Змеиное варенье

Брат обиженно понурился.

— Тогда я пошел собирать вещи... — наконец выдавил он.

— Нет. Ты останешься здесь. Антон, не мучай меня хоть ты, хорошо? Мне надо в столицу, пусть здесь все уляжется, инквизитор остынет, и тогда я вернусь... — солгала я, потому что возвращаться не собиралась. Меня уже давно заждался вояг Густав.

— Я тебя одну не отпущу.

— Я буду не одна. Я возьму с собой Тень.

— Нет, Хриз, — неожиданно твердо сказал Антон. — Я не пущу.

— Прости, братик, но я не собираюсь испрашивать твое разрешение.

— А за что ты собираешься покупать билет на корабль? Я тебе ни копейки не дам.

Я удивленно воззрилась на юношу. Он стоял, упрямо набычившись и спрятав руки в карманы.

— Вот как мы заговорили... — протянула я задумчиво. — Значит, придется воровать... Что ж, не впервой.

— Ну Хриз! — вся его решимость моментально слетела. — Пожалуйста, не надо! Тебе нельзя в столицу, вдруг тебя узнают...

— Никто меня не узнает. Кроме того, — я улыбнулась и потрепала Антона по щеке, — я тут подумала и решила, что заодно подыщу тебе невесту в столице. Богатую, знатную, красивую... Самую лучшую.

Он лишь тяжело вздохнул и промолчал.

Отговорить меня попыталась и Пиона, причем довольно оригинальным способом. Она нерешительно топталась на пороге, пряча руки за спиной.

— Давай уже книгу, — потребовала я.

Девушка вспыхнула румянцем и неловко протянула мне фолиант, который скрывала за спиной.

— Госпожа, — неуверенно начала она, — неужели вы уезжаете?

— Да, — коротко ответила я, укутывая книгу Матушки Гён в шелк и пряча в дорожный кофр.

— Но почему? — вдруг жалобно протянула Пиона. — Если вы злитесь на меня, то... Я же получу наследство, вы знаете? Там на всех хватит, и Мартену на обучение в Академии, и отцу Георгу, чтобы приют восстановить, и пекарню расширим... И еще много останется... Вы... — она замялась, — вы же хотели... Я не знаю, что со всем этим делать... Вокруг меня как-то сразу так много людей образовалось, приглашения разные, всем вдруг понадобилось непременно свести со мной знакомство, как будто я им нужна!..

— Им нужны твои деньги, — рассеянно отозвалась я, нахмурившись и пытаясь сообразить, что забыла. Точно, еще куклу хотела взять... Ломота во всем теле отзывалась неприятной болью при каждом движении.

— Вот и я так думаю! Госпожа, останьтесь, а? Мне самой не справиться с делами, а вы сможете правильно распорядиться деньгами...

Я оторвалась от сборов и посмотрела на девушку.

— Как твоя первая брачная ночь, Пиона?

Она зарделась пуще прежнего и опустила глаза.

— Так ведь такая беда с господином инквизитором, а потом мы не знали, как вас освободить... Сильно переживали...

— То есть ее не было?

Девушка пролепетала что-то маловразумительное.

— А какого демона ты тогда торчишь у меня в комнате, а не в супружеской спальне?

— Да вы что!.. Что мне днем в спальне де...

Я вздохнула и оставила кофр. Подхватив Пиону под руку, я выставила ее из комнаты и потащила вниз. Мартен обнаружился в подвале, он разгребал завалы своих железок, с головой уйдя в дурацкое занятие.

— Мартен, — позвала я. — Напомните мне, вы точно женились на моей воспитаннице? Или я что-то пропустила?

Пиона попыталась освободиться, а юноша выглянул из-за странной конструкции из железных прутьев и в недоумении уставился на меня.

— Да, мы п-п-поженились, — на полном серьезе ответил он. — Вы запамятовали, на нервах за г-г-господина инквизитора...

Я так сжала локоть Пионы, что она ойкнула от боли.

— А если вы женаты, то какого демона здесь делаете? Почему моя воспитанница жалуется, что вы до сих пор ее не приголубили?

