Змеиное варенье

Княжна говорила с легким возбуждением, показывая мне созвездия, и я вдруг поняла, что инквизитор тоже заметил особенности ее поведения. Заняв ограниченный идеальным порядком разум рассказами о звездных созвездиях, Кысей поступил очень дальновидно, избавив княжну от серьезных последствий в поведении. Впрочем, мне это ничуть не помешает воспользоваться ситуацией.

— Тогда почему же Единый сотворил беспорядок в наших разумах? Почему мы несем в себе порок, смерть и хаос? Почему так несовершенны?

— О нет, порядок есть везде. Просто иногда величие божественного замысла настолько трудно постижимо для человека, что некоторые вещи кажутся нам бессмысленными. Но если верить и следовать традициям, то обязательно узришь тайный узор...

— И во имя какого порядка вы согласились на помолвку с воягом Густавом, несмотря на положенные пять месяцев траура после кончины его жены и сына? — резко спросила я. — Это ли не нарушение традиций?

Плечи княжны едва заметно вздрогнули, но взгляда она не опустила.

— Я не знала, что у него случилось такое горе... Но отец велел, и я не смогла отказаться. Так надо было. Иной порядок стал выше того, который был завещан нам в обычаях...

Я откинулась на диване, разглядывая девушку, а потом улыбнулась ей.

— Вы очень мудры для столь юного возраста, сиятельная княжна. И вы правы — порядки могут быть разными, надо просто уметь выбрать наиболее важный из них. Надеюсь, вы успеете все подготовить к свадьбе, чтобы она стала... идеальной. Кстати, когда она запланирована?

— Нескоро... Светлая крета, я прошу вас молчать о моей помолвке, потому что... так надо. Пообещайте мне. Я надеюсь, что вы не подведете меня. Господин Тиффано так тепло о вас отозвался, что я вам доверяю, как и ему...

— Тепло? — удивилась я. — Как мило. Конечно, сиятельная княжна, можете во мне не сомневаться.

Уже завтра по столице поползут слухи... Только я еще не решила, какие именно. Они непременно должны дойти до вояга Густава. Смертельная болезнь княжны? Ее милая интрижка с первой любовью, безродным инквизитором? Или даже... колдовство?.. Что из этого заставит осторожного шакала выползти из своего логова, чтобы не упустить добычу?

Подали десерт в виде хрустящих медовых палочек, а вместе с ними принесло и инквизитора. Не мудрствуя лукаво, он просто переоделся в предложенную ему светскую одежду, и я невольно залюбовалась его фигурой, обычно скрытой бесформенной мантией. Кысей кинул на меня настороженный взгляд, потом перевел его на княжну и на всякий случай спросил:

— Все в порядке?

— Все в абсолютном порядке, — ухмыльнулась я. — В нем и останется.

— Господин Тиффано, мы с кретой разглядывали звездный атлас. Садитесь и присоединяйтесь, прошу вас, я специально попросила повара приготовить медовые палочки, которые вам так нравились. Помните, на ярмарке в Соливере они были с орехами...

— Простите мое любопытство, сиятельная княжна, — поторопилась я воспользоваться моментом, уж коли речь зашла о еде. — Неужели для вас готовит тот самый Орфуа? Тот, что подарил двору великого князя "Поцелуй Единого"?

— Да, он. У этого блюда удивительный вкус. Каждый раз новый. Я не устаю удивляться, как можно было придумать такое. Никак и в самом деле это было озарение свыше, снизошедшее на господина Орфуа...

— Что за поцелуй Единого? Вы о чем? — опять забеспокоился Кысей.

— На прошлом кулинарном состязании господин Орфуа представил новое блюдо "Поцелуй Единого"...

— Что за святотатство... — промычал инквизитор, уплетая хрустящий десерт.

— Ну почему же? Верховному канонику Кириллу очень понравилось, и он объявил лакомство достойным княжьего двора. Мне недавно удалось его отведать на дне рождения Ивера...

— Ивера? Неужели того самого Ивера Арметино, который по слухам...

