пор каждый раз падает, когда дверь хлопает, — отозвался геомант.
— Ты серьезно?
— Разумеется. И до сих пор никто так и не разгадал ее секрета. Кое-как приспособили заклинание левитации, чтобы подкова входящим на голову не падала и на место возвращалась, но если кто в этот момент вверх посмотрит — может и заикой стать
— Да уж, суровый, видать, колдун, — уважительно произнес юноша, — Мне он уже нравится. Расскажи мне еще о нем!
— Я мало что знаю, в основном слухи. Даже из-за чего он поссорился с нашим Верховным — и то лишь шепотки. В день его ухода пропала часть бумаг из Архива. В том числе и вся информация о создателе первой Печати.
— Думаешь, это его рук дело?
— Это дело зубов той крысы, которую утром нашли среди полок Архива с огромным брюхом. А вот кто ее туда подбросил и на бумаги направил, выясняли наши Историки.
— Историки?
— Ну да. Не заметил, что все должности в Канцелярии носят такие названия? Канцеляры, Писари, Печатники, Лекторы... Историки — это наши стратеги-теоретики, которые занимаются расследованиями и планированием операций. Всю свою жизнь проводят либо за изучением книг, либо за их написанием. Я думаю, что они немного ненормальные.
— Ага. Ты-то у нас образец нормальности. И когда только успел перекраситься?
Мэт усмехнулся в свои густые усы, которые теперь были ярко-красного цвета, словно покрыты свежей кровью. Тапочки он тоже сменил, и теперь на его ногах были удобные облегающие сапоги из мягкой кожи. Нежно-розового цвета.
Часа через три пути лес начал медленно меняться. Хищных лиан и цепких кустов, покрытых ядовитыми шипами, становилось все меньше, и даже непонятные хрипы, доносящиеся с верхушек деревьев, сменились обычным птичьим пением. Дорога стала посвободнее, и путники тут же подстегнули скакунов, стараясь сильнее оторваться от погони.
Тем не менее, один раз они едва не угодили в желудок огромной подземной твари. Монстр притаился под звериной тропой, по которой ехали путники, прямо за перегородившим ее бревном. Любой, кто вздумал бы перескочит через неожиданное препятствие, приземлился бы прямо в раскрывшуюся пасть.
И, разумеется, повезло как всегда Айвену. Задние копыта его Каббра вдруг провалились под землю, и жеребец истошно заржал от боли, когда острые зубы стиснули его ноги.
Такого наглого покушения на свою хоть и временную, но собственность, юноша стерпеть не смог. Тем более, что от сильного рывка он вылетел из седла и, перелетев через голову скакуна, ударился о землю тем местом, которым обычно бьется о седло во время скачки. Хорошего настроения ему падение не прибавило, зато прибавило немого фантазии.
— Отпусти его немедленно, тварь! — вор подскочил к беспомощно бьющемуся жеребцу и рубанул возникшим в руке огненным клинком прямо по земле, возле ног коня.
Земля разверзлась, и харук, отчаянно рванувшись, высвободился и отскочил подальше от опасной дыры. На ногах Каббра была до мяса содрана кожа, и он колотился, словно от сильного холода. Спешившийся Мэт бросился к коню, на ходу бросая в рот и разжевывая пригоршню каких-то листьев. Часть их он сунул в пасть харуку.
Тем временем Айвен подобрал несколько толстых веток и использовал их в качестве распорок, не позволяя пасти монстра закрыться. За пару минут он набросал туда сухих листьев и сучьев и встал на краю ямы, сжимая в руках кусок мха.
— Эй, ты что задумал? — донесся до него голос геоманта.
— Помогаю несчастной твари выжить. Хочу ей костер подарить, чтобы не ела всякую сырую дрянь, которая в нее сверху сыплется, а сначала ее поджаривала.
— А-а-а, понятно.
Айвен прибег к помощи Князя, и мох ярко запылал, падая в яму. Ветки разгорались медленно, и дожидаться, когда в пасти монстра запылает костер, путники не стали. Маг снял скакуну боль и остановил кровотечение, но больше ничего сделать для животного не мог. Задерживаться тоже было нельзя, поэтому юноша забрался в седло, стараясь делать это как можно аккуратнее.
— Потерпи, потерпи еще немного, — шептал он коню, поглаживая его шею.
И они продолжили эту безумную гонку, которая вот-вот должна была закончиться.
...Прошло еще несколько часов, прежде чем они добрались до реки, у которой и жил Первопечатник. По крайней мере, там он жил согласно записей из архивов Тайной Канцелярии. "Меж двух дубов, с видом на закат и на бушующие водопады, стоит одинокая хижина, ставшая убежищем величайшего Печатника всех времен", — процитировал геомант, указывая рукой в сторону реки.