— Ничего я не... — пискнула Пиона, но получила от меня локтем под ребра и моментально заткнулась.

Мартен залился краской и что-то промямлил.

— Брезгуете, значит, — угрожающе прищурилась я. — Придется признавать ваш брак недействительным. Думаю, что сейчас на Пиону найдется много желающих... Я ее быстро пристрою кому-нибудь более достойному...

— Н-н-не... н-н-надо...

Силуэт парня вдруг поплыл у меня перед глазами, я покачнулась и поспешила закончить разговор.

— Или вы сейчас же ведете жену в спальню и исполняете супружеские обязанности, или я обращусь к отцу Георгу... — язык заплетался, я подтолкнула Пиону к мужу и прислонилась к каменной стене. Ее холод был странно приятен. — Он расторгнет ваш брак и...

— М-м-мы...

— Пошли, Мартен, — Пиона взяла мужа за руку и потянула за собой, в нерешительности оглядываясь на меня.

— Демон, да возьмите ее на руки!..

Наблюдая, как Мартен неожиданно уверенно подхватил Пиону, как она доверчиво обняла его и уткнулась лицом ему в шею, я невольно вспомнила, как инквизитор нес меня на руках. Да уж... Если он меня куда-то и понесет, так точно не в спальню... Ноги подкосились, и я сползла по стене на пол. Надо было взять себя в руки и поехать в порт, чтобы справиться о ближайшем корабле в столицу, но вместо этого я прислонилась щекой к холодному камню и закрыла глаза. Немного отдохну... Чуть-чуть...

Меня разбудил Антон, испуганно тряся за плечо.

— Хриз, ты что? Ты здесь спала?

— Который час? — спросила я, морщась от дерущей боли в горле.

— Да вечер уже. Половина девятого. Мы тебя везде обыскались, а ты все время здесь?.. Почему не поднялась к себе?

— Мне надо в порт.

— Слушай, ты... У тебя румянец? Господи, Хриз, да ты же горишь...

— Я просто немного простыла, — я раздраженно отмахнулась от его руки на моем лбу. — Не надо устраивать панику.

Но в порт я так и не попала. Антон призвал на помощь Тень, и они вдвоем силой уложили меня в постель. Радостно-возбужденная Пиона мигом притихла и развила бешеную деятельность. Самое противное было то, что у меня даже не было сил им сопротивляться. В меня влили кувшин отвратительно теплого молока с медом, раздели и обмазали вонючим уксусом, чтобы сбить жар, потом заставили дышать паром на травах... Апофеозом всего стала Пиона, которая вызвалась посидеть у моей постели и почитать мне на ночь. Я попыталась возразить, но меня никто не слушал. Она выбрала какой-то слащавый любовный роман, забралась с ногами в кресло и стала читать, перемежая текст собственными замечаниями и восклицаниями. За окном ей подвывал студеный ветер. Я натянула одеяло на голову, потом добавила сверху подушку, но ее голос невообразимым образом все равно пробивался в сознание. Реальность вокруг меня крошилась, рассыпаясь нитями будущего. Вот Пиона, которую непременно соблазнит и облапошит заезжий аферист, оставив без копейки... Вот Мартен, который забудет обо всем на свете, ковыряясь в железках, пока не сойдет с ума... Вот Тень, которая дойдет до крайности в своей чрезмерной заботе о ближнем, чтобы закончить дни под забором в полной нищете... А вот Антон, которого окрутит ушлая девица и будет наставлять ему рога... Нити расползались в причудливом узоре, путаясь, как дорогая мирстеновская пряжа... Я пыталась собрать их, чтобы сплести новый узор, но они выскальзывали из рук, сделавшись неожиданно скользкими, словно змеи... Ядовитые и опасные, они шипели и обжигали мне руки ядом, я всхлипывала от боли и упрямо тянула их, сплетая в собственное кружево, сквозь которое маячило лицо Кысея... На нем проступали брызги крови, которые разъедали тонкий узор... Он вновь и вновь распадался на нити бытия, их становилось все больше и больше, цветных, опасных, ядовитых, живых...

