Змеиное варенье

Я разглядывала госпожу Дрозд, нервно мнущую платок в руках. Лицо моей гостьи было скрыто темной вуалью на крохотной бархатной шляпке, которая черным пятном оттеняла белокурые волосы и светлый мех накидки. Что ж, на ловца и зверь бежит...

— Госпожа Хризштайн, простите, что без приглашения... — голос посетительницы звучал глухо.

— Я верю, что у вас не было иного выхода, госпожа Дрозд, — улыбнулась я. — Можете откинуть вуаль, вам нечего стесняться.

— Я знаю, что вы помогли семье Картуа, когда у них случилось несчастье с дочерью... — сбивчиво пояснила женщина, продолжая скрывать глаза за ажурной сеточкой вуали. — А я сейчас в такой растерянности, что и не знаю, к кому обратиться...

— И что же у вас случилось?

— Понимаете, я сейчас несколько ограничена в средствах...

— Ваш муж узнал о похождениях с пасынком? — ухмыльнулась я, резким движением протянула руку к ее лицу и откинула с него вуаль.

— Что за!.. Откуда вы?..

Тщательно припудренный синяк под глазом подтвердил мои опасения, что добыча для возможного шантажа от меня ускользнула.

— Этот лицемерный святоша и вам уже успел рассказать? — возмущенно воскликнула госпожа Дрозд. — Подлый мерзавец! Кто его за язык тянул?

Я благоразумно промолчала о том, кто кого просветил насчет ее постельных утех, и решительно пресекла поток гневных словоизлияний.

— Госпожа Дрозд, вы пришли ко мне за помощью? Так может перейдете к делу?

— Муж застукал меня и... Юлиана, разъярился, побил и... — она всхлипнула и промокнула глаза платком. — Хотел выгнать меня из дому, но тут случилось это несчастье с одним из игроков.

— Подождите, — я нахмурилась, — муж узнал о вас с пасынком еще до смерти Гук Чина? Тогда почему вы решили, что к этому приложил руку инквизитор?

— Ну а кто еще? — простодушно пожала плечами женщина и отмахнулась. — С чего бы мужу средь бела дня домой приезжать, когда он сутки напролет торчит в "Золотой лисице"? Беда в том, что он отца моего на улицу выставил! Меня тоже грозился выгнать, но я ему пригрозила, что...

Женщина прикусила язык, сообразив, что едва не сболтнула лишнее.

— Понимаете, мой отец просто безобидный старик, выживший из ума. Он помогал убираться в "Лисице", там же и жил... никому не мешал. А после скандала Гарсиа взял и выставил его на улицу, в мороз, прямо в чем тот был... Я как узнала, побежала искать отца, но его уже и след простыл... Помогите мне найти папу... Он не мог далеко уйти... Сам он дороги назад не найдет, не помнит уже ничего...

Я задумчиво разглядывала женщину, гадая, что она умалчивает и скрывает от меня. Слишком удачно все складывалось, а значит, где-то непременно кроется подвох. Но если ее тревога за отца выглядела вполне искренней, то платежеспособность вызывала сомнения.

— Госпожа Дрозд, я могу взяться за поиски вашего отца, вот только как вы собираетесь со мной расплачиваться? Насколько я поняла, муж вам сейчас ни копейки не дает. У вас есть личные сбережения?

Женщина замялась, царапая ногтем и без того обтертый подлокотник кресла.

— Я бы хотела просить вас в долг... Я отдам, клянусь! Муж скоро остынет, просто он сейчас весь на нервах... Юлиана из города в деревню сослал, а сам мечется, пытается игорный дом вновь открыть для посетителей... А паскудный инквизитор уперся и не разрешает, но как только...

— У господина инквизитора дорогие пристрастия, сами понимаете, его утехи стоят немало... — подмигнула я женщине, и она осеклась. — Но я могу поспособствовать и подсказать, как ему угодить. Передайте мужу, что сумма в пятьсот золотых решит вопрос, и заведение "Золотая лисица" опять откроет свои двери для дорогих гостей.

