Клинки со звоном столкнулись, две руки против одной практически сразу же продавили не особенно сопротивлявшегося противника. Вместо этого он крайне технично перетек вбок, тут же нанеся удар кинжалом. Его отводить пришлось согнутой в локте рукой, плотно под одеждой обмотанной цепью. Оставшейся в низу рукояти левой рукой, в бою на двуручном оружие служащей рычагом, в это время пришлось выдергивать меч из очередного слива и, под конец, с разворотом уходить от следующего удара сверху вниз, при этом делая широкий мах мечем в горизонтальной плоскости строго над головой. Этот удар Флибустьеру пришлось блокировать двумя руками, передав инициативу в мои руки. И я не замедлил этим воспользоваться. Удар за ударом, буквально вбивая его мечи вглубь обороны. И на четвертый удар для меня самого весьма тяжелого темпа, его клинок оказался не в самой удачной позиции. Вывернув руку, меч, хоть и не дав моему острию хода, ощутимо приложил плечо своего хозяина. Но развить успех не удалось. Такой скорости выхватывания пистолетов из практически любой позиции я мог лишь позавидовать. Первая пуля вонзилась в потолок надо мной, разминувшись с головой в считанных сантиметрах. Куда ушли остальные я не знал, но не в меня точно, что было достаточно. В меня входили лишь очередные занозы с палубы, да и только. Укрытие появилось за одной из пушек, откуда очень оперативно исчезли пираты, предпочетшие скрыться на палубах ниже иили выше. И когда патроны в пистолете кончились, вновь наступила пауза в бое.
— Мистер Хоенхайм! Все еще не хотите применить свою силу? — запыхавшийся голос Флибустьера был полон издевки.
— Я пока не вижу для этого особенных поводов, мистер Флибустьер! И позвольте, я уже не адмирал в ваших глазах? — тон я старался поддерживать аналогичным. Но усталость от этого скоростного боя брала и меня.
— С адмиралами я разбираюсь на море, — Флибустьер, судя по голосу, пока не сходил с места. — На кораблях и пушках. А вас, мистер Хоенхайм, я насажу на саблю!
— Не хотите это считать абордажем? — не удержался я.
— Это для кораблей, сошедшихся борт к борту. А вы же пришли сюда как простой убийца. Так что и не надейтесь меня победить. Даже со своей магической силой! — видимо то, что я пробил его защиту, Флибустьеру совершенно не понравилось. По крайней мере, изысканные манеры, его визитная карточка, сейчас исчезали в неизвестном направлении.
— Увы, я слишком хорошо учил физику в школе, — едва слышно фыркнул я за своей пушкой. И уже во весь голос: — А интерпретация событий интересная. Вот только не в моих интересах быть насаженным на что-либо.
— Зато в моих, — судя по голосу и стуку каблуков он вышел на центр палубы. — Ну что, может быть продолжим? Или мне позвать свою команду чтобы выковырять вас оттуда?
— Вам позвать команду, и заставить ее качественно ошкурить палубу! Выковыривать я уже устал занозы! — сквозь небольшую щель в лафете орудия я наблюдал за своим противником. Как, впрочем, и он за моим укрытием. Вот только делал он это со вскинутым пистолетом. Последним из давешней перевязи. Стоило мне хоть немного приподняться над служащим мне прикрытием орудием, и... Пара выстрелов и готово. Неприятно!
Рвануть куда-либо, являлось чистым самоубийством. Опытный стрелок, готовый к броску своей цели, наверняка не промахнется. А Флибустьер уже доказал, что он далеко не просто опытный. Он явно рангом повыше. Но и сидеть долго не удастся — в какой-то момент противнику наскучит, и он просто обойдет орудие по широкой дуге. Увы, но пуля и летит и выстреливает быстрее спрятанных кинжалов. Ядро в пушке? Не достану, да и тяжелое оно. Брошенный в спешке мешок с порохом? Как вариант. Небольшой холщевый картуз, Один из нескольких валяющихся вдоль стены, и который удобно бы было выкинуть за спину держась за небольшие тесемочки. Вот только если на одних рефлексах Флибустьер прострелит его прямо у меня над головой, то боюсь будет очень громко и больно. Мне. И что тогда прикажете?..
