Оби-Ван недовольно покачал головой, сосредотачиваясь и погружаясь в медитацию. Вокруг колыбели появился барьер, отсекающий все поползновения наружу.
Малыш недовольно разлепил мутные глазки и заорал, демонстрируя свои голосовые возможности во всей красе. Он плакал, потеряв, причем резко, связь со своим родителем.
Оби-Ван покачал головой и замер, поддерживая барьер.
— Нет эмоций — есть покой.
Чеканные строки древнего кодекса звучали в небольшой каюте, заглушая вопли недовольного Люка.
Нет эмоций...
Малыш плакал, горько и отчаянно.
Нет эмоций...
Оби-Ван встал, успокаивая малыша волной Силы. Плач постепенно затих, воцарилась тишина.
Нет эмоций.
Но почему же так горько на душе?
Почему?
* * *
Бейл Органа осторожно укачивал лежащего у него на руках младенца. Крошечная девочка спала, изредка хмурясь и недовольно дергая маленькими ручками.
— Лея... Моя ты красавица...
— Бейл.
Бреха осторожно, чтобы не разбудить ребенка, подошла к мужу, внимательно рассматривая. Бейл цепко держал девочку на руках, баюкая, как свое родное дитя. Острый взгляд королевы оценил хватку, мрачную решимость и огромное, незамутненное счастье, которое волнами изливалось из мужчины.
— Ты понимаешь, что наделал? Если кто-то узнает...
— Никто не узнает. Медики подтвердят, под твоими одеждами все равно ничего не видно, сейчас мы и так на отдыхе, придворных нет. Идеальное время.
— Бейл, — устало прикрыла глаза женщина. — Это все ясно, но что ты будешь делать, если у нее проявятся... способности? Ты ведь помнишь, кто ее отец? А, Бейл?!
Глаза мужчины мрачно сверкнули, лицо потемнело.
— Я буду надеяться, что этого не произойдет. Но если это вдруг случится... у меня есть некоторые связи, даже сейчас. Выход есть всегда, и способ всегда можно найти. Надо только постараться.
— Хорошо, Бейл, — Бреха грустно покачала головой, ощущая укол в сердце. Ее муж все еще любил эту упертую Падме. Даже сейчас, вернее, особенно сейчас. Малышка... Он не отдаст ее никому. Это ясно видно. Впрочем, есть и положительные моменты.
Одаренный на троне — это всегда риск, но его можно уменьшить. Надо только правильно воспитать... Конечно, в ближайшие годы ее показывать при дворе Императора нельзя, но, судя по всему, есть способы скрыть одаренность. Надо навести справки. Кроме того, своих детей у них нет и не предвидится — генетическая несовместимость, а наследник необходим, нельзя возвращаться к смуте, что была перед их свадьбой.
Приняв решение, женщина оценивающе посмотрела на спящую девочку. Происхождение у нее хорошее, Падме тоже была королевой, так что с этой стороны все в порядке. Никакого урона для Королевского дома.
А теперь надо разобраться с тем, как все это удобнее провернуть.
— Капитана Тимерра ко мне, и позовите доктора Лемара.
Отступать нельзя, можно только идти вперед.
* * *
— Кеноби, ты сдурел? — Оуэн Ларс недовольно скрестил руки на груди, мрачно смотря на заявившегося прямо к ним на порог джедая. Вид у Оби-Вана был потрепанный и какой-то... осунувшийся. Ранее всегда лощеный мужчина как-то резко постарел, не физически — морально.
Ларс видел, что джедай словно надломлен.
Что же произошло?
— Оуэн, — тихо начал Кеноби, поставив колыбель на пол. — Мне некуда больше податься. Сам я могу улететь куда угодно, но ребенок...
— Приют.
— Ты сдурел, Оуэн?! Он — одаренный! Его найдут через день! — рявкнул Кеноби. Вспышка оживления тут же угасла, понурившись, джедай потер пальцами глаза. — Здесь есть шанс, что его не обнаружат.