— А вы сможете? Гарсиа сам пытался предложить ему мзду, только тот все нос воротил и ругался, угрожал еще...

— Фу, как грубо... Кто же так делает... Вы же понимаете, что он для виду только... Тут надо аккуратно подойти, я все устрою.

— Хорошо, я поговорю с мужем... Но вы найдете моего отца?

— Конечно, не сомневайтесь.

Я позвала Тень и велела ей нарисовать портрет старика. Между делом осторожно расспрашивая госпожу Дрозд, я подтвердила свои предположения. Женщина не вмешивалась в дела мужа и была бесполезной в плане сведений. Но приятной неожиданностью стал тот факт, что Малгожатта вела активную светскую жизнь и была на прошлом состязании поваров. Чтобы отвлечься от печальных мыслей, она принялась с упоением рассказывать об этом главном событии столичной жизни. Состязание проводили за два дня до Изморозья, по такому случаю открывая дворец для всех, кто был в состоянии заплатить за пригласительные. Столы ломились от изысканных блюд, представляемых на суд строгой публике. Дамы красовались богатством нарядов и украшений, знать хвалилась друг перед другом красотой дам и породистых лошадей, запряженных в дорогие экипажи, ну а повара придирчиво следили за тем, чье лакомство больше пришлось по вкусу княжьему стряпчему, верховному канонику и еще десятку важных вельмож.

На подобных пиршествах работы поваров были настоящими произведениями искусства. Каждый соревнующийся должен был представить нечто особенное, поэтому кухари изгалялись, как могли. Огромный сладкий замок из марципана, украшенный засахаренными цветами и фруктами; молочный поросенок, зажаренный целиком и фаршированный нежнейшим мясом перепелов и острым сыром с плесенью; экзотическое вино из гарлегской ежевики, подогретое с пряностями и медом; заливная прозрачная осетрина, дрожащая от дуновения воздуха; и, конечно же, "Поцелуй Единого". Увы, Малгожатте попробовать сие творение так и не удалось, но она была удивлена скромностью его вида. На многоярусной серебряной вазе стояли крохотные тарелочки с дымящимися шариками, которые судьи даже поначалу опасались пробовать. Странная масса, из которой были сделаны шарики, имела разный цвет и, как оказалось, разный вкус, потому что мнения судей разошлись. Они спорили до хрипоты о мягкости и насыщенности вкусовых оттенков, сравнивая то с божественной сладостью и терпкостью южного винограда, то с пикантной кислинкой лесных ягод, то с обжигающей свежестью мяты и нежной горечью ванили... Конец спору положил верховный каноник Кирилл, объявив, что вкус зависит от милости Единого и благочестия того, кто пробует. После этих слов исход состязания был решен, а скромный владелец таверны "Пять колосков" в одно мгновение стал известным всей столице. И он своего не упустил...

Я надолго задумалась после ухода госпожи Дрозд. Решающее слово в состязании явно было у верховного каноника, поэтому его поддержка была бы очень кстати. А еще неплохо бы все-таки быть представленной ко двору, чтобы под благовидным предлогом свести знакомство с остальными судьями... Что ж, придется слушаться инквизитора... И для него будет лучше, если княжна Юлия окажется старой девой с тройным подбородком, бородавками на носу и толстым задом...

Инквизитора дома не было, его, несмотря на поздний час, срочно вызвали к кардиналу. Я решила подождать Кысея, коротая время за чашкой чая с милейшей тетушкой Идой, как просила себя называть госпожа Остенберг. Мы успели перемыть косточки не только этому благовоспитанному молодому человеку, но и вспомнить любезного отца Георга, или просто Жорика, как его ласково называла старая женщина, посокрушаться падению нравов в обществе на примере нерадивой матери Йорана и даже обсудить последние новости о жестоком убийстве сына гаяшимского посла. Странным образом, но в этом доме мне нравилось больше, чем в комнатах Корабельного квартала. Чай был ароматным и горячим, а хозяйка забавляла простодушной наивностью и добротой, так что я даже перестала злиться на вынужденное ожидание.

