Если бы я не лежал, то точно бы упал. А так всего лишь моя челюсть отвалилась и с тихим шлепком упала на руки. Ёклмн, кабан говорит. Что в меня тут засунули, что я вижу такие веселые галлюцинации. Это было страшно. Но еще страшнее мне стало, когда он ни с того ни с сего стал увеличиваться и истончаться, шкура его начала менять цвет и трансформироваться в одежду. Передние копыта расчленились на ладони с пальцами, а задние превратились в ноги. Но особенно выглядело, когда его хряк всосался в лицо, а на его месте остался большой нос картошкой. Единственное, что не поменялось — его толстота. Он был жирноват для человека. Хотя и худоват для кабана... но этот каламбур, представший в переулочке подо мной заставил меня включить мозги уже на полную катушку.
Я откатился на середину крыши, перевалился на спину, образуя на плоской крыше подсобки нечто вроде звездочки и, таки, осознал свое положение. Я был в One Piece. Вселенной трэша и беззаботности граничащей с насилием и страхом и ужасом. А еще я попал черти куда, как и каким образом. Вот теперь веселье начиналось.
Не знаю почему, но вот так лежа на спине и вжимаясь в крышу, я нежданно-негаданно вспомнил, или узнал, или еще каким ветром мне навеяло все знания о себе и о мире вокруг. Собственно это было частично приятно, но чую, что и проблем принесет немерено. Но как говорит мое жизненное кредо ленивого пофигиста — давайте решать вопросы по мере их поступления. Итак что же я в итоге знаю? Зовут меня Редриге Д Монмарти. Какое-то странное и сложное имя.. Думаю сменю я его очень скоро. На что-нибудь позвучнее, Ван Хоенхайм например. Все таки имя довольно известное и колоритное, а сам я буду подобно господину Теодасту Бомбасту изучать основы этого мира (прим. автора.: Теодастус Бомбастус фон Гоенгайм или фон Хоенхайм — известный медик, алхимик и просто ученый живший в 15 веке, и хотя понятно что "фон" — приставка обозначающая род, я на ето честно плюнул, как и говорится далее). Хотя буду честен, больше на меня повлиял мультик про алхимиков, где живого философского камня прямо так и звали. Ну да не суть, нравится мне, а знать так и будет. Что я знаю о себе? Возрасту мне настукало 26 лет, успел я поработать торговцем с отцом и дозорным. После того как его убили пираты. Но в дозоре в верхних эшелонах власти тоже пушка слишком много набралось и я, добившись звания капитана свалил от туда подальше. И вот приплыл я на родной свой остров Намахама-орива, что в Ист Блю, напился к чертикам, а когда проснулся оказался в слегка затруднительном положении. Вместо гордого дозорного Редриге на его месте появился я — Ван. А вот теперь пошли косяки, словно рыба на нерест. Первое остров захвачен пиратами некоего Дымильщика Дже, известного в этих краях, мелкого, не сильного и крайне не далекого, но при этом злого и беспощадного гада. Пару раз приходили донесения, что он умудрился пустить ко дну мелкие корабли дозора. Но зная что на них творится такое раздолбайство, что в матушке России не часто увидишь, то скорее они сами затонули, а те рядом были. Но это не главное. Главным шел косяк под номером два, который портил просто всю малину. Послав дозор на три веселые буковки и красиво уйдя, вернуться мне захотелось к вроде как родному делу — торговле. И не думая особо много перед тем как напиться я скупил огромную часть местных посевов у односельчан. А островок наш отличался. И хотя не умом и сообразительностью, но, как считалось во всем Ист Блю, лучшими крупами. Самый лучший овес, пшено, гречка, пшеница и кукуруза, расфасованная по мешкам ждала меня теперь на складах у пирсов. И пирсы эти были — рукой подать. А теперь их забирает какой-то гад, с трубкой и в треуголке, возомнивший себя пиратом и грабящий всех и вся?