Оуэн мрачно смотрел на колыбель со спящим младенцем. Сын его сводного брата... Вспомнив Энакина, Ларс передернулся. Он прекрасно помнил взгляд парня, принесшего свою мертвую мать. А также он прекрасно помнил, что они обнаружили в стойбище тускенов, после визита туда разозленного Скайуокера.
Ларс мало общался со своим родственником, но этого хватило, чтобы составить о нем впечатление. И если этот ребенок будет похож на своего отца...
— Оуэн, — мягкий голос Беру заставил очнуться ушедшего в воспоминания мужчину. — Оуэн...
— Ладно, — сдался Ларс и угрожающе посмотрел на сидящего перед ним джедая.
— Кеноби, скажу это только раз. Мы примем мальца, но не жди, что я позволю тебе ошиваться рядом. Не дай Сила, ты начнешь капать ему на мозги или еще что-нибудь. Я, хоть и не одаренный, могу очень сильно испортить тебе жизнь. Понятно?
— Но Люк — одаренный! — растерялся Кеноби. — Его надо...
— Его — ничего не надо! — рявкнул выведенный из себя мужчина. — Ты уже довоспитывался! Хватит! Я не дам сломать еще одну жизнь!
Кеноби побледнел, застыв в кресле. В ушах звенел дикий крик сгорающего в лаве ученика.
'Ненавижу!'
* * *
Пробуждение было мучительным. Как и все прошлые разы. Раскрывший глаза лежащий в специальном боксе искалеченный человек обвел помещение мутным взглядом.
Ослепительно-белое.
Стерильное.
Мертвое.
Как и он.
Чужая Сила ласково окутала его толстым одеялом, помогая дышать, мыслить...
Существовать.
— С возвращением, Лорд Вейдер.
Лежащий только медленно моргнул, будучи не в силах протолкнуть слова сквозь опаленное горло. Болело все. Но телесную боль можно перетерпеть, хуже было другое... Потеря.
Там, глубоко в сердце, где была связь со смыслом его жизни, зияла пустота.
— Падме?
Тихий вопрос скользнул в Силе от одного собеседника к другому. В ответ пришла волна сочувствия.
— Сожалею, ученик, но она мертва. Ты... убил ее.
Обгоревшие веки сомкнулись, по щеке скатилась одинокая слеза.
Убил. Сам. Своими руками. Своей Силой. Своей... волей.
Убил.
Стоящие на столике предметы затряслись, стены начали поскрипывать, когда лежащего окутала Сила, начавшая закручиваться водоворотом, все сильнее и сильнее. От Вейдера пошла волна дикого отчаяния и нежелания жить.
Убил... Ее и...
Приборы громко и отчаянно запищали, когда сердце остановилось.
В ответ резкий, точно направленный удар Силы запустил не желающий работать орган.
— Э нет, ученик. Так просто ты от меня не отделаешься! Не смей умирать, хуже будет!
Старый ситх сосредоточился, беря под контроль тело пытающегося сбежать в небытие ученика. Тот попытался бороться, но куда ему было до истинного Темного Владыки в расцвете сил и могущества? Жалкие попытки... бесполезные.
Сердце заработало, гоня кровь по организму, надпочечники выбросили порцию адреналина, еще одну, в тело вбивался приказ: 'Жить!'
Сила расправляла обожженные легкие, запустила процесс регенерации, стимулировала мышцы и железы. Пациенту не оставили ни единого шанса умереть.
Стабилизировав состояние своенравного неблагодарного ученика, Палпатин довольно откинулся на спинку кресла, буравя лежащее тело взглядом ярко-желтых глаз. Постепенно цвет тускнел, приобретая голубоватые оттенки.
Старого ситха беспокоила внезапно появившаяся мысль о том, что он что-то упустил. Слишком остро отреагировал Вейдер на смерть своей жены. Слишком... болезненно. Почему? Он чего-то не знает?
Палпатин задумался, перебирая воспоминания.
Мертвую ныне королеву в последний раз близко он видел достаточно давно. Тогда она была здоровой, сильной и, как всегда, упрямой, как стадо бант. Ничего странного в ней Палпатин тогда не заметил...