— Я собираюсь принять участие в ежегодном состязании поваров на Изморозье, — сообщила я Иде, чтобы поддержать разговор. — Теперь ломаю голову, чтобы такое придумать и приготовить...

— Ах, — всплеснула руками госпожа Остенберг, — какая вы молодец! Неужели не побоитесь?

— А чего бояться?

— Женщин не допускают к состязанию, вы таки не знали?

— Хм... А почему? Что за глупые предрассудки... Сейчас женщины даже в Инквизицию идут, сама видела одну... И вот это уже действительно перебор! Подумайте только, их заставляют обривать головы...

— Да я вас умоляю!.. Не может быть... Лидочка, милая, я вам так скажу — за себя надо бороться, да... Уверена, у вас все получится, мы за вас будем молиться...

— Господин инквизитор не будет, — покачала я головой, даже не поморщившись от такого обращения к себе, — он в меня не верит. Я же действительно не умею готовить...

— Ах, боже мой, какая малость... Хотите, я вас научу? Даже если к этому Изморозью не успеем, то какие ваши годы, к следующему точно победите...

Я с улыбкой разглядывала эту глупышку, удивляясь, как можно было остаться к ее-то годам такой доверчивой к чужим. Ида с воодушевлением принялась перечислять, что из ее готовки нравится мужу — особый яблочный пирог с корицей, нежнейший кролик в винном соусе и острые лепешки с сыром и зеленью, которые так обожает Йося... При упоминании внука женщина погрустнела, возникла неловкая пауза, но долго скучать не пришлось. С прогулки вернулся господин Остенберг с мальчиком, а следом за ними появился и Кысей. Госпожа Остенберг сразу захлопотала, браня мужа, что он заморозил мальчика, таская по ледяному замку в Лионарском парке. Кысей лишь хмуро кивнул и недовольно поморщился, увидев меня. Он был явно не в духе и не обрадовался моему присутствию, в отличие от Йорана, который сразу же бросился ко мне, чтобы спросить о Сером Ангеле.

— Когда он придет и заберет меня обратно к маме? — у него из носа текло, но он упрямо подлез мне под руку и забрался на колени. От былой робости не осталось и следа, мальчишку здесь баловали, что сразу чувствовалось.

— Серый Ангел немного занят... Готовится к Изморозью... Вот он тебе передал игрушку, держи...

Жалостливая Тень предусмотрительно прикупила для мальчика деревянную лошадку, размалеванную в яркие цвета. Йоран тут же схватил ее и потерял ко мне интерес.

— Что вы здесь делаете, госпожа Хризштайн? — резко спросил Кысей.

— Что-то случилось, господин Тиффано? — спросила я, спихивая с колен мальчишку. — Йоран, иди погуляй, видишь, дядя инквизитор устал, он весь день гонялся за Серым Ангелом...

— И поймал? — ужаснулся мальчишка, отвлекаясь от попыток отломать лошадке хвост.

— Что ты, милый, конечно, нет. И не поймает никогда...

Странно, но инквизитор проигнорировал подколку, продолжая смотреть на меня с прищуром, потом сказал Иде:

— Госпожа Остенберг, пожалуйста, больше в мое отсутствие никогда не пускайте эту женщину в дом, особенно не подпускайте ее к мальчику... И заберите у него игрушку, когда он уснет.

— Но... — растерялась бедная старушка, — как же так... Почему? Йоран так ждал Лидочку...

— Простите меня, тетушка Ида, — вмешалась я, шмыгая носом, — я же говорила вам, что господин инквизитор... он... он... — я разрыдалась, закрыв лицо руками и уткнувшись ей в плечо.

— Кысенька, ну как вам не стыдно, — укорила его хозяйка, поглаживая меня по голове и успокаивая. — Ну что вы, милая, не убивайтесь так... Он же не со зла, он просто устал с дороги... Сейчас ужин будет, все отдохнут и помирятся...

Инквизитор тихо притворил за собой дверь, оставив нас одних.