— Мы не будем здесь обсуждать слухи, — не выдержал Кысей, подвигая мне тарелку с палочками. — Лучше попробуйте десерт, госпожа Хризштайн.

— Господин Арметино оправился от своего душевного недуга и оказался таким приятным собеседником... Мы с ним подружились, хотя раньше он был таким нелюдимым...

— На что же похож вкус этого загадочного блюда? Столько о нем слышала...— я так и не смогла заставить себя попробовать палочки, подвинув тарелку обратно к нервно жующему Кысею.

Княжна даже зажмурилась от удовольствия, вспоминая.

— Оно удивительно сладкое и тающее во рту, обжигающее мятной свежестью и горечью ванили, одновременно нежное, словно парное молоко, словно...

— Поцелуй любимого? — подсказала я ей, и инквизитор поперхнулся.

— Наверное... — мечтательно улыбнулась княжна.

— Почему наверное? Неужели вы на помолвке не поцеловались с воягом? Вам же есть с чем сравнивать, разве нет?

Юлия мгновенно зарделась и смутилась, а инквизитор метнул на меня взбешенный взгляд и заявил:

— Сиятельная княжна, прошу вас, не обращайте внимания на неуместные шутки креты Хризштайн. Она просто стесняется просить вас о милости...

— Какой же?

— Все эти разговоры о кулинарных изысках преследуют одну цель — она хочет быть представленной ко двору, ошибочно полагая, что ей это как-то поможет выиграть в изморозном состязании поваров.

— О, — протянула княжна в восхищении, — правда? Как я вам завидую, крета Хризштайн.

— Завидуете? Чему?

— Вашей смелости пойти за своей мечтой вопреки всему, смелости побороться наравне с мужчинами в этом состязании, чтобы воплотить ее... Конечно же, можете на меня рассчитывать! Я представлю вас ко двору...

— Не позволяйте себя обмануть, сиятельная княжна, — опять влез инквизитор. — Госпожа Хризштайн мечтает об это вовсе не всю жизнь, а последние несколько дней. И готовить она не ум...

Я со всей дури наступила ему на ногу каблуком, Кысей охнул от боли и заткнулся.

— Увы, сиятельная княжна, он прав, — потупилась я. — Я непостоянна в своих желаниях, но всегда добиваюсь желаемого. Поэтому буду безмерно признательна, если вы представите меня великому князю... А если мне когда-нибудь будет позволено отведать "Поцелуй Единого", то я буду самым счастливым человеком...

— А как же мечта всей жизни? Она у вас есть, крета Хризштайн? О чем вы мечтаете?

Вопрос девчонки застал меня врасплох. Не скажу же я, что именно сейчас, в эту минуту, мечтаю вцепиться ей в глотку...

— Я? Хм... Даже и не знаю... Хотя... Я бы хотела найти Источник.

— Какой источник?

— Источник всего сущего, тот самый, из легенды. Ну неужели господин Тиффано упустил эту историю из вашего образования? На него совсем не похоже...

— Ох, я поняла... Но разве он существует? Это же легенда... И зачем? Что бы вы с ним делали, если бы нашли?

Я перегнулась через стол и поманила ее к себе пальцем. Юлия завороженно подалась ко мне, и я прошептала с оглядкой на инквизитора:

— Я бы стала властелином мира...

Княжна прыснула со смеху, а инквизитор мрачно захрустел последней палочкой.

После душного дворца вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух в парке было истинным наслаждением. Если бы еще только не видеть этой кислой физиономии, угрожающе нависшей надо мной.

— Зачем вы постоянно донимали княжну вопросами о вояге Густаве? Что у вас за интерес?

— Господин инквизитор...

— Я не позволю вам манипулировать Юлей, так и знайте.

— Ну что вы...

— Откуда вы на самом деле родом? Какое вам дело до северного вояга? Признавайтесь! Кем вы ему приходитесь? Говорите!

К счастью, в этот момент Кысей встряхнул меня, поэтому не заметил, как я вздрогнула.