Вывод?
Если что-то произошло, то случилось это тогда, когда она была вне поля его зрения.
Машинально поддерживая Силой упрямого ученика, Палпатин устроился в кресле поудобнее, погружаясь в медитацию. Перед глазами проплывали сухие строки отчетов наружного наблюдения, прослушки, слухи и факты...
Падме развила необычную активность... Падме никуда не выходит без телохранителей и орды служанок... Падме конфиденциально посетила медицинский центр закрытого типа, только для очень высокопоставленных персон... Падме была подавленной и сильно нервничала, хорошо, впрочем, это скрывая... Падме встретилась с мужем, разговор не был записан.
Скайуокер был сильно возбужден. Очень сильно.
Что она ему сказала?
Медицинский центр... проблемы со здоровьем?
Судя по-всему, нет. Энакин не выглядел подавленным или угрюмым, Палпатин тогда отметил только какое-то тщательно скрываемое счастье и странное ощущение, словно ученик никак не мог поверить во что-то. У Скайуокера был шок и потрясение, его рвали на части странное неверие в услышанное... и радость, огромное счастье, ученик был просто окрылен. Его отношение к Падме, и так довольно трепетное, претерпело изменения.
Он окружил ее еще большей заботой, проявляя ее по мере возможности при их нечастых встречах.
Что он узнал?
Что его так выбило из колеи?
Палпатин сосредоточился, чувствуя, что близок к разгадке.
Падме постепенно сокращала свое пребывание на публике, она села на специально разработанную для нее диету (странно, она всегда была в форме и разъевшейся не выглядела, это ситх прекрасно помнил), у нее постепенно изменился режим дня, Скайуокер тогда сильно нервничал... умирая от счастья.
Что может так подействовать на мужчину? Что может так его выбить из колеи? При условии, что это нечто не является чем-то негативным?
Так-так...
Центр, проблемы со здоровьем, незамутненное ощущение счастья, режим и диета, ужас Вейдера, осознавшего гибель жены...
Она была беременна.
Дитя.
У его ученика должен был родиться ребенок.
Палпатин заскрипел зубами, обуздывая пытающуюся выйти из-под контроля Силу, взметнувшуюся черным смерчем.
Ребенок!
Дитя Вейдера!
Глаза засияли сверхновыми, алое кольцо, окружившее радужку, расползлось кровавыми росчерками на белки.
Бестолковое существо! Почему не сказал?! Боялся?! Идиот!!!
Дитя Избранного! Да он бы пылинки с него сдувал, это же...
Кулаки с хрустом сжались, кресло стало медленно осыпаться мелкими крупинками.
Когда он прилетел на помощь, Падме уже кто-то увез. Буквально пара часов — и он почувствовал ее гибель, недаром когда-то поставил на эту идиотку что-то вроде маячка, сообщавшего, жива эта дура или откинула копыта.
Ситх в сердцах треснул по подлокотнику, краем сознания отмечая, как тот рассыпался трухой. Встав из разваливающегося на глазах кресла, Палпатин заходил по помещению, пытаясь обуздать рвущиеся из-под контроля эмоции.
Беременна!
Она была беременна!
Император резко повернулся к ученику, изображающему бревно, и, подойдя ближе, осторожно вошел в его разум, аккуратно, едва заметными касаниями, перебирая воспоминания. Сделать это было легко, Вейдер, в шоке от содеянного, вытащил глубоко скрытое на поверхность, не успев вновь спрятать свои мысли под щитами, прежде чем провалиться в беспамятство.
Яркие картинки-вспышки закружились безумным хороводом перед мысленным взором ситха, показывая наглядно, что он не всеведущ и допустил огромный просчет, который теперь неизвестно во что выльется.
... — Эни! Я беременна...
... — Можно... послушать?
... — Роды уже скоро...
... Робкое касание Силой находящегося внутри сокровища и... ответное!
Нерожденное дитя отозвалось на силу своего отца! Отозвалось!