От размышлений меня оторвал слитный грохот орудий с двух палуб под нами. Чего-чего, а команды прекращения огня они не получали. Что ж это выход. Да и маневр неплохо ограничить может...
Подгребя поближе один мешочек с порохом, я аккуратно, чтобы не высунуться за границы орудия, дотронулся клинком до своего укрытия. Одной рукой держал меч, а второй выдал на него напряжение. Если орудие заряжено, то при определенном напряжении будет хоть какая-то искра, и порох таки вспыхнет. Ну и орудие громыхнет. В идее. По крайней мере, я в это очень верил. Ну а если не заряжено...
Напряжение растет. Чугунные пушки хоть и не медные или алюминиевые, но все равно металлические, электричество проводят. Вот воздух вокруг уже начало пощипывать. Вот уже более ощутимо. А теперь уже я слышу негромкие щелчки откуда-то из дула. И... ничего. Совсем. Одно из двух, либо я что-то не понимаю, либо пушка не заряжена. Но что именно? И не узнать ведь.
— Капитан Флибустьер, — пауза на мою попытку явно слегка затянулась. И это надо было исправлять. — А как вы относитесь к роялям?
— Вы, мистер Хоенхайм, от заноз слегка спятили? — игра голоса этого человека была бесподобно. Даже не увидев его, передо мной просто предстала его изогнутая в призрении и недоумении бровь и слегка вскинутые уголки губ. Но сам я старался не отвлекаться и аккуратно достать другую пушку мечом. Для этого даже пришлось встать на карачки, протягивая свое оружие к чугунному монстру в двух метрах дальше вдоль палубы.
— Ну что вы! У меня чисто академический интерес!
— Не знаю, к чему вы это завели, — Флибустьер медленно сдвинулся с места, — но да будет вам известно, что я заслуженный член государственной консерватории одного острова, славящегося своими музыкальными талантами!
— Ничего себе! — я даже присвистнул. Если речь идет об одном конкретном и весьма известном острове, то это было очень и очень. — Тогда для меня остается загадкой: что же заставило вас податься в пираты. Будь вы простым музыкантом и сотни людей бы отправились не в мир иной, а на концерты классической музыки.
— Вы здесь решили прочитать мне проповедь? — усмехнулся он. — Увы, но жизнь никогда не была простой вещью. И я... Что вы?! — сделав еще шаг, он увидел протянутый к орудию клинок и...
— Сложная, это факт, — успел я ухмыльнуться. — Но я не к тому. Мне вот нравятся рояли. В кустах.
Палуба содрогнулась. Первый выстрел, громыхающий всегда в тишине, также всегда гораздо чувствительнее следующих. А тем более, произведенный так близко. Звуковая волна буквально оглушила нас обоих. С одной лишь разницей: я к этому роялю был готов. А вот скакнувший вперед пират, так и не успевший пристрелить своего противника, едва не оказался откинут обратно. Лишь многолетний опыт не дал ему упасть, заставив лишь отшатнуться и тряхнуть головой. Я же, как прижимался к палубе, стоя на четвереньках, так и остался, лишь еще плотнее вжавшись в пол. А едва в глазах прошли черные круги, с низкого старта рванул к лестнице вниз, на ходу, не глядя, метнув во Флибустьера пороховую заготовку для пушки — мешочек, бережно прижимаемый к себе весь этот диалог.
Мешочек, как я и предполагал, не долетел до места назначения. Но одних рефлексах, взявших верх над пиратом в этот неудачный момент, он всадил в мешочек две пули. За что и поплатился, все-таки оказавшись откинутым на несколько метров. Пули, пронзив порох, также его и подожгли. Точнее взорвали. Меня тоже приложило, словно стукнув в спину и толкнув прямо на лестницу, по которой я скатился на палубу ниже, вновь собрав лопатками все возможные занозы.