Нет братцы. Обойдется. Пора бы мне реанимироваться. Дозорным был? Был. Попаданцем стал? Стал. До этого в клубе реконструкторов, будучи злым мастером, всех пинал? Пинал. Значит и овсянку свою назад отобрать сумею. Или не сумею... Как-то пасть смертью храбрых ради овсянки немного... печально. Я пока не настолько голоден, это точно. Тогда руки в ноги и марш заниматься спасательными работами. Бить морды гадам — это не профессия, в которой надо разбираться. Это призвание достойных. Поэтому пора пафосно, но крайне тихо и осторожно ползти к краю крыши и смотреть, не удалился ли тот идеальный ингредиент для шашлыка.
Кабан был на месте, правда сейчас он был в человеческой форме да еще и в окружении трех пиратов.
— ...Ну и что теперь докладывать Дже? Он же нас за борт выкинет, если узнает что мы упустили какого-то горожанина. — Скулил один из пиратов. А до этого он помнится смеялся и предлагал показать мне меч.
— Да я вам говорю сюда он свернул. И исчез! — это был уже человек-кабан.
— Просто взял и сквозь стену прошел. — А вот этот командный голос мне уже не понравился.
Он принадлежал главному в этой четверке. А значит, это был сильнейший среди них. А это уже было плохо. Либо человек-кабан был слаб, что было явно бредом. Фруктовики, люди вкусившие Дьявольский Фрукт, и получившие способность превращаться в зверей, всегда были на порядок сильнее прочих. Тогда в ход шло второе либо. Он был силен. А капитан должен был быть сильнее и его. Логично все — кто сильнее, тот главнее. Но вот впишусь ли я в эту цепочку власти? Ну не попробуешь, не узнаешь, как говорил один мой друг в детстве, подговаривая меня сунуть палец в розетку. Хорошо я так и не познал приятнейших ощущений удара тока из розетки в столь нежном возрасте. Но здесь попробовать мне придется. Но когда они уйдут. Все ж таки поставленную задачу я пока выполнил на половину лишь. Скрыться смог, но без оружия я пока с ними не совладаю. Я все-таки не макака Луффи, способная камни крушить кулаком. Что кстати достаточно интересно. Все выдающиеся люди здесь это могли. Так значит смогу и я? Ну по крайней мере буду надеяться.
— ... Ладно видимо знал какой-то тайных ход. Пошли, поищем вокруг. А вам с Рудом еще вести пленных из таверны. — Старший ткнул пальцем в скулившего пирата, махнул рукой кабану и вышел из подворотни.
Кабан понурившись последовал за ним, постоянно оглядываясь, словно надеялся, что я окажусь где-нибудь в уголке, никем не замеченный и в полной готовности быть схваченным. Но я вот был уже даже не на краю крыши. Едва они пошли прочь, я отполз обратно. Спускаться и идти по главной улице мне казалось идеей слегка лишенной смысла. Прыгать и драться с пока еще стоящими и поминающими почем зря меня, начальство и всю нашу родню, убивцами-трудягами тоже казалось немного за рамками логики. И пускай все равно в конечном итоге пришлось бы с ними разбираться, делать это надо было основательно подготовившись. Пока что единственным хорошим вариантом оставалось окно таверны на втором этаже, прямо напротив меня. И оно просто по щучьему велению было открыто. О счастье! Правда расстояние между сараем и таверной было метра два, да и окошко все таки немного выше края крыши начиналось, этак на пол человеческого роста выше. Но нам ли это преграда?
Через минуту матершинники ушли обратно в таверну, а я стал реализовывать свой хитрый план. Ползком подобрался к краю крыши, сел на корточки, оттолкнулся и... очутился на подоконнике. Я ожидал, что я повисну на окне, держась руками за раму, но каким-то непонятным образом мой толчок оказался несколько сильнее. В итоге я, не издав практически ни звука оказался именно там где и хотел. Ну я прям герой какого-то стелс-экщена: прячусь на крыше, перепрыгиваю из укрытия в укрытие пока никто не видит, подбираюсь к врагу. План таверны я уже знал. Не раз тут и пил, и просыпался после этого. А в детстве с соседскими мальчишками не раз тут прятались от родителей. Приятное было время, тихое. А теперь в родном доме докучать начали. Чую еще не раз это скажу, но "Эх времена, эх нравы...".