Дубы там действительно были, как и река, и далекий водопад чуть западнее по ее течению. Вот только хижины не было. Между двух деревьев стоял самый настоящий дворец, пусть и совсем крохотный, но зато с резными воротами, изящными башенками и узкими бойницами.
— То ли у твоего Печатника отличное чувство юмора, то ли парад безумных отшельников продолжается, — прокомментировал увиденное вор.
— Хозяин ждет вас! — раздался вдруг сиплый голос совсем рядом.
— Эй, это ты что ли заговорил? — дернул своего коня за ухо юноша.
— Оставь несчастное животное в покое, кони не разговаривают, — вмешался Мэт.
— Тогда кто это? Может, это ты решил так подшутить?
— Это не я. Это барсук.
— Версия с говорящим конем была правдоподобнее. Такое я хотя бы в сказках читал.
— Ты вниз посмотри.
Айвен опустил голову. Прямо перед ними на высоком пне сидел барсук.
— Хозяин ждет вас, — отчетливо произнесло животное и почесало брюхо.
— Хм. Как думаешь, стоит принять предложение? — повернулся юноша к магу.
— Пожалуй, ты сходи без меня. Печатник не любит людей из Канцелярии, может и прибить в сердцах. Я присмотрю за Хныгой и, в случае чего, дам тебе знать.
— Если честно, то мне что-то боязно. А вдруг он...
— Тебе же барсук человечьим языком сказал, что хозяин уже ждет. В любом случае, ты сюда ради этой встречи и приехал. Между прочим, через Мурлокский лес добирался, преследуемый тварями Тьмы. И теперь отступишься?
"Если ты не пойдешь туда, то твои друзья умрут самой жуткой смертью, обещаю. И это будет только начало. Я чувствую огромную силу там, в доме. И я получу ее, чего бы это ни стоило!" — присоединился к Мэту внутренний голос.
— Да, глупо было бы сейчас поворачивать назад. Да еще и в лапы темных, — поежившись, согласился юноша. — Просто... А если он не сможет мне помочь?
— Тогда ты можешь отдаться в лапы Канцелярии и молиться, чтобы наши Писари нашли способ. Ну или, в крайнем случае, воспользоваться советом Спящего Змея.
— Советом?
— Ага. Покончить с собой.
— Умеешь ты поддержать в трудную минуту, — пробурчал юноша.
— Только смотри, не вздумай шарить у него по карманам! — напутствовал его геомант. Он улыбался, но в глазах его были страх и сомнение.
— Есть кто живой? — Айвен вошел в дверь, изображавшую из себя ворота замка, — Э-эй, хозяин барсука?!!
Но ответом ему была тишина. Внутри все выглядело намного проще, чем можно было ожидать от миниатюрного дворца. Самые обычные комнаты и обстановка, как в любом из десятков купеческих домов, в которых довелось побывать вору, так сказать, по своей основной специализации. Обычные ковры, обычная мебель, камин в самой большой комнате и неизменные головы животных над ним. Правда, головы эти принадлежали обитателям Мурлока, и выглядели как лучшее средство от ночных кошмаров — сложно увидеть страшный сон, если ты вообще боишься заснуть.
— Каббров старик, я пересек несколько стран истекая кровью и преследуемый половиной Даркилонских тварей, в компании разноцветного мага и неизменно зеленого гоблина, да еще и с этой дрянью, которая умеет только убивать и чесаться! — потряс он рукою, на которой была Печать, — А ты решил в прятки со мной поиграть?
"Он где-то здесь. Я чувствую. Но он слишком силен, его сила заливает все вокруг и я не могу точно сказать, где находится ее источник. Постарайся выманить его, и я сделаю все остальное!"
— Там на улице меня ждут друзья. Великий жрец судьбы, который может заворот кишок устроить одним движением бровей, и чародей, способный взглядом обрушивать каменные мосты и дворцы. И ты думаешь, что мы тебя не найдем, а?
— Хотел бы я посмотреть, как гоблин будет бровями плести паутину судьбы, — раздался насмешливый голос со всех сторон сразу, — Тем более, как он будет это делать, блуждая в мире потерянных душ.
— Хм. Голос есть. А где все остальное? Выходи.
— Твоя Печать. Она меняется. И она не похожа ни на что из того, что создавал я. Прекрати это немедленно!
— Ты даже представить не можешь, как далеко продвинулись маги Канцелярии в искусстве создания Печатей.
— Не могу? Неделю назад младший Писарь по имени Арой создал новую версию разработанной еще мною Печати Миражей. Его рисунок способен создавать не одну, а до трех иллюзий любого предмета, которого касается маг. Его схема великолепна, но если исправить в ней один крохотный изъян, то мы получим...
Воздух вокруг юноши "поплыл", как над раскаленным песком пустыни. Длилось это всего пару мгновений, а потом вокруг юноши появилось несколько совершенно одинаковых ваз, высотою ему примерно по пояс. Их было шесть штук.