— Во-первых, прекратите меня трясти, — я выпуталась из его хватки. — А во-вторых, господин Тиффано, мне сложно отказать себе в удовольствии лицезреть, как вы ревнуете свою ненаглядную воспитанницу к этому воягу... У вас лицо перекашивалось каждый раз, когда она...

— Замолчите! Вы будете рассказывать мне, что с западного побережья? Не смешите! Эти светлые волосы, — он накрутил на палец локон, выбившийся из-под моей шляпки, — светлые глаза и кожа... Вы северянка! И ваш интерес к воягу...

— Возможно, у меня в роду и были выходцы с северных земель... Мой батюшка, знаете ли, не отличался словоохотливостью, совсем напротив...

— Ну конечно... И вы, совершенно случайно, хорошо осведомлены о том, что вояг Густав недавно потерял семью, хотя новости об этом не распространялись!

— Я вела дела купцов в Кльечи, если вы забыли. Его жена и сын погибли в страшном кораблекрушении, о котором много судачили в Торговой гильдии...

Кысей смешался, но подозрение все равно красноречиво отражалось на его лице. Выучила на свою голову, называется... Тоже мне, звезда церковного сыска. Надо было срочно отвлечь его.

— А что касается княжны, господин инквизитор, то думаю, мы с ней подружимся. У нас так много общего... Мы обе скоро выйдем замуж... Кстати, вы не откажете в любезности провести церемонию моего бракосочетания? Вы были так восхитительно серьезны на венчании Пионы, что я...

— Хватит этих сказок. Можете и дальше разыгрывать этот нелепый спектакль с замужеством, но даже близко не смейте приближаться к Юле. Займитесь поиском реликвии и отправляйтесь уже в монастырь, как вам и поручено! И помните, я с вас глаз не спущу.

Кысей развернулся и, прихрамывая, пошел прочь. Мне вдруг стало обидно, что он не поверил, что не ревнует меня, что думает только об этой глупой девчонке.

— Скажите, а в монастырь меня пустят? Я ведь согрешила... В пост ведь нельзя предаваться плотским утехам... хотя с другой стороны, я ведь с будущим мужем, так что это и не совсем грех? Или все-таки грех?

Он замер, потом обернулся ко мне и зло прищурился.

— Любые сношения до свадьбы осуждаются Святым Престолом и считаются грехом, вне зависимости от того, пост или нет.

— Фу, как грубо... Сношения... — я мечтательно закрыла глаза и сказала, подражая княжне, — Дерек целуется так нежно и сладко, а его объятия обжигают... У него такие...

— Прекратите! Хватит уже паясничать, — он опять оказался рядом, глядя на меня с жалостью. — Вы так жалки в своем вранье...

— Почему сразу вранье?

— Потому что я вам не верю. Вы бы не смотрели на меня так жадно, когда я вернулся без мантии, если бы и в самом деле... были с господином Лешуа...

— Господин инквизитор, — за насмешкой в голосе я скрыла злость, — то, что я насытилась основным блюдом, вовсе не означает, что мне надо отказаться от десерта... Вы такой сладкий, что...

Кысей отшатнулся от меня, по его лицу пробежала тень сомнения, но потом он уверенно встряхнул головой и заявил:

— Все равно не верю, — секундная пауза. — С господином Лешуа год назад случился досадный несчастный случай — он опрокинул на себя кипяток во время готовки, сильно обжег грудь с одной стороны. Если вы и в самом деле были с ним, то не могли этого не заметить.

— Шрамы только украшают мужчину...

— С какой стороны ожог, госпожа Хризштайн? Ну же?

— С правой, — без колебаний ответила я.

Кысей брезгливо поджал губы, покачал головой, молча развернулся и ушел. Я не могла ошибиться в ответе, потому что всегда угадывала. Мне даже в карты везло так, что можно было смело обходиться без жульничества, чему неимоверно поражался атаман Шушье. Я была уверена, что угадала и в этот раз, но... Мне не удалось почувствовать ревность Кысея, только брезгливое отвращение... Почему он перестал меня ревновать?