Тихо подкрался к лестнице и прислушался. Оказывается в таверне был еще и третий, все это время следивший за сельчанами. И теперь вернувшиеся двое посылали его проверить второй этаж в последний раз. Вдруг чего недоутащили. Под фанфары испускаемые всеми тремя участниками конкурса "Кто кого пошлет подальше и позаковыристей", парень топал по лестнице вверх. Мне же оставалось немного отойти и спрятаться в ближайшей комнате. Спрятался я феноменально — сбоку от входа за дверью. И пират не подвел моих ожиданий. Он столь же феноменально вошел внутрь комнаты, которую он, наверное, уже осматривал, сгоняя людей вниз, и к сожалению всего лишь "просто", получил сильный удар по темечку. Не знаю, выживет он или нет, но падать ему я не позволил, подхватив и уложив на кровать. Взяв его саблю и два пистолета, я наскоро перевязал ему руки веревкой от штанов и громко топая пошел бродить по остальным комнатам. Думается мне, снизу прислушивались к звуку шагов, гадая, появится ли еще что-нибудь стоящее в обход общих трофеев или уже все забрали.
Сабля, надо сказать, была с одной стороны интересной, а с другой какой-то неестественной. Она была словно скопирована из Японии периода реформации, в которой все их западничество привело к созданию жутких гибридов между европейской саблей и своим традиционным мечом. И если подумать, то ничего особенного в этом вроде как и не было, ведь подобные кривые клинки появились на востоке много раньше чем на западе, но лично по мне выглядело до жути непривычно. С длинной рукоятью на две руки и два пальца и с такой же длины гардой, куполом закрывающей руки, с балансом, сведенным к основанию лезвия, и своим малым весом, становилось понятно, почему местные мастера меча орудовали ими словно своими любимыми катанами. Они ими и были, но с другой рукоятью. Браво. Пистолеты я оставил вообще без комментариев. В них было по пять патронов. И все. Их устройство могло у меня вызвать лишь истерический смех сквозь слезы, а Бреда вокруг мне и так хватало.
Я громко протопал обратно к лестнице. Пора было начинать спасательную операцию или спектакль "Как я в одиночку победил всех пиратов". Эх и почему я не Луффи, способный в одиночку раскидать несколько таких команд и глазом не моргнув? Ну да и он с чего-то да начинал. Рванув вниз на максимальной скорости я ошарашил не только бандитов, но и себя. Прежде, чем я понял, один из двух моих противников упал с рассеченным плечом, а второй решил носом постучать по рукояти моей сабельки. Наверное ему понравилось, вон как воет от счастья на полу.
— Помогите этому, а затем перетащите обоих наверх к их дружку. — Сказал я ошарашенным пленникам, точным ударом вырубая подвывающего беззубика.
Первым из шести пленников, состоящих из двух дедов, двух женщин и прижимаемых ими двух детей, отошел старик Коза, местный врач. Он довольно быстро начал ворожить над раненым, хотя и заткнув ему рот. Правильно, нечего шум поднимать, стелс режим никто пока не отменял.
Я тем временем обзавелся еще двумя пистолетами еще пару отдал спасенным.
— Сидите тут, никуда не высовывайтесь. Если придет кто, спрячьтесь и носа не кажите. — ЦУ роздано, кивки в ответ получены, а я двигаюсь на выход, бормоча себе под нос, — пора переходить к акту второму, зрители требуют зрелищ.