Оставался вопрос. А если бы и эта пушка была бы разряжена? Было бы очень плохо. Повезло.
С кряхтением я поднялся на ноги и окинул взглядом место, куда я попал. Сама палуба от лежащей выше отличалась мало. Разве что она была поменьше — перегородки, с двух сторон ограничивающие ее были ближе. Но зато сейчас здесь властвовал ступор. Полный. Часть народа, сбежавшего от битвы капитанов вниз, успели предупредить своих товарищей и похватать оружие. И сейчас, выставив пистолеты и клинки, они полукругом окружили спуск сверху. И меня возле него. Но вот только дальше не предпринимали ничего, лишь пуча глаза и напряженно кусая губы.
Это молчаливое противостояние продлилось с минуту, после чего было жестоко разрушено.
— Хоенхайм!!! — полувой, полурык разнесся на всю палубу. — Убью!!!
Палуба буквально опустела. Даже оружие, где было в руках, там на палубу и упало. А люди, все кто успел, втиснулись в проход на палубу ниже. Куда делись остальные, меня не успело заинтересовать. Сверху, наплевав на ступени, рухнул Флибустьер, с такой мощью всадив саблю в дерево пола, что верхние его доски даже треснули.
— Зарежу!!! — фонтанируя яростью, он рванул клинок вбок, по точной дуге отправляя его мне вбок. Его я пропустил отпрыгнув вбок. А уже следующий, пронзивший воздух почти сразу, с оскалом, мало уступающим моему противнику, принял на меч. Я последнее время ста очень податлив на чужие эмоции. Особенно в бою.
И клинки замелькали. Проанализировать как-нибудь и когда-нибудь этот бой у меня вряд ли бы получилось. Половина его была на чистейших инстинктах. Другая же на сплошном желании пронзить противника. Как угодно, но пронзить. И не быть пронзенным самому.
Сперва Флибустьер наседал, заставляя меня шаг за шагом отступать. Затем удачный контрудар и смена ролей. Затем еще раз, и очередная сшибка. И так далее. Удар слева, блок, отскок, резкий взмах в ответ, очередной блок, уворот и удар. Шаг в сторону и удар снизу, от чего обоим приходится вновь двигаться и чуть ли не меняться местами, несясь вслед за своими клинками. Новый бросок и клинки сплетаются, едва не срезая руки чужих хозяев. Удар, удар, удар и зона клинча. Попытка продавить друг друга и, как неожиданный результат, несколько ударов ногами.
После последнего Флибустьер кубарем отлетел назад, прошибив незапертую дверь в перегородке своим телом. Я рванул следом, буквально рассекая клинком дерево палубы под ногами, и за свою бесшабашность чуть не поплатился. Щиколотку словно обожгло -клинок извернувшегося пирата вдоль палубы прочертил неширокий горизонтальный круг и самым краем проскочил по ноге. Не удержавшись, я таким же кубарем полетел вперед, разминувшись со своим противником в полуметре. Остановили мой полет плотно набитые тюки, валом занимавшие все пространство небольшого помещеньица. "Что же за склад может быть на оружейной палубе?" — я в мыслях ухмыльнулся. План созрел в момент.
Воткнув в один из мешков клинок — пронзило его без каких-либо проблем — другой я метнул в уже поднявшегося Флибустьера. Очередной мешок летел в своего номинального хозяина. Только теперь побольше и поувесистей. Раз в десять. Но в этот раз пират просто отпрыгнул в сторону, вновь оказавшись на полу. Я же, следом рванул клинок с нанизанным на нем мешком. Тряханув его посильнее, значительно расширяя прореху в ткани, я бросился на выход. Вслед за мной тянулась широкая полоса серого песка, прервавшаяся сразу за выходом. Но мне больше и не надо было. Под потолком, в жестком плафоне, висел масляный фонарь, один из множества на корабле. Размашистый удар и он отправляется в полет к полу. Прямо к серой полосе пороха. Полосе пороха, протянутой с порохового склада.