— Хм. И что?
— Как видишь, я не только в курсе о всех новых разработках Канцелярии, но и успешно их использую, совершенствую. Моя Печать Миражей делает шесть копий. Правда, живут они несколько меньше.
"А он хорош! И он мне подходит. Глуповат, правда, и слишком зазнался, но мне это только на руку. Так что вскоре ты будешь свободен и совершенно беспомощен без меня. Кстати, не хочешь вступить в ряды моих приспешников? Сделаю тебя главою Гильдии Воров или своим Министром карманной экономики, хе-хе... Заставь его создать живую иллюзию. Скажи, что вазы ты и сам умеешь копировать."
— Неплохо. Но я ожидал большего. А как насчет живых объектов?
"Аннарен знал Печать Миражей. Сейчас у тебя будет сильно чесаться рука. Восемь вложенных Печатей — это немного болезненно, уж извини. Возьми вон тот сосуд!"
Юноша послушно подошел к огромному столу, стоявшему посреди комнаты, и взял с него кувшин. Воздух вокруг него замерцал, и рядом с вазами появились точно такие же кувшины. Разумеется, это были тоже иллюзии. Чуть позже появилось еще два сосуда — на столе.
— Надо же, какая любопытная у тебя татуировка. Ты ведь не Писарь, верно? Похож на
Печатника, но я не вижу на твоем мана-контуре следов других Печатей. Или ты уже несколько месяцев ходишь только с одним рисунком, или это вообще твоя первая Печать.
— Врать не стану. Я ее получил совсем неожиданно и до этого вообще ничего не знал об этих ваших Печатях. Собственно, именно из-за нее я к тебе и пришел.
— А почему именно ко мне? Боишься Канцелярии?
"Трезво оцениваю их и твои возможности. Я много слышал о тебе. Повтори!"
— Я кое-что слышал о Первопечатнике. Вполне достаточно, чтобы понять -канцелярские Писари тебе и в подметки не годятся.
"Эй, ты что, оглох на среднее ухо? Повторяй за мной слово в слово! Такие, как этот самодельный гений, очень падки на лесть."
— Тут ты прав, мой мальчик! — в голосе звучало нескрываемое самодовольство.
Вазы пошли рябью и исчезли. На их месте появилось шесть барсуков. Животные синхронно уселись на пол и почесали брюхо.
"Отлично! Он спрятался сам, но не догадался скрыть свое животное. Еще немного потяни время, мне нужно изменить рисунок на Печать поиска жизни. Скажи, что хочешь избавиться от своей татуировки."
— Послушай. Я через многое прошел для того, чтобы тебя увидеть. Этот рисунок... Он сделал меня сильнее, сделал свободнее. Ты — лучший из лучших, и я хочу стать твоим учеником, чтобы сполна вкусить этой силы!
"Ты псих! Думаешь, он купится на это? Я же просил повторять за мной!"
— Да, твоя Печать... Она очень сильна. Проклятье! Я вижу, как меняется ее рисунок. Но этого не может быть!
"Этого не может быть!" — вторил ему Князь.
— Что такое?
— Не бывает Печатей, способных изменяться! Кто ты или что ты такое?! — почти сорвался на визг Первопечатник.
"Быстро, вторая дверь на правой стене. Там коридор. Тебе нужна последняя дверь по левой стене. Бегом, он там, пока не ушел!"
Айвен рванул с места без лишних слов. Упускать единственного человека, способного избавить его от назойливого присутствия Князя ему не хотелось. Вторая дверь, коридор, поворот направо — все было именно так, как и сказал Князь. И человек в комнате.
Сперва юноша даже не смог понять, стар этот человек или молод, хотя и знал о его возрасте. Даже черты лица великого Первопечатника было сложно разобрать из-за обилия татуировок на его теле. На всем теле.
Хозяин дома был одет в одну лишь набедренную повязку. На теле его не было ни одного клочка чистой кожи, не покрытой рубцами или рисунками — даже лицо и совершено лысая голова были разрисованы. Из рассказов геоманта да и по собственному опыту вор знал, что Печать может становиться незримой по желанию своего носителя, и появляться только тогда, когда ее напитывали маной, запуская "зашифрованное" в татуировке заклинание. Но, похоже, при таком количестве совершенно разнообразных рисунков, контролировать их было несколько затруднительно. Или Первопечатник умышленно не скрывал Печати, чтобы произвести впечатление.
Нужно заметить, что своей цели он добился. Айвен, знакомый до этого лишь с одной своей Печатью и ее возможностями, был просто поражен, увидав их в таком количестве на теле одного человека. Разумеется, он знал, что его собственная татуировка объединяла в себе все знания Аннарена, далеко не последнего Писаря, о десятках разных Печатей, но сейчас это знание забилось куда-то в дальние уголки памяти.