Собственно на улице не изменилось ничего. Ну вот абсолютно. Все также палило солнце, заливались себе в деревцах на обочине птички, ветер шелестел всем, чем только можно, а я снова стоял и думал. И куда пойти мне здесь? Сразу к кораблю? Из серии я победил главного пирата, и все остальные расплачутся и сдадутся? Слабо верится. Скорее придется собирать всю их ораву, человек тридцать, и со всеми разом расправляться. Задачка не из легких, но пока что команда имени меня любимого лидировала с явным отрывом от команды нехороших пиратиков. Жалко лишь, что в общей свалке не будет рядом группы поддержки из красивых девушек в облегающих трико и приятными голосами. Стоп, отставить приятные мечтания. Возвращаемся к трудной реальности с вопросом куда идти? А хотя ну его этот вопрос. Пойдем по принципу мартышки — в лоб. Значит к кораблю. Да и вроде они что-то говорили про склады на пирсах, куда надо вести пленных. Заодно и проверим.
Бредя по улице, я пару раз нарвался на группы из двух-трех пиратов, впрочем, проблем они не доставили. Быстро встретились, быстро обменялись любезностями, быстро сдались под моим напором любви и мира, подкрепленным саблей и пулей. Последней, правда, больше теоретически, ибо я старался шуметь поменьше. Один из пиратов мило проболтался, что людей с острова они сперва хотят использовать как носильщиков, а потом продать в рабство. Я в тот момент жутко вспылил. Моя овсянка оказалась под угрозой! За людей я не беспокоился — если их хотели продавать, то убивать не будут, да и если я их отбить не смогу, то и париться, в общем, будет уже не о чем. А вот овсянка могла пострадать от шальной пули. Надеюсь тот пират, рассказавший мне их цели, прийдя в себя не сильно обидится на мой удар гардой в челюсть, под потоком чувств. Если вообще очнется.
На пирсах кипела жизнь. Крайне неприятного вида персонажи с саблями и мушкетами орали на селян, перетаскивавших на своих спинах мешки из дока на корабль. Они тащили мою овсянку! Вот теперь я окончательно разозлился, и сделал вещь, о которой точно буду жалеть потом всю оставшуюся жизнь. Плюнув на всю тактику и стратегию, а также холодный и трезвый расчет, что в суме и явилось основоположником моего самокопания, я подошел к центру площади между пирсом и складом и во всю мочь гаркнул:
— Кто здесь за главного!?
Само собой на крик обернулись все. И пираты и носильшики. Но вот лица у них были совершенно разные. Сперва, немного ошарашенные подобной наглостью пираты, даже не поняли, что я простой местный житель. Как стало понятно, что я один и особой опасности вроде как не представляю, на физиономии вползли превосходство и ухмылки. Лица селян менялись радикально противоположным образом, с бешенной надежды на обреченное уныние.
— Ну допустим я, — сказало одно нечто около корабля. И кого оно пыталось обмануть?
— Мешки на базу вернули. Они мои.
— Паренек. Ты что-то не понял? Ты вообще представляешь кто мы? — Под одобрительные усмешки пиратов, нечто решило гнуть пальцы. — Мы пираты самого Дымиль...
Звук выстрела прервал его тираду. Пуля, попав в плечо, откинула неудавшегося главного на сходни корабля.
— Повторюсь, кто здесь главный. — Я медленно опустил пистолет.
Глаза и лица. Это надо было видеть. Наверное, челюсти, опав на непредназначенную для них расстояние, каким то образом выбили глаза из орбит. Даже не знаю как это иначе описать, но было это крайне забавно.
— Что тебе надо? — Грубый прокуренный голос раздался с корабля.
Как-то незаметно к краю борта своего корабля подошел сам капитан, виденный мной на листовках розыска. За его спиной стояли те самые человек-кабан и его начальник. Выглядели они несколько побито, надо сказать. Если из-за меня, то я даже рад.
— Мешки мои. Верните назад с носильщиками, и я вас прощаю.
— А если я не захочу? — Ну вот почему нельзя все разрешить подобру-поздорову?
— Думаю и так ясно, чего объяснять? — Пожал я плечами.
— Что ж, тогда мой ответ будет... — театральная пауза. Он действительно считает себя чуть ли не актером драмы для такого? — Будет — нет. Убейте его парни.