С трудом избавившись от навязчивой заботы хозяйки дома, я поднялась по лестнице на второй этаж. Комната Кысея была запертой, поэтому пришлось стучаться. Когда он отворил дверь, я приняла виноватый вид и понурилась.

— Что вам надо?

— Поговорить. Извиниться. Честно. Я все поняла, осознала, была неправа, исправлюсь. Честно, — и пока инквизитор пребывал в замешательстве, я отодвинула его с дороги и прошла внутрь.

Это была краевая комната, свет в которую падал с высокого потолка, из множества маленьких окошек с толстыми стеклами. Узкая кровать, книжные шкафы во всю стену, письменный стол, заваленный бумагами... Но взглянуть на них мне не дали.

— Уходите отсюда, — Кысей попытался выставить меня вон.

— Давайте просто поговорим. Или вам не интересно, что я узнала?

— Господи, как же я от вас устал! — не выдержал Кысей и вдруг сел на кровать, сцепив руки в молитвенном жесте и опустив на них голову.

Я немного опешила от такой реакции, поэтому осторожно присела рядом и уже хотела обнять его, но вовремя отдернула руку. Едва ли он обрадуется. Поэтому я тяжело вздохнула и спросила:

— Опять кого-то убили?

— Нет. Уходите.

— Я не уйду, — упрямо повторила я, — пока не узнаю, что случилось.

Кысей продолжал молчать, невидящим взглядом уставившись на стену напротив.

— Ладно, тогда я расскажу, что удалось узнать мне. Во-первых, Жуан Витор тоже был завсегдатаем в "Золотой лисице". Необходимо проверить, бывали ли там остальные. Вы же справитесь? — я прикусила язык, досадуя на себя за язвительность. — Еще надо непременно узнать, что ел Гук Чин перед смертью. И мне нужен список всех, кто был в заведение в тот день, как и список гостей на поминальном вечере. И еще... В "Золотой лисице" не все чисто. Карты там крапленые, шулерство процветает, заведение явно на откупе у властей, но есть еще кое-что... Скажите, это вы открыли глаза господину Дрозду на неверность его жены?

Молчание затягивалось, и я раздраженно добавила:

— Господин инквизитор, отвечайте, хватит строить из себя мученика, иначе... Иначе я приму приглашение госпожи Остенберг переехать сюда, чтобы учиться у нее кулинарии. Мы будем жить под одной крышей...

Кысей вздрогнул и очнулся из своего странного забытья.

— Достаточно, — он встал и подошел к столу. — Вы отправляетесь в монастырь заступницы Милагрос.

— И не подумаю...

— У вас новое задание, госпожа Хризштайн, и вы не можете ослушаться. Год назад была похищена реликвия святой Милагрос, гравюра с ее изображением. Преступников поймали и судили...

Я скрипнула зубами, припомнив выражение запоздалого удивления на лице церковного обвинителя, когда он получил по голове. Его тело так обгорело, что хоронить было почти нечего... Если бы не Антон, я бы сожгла клятых церковников всех до единого, вместе с их реликвиями, соборами и святынями... Вместе с тем самым Единым, который сейчас тыкает меня, словно слепого щенка, мордой в собственные лужицы... Надо было подчистить за собой еще тогда.

— ... но похищенное найдено не было. Главарь банды клялся, что отдал ее заказчику, но его имени он так и не назвал. Возможно, что действительно не знал. Поэтому вы займетесь розыском пропавшей реликвии, отправитесь в монастырь, соберете все сведения, а заодно...

— А как же ваше обещание представить меня княжне Юлии? — горько спросила я. — Почему вы так стремитесь от меня избавиться?

— Я держу свои обещания и уже написал ей. Как только получу ответ, сразу же вам сообщу. Кстати, монастырская выпечка считается одной из лучших, так что у вас будет прекрасная возможность попрактиковаться...

— Очень смешно, — фыркнула я, вставая. — Господин инквизитор, я знаю, что бываю невыносима, но я вам не враг, не надо меня прогонять. Кстати, вы заметили, что я даже не попыталась вас облапать?