На утро мне полегчало настолько, что я пинками выставила Пиону из спальни, пригрозила Тени пожизненным потреблением молока и наорала на Мартена. Антон почел за благо ретироваться и не попадаться мне на глаза, поэтому я в растрепанных чувствах поехала в порт. В столицу шел один корабль, "Спящая Изабелла", но его капитан, не моргнув и глазом, заявил, что все билеты выкуплены. Следующий корабль отправлялся только через неделю. Услышанное мне не понравилось, равно как и то, что капитан мне нагло врал. Я потребовала список пассажиров и, разумеется, получила отказ. Пришлось надавить на капитана, используя наваждение. Как я и думала, святоша успел подсуетиться и через Эмиля перекрыть мне пути к отступлению. Ну ничего... Теперь у меня имелся список пассажиров, а перекупить у кого-нибудь из них место на корабле было плевым делом. Стоило поторопиться, пока этот мерзавец полностью не очухался.

Купец Этьен любезно согласился уступить мне каюту на корабле, даже не потребовав дополнительной платы, особенно когда я пообещала ему похлопотать в столице по его вопросу. Немного поколебавшись, я заехала к поверенному Цомику. Он неплохо себя показал, оставаясь верным моим интересам, но меня смущал его возраст. К счастью, рассеивая мои опасения, он представил своего сына и клятвенно заверил, что пока позволяет здоровье, будет лично заниматься всеми делами. Ему предстояло проследить, чтобы Пиона получила наследство и разумно им распорядилась. Кроме того, я просила его присмотреть за делами пекарни и доходного производства корсетов, на продажу которых предстояло получить разрешение торговой гильдии. Еще был Мартен, чью разрушительную жажду изобретений надо было направить в созидательное русло. Это вменялось в обязанность сыну господина Цомика, который торжественно обещал мне, что похлопочет о заказах Мартену на некоторые полезные изобретения со стороны мануфактур. Последний визит я сделала Отшельнику. Привезла серьги и кольцо с черными алмазами в подарок его невесте, Хрустальному Колокольчику. Отшельник заверил меня, что беспокоиться не о чем, и клятвенно пообещал присмотреть за Антоном и Кысеем.

По возвращении домой меня ждала посетительница. Софи Бурже удивительно похорошела с нашей последней встречи и держалась довольно уверенно. Модная шляпка, небрежно наброшенное меховое манто и изумительные серьги из голубых топазов. Мне явно пришли что-то продемонстрировать. Софи сидела в гостиной подчеркнуто ровно, словно палку проглотила, но при моем появлении торопливо стянула тонкие перчатки, словно намеренно сверкнув изящным обручальным кольцом.

— Чем обязана, госпожа Бурже?

— Мне надо с вами поговорить.

— Так говорите, — я раздраженно опустилась в кресло, чувствуя, как вновь возвращается слабость, и начинает ныть затылок.

Софи набрала в грудь воздуха, до тошноты напомнив мне Пиону, и гневно спросила:

— Почему вы даже не потрудились навестить Кысея? Он спас вам жизнь!..

— Я не обязана перед вами отчитываться.

— Он просил вас придти. Если вам интересно, кризис миновал, ему уже...

— Мне не интересно.

— Как можно быть такой... такой бесчувственной?!?

— Госпожа Бурже, оставьте свои проповеди при себе. Если у вас все, я бы хотела подняться к себе и отдохнуть.

Я демонстративно встала, показывая, что разговор закончен, но Софи схватила меня за руку и удержала.

— Пожалуйста, навестите его, — в ее голосе уже звучала мольба.

— У меня есть более важные дела.

Она все никак не хотела униматься и кинула мне вдогонку:

— Зачем вы так с ним? Разве вы не видите, что он влюблен в вас?

Я застыла, чувствуя, как начинаю звереть.

— Вы знаете, что он спросил, когда пришел в себя? Он спросил, где вы... Он даже в горячке звал вас!

Мне представилось крайне восхитительным взять эту соплячку за шкирку и спустить по лестнице, но вместо этого я обернулась и ледяным тоном поинтересовалась:

— Госпожа Бурже, может мне действительно стоит навестить господина инквизитора и заодно рассказать ему о ваших маленьких шалостях с камнями?