Лишь когда полоса уже вспыхнула, понеся огонь к опасным мешкам, я увидел Флибустьера. Он был в дверях порохового склада и уже просто физически ничего не успевал сделать.
Он был полон гнева, но ни капли ужаса на его лице не было. За те доли секунды, что мы встретились взглядами, стало ясно каждому: я выиграл, а он проиграл. Полукатегорий здесь быть не может. И за это меня ненавидели.
Но это не я приплыл на этот остров драться.
Бросок к пушечному люку, так и остающемуся открытым. Шаг. Шаг. Прыжок. Вспышка.
Тьма.
Не я первый поднял меч. Но это сейчас было не важно. Вокруг была лишь тьма. И недолго.
Эпилог.
Лина стояла за левым плечом своего дедушки и внимательно рассматривала мраморную плитку зала. Различные ромбы и перекрестия на нем безостановочно во взгляде девушки складывались в морские волны, накатывающиеся на девушку и пробуждающие совсем свежие воспоминания. Воспоминания о жутком разгроме, устроенном им Дон Кригом и Флибустьером. Пиратов, которых прогнали лишь хорошо умывшись кровью. Как своей, так и чужой. Особенно постарался Дон Криг, практически разбивший своего противника. Он оказался столь умен, что перехитрил даже план капитана. Сделал вид, что поддался, а сам внезапно полностью изменил формацию. Первое перестроение встретил как и запланировано, не ожидая резкого залпа всего строя, а вот последующие... Обманывал и уходил. Перестраивался и атаковал всеми силами, вместо поочередного подхода, на который рассчитывал Ван. А этот идиот северянин так ничего и не понял, отмахиваясь, что у них все хорошо и скоро, мол, противника додавит. Увы, размеры кораблей ему совершенно не помогли. Так и потонул, наверное, ничего не поняв. Благо Смокер, подхвативший после него командование затеял с ним кошки мышки и заманил на работающую береговую артиллерию. Не ожидавший такого Криг по простому дал деру, посчитав игру не стоящей свеч. Береговые укрепления в неудобной позиции это крайне опасно. Особенно, если они стреляют в тебя.
Однако у капитана этот трюк с Флибустьером не подействовал. Капитана...
Капитана Хоенхайма не нашли. Рино вернулся на Алхимика один, без Вана. А корабль, на котором они сражались с Флибустьером, просто взорвался. Кто-то поджег пороховой склад. А тот уже разнес все на кусочки.
Правда почему-то ни пан, ни Мира, ни Конфу по этому поводу перестали переживать уже на третий день. Все разом. А Рино лишь ходил и ругался, ей так ничего и не объясняя. И это, между прочим, девушку задевало особо. Правда она сама до сих пор не понимала, почему.
— Список потерь велик, — размеренно произнес юрист дозора возле судьи. Впервые с известия о крупной атаке на Байро Валл у них была работа. Они разбирали требования о возмещении наемным флотам. В особенности компании "Шляпки Зебры". — Однако необходимо учитывать фактор упущенной выгоды, переложенной на вопрос о флоте. Как вам всем известно уже к утру следующего дня к базе подошел крупный флот сил морского дозора, который мог бы самостоятельно защитить базу...
Это переливание из пустого в порожнее продолжалось уже вторую неделю. И юристы дозора всеми видимыми способами старались уменьшить цифру, которую закатили совместно Мира, Федотий и Рино. Доходило до того, что эти заседания тянулись сутками напролет, и дедушка уходил оттуда весь раскаленный, как уголь в жаровне. А вчера вообще не выдержал и с полчаса, запершись в своей комнате чуть ли не орал благим матом на этих бумагомарателей при включенной Ден-Ден-Муши. Это было так громко, что даже за плотно закрытыми дверями Лина услышала, что улитка, отзываясь на имя Гарп, то хохочет, то орет в полной синхронности. Единственный, кто пришел тогда девушке на ум, это был очень старый ученик дедушки, нынешний вице-адмирал дозора. Но право слово, не станет же дедушка звонить и жаловаться в такие верха? Или станет?