Хотелось выть в голос от осознания потери. Вылетевший из стерильной комнаты Палпатин промчался в зал для тренировок и дал себе волю, спустив с цепи ярость и жуткую злобу.
Стены задрожали, стоящие по периметру дроиды затряслись, падая на пол и разваливаясь на части. Зал заполнила Сила, темная, бурлящая, как горный поток, неистовая, рвущая на части все, что находилось в помещении. Ситх орал от ярости, сжимая кулаки, бесясь от невозможности что-то изменить.
Его просчет. Его недосмотр!
Он — Мастер.
Как он мог не заметить?!
Обломки дроидов закрутились в воздухе, подхваченные смерчем Силы. Ситх резко свел руки вместе, выдыхая и успокаиваясь. Еще секунду назад закручивающаяся бешеным водоворотом энергия успокоилась, вновь превратившись в безмятежный на первый взгляд океан.
Вот только никто не видит населяющих его чудовищ...
Палпатин потер ладонями лицо, сосредотачиваясь. Вопросов возникло еще больше. Почему он не почувствовал? Ведь дитя явно было одаренным... да, оно еще не родилось... расстояние и тот факт, что Сила ребенка еще спала? И почувствовать ее мог только тот, в ком текла такая же кровь? Ведь кровные связи самые прочные, их разорвать практически невозможно...
Император шел по коридору, низко надвинув капюшон, сопровождаемый отрядом Алых гвардейцев.
Какая потеря...
Веками перед одаренными, невзирая на их направленность, стояла проблема. Ученики. Казалось бы, что проще? Женись или выйди замуж и произведи на свет того, кто пойдет за тобой с самого первого мгновения жизни. Так просто! И так неосуществимо!
Никто не мог гарантировать, что родившееся дитя унаследует дар своего родителя или родителей. Никто! Дети не наследовали того, что делало разумных — одаренными. Почему? Ответа не было. Сила могла проснуться у внука, правнука или не проявиться никогда! Была только одна раса, у которой с этим не было проблем — древние ситхи. Только они создавали семьи с почти гарантированным результатом, хотя и у них рождались неодаренные дети. Почему?
Веками над этой проблемой бились лучшие умы, но к разгадке так и не приблизились. Именно поэтому до сих пор и ситхи, и джедаи обшаривали галактику, просеивая ее сквозь частое сито, выискивая тех, в ком есть хоть крупица дара. А этот дар был крайне редок... капля на океан.
И осознание потери заставляло скрежетать зубами и идти прочь от непутевого болвана, оборвавшего по глупости и банальной ревности, из-за неумения держать себя в руках, жизнь того, кто смог бы стать достойным...
Запершись в кабинете, Палпатин сгорбился, уставившись в пространство.
Такая возможность!
Истинное чудо... А чудо, как хорошо всем известно, не повторяется.
Да как мог его ученик хоть на миг подумать о том, что он причинит его ребенку — одаренному ребенку — вред? Он бы воспитал его как родного... терпеливо огранил, как невероятную драгоценность, вырастил, лелея и передав все свои знания, понимая, что растит свое продолжение... Он ведь уже не молод. Да, он на пике своей формы, но...
Вейдер.
Сидиус сжал кулак, намечая план действий. Он сам виноват, не уследив за аппрентисом. Что ж... теперь он будет держать его в титановых рукавицах, пресекая дурные мысли и выкорчевывая слабости и нехорошие наклонности. За безбашенным Скайуокером глаз да глаз нужен...
Значит, теперь он будет следить за ним в оба.
* * *
Лежащий в колыбели младенец недовольно орал, размахивая ручками. Он чувствовал, что что-то вокруг него неправильно, но не понимал, что именно, и не мог это изменить. С каждым днем все сильнее наливающиеся фамильной синевой глаза гневно смотрели на пытающуюся его успокоить Беру, не обращая на женщину никакого внимания.
Она не чувствовалась родной, ее кровь не откликалась на его отчаянный призыв, разбивающийся о невидимый барьер, отсекающий дитя от остальной галактики.