Софи вскочила с места и приблизилась ко мне.

— Я не колдунья, — отчеканила она. — Вам не удастся меня больше запугать.

Я вгляделась в ее гневно потемневшие до синевы глаза и ядовито улыбнулась:

— Я бы не была так уверена. Ваш Дар выходит за рамки обычного мастерства. Советую вам...

— Эмиль меня любит! — топнула она ногой. — Просто любит, ясно? И дело не в кулоне и моих якобы колдовских чарах. Он меня любит. А вы хотели все разрушить!..

— Госпожа Бурже, если бы я хотела все разрушить, поверьте, за этим бы дело не стало. Мой вам совет — разделите свой Дар, зачав ребенка. Займитесь семьей и не лезьте в чужие дела. Иначе однажды господину инквизитору придется несладко, выбирая между долгом и дружбой. Идите.

Я открыла дверь и подтолкнула ее к выходу. Она гневно смотрела на меня и упрямо продолжала стоять на месте, словно что-то решая. Мне с досадой подумалось, что надо было поверенному поручить и ее дела, раз они с мужем остаются в городе. Пиона свела знакомство с Софи еще в поместье. После получения ею наследства она будет с госпожой Бурже на равных. Не самая плохая компания, но тогда влияние супружеской четы Бурже на жизнь моих домочадцев неминуемо. Еще две нити в узор... Я почувствовала, что смертельно устала от всех. Мне так хотелось вырваться на свободу и забыть обо всех заботах, что даже недельное плавание по зимнему морю уже не вызывало прежнего отвращения... Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Софи вдруг взяла меня за руку, сжала ее и спросила:

— Госпожа Хризштайн, почему вы не хотите дать Кысею шанс? Разве он не заслужил? Он же самый лучший, добрый, честный, красивый, он в вас влюблен, в конце концов...

— А еще ваш Кысенька... — возмущенно начала я, собираясь сказать, какой он глупый и упрямый идиот, но Софи меня опередила.

— Да, он беден. В этом все дело? Беден и не благородного происхождения. Недостаточно хорош для вас? Да?

— Да, — согласно кивнула я, — именно.

— Какая же вы!.. — на лице Софи было написано отвращение. — А если бы он получил наследство, как Пиона? Вы бы заговорили по-другому?

— Конечно, — ответила я, уже настойчиво подталкивая Софи к выходу. — Я бы дневала и ночевала у его палаты. А если бы еще и с титулом, то вообще бы в ногах у него валялась. Только откуда сироте без кола и двора взять наследство, правда, госпожа Бурже?

Я цинично подмигнула оторопевшей девушке и захлопнула дверь у нее перед носом. Мне еще предстояло уговорить Тень ехать со мной в столицу, а нервы уже были истрепаны до гадючного состояния.

Студеный зимний ветер пронизывал до костей, трепал паруса на кораблях и гнал высокую волну. "Спящая Изабелла" раскачивалась в такт волнам, готовая принять на борт своих жертв. Зимой море редко бывало спокойно, так что мне предстояло страдать от морской болезни всю дорогу. Я тяжело сглотнула и отвела взгляд от корабля.

— Тут твои травы, Хриз. Ты меня слушаешь? — Антон был похож на суетливую наседку, опекающую птенца-заморыша. — А, слушай ты, Тень. Заваривать по полстакана и давать ей на ночь. Не забудь. Качку она переносит плохо, поэтому заставляй ее съедать хоть что-нибудь. А, тут еще... веревка, узлы я тебе показал. И не мешкай, как увидишь, что ее развозит, сразу же вяжи, потом поздно будет...

Я разглядывала брата, словно впервые видела. Он сильно вытянулся и повзрослел, до дрожи напоминая Мари. Такие же синие глаза, светлые вихры волос, нос картошкой и россыпь едва заметных веснушек на лице. Странно, но я только сейчас осознала, что возможно вижу Антона в последний раз. Но ему будет без меня легче и безопасней. А вот мне... Хотя нет, не в последний. Я твердо решила, что в столице действительно найду ему невесту, так что я увижу его еще раз. На свадьбе. Обязательно. Я должна быть уверенной, что у него все будет хорошо.