Я не могла избавиться от смутной тревоги и ощущения надвигающейся беды, даже когда уже добралась до холодного дома Лешуа. Несмотря на все усилия Тени по приведению поместья в порядок, оно все равно плохо протапливалось, особенно по ночам. И от холода я страдала гораздо больше, чем от голода, тщетно пытаясь отогреться на теплой кухне. Господин Лешуа в обычной немногословной манере рассказывал, как надо готовить тесто:

— Берешь белую муку и чистую воду сообразно, чашу сладкого масла, немного шафрана и желтки от двух яиц, делаешь тесто, тонкое и мягкое, какое только можешь...

Я смотрела, как он ловко растирает масло с мукой в крошку, подливает шафрановую воду и начинает вымешивать тесто, потом раскатывать и складывать заново... Бессмысленность этого занятия отупляла, я зажмурилась и встряхнула головой.

— Господин Лешуа, я думаю, что следует устроить небольшой прием и объявить о нашей помолвке уже в это воскресенье.

Он вздрогнул и уронил скалку, уставившись на меня в немом изумлении.

— Я не... О какой помолвке? Вы с ума сошли?

— О нашей.

— Я не делал вам предложения руки и сердца. О чем вы?

— Зато я вам его делаю. Прямо сейчас.

— Вам не кажется, госпожа Хризштайн, что вы несколько...

— Лидия. К чему формальности между будущими супругами? Дерек, у меня нет времени и сил играть в обычные игры с томными вздохами, стыдливыми взглядами и случайными неловкими прикосновениями... Да и вы, слава Единому, уже не мальчик. Я красива, умна, благородного рода, и у меня есть небольшое состояние. Поэтому наш брак станет обоюдовыгодным союзом во всех смыслах этого слова.

— Мне не нужна жена, — Лешуа медленно вытер руки от муки, потом занялся начинкой для пирога.

— Зато мне нужен муж вроде вас, — жестко сказала я. — Поэтому вы женитесь на мне, если хотите узнать, что случилось с вашим мальчиком.

— Довольно уже, госпожа Хризштайн. Вы забываетесь. Вам напомнить, на каких условиях вы живете в этом доме? Мало того, что вы бесцеремонно здесь распоряжаетесь, так вы имели наглость притащить сначала этого выжившего с ума старика, а потом еще и беглого раба! Может, мне сообщить о вас страже?

Он продолжал яростно стучать ножом по разделочной доске, не замечая, что лук уже давно превратился в мелкое крошево, распространяя резкий злой запах по всей кухне.

— Не надо злиться на меня, Дерек, лучше сберегите гнев для того, кто убил вашего сына.

— Мой сын сам покончил с собой. Я видел все собственными глазами!

— Вы забились сюда, словно раненый зверь в берлогу, отгородились от мира и ничего не хотите слышать. Но еще четыре жертвы, дети богатых и знатных, умерли похожим образом. И среди них Марина Остронег. Знаете, как умерла она?

— Не знаю и знать не хочу, — огрызнулся он, смахивая луковое крошево в кипящее масло на сковороде и принимаясь очищать от скорлупы вареные яйца.

— Ее смерть тоже видели свидетели. Она стала есть. Обжираться. Пока не лопнула.

— Что?

— Да, в прямом смысле этого слова. Хотя с другой стороны, я вот думаю... — я возила пальцем по столу тающий от жары кусочек масла, выводя им замысловатые узоры. — Пожалуй, ваш сын был единственной жертвой, о которой нельзя достоверно утверждать как о жертве колдовства. Он мог действительно покончить с собой из-за неразделенной любви к Марине. И вы, убитый горем отец, могли жаждать мести и сойти с ума от ярости, видя, как эта шлюха продолжает кружить голову другим юношам, появляясь вместе с ними в "Золотой лисице". Сначала вы убили Жуана, с которым она встречалась, потом Драгана, ее следующего ухажера, а потом не выдержали и убили саму Марину... А когда узнали, что эта мерзавка была обещана в жены Гук Чину, то ваша безумие толкнуло вас продолжить месть, убив и его...