Сколько мы плыли, я сказать не могу. Долго. Очень. И если бы не бревна, сдались бы еще на полпути. А еще, отплыв уже весьма далеко, я вдруг вспомнил по морское чудище. Некстати. Надо говорить, сколько паники и страшнейших фантазий на тему неожиданного разрывания нас бедных могучей подводной силой я испытал? В тот заплыв я изрядно прибавил себе не по годам седых волос.
Тьма все еще стояла над нашей частью света, когда мы добрались до кормы "Алхимика-I". Новое препятствие на пути к свободе. Высокая, вздымающаяся на несколько метров деревянная стена, медленно двигалась в такт волн, разбивающих редкие барашки об ее массивные доски. Как же спрашивается на нее взбираться? Просто! Всего лишь три стука пауза еще два, пауза и еще три. И вот, окошко капитанской каюты открывается, и через мгновение в воде подле нас мокнут концы неширокой веревочной лестницы. Все просто!
Первым на борт забрался Джонни. За ним наверху оказался Лееви. Судя по отсутствию звуков драки, можно было лезть и остальным. Я забрался самым последним, предварительно оттолкнув ненужные бревна подальше, пускай плывут к другим, жаждущим спасения горе-мореплавателям. На верху, улыбаясь самой широкой своей улыбкой, и, в полной тишине конечно, стоял Рино, а возле мокрых и усталых людей возилась Мира. Наш стратегический резерв, так сказать. Рожденный летать, плавать не станет. Да он и не может к тому же. Он долетит. Ну и разве можно заставлять девушку совершать такой утомительный заплыв? Лучше они вместе доберутся сюда самостоятельно и подготовят площадку для нас. Именно с такими словами я отправил Рино, с Мирой на плечах (а нас всех, гад такой, только в лапах переносил), на ту самую площадку. Что делать дальше, он и так прекрасно понял, даже объяснять не пришлось. Едва темнота залила пещеру, а берег покрылся, как прыщами, кострами, Они вдоем спикировали на наш Алхимик. После было дело техники. Тихо пробраться в мою каюту, там же, тихо достать из известной всем на корабле глубокой "тайной" нычки — под третьей половицей от стола — пару бутылок брэнди, подготовить снотворного, и на случай, если все-таки охрана, дежурившая на берегу, решит проверить корабль, смешать эти не хитрые ингредиенты и подсунуть обходящему. Случайно, из-за угла поворачивает, а там бутылка. Да какая! Фирма! Ну а если нет, то и нечего продукт переводить. Хотя я и не большой фанат этого напитка, пусть и являющегося, по сути, коньяком, но почему-то абсолютно не похожего на него. Ну и само собой разумеющееся их второй главной целью было ждать нас и по условному сигналу сбросить лестницу. Путь к свободе порою так прост. Особенно имея подобные тузы в рукавах.
— Все прошло нормально? — прошептал я своему ученику.
— Как по маслу, шеф. Никого за ночь не было, выглядывал наверх, дежурные у мостков спят. Проверяющих не было, — также шепотом отрапортовал Рино.
— Хорошо. Ден-ден-муши нашел?
— В Улиточной пусто, обе вынесены, а твою запасную достать не смог.
Я хмыкнул. Запрятал видать ее и правда неплохо — не зная как, не достанешь.
— Пойдем, поможешь, — позвал я его, направился в дальний угол кабинета.
Надо сказать, параноиком, я за последние месяцы стал отчаянным. Из-за постоянной возможности нападения пиратов, я опасался всего и вся. И, соответственно, готовился к этому самому "всему и вся". Разве что, по небольшой оружейной с пушками и химоружием в каждом помещении не спрятал. (Респираторы кстати были.) От этого шага меня отговорил Пан, наблюдавший за моей бешено скалящейся ухмылкой во время перепланировки корабля. Это еще было после первого нападения, отбитого совместно со Смокером. Моего старшего воеводу, когда он таки разобрался что да как в новой схеме, чуть кодратий не хватил. То, что я задумывал, было... несколько сомнительно в плане осуществимости и разумности планировщика. И само собой за столь короткий период времени, да руками только команды, сделать было не возможно. В полном масштабе. Но вот разбросанные по территории корабля малые улитки, пара оружейных схронов, веревочные лестницы под некоторыми окнами, спрятанные внутрь переборок, и энное количество тайных проходов мне создать удалось. (Чую, если я все-таки встречусь с Фрэнки, мы должны неплохо спеться на этой почве.) Правда Пан меня клятвенно обещал зарезать, если я это попробую осуществить на остальных Алхимиках... И почему собственно? Так и не понял... Странный он. А еще я озаботился созданием своей собственной тайной оружейной, о которой знало всего пару человек. И судя по виду каюты, ее так и не нашли, что хорошо. Значит мои особенные оружейные прибамбасы в целости и сохранности.
А сейчас же, путь наш лежал к припрятанной за картиной в углу кабинета улитке средних размеров, без проблем способной передать сигнал о помощи куда-нибудь достаточно далеко, чтобы было кому отреагировать. Вообще с этими улитками интересная ситуация складывается. Всего типов улиток существует три: большие, средние и малые. Малые, как не сложно догадаться, были наручные. Их дальность связи была весьма мала, в пределах двух не далеко расположенных островов они ловили сигнал друг друга отлично, а вот дальше, качество связи резко падало. Средние, самые распространенные, имели больший радиус, при соответственно больших размерах. Эти улитки без проблем соединяли любого позвонившего с любым иным владельцем ден-ден-муши в пределах одного моря. Почему-то сквозь границы Ред Лайна, они пробивались с трудом, а сквозь таинственный Калм Белт, не прозванивались и вовсе. Размером они, в зависимости от каких то своих особенностей были от небольшой чихуа-хуа до крупной кошки, и зачастую находились в домах практически всех обывателей пяти морей и континента. Последние, крупные улитки, являлись наиболее редкими из всех своих сородичей. Причиной этого были их габариты и... срок жизни. Они ведь тоже живые. Во-первых размеры. Они были весьма крупными, в два-три раза больше средних, и имели не ограниченную дальность связи. Также у них имелось множество различных модификаций, таких, как факс, копир, распознователь карт, и, поговаривают, видеосвязь! Как это возможно у улиток, я не знал. Но что знал точно, так это то, что именно большие улитки могли работать ретрансляторами для всех остальных. То есть через них, владелец даже малой ден-ден-муши, если сигнал дотянет до большой, конечно, сможет говорить даже с другой частью мира. Кстати втора я при этом будет не "занята" как телефонная линия от старого 56кб модема. А вторая причина была несколько сложнее. Улитки исконно жили всего на нескольких островах пяти морей и в одной долине Ред Лайна. Почему только там? Вопрос, на который даже легендарный Вегапанк ответа так и не дал. На мой личный взгляд просто все ден-ден-муши просто являются мощными пси-приемниками, а только там эта самая "пси" видимо изливается в мир. В общем не суть. Суть в том, что только в этих местах улитки могут жить и расти огромное число лет, ползая, размножаясь и активно отдыхая от всяких телефонных переговоров. Даже сложно представить — долина, усеянная огромными, крайне странными на вид улитками-мутантами, с ярчайшими улыбками ползающие по травке и постукивающие при движении своими трубками... Да с такими видами все советские и индийские ковры вместе взяты открыто курят в сторонке. Но вот стоит им покинуть определенную границу, как они тут же впадают в спячку, включаясь в реальность только на короткие периоды звонка. И в такой спячке они могут провести десять лет. После этого они умирают. Или же, с помощью людей, отправляются обратно в свои родные края, где еще десяток лет отъедаются. Лишь по истечении этого времени они эволюционируют на следующую ступень и вновь способны работать телефоном. Жестокая судьба улиток героев... Медаль "За труд!" необходимо давать каждой!
Пять цифр на циферблате пальцы набрали даже без моего осмысления. Звонил я все равно только одном человеку.
— Ван! — громко гаркнула улитка после не долго ожидания и тут же звякнула брошенной на петли трубкой и привычным ей звуком "Кача!"
Минута ожидания и теперь уже находящаяся в наших руках ден-ден-муши за "пуру-пурукал". Я снял трубку, готовый в случае повторения ситуации вновь скоростным методом прервать связь.
— Ван, — теперь уже прошептала улитка голосом пана.
— На связи, — тихим шепотом ответил я. — Пан, ремень по тебе плачет.
— Ну, я думал...
— Плачет ведь, — хмыкнул я.
— Лално, плачет. Виновен, — пробурчала улитка, обреченно вздохнув. — Доволен?
— Доволен буду, когда ты меня отсюда с эскортом и фанфарами домой отвезешь.
— Отсюда, это откуда? — голос Федотия стал по-боевому собранным. — Где вы, и какова обстановка?
— Значится так. Сейчас мы находимся на тайной базе пиратов барона Риттельскнихтхена. Помнишь этого гада? Он оказывается после того нашего переполоха сюда сбежал. База расположена на восточной стороне острова...
Спустя десять минут я вновь повесил трубку. Сказано за этот диалог было достаточно. И о том, что случилось, и о том, где мы и в каком положении. Это был особенно важный момент, ибо как это положение, в течение двух дней, что потребуются пану и Хэнксу на дорогу, нам придется это положение поддерживать. И главное — не светиться. Ну да десять человек на моем корабле в моей рубке... Да не вопрос однакось!
О! Как я был не прав! Первую ночь, точнее ее остаток, мы просто и примитивно отсыпались, оставив летающую команду на стреме. Половину следующего дня мы тоже честно прохрапели. Потом поели. Еще поспали. Еще поели. А затем пришла Она! Скука! О эта коварная женщина... В общем и целом мы страдали от ничего не деланья. Мечта любого студента в период сессии превратилась в наш кошмар. После такого количества изнуряющей ходьбы по неизвестным местам, тело требовало действий. Оно просто не могло перестроиться на тихое сидение в каюте. Потому на следующую ночь, в приближающийся волчий час, мы просто послали все лесом и перебрались на палубу. Хорошо, когда свой корабль знаешь от и до, и знаешь где можно расположиться незаметно (Привет моя паранойя!). Там, тихим шепотом переговариваясь, мы и провели остаток ночи. Вокруг темнота, красным маревом освещаемая где-то вне нашей видимости со стороны берега, от его источников, костров дежурных, доносится мерный храп, громкие волны без устали разбиваются о дерево корабля, а со стороны моря, гигантской аркой врываясь под тяжелые своды скал, на нас смотрело небо. Бескрайнее, освещенное тысячами звезд и одной, самой яркой из них всех планетой — Луной. Картина, одна из тех, на которые можно смотреть бесконечно. Все-таки эта галактика (а пускай и хоть бы Млечный путь!), расчерчивающая местное небо по ночам своим широким хвостом, шикарное зрелище. Независимо от мира.
Видимо, уморенный этой картиной, я тоже задремал, и уже ближе к утру проснулся от смачного храпа, исполнившего непередаваемый кульбит прямо мне в ухо.
— Твою ж!.. — тихо прошипел я, со все возможной силой тыкая Лабратора в бок.
Тот подобного жеста спросонья не воспринял, попытавшись возмущаться. Это желание ему отбила палуба, резко вбившаяся в затылок парня. За сим что парень, что его возмущения вновь отправились в страну Морфея, а я стал методично распинывать свою команду. На улице начинало светать.
Проблема дошла до моих спутников поразительно быстро. Даже так же жестко утихомиривать пришлось всего лишь еще одного матроса, Хэппи, решившего не согласиться с "тихой" политикой партии. Потому схватив пребывающих в отключке товарищей, мы, короткими перебежками, устремились вниз, в спасительную темноту. Прям как вампиры-суицидники какие-то, решившие в последний момент еще немного пожить. Хотя здесь вернее сравнение с теми странными сверкающими созданиями ночи, которые стараются не отблескивать лишний раз. Вот и мы не светились. Вроде...
Ни фига не вроде!
Засветились! Олухи!
И не поверите перед кем! Когда мы его увидели медленно бредущим по коридору, выставившим вперед дрожащую, подобно лучшему вибро-ножу неизвестной здесь футуристической вселенной, и поднявшим высоко над головой, насколько позволяли потолки, фонарь, мы чуть не умерли от... переполняемых нами эмоций. Забыв про свое обеденное время, по коридору, дрожа как осиновый лист на ветру, медленно, сравнявшись цветом лица с настоящими зомби, брел Бобби! Наш маленький трусишка Бобби! Ну а мы соответственно пытались примитивно не заржать, и многозначительно смотрели на Джонни.
Бобби был жаворонком. Всегда просыпался рано, даже если и засыпал, как придется. И, как это повелось с недавнего времени, эта его особенность, его и подставила. В прошлый раз, его слух, несомненно хороший и чувствительный, уловил какой-то звук. И чего? В результате он оказался в плену у настоящих дикарей из пещер, которые хотели его сварить и съесть! Нашли его только через пол дня в бессознательном состоянии. Он тогда после этого несколько дней отходил в лазарете от пережитого ужаса. А заикаться вроде как перестал вообще только вчера. В дальние пещеры его точно больше никто не ставил, он от туда бы с воплем удрал, и сам это понимал, как и руководство. Потому решили его поставить сторожить корабли на причале. Зачем? Вопрос открытый. Но раз поставили, значит надо. Не спрашивать же их в конце концов? Старший распорядитель Аргус на такой вопрос мог и местную дурку послать! А, отлежавшись в санчасти, выспавшись, он теперь просыпался особенно рано. Сегодня, например, едва солнце осветило проход грота, он тут же, хоть и нехотя, но открыл глаза. Спросонья ему даже послышался какой-то шум: то ли храп, то ли вскрики. Но он на них не обратил внимание. А вот когда вернулся после умывания, отчетливо слышал негромкий топот и хлопки дверей со стороны палубы. Тогда он подумал, что это может быть кто-то из его смены и шума не поднял. Но все его товарищи мерно спали. Кстати про сон. Ведь именно спать то они и не должны были... Растолкав товарищей, он, кроме злобных рыков на "встающих ни свет ни заря охранничков", не узнал ничего. А потом, за завтраком, ему еще и никто не поверил, начав лишь смеяться и дразнить его. И теперь, захоронив свой обед в глубокой котомке за плечом, и попытавшись туда же засунуть и свой страх (плохо получалось, правда), он пошел доказывать всем и вся что он не трус, не боится каждого шороха, и что тут и правда кто-то был. Он был полон решимо...
Тук!
Тьма перед глазами прояснялась долго. Затылок болел, и тело не слушалось своего хозяина.
Глаза открывались долго. А когда, все-таки, прояснились и смогли вновь обозревать мир вокруг... Очень сильно захотелось их закрыть и сказать себе, что это был кошмар.
Темнота вокруг стояла кромешная. И лишь небольшая, едва кадящая масляная лампа самозабвенно сражалась с наступающим мраком. И чтобы победить ей не хватало буквально самого малого! Всего лишь поднять фитиль чуточку повыше. Самую малую! И тогда с малого метра, слепящий глаза огонек, сможет полностью осветить эти исчезающие в никуда деревянные стены. Но он не мог. Вообще не мог даже пошевелиться. Руки, ноги, корпус — все было прочно связанно и привязано к какой-то балке, подпиравшей потолок. А то, что в идее привязанным быть не могло, и потому могло, казалось бы, двинуться хоть в какую-либо сторону, сковал страх. Страх перед Ним. Высоким, голым по пояс человеком. В серых подранных штанах с разводами и... Маске. Большой, больше прежнего и теперь уже овальной формы. Она была сделана из дерева, разукрашена различными закорючками и кругами, начерченными мелом и углем, а сзади, на подобии чехла была прибита грязно-серого цвета ткань накинутая на голову. Рисунки, с маски, казалось, сползали на тело этого дикаря, вырисовывая непонятные фигуры и слова. И от одного их вида, шевелящихся и словно бы оживающих при каждом движении этого человека, Бобби хотелось выть